Свт. Иннокентий Херсонский / Слова по случаю общественных бедствий (1)

1. Слово по прочтении Высочайшего манифеста, воспоследовавшего 14 марта 1848 года Вы слышали глас возлюбленного Монарха нашего. Не без причины раздается он по всем краям Отечества. Среди всеобщего мира и тишины дух злобы внезапно воздвиг бурю, которая свирепостью своей превосходит все, от чего страдали когда-либо царства и народы. На всем пространстве Запада уже нет почти ни одного из них, который бы не испытал над собою ужасного превращения порядка общественного. Везде слезы, кровь и пламень! Одна, Богом возвеличенная и Богом хранимая Россия, яко Гора Сион, стоит непоколебима среди всемирных треволнений. Но возможно ли, чтобы враги и завистники России не устремляли на нее алчных взоров своих? Чтобы злоба и лукавство их не употребили всех сил и средств для ослабления того исполина, который за тридцать лет перед этим один сокрушил соединенные против него силы двадцати языков (народов), и теперь один же остается на великой страже всемирного порядка и правды? Возлюбленный Монарх наш провидит все сие и, как царь великодушный, не скрывает печальных событий и будущих опасностей, а провозглашает о них вслух всем; как царь мудрый, заранее готовит средства к ограждению Отечества от бурь и язв иноземных; как царь чадолюбивый, не медля разделяет чувства души своей с сынами, ему любезными; как царь благочестивейший, и сам возлагает и всех располагает возложить упование свое на Того, в деснице Коего судьбы царств и народов. Итак, что речем в ответ на любвеобильное ко всем нам слово царево? Прежде всего возблагодарим Монарха нашего за то, что он, среди обошедших царства и народы злоключений, возлагает упование свое не на могущество земное, как им ни ущедрена свыше Россия, а на Бога Всемогущего и Всеблагого. Велик Бог Русский! Тверда и непоколебима вера православная! Каких бед и ударов не перенесло возлюбленное Отечество наше? И из всех их вышло светлее и могущественнее прежнего, - вышло таковым потому, что никогда не теряло упования на милость Божию, всегда спасающую правых сердцем. Не оставит Господь нас и впредь всемогущим покровом Своим, доколе мы пребудем верны заповедям Его и Уставам Святой Церкви. Возблагодарим Монарха нашего за то истинно отеческое доверие, которое он постоянно являет к сынам любезной и верной ему России. Чисты и правы сердца русские! Неизменна верность их помазанникам Божиим! Нераздельны в душе их высота Престола и благо Отечества! Святой союз сей скреплен навсегда не вчера или третьего дня, скреплен целыми веками, неизмеримым рядом совокупных подвигов и славы. Чего искать сынам России? Единого Царствия Божия и блаженства вечного, ибо все прочее земное давно приложилось ей само собою. Возблагодарим Монарха нашего за тот дух мужественного миролюбия, коим дышит каждое слово его, к нам обращенное. Щадя кровь русскую, не мнит он вступать вооруженной рукою в распри и междоусобия Запада: пусть пьют до конца чашу, растворенную гордостью и безумием, да научатся печальным опытом не мудрствовать более, нежели подобает мудрствовать. Но, яко глава могущественного народа, Монарх наш не мог не возвысить перед всем светом державного гласа своего о неприкосновенности всего, подвластного скипетру всероссийскому. Чего страшиться России? Поля Тарутина и Бородина, стены Москвы и Смоленска, берега Днепра и Березины внятно гласят и друзьям и врагам нашим, что в Россию можно прийти в тысячах и тьмах (тьма - десять тысяч или бесчисленное множество), но выходят из нее, и то путем постыдного бегства, только сотнями и десятками. Исполняясь чувством благодарности к Монарху нашему, не умедлим, братия, отозваться на глас его и самым делом. Как и в чем отозваться? Во-первых, усугублением молитв наших о нем, да подаст ему Господь премудрость и силу: премудрость - в проразумении злохитрых козней вражиих, силу - к отражению всех стрел их против нас, видимых и невидимых. Если когда, то во времена, подобные настоящим, как можно чаще должна быть повторяема молитва Церкви: "Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы благоверному Императору нашему на сопротивныя даруя!" Учите петь сию молитву самых малых детей ваших, да научатся от колыбели благоговеть пред Царем Небесным и любить Царя земного. Докажем, во-вторых, благодарность Монарху нашему преискреннейшим выполнением всех мудрых и благотворных велений Его. Долг сыновнего послушания власти предержащей всегда есть долг самый священный; но, когда буйство и своеволие потрясают целые царства, в любви и сыновнем послушании Монарху заключено спасение всех и каждого. Докажем, наконец, благодарность нашу Монарху заграждением слуха и сердца нашего от всех обаяний лжеименной мудрости иноземной. Новые враги наши, если могут быть чем вредны для нас, то не числом их и оружием, а тлетворным духом своим. Это люди, зараженные язвою крамолы, с коими самое отдаленное сношение не без опасности. Подобясь духам-искусителям, они обыкновенно представляются не врагами, а друзьями всех и каждого. Словеса их, как выражается святой Давид, умякнуша паче елеа, и та суть стрелы (Пс. 54; 22) из уст течет мед и млеко, а под языком их язва, в сердце их пагуба. Посему прилежно заграждайте, братие мои, слух от всего, что отзывается духом мудрований иноземных. Что принесли они родителям своим, галлам несчастным? Шестьдесят лет народных треволнений, неиссякаемых слез и крови в прошедшем, и, конечно, не менее принесут в будущем. Чем сопровождаются сии лжемудрования у тех легкомысленных народов, кои попустили соблазнить себя пагубному примеру галлов? Внезапным исчезновением безопасности общественной и частной, взаимным недоверием и распрями, ниспровержением того, что созидалось веками и от чего зависело благоденствие всех. Этому ли завидовать? Имело некогда и наше Отечество времена безначалия и междоусобий, и едва не погибло от них навеки. За два года безначалие произвело более зла, нежели самая свирепость монголов за два века. Ожесточенным завистникам России, очевидно, всего нужнее возбудить как-либо в сынах ее чувство недовольства своим; но кто может быть так безумен, чтобы променять свое на чуждое? Посему-то, если прежде чувство христианской скромности не позволяло нам выставлять наших преимуществ, то при настоящих обстоятельствах долг любви к Отечеству требует чаще вспоминать о них и провозгласить вслух всем. У какого народа свет веры православной сияет так незаходимо и в такой чистоте и силе, что надобно только не смежать очей, чтобы постоянно видеть перед собою путь к Царствию Небесному? В какой другой стране престол царский так величествен и, при всем величии его, так близок и доступен народу, так благотворен для всех и каждого, так украшен правдою и милосердием? Где оказывается столько уважения к нравам и преданиям предков, столько внимания к нуждам и потребностям общественным, столько призрения к бедности и сиротству? Где, наконец, как не в богохранимом Отечестве нашем каждый: и великий и малый - может в мире возлежать под смоковницей своею, не опасаясь ни за жизнь, ни за честь, ни за собственность свою? Не напрасно самые завистники России говорят, что в ней для блага общественного совершается годами то, что у других народов происходит только веками. Не напрасно целые сонмы сынов иноземных ищут, как великой милости, войти в состав наших городов и весей. И теперь, если бы открыть путь им, то многие, без сомнения, готовы были бы прилететь на крыльях, дабы только спастись от окружающего их мятежа и всегубительства. По чувству народного достоинства, не можем не присовокупить к сему и то, что величие и сила России, когда ни являлись за пределами России, всегда являлись не к угнетению, а ко благу народов. Не Россия ли усмирила могущество Оттоманов, приводивших не один век в трепет всю Европу? Не Россия ли расторгла узы неволи, кои налагал на нее грозный меч Карла и Наполеона? Не Россия ли, еще в недавние времена, победоносно содействовала восстанию из гроба единоверной Греции? Не Россия ли неусыпно стояла доселе на страже всемирного порядка и спокойствия, жертвуя для этого многими собственными выгодами? Не Россия ли, если даст Господь, послужит и в будущем к обузданию адского духа безначалия, от коего мятутся теперь царства и народы? И кому, после благословений и милости к нам Царя Небесного, должно приписать величие и силу самой России, как не мудрости и неусыпному попечению о благе ее благочестивейших Монархов наших? Всегда и твердо веровало Православное Отечество наше, что они восходят на престол не по воле человеческой, а по особенному о них Промыслу Божию, и вот, вследствие сей веры и в подтверждение ее перед всем светом, Промысл Божий никогда не преставал воздвигать в ней таких венценосцев, коих одно имя есть уже порука за все великое и благое. В самом деле, где, в целой истории всемирной, лицо, превышающее Петра Великого? Какая из жен царственных станет наравне с Екатериною Второй? Какой Монарх был вместе и величественнее и смиренномудрее Александра? После сего, что остается каждому сыну России, как только благодарить Бога за то, что он - русский? Благодарить и пользоваться в тишине преимуществами своего состояния, пользоваться и содействовать всеми возлюбленному Монарху к ограждению Отечества от бурь иноземных. Нет, сыны Запада, не устрашить вам нас силою своею, не прельстить темным учением своим. Есть у нас, кого слушать, кого любить и за кого, если нужно, умереть нам. Верьте слепо в бедный разум и близорукую мудрость человеческую; а мы никогда не перестанем веровать разумно во всеуправляющий Промысл Божий. Не знаем, кто с вами, а с нами - Бог Великий и Премудрый. Разумейте потому, языцы, и не возмущайтесь тщетно против нас, яко с нами Бог! Аминь. Оглавление 2. Речь по прочтении Высочайшего манифеста о войне с Турцией Итак, облака, целые полгода носившиеся по небосклону, и то приближавшиеся к нам, то удалявшиеся, то, по видимому, вовсе исчезавшие, скопились, наконец, в тучу, уже никем неотвратимую, которая должна разрешиться не другим чем, как дождем кровавым, с молнией и громом разрушительным. Держава, от коей вовсе нельзя было ожидать нападений, по самой ее слабости, тем паче по нашим услугам ей, которая, образуя из себя дикий и безобразный нарост в благоустроенном составе тела государств Европейских, и по тому самому давно и неизбежно обречена уничтожению, держава, которая, нося внутри себя зародыш смерти, не умела удержаться в силе, когда была могущественна, и теперь вздумала восприять древнюю самостоятельность и могущество, когда нет для нее другого спасения, кроме великодушия соседей; держава, столько раз заключавшая с нами мир, и всегда вечный, но ни разу не сохранившая условий мира даже до кончины тех, кои подписывали оные, эта держава, вопреки всех ожиданий, снова и нагло вызвала нас на брань и, как бы не доверяя еще безумному вызову, поспешила сделать вдруг несколько отчаянных нападений! Верующим в слепую судьбу рока свойственна подобная опрометчивость; но когда вспомним, что мы еще так недавно два раза спасли сию державу от явной погибели, то не знаем, чему дивиться более - черной ли неблагодарности, или безумному дерзновению? Что мы сделали Турции? Требовали только самого справедливого и необходимого. Требовали, чтобы храмам православным и их служителям была дарована хотя та свобода и неприкосновенность, которою издавна пользуются в пределах наших все мечети; требовали, чтобы святые места Иерусалимские, куда ежегодно текут тысячи набожного народа русского, не переходили из рук в руки, как некие места купли и продажи, и не восхищаемы были, по произволу страстей и прихотей, из-под надзора их естественных хранителей; требовали, чтобы вера православная не составляла упрека для исповедующих оную в глазах самого последнего мусульманина; требовали, чтобы в случае нужды, мы могли предстательствовать о страданиях братий наших по вере, с правом указывать на их раны и оковы. Сего самого требовали польза и покой державы Оттоманской, в коей на три или четыре мусульманина считается по десять православных. И кто же бы на нашем месте не потребовал этого? И кто же бы на месте Турции отказал нам в этом? Но нам отказано, гордо отказано!.. Под каким предлогом? Якобы мы покушаемся на независимость властителя мусульман... Мы, кои так усердно перед лицом всего света спасали эту независимость, мы, для коих она так же нужна, как и для самих мусульман, мы, кои столько раз и так много приносили жертв, спасая независимость разных народов! В справедливом негодовании на незаслуженное недоверие, мы имели все право и всю возможность наступить на друга, оказавшегося врагом, со всей силой, тогда как он был вовсе беззащитен; могли решить дело прежде, нежели он собрался бы с мыслями, что и о чем говорить. Но мы, глубоко оскорбленные, не поступили таким образом. Для вразумления показали отчасти, что мы в состоянии сделать, но ни шагу не сделали далее, ожидая раскаяния, давая время образумиться. Мало ли длилось это время, коего каждый день для нас был невознаградим, а для недруга нашего крайне выгоден, ибо предоставлял ему все удобство собрать свои силы, укрепить свои границы, восстановить против нас везде и все, нам почему-либо не благоприятствующее. Мы все видели это, и продолжали свое долготерпение. Когда явились незванные посредники, видимо наклонные не в нашу пользу, у нас доставало силы и права сказать им: не мешайте правому делу или выходите сами на дело неправое, но мы не сказали этого. Тотчас согласились даже на то, что было придумано не нами, а ими, придумано не для нас, а для спасения нашего недруга, для удовлетворения его самолюбия и гордости. Что же? Принятое нами нагло отвергнуто ими!.. И после сего неразумного упорства против всеобщего приговора, мы все еще не думали возжигать пламень войны, готовы были идти снова длинным и извилистым путем мирных сношений и рассуждений, как путь сей ни был бесполезен для нас и выгоден для нашего недруга. И вот этот путь к миру нагло пресечен кичливостью врага - и открылось огнедышащее жерло брани! Все это сделала Порта Оттоманская. Да почиют в мире души тех из братий наших, кои сделались жертвой нашего великодушия и безумной дерзости врага кичливого! Отныне дело наше, или вернее сказать, дело всего христианства, в руках уже не человеческих, а Божиих. Россия приемлет бранный вызов, сделанный не словом, а огнем и мечом. Будущее в руках Божиих! Но и мы знаем, что миллионы единоверных братий наших ждут, как празднества, нашего пришествия к ним, что самые враги наши ожидают сего, как исполнения давно провещанного предопределения судеб высших, что самые недоброжелатели наши не усомнятся переменить свое мнение о требованиях и успехах наших, когда увидят, что правое дело, дело не личных видов и расчетов, а бескорыстной ревности по жалкой судьбе на Востоке христианства и человечества, восторжествовало в лице нашем. Итак, гряди с Богом брани и побед православное воинство российское. Докажи врагам нашим, что ты то же самое, которое было при Кагуле, Измаиле и Кулевче, или паче покажи им, что являешься теперь за Дунаем уже с берегов не Днепра и Днестра, а с берегов Вислы и Псела, приведши в разум те народы, с коими долго еще не сравняться полудиким поклонникам Алкорана. Нам, мирным жителям градов и весей, нам, братия, при наступающих грозных обстоятельствах остается содействовать православным воинам нашим, в первый раз, одной молитвою. Но не будем думать, что это оружие бессильно. Нет, когда молитва растворена живой верой, тогда она сильнее всякого оружия вещественного. Припомните, что говорит святой Павел" о всех героях Завета Ветхого. Верою, - говорит он, - победиша царствия (Евр.11; 33). Хотя у них не было нынешних средств, кои с продолжением веков придуманы на истребление человечества, но было не одно из подобных средств; и однако же, он не упоминает ни об одном из них, о самом мужестве сражавшихся, а указывает только на веру: верою победиша царствия. Почему не указывает на другие средства? Потому, без сомнения, что все они без веры остаются недействительными, между тем как сама вера одна могла заменить, и в некоторых случаях заменяла, их все!.. Воодушевившись таковой верою, помолимся, братия, ко Господу разумов, чтобы Он ниспослал духа премудрости благочестивейшему Самодержцу нашему; да с высоты престола своего, несмотря на расстояние мест, возможет проразуметь все козни врага, все извития дракона, уже давно со всех сторон изъязвленного, но все еще ядовитого! Помолимся Господу сил, да излиет на православное воинство наше дух крепости, во еже не смущатися ему ни от числа и отчаянной дерзости врагов, ни от перемены и суровости стихий, ни от разных нужд и лишений, ни от слабостей собственной природы человеческой! Помолимся ко Господу милосердия, да подаст единоверным собратиям нашим, живущим в пределах вражиих, духа веры, терпения и благоразумия для перенесения новой тягостной годины испытания, их обышедшего, и да скорее изведет их из пещи скорбей и рабства, в коей они, как Израильтяне в Египте, томятся уже более четырехсот лет! Помолимся, наконец, ко Господу и Владыке царств и народов, да брань наступающая будет бранью с врагом последней, за коей наступит мир, не по имени только, а на самом деле вечный, коего уже некому бы было нарушить. На Тя, Господи, уповаем, да не постыдимся во век! Аминь. Оглавление 3. Слово при появлении перед Одессою флотов неприятельских В такой великий и святой день, как нынешний, и везде, тем паче во храме, не хотелось бы думать о чем-либо другом, как о возлюбленном Спасителе и Господе нашем, Который, нашего ради спасения, грядет на страсть вольную... Но, видно, так угодно было Его же святой воле, чтобы мы, и в этот день и в сем священном месте, подумали ныне и побеседовали не столько о том, что было некогда с Ним, сколько о том, что происходит теперь с нами. Что же с нами? Не что-либо совершенно новое и неожиданное, и однако же всего менее желанное и приятное: враги наши, столько времени угрожавшие нам своим нашествием, наконец перед нами, на водах наших!.. В таких необыкновенных обстоятельствах, кои не постигали града нашего со времени его основания, легко прийти в смущение и немалодушному... И вот, как бы прямо к ободрению и утешению нашему, мы в нынешний же вечер услышим из уст Самого Спасителя нашего следующие утешительные слова: Да не смущается сердце ваше: веруйте в Бога и в Мя веруйте... дерзайте, (яко) Аз победих мир! (Ин. 14; 1. 16; 33). Возлюбленным ученикам Христовым, во время страданий Его, предстояли опасности и искушения гораздо большие, чем предстоят теперь нам; и, однако же, Божественный Наставник не позволяет им предаваться страху и унынию: да не смущается сердце ваше; и в то же время указует им на самое верное и действительное средство к благодушию: веруйте в Бога, и в Мя веруйте! То есть, как бы так говорил Господь: имейте только веру живую и упование твердое на Меня и Отца Моего - и никакое зло не прикоснется к вам, и буря пройдет мимо вас безвредно. Поскольку же сей Всемогущий Спаситель есть един вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр.13; 8), поскольку Он всегда и везде может, как свидетельствует святой Павел, спасти всех приходящих чрез Него к Богу, всегда жив сый, во еже ходатайствовати о них (Евр.7; 25), то мы, в духе веры и упования, не усомнимся обратить ныне утешительные слова Его ко всему граду нашему и сказать: не смущайся и ты, возлюбленный град, от лица врагов твоих, кои страшны более именем своим и нашим воображением о них, нежели действительной возможностью вредить нам! Не смущайся, а веруй твердо в Бога и во Спасителя твоего, веруй и покажи верую твою от чувств и дел твоих! Тогда страх и смущение сами собою удалятся от тебя, ибо сила Всевышнего откроется в тебе, и помощь Господня узрится на тебе. Отец всемогущий не оставит и ныне возлюбленного Сына, как не оставил Его на Голгофе: а любвеобильный Сын не оставит нас, кои веруем во имя Его и готовы теперь терпеть от врагов не ради наших выгод или приобретений, а единственно во славу Животворящего Креста Его. В самом деле, за что воздвигают на нас брань эти гордые пришлецы? Мы не трогали и не думали трогать ни их чести, ни их собственности; мы желали токмо защитить честь веры христианской, обезопасить жизнь и собственность собратий наших по вере от безумия и гордости мусульманской. Это ли наша неправда? За сие ли восставать на нас с такою злобою? Ах, если бы у врагов наших не угасла живая вера в Спасителя и не оскудела христианская любовь к ближним; то, вместо нападения на нас, они сами, подобно нам, должны бы давно стать против притеснителей христианства на Востоке и положить конец их кровожадной свирепости. Сего самого и ожидали от них все истинные последователи веры христианской; сего именно надеялись все искренние друзья человечества; для сего-то и с нашей стороны истощено столько терпения, принесено столько жертв: не наша вина, если мы остались, наконец, одни под знаменем Креста, у подножия Гроба Господня!.. Посему-то, смотрите, и к утешению своему приметьте, как Господь видимо начинает принимать дело наше под Свое особенное, Всемогущее Покровительство! Ибо когда открываются предстоящие нам теперь искушения? Открываются вместе с началом страданий Христовых: таким образом, мы будем проходить их, так сказать, под сенью Креста Христова. Не утешение ли это для всякого, кто верует в Господа Иисуса и любит Крест Его? Самый день нынешний, в который явились против нас враги, служит уже для нас знамением во благо. Ибо, как именуется он издревле от всех православных чад Церкви? -днем чистым. И вот в сей-то самый день, как в знак и выражение чистоты и правости нашего дела, а следовательно и в побуждение нас к вере и благодушию, попущено свыше открыться нападению на нас!.. Но, братия мои, да не послужит сие для нас в пищу гордости духовной и суетной праведности фарисейской, толико противной Тому, Кто сказал о Себе, что Он кроток еемь и смирен сердцем (Мф. 11; 29). Если об апостолах Христовых речено: чисти есте, но не еси (Ин. 13; 10); если и Первоверховный из Апостолов имел нужду в омовении ног, дабы соделаться совершенно чистым, тотем паче нам невозможно сказать, что мы чисты есмы вси, и чтобы кто-либо из нас не имел уже никакой нужды в очищении себя от страстей и грехов. Аще речем, - пишет возлюбленный ученик Христов, - яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас (1 Ин. 1; 8). Но грехи и страсти самое неблагоуспешное напутие для тех, коим угрожает нападение от врагов, ибо ими привлекается гнев Божий. Посему не будьте праздными зрителями того священного обряда, который сейчас будет совершаться перед вами: когда мы будем, по чину Святой Церкви, омывать нозе сослужителям нашим, вы омывайте в это время души и сердца ваши. Для сего помысли, возлюбленный, о грехах твоих и о том, как прогневана ими благость Божия, как осквернено ими собственное твое существо, как гнев Божий будет за сие поражать тебя на суде всемирном, а может быть, еще и в сей жизни, - помысли, говорю, о всем этом; и если Господь подаст тебе при сем слезы умиления сердечного, то омывайся сими драгоценными слезами, как можно более. В сей купели погружалась некогда блудница, омывавшая ноги Спасителя своего слезами, - и вышла из нее чистою и спасенною. То же будет и с тобою! У кого недостанет слез, а есть блага века сего - стяжания и богатства, тот спеши омыть жизнь и душу свою водами милосердия. Поток милостыни целебен и силен к омовению самых черных пятен совести, как показывают многие примеры в слове Божием. Прекрасно также действует к очищению грехов наших отложение ненависти и прощение обид ближним нашим; ибо Сам Спаситель сказал: аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный согрешения ваша (Мф. 6; 14). Есть и другие средства к очищению себя от грехов и к принятию благодати Божией, только бы мы захотели искренно расстаться с теми нечистыми и богопротивными кумирами, коим доселе поклонялись безумно. И на что лучше употребить следующие святые дни, как не на сие великое дело спасения душ наших? Особенно когда с этим делом соединилась теперь и внешняя наша безопасность от врагов? Ибо все в деснице Божией, и все беспрекословно покорствует Его пресвятой воле. Восхочет, - и самое море возмутится против врагов наших и размечет, яко хврастие (хворост), плавучие твердыни их. Восхочет, - и громы онемеют в руках их и праздно рассыпятся над нами по воздуху. Восхочет, - и наши берега явятся неприступными, и един из защитников наших пожнет тысячи, а десять - тьмы. Страшны посему собственно не враги, а грехи наши, лишающие нас благодати Господней. Дабы сего не последовало с нами, то вместо страхов и смущения начнем, по примеру древних Ниневитян, дело искреннего покаяния. На них был уже изречен суд Божий; однако же пост и молитва, смирение и сокрушение сердца отвратили от них гнев Небесный. Тем паче мы можем улучить милость и заступление свыше, кои ратуем и подвизаемся не за себя, а за Крест и Гроб Христов; и улучим, коль скоро явим в себе истинных ратников Христовых, облеченных не в одно оружие земное, аив оружия Божия (Еф.6; 13), то есть в веру живую, упование твердое, любовь нелицемерную к правде, и смирение христианское. Аминь. Оглавление 4. Слово во время облежания (осады) Одессы флотом неприятельским Итак, великое дело Богочеловека кончено!.. При всей чистоте и благости Своего учения, при всем величии и благотворности чудес Своих, Он не узнан народом иудейским, предан неверным учеником, отвергнут синедрионом, осмеян Иродом, не спасен Пилатом, посрамлен и умучен воинами, вознесен посреди злодеев на Кресте; и се, яко жертва во спасение всего мира, предает наконец дух Свой Богу Отцу! Совершишася!.. Что с нашим делом, которое, хотя само по себе бесконечно мало в сравнении с чрезвычайным событием Голгофским, но тем не менее грозит нам крестом и плащаницею?.. Мы знаем, несомненно, и о нас сотворен уже врагами нашими совет, да имут нас и погубят, если не жизнь, то достояние и честь нашу. Найдены уже против нас и лжесвидетели, готовые утверждать, что нами нарушено всеобщее право народов, что мы хотели разорить и потопить их мнимо мирную ладью. Если бы враги наши хотели искренно узнать истину, то не было бы ничего легче нам показать, а им увидеть ее; но они, подобно Пилату, только вопрошают об истине, а в самом деле желают не истины, а предлога к нападению на нас. И вот почему предложены ими такие условия нам, на кои, подобно Спасителю на суде Пилата, не остается отвечать нам ничем другим, как только молчанием: ответа не даде ему (Ин. 19; 9). Пилат не оскорбился молчанием Богочеловека, как замечает святой Иоанн, от сего искаше Пилат пустити Его (Ин. 19; 12). Но наше молчание не может произвести подобного действия; и нам, после него, предстоит, без сомнения, от врагов наших не спокойствие и безопасность, а жестокая буря - с молнией и громами. Если посему в каком положении, то в настоящем, - когда и мы все находимся, можно сказать, пред Крестом и Голгофою, - для нас необходим вождь и утешитель. И се, - он является нам в лице Самого Господа и Спасителя нашего! Ибо думаете ли, что случайно и без особенного Божия Промышления произошло то, что о нас судят теперь и нас осуждают враги наши именно в то время, когда был судим и осужден Господь наш?.. Нет! Это следствие тайного всеблагого предраспоряжения свыше, которое враги наши, сами не зная того, хотят привести в исполнение, подобно тому, как неверные иудеи, действуя по единой своей злобе, тем не менее привели в исполнение все предсказания пророков о судьбе своего Мессии и собственной. Итак, кто из нас ищет себе теперь вразумления и утешения (а кому оно не нужно?), тот впери взор и мысль свою в это священное изображение распятого Спасителя, которое Святая Церковь представляет ныне пред нами... Се, наш Вождь и Наставник! Се, наш Утешитель! Что могло сравниться со злобою врагов Иисусовых? Что могло сравниться и с Его страданием, и муками? Но что успели враги? Что произвели страдания? Произвели спасение всему миру и вознесли Божественного Страдальца на престол славы и всемогущества. Иначе не могло и быть, потому что Его дело было делом истины и правды; потому что Он творил волю Отца Своего, приносил Себя в жертву за спасение всего мира; потому что враги Его шли и действовали против определений Небесных. Так будет и со всяким, кто, подобно Спасителю своему, стоит за истину против неправды, кто приносит себя в жертву не ради земных выгод, а за спасение своих собратий. Как бы ни были сильны и коварны враги, они не могут сделать белого черным, правого неправым, не могут взять верха над невинностью. Почему? Потому, что жребий сынов человеческих не оставлен на произвол случая и судьбы, а содержится в деснице Премудрого и Всеблагого. Мироправителя; потому что есть Бог, судяй всей земли, есть Всемогущий Защитник истины и правды, Который готов сотрясти небом и землею, но не даст в поругание верующих во имя Его и творящих святую волю Его. И здесь-то, братия мои, обильный источник ободрения и утешения для нас в настоящих обстоятельствах наших, ибо дело, за которое подняли на нас оружие враги наши, есть дело с нашей стороны совершенно правое и святое, - дело, можно сказать, не наше, а Божие и Христово. Ибо за что ратуют на нас? Не за что другое, как за то, что мы хотим свободы веры и совести для собратий наших по вере, живущих под игом магометанским, за то, что мы желаем спасти Крест Христов и Евангелие от совершенного унижения перед Алкораном - вот наши желания и требования! Других мы не имели и не имеем; это можем сказать мы вслух всему свету, пред сим Крестом и Гробом Спасителя нашего. А враги наши что могут сказать пред сей Плащаницею в оправдание своего нечестивого союза против нас с поклонниками Магомета? Что для спокойствия и благоденствия нашей части света необходимо существование среди нее во всей силе прелести Магометовой?.. Что взаимное отношение стран и народов христианских поколеблется и превратится, если во граде Константина Великого не будет ежедневно провозглашаемо на всех стогнах: нет Бога, кроме Бога Магометова?.. Что идол сей, - разумеем магометанство с его Алкораном, - так нужен для равновесия (никогда не бывавшего) держав Европейских, что, несмотря на всю его отвратительность, ему, как древле Молоху, должно приносить ежечасно в жертву веру, свободу, честь, достояние и самую жизнь целых миллионов единоверных братий наших?.. Подобное сему действительно не стыдятся утверждать враги наши. Но что значит это? Увы, сладчайший Иисусе! Много слышал Ты хулений с Креста Твоего; надлежало наконец услышать Тебе и эту ужасную хулу, услышать уже не с Креста, а с Престола славы Твоея на небеси, услышать не от врагов, а от собственных последователей Твоих!.. Итак, Ты не совершил дела спасения нашего, якоже подобало! Для благоденствия обществ человеческих мало Твоего Креста и Евангелия: для сего, в помощь Тебе потребен еще Магомет с его Алкораном!.. Как ни горько, братия мои, помышлять о такой измене западных христиан Богу отцов своих, и как ни жалко в сем отношении их духовное состояние, как ни отвратителен их противоестественный союз с врагами Креста Христова, но с другой стороны: сие-то самое и должно служить к ободрению нашему, ибо враги наши, в ослеплении ума и совести своей, восстали таким образом уже не против нас, а, можно сказать, против Самого Спасителя своего, бесчестя Его всесвятое имя и унижая Божественную веру в Него перед лжеучением Магометовым. Не знаем, куда доведет врагов наших этот новый несчастный путь их. Дай Бог, чтобы - тем или другим образом - он привел их к познанию истины и своего заблуждения, к живой вере в Господа и Спасителя нашего, и к убеждению в том, что истинное благочестие христианское на все полезно есть, имея обетование... живота, не грядущаго токмо, вечного, но и настоящего, временного (1 Тим. 4; 8), и что его одного, - без прелести магометовой - достаточно к утверждению благоденствия всех царств и всех народов. Но, что бы враги наши ни делали, какими бы путями не ходили, мы, последуя примеру Благочестивейшего Монарха нашего и святому обычаю предков наших, будем продолжать идти путем Христовым, хотя он покрыт ныне пред нами тернием; ибо это единственный путь, вводящий в живот вечный. Для сего, падши на землю пред сим изображением Господа нашего, рцем к Нему вси из глубины души: никто, дражайший Спасителю наш, никто и ничто не разлучит нас от Животворящего Креста и Живоносного Гроба Твоего! Гвоздие, копие и венец Твой терновый драгоценнее для нас всех сокровищ мира. Враги наши уповают на свою силу и искусство, а мы уповаем на Тебя единого и Тебе вверяем живот наш, и друг друга, и весь град и всю страну нашу!.. Якоже хощеши, о Всеблагий и Премудрый, устрой о нас вещь; токмо да будет все во славу пресвятого имени Твоего и в посрамление злочестивой прелести Магомета и клевретов его! Аминь. Оглавление 5. Слово во время бомбардирования Одессы соединенным флотом англо-французским Итак, вы не решились оставить Гроба Спасителя своего и в эти грозные минуты, когда смерть и пагуба носятся над собственными головами и вашими!.. Приветствуем вас, возлюбленные, с сим святым жребием Иосифа, Никодима и жен-мироносиц, кои так же, среди немалых страхов и опасений от Иудеев, погребали учителя и Господа своего. Вы не оставили Его теперь: Он, Преблагий, не забудет и не оставит вас в тот великий и страшный день, когда уже не слабые перуны человеческие будут летать по воздуху, а самые небеса убо с шумом мимо идут, самые стихии же сжигаемы разорятся, земля же и яже на ней дела сгорят (2 Пет. 3; 10). Тяжкая година над нами, братия! О граде нашем со всею точностью можно сказать теперь словами святого Давида, яко врази наши обышедше обыдоша нас, яко пчелы сот, и разгорешася яко огнь в тернии (Пс. 117; 11-12). То самое море, которое доселе обыкло приносить нам прохладу и все выгоды жизни, обратилось теперь в бездну огнедышащую, из коей несутся на нас молнии и громы. Но будем ли унывать и смущаться безотрадно? Нет: у живоносного Гроба Спасителя для христианина не страшен самый ад, а это еще разве одна слабая тень его. Аще бо и пойду, - говорит святой Давид, - посреде тьмы и сени смертным, неубоюся зла. Почему? Яко Ты, Господи, со мною еси (Пс. 22; 4). Важно посему не то, что происходит теперь, а то, с кем теперь Господь: с нами или с врагами нашими. Но может ли Господь быть с теми, кои воздвигли брань против нас за врагов Креста Христова? Может ли Господь быть с теми, кои, будучи сами христианами, не усрамились сих великих и священных дней и дерзнули возмутить столь нечестивым образом смертный покой Спасителя своего во гробе? Нет, если есть кто с врагами нашими, то разве Велиар и Магомет, за темную державу коего они восстали на нас; а Господь всеблагий с нами, кои, аще нечисты и грешны есмы, но подвизаемся во славу пресвятого имени Его, сражаемся не за наши какие-либо выгоды, а за веру православную, за Гроб Господень и за угнетенных собратий наших по вере. И смотрите, как Господь видимо показал, что Он с нами - против врагов наших! Они могли напасть на нас когда угодно, но. напали не в другое какое-либо время, а в самый день погребения Господня, как бы во свидетельство того, что мы ратуем именно за Крест и Гроб Господень. Враги наши, может быть, думали преогорчить этим для нас свое нападение, а в самом деле они усадили этим всю его горечь: ибо если уже необходимо страдать, то лучше пострадать вместе с Господом, у Его Животворящего Креста, при Его Живоносном Гробе. Аще бо, - говорит апостол, -с Ним умрохом, то с Ним и оживем: аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2; 11-12). В таком случае, хотя бы кто из нас лишился ныне самой жизни, то при живой вере в силу Креста Христова, он ничего не потеряет, ибо и ему будет сказано: днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23; 43). А враги наши самым нападением на нас в сей день потеряли уже невозвратно многое. Всюду, где услышат о их нечестии (а где не услышат?), изумятся и скажут: "Несчастные, разве не могли они, из уважения к общему для христиан знамению спасения, отложить на время свою злобу и алчность?" А что возглаголет и рассудит о них Господь? О, Он поругаем не бывает! (Гал.6; 7). Не желаем зла и врагам нашим, ибо слышали вчера, как Господь молился за самих распинателей Своих; но, памятуя судьбу Божию в подобных случаях, не можем не сказать, что те, кои дерзнули возмутить так нагло покой Господа своего во гробе, едва ли сами сойдут с миром в свои собственные гробы... Если же Господь с нами, то чего нам страшиться? Он, Всемогущий, защитит нас от всякого зла. И смотрите, день уже приклоняется к вечеру, у врага начинают уже оскудевать оружия, но много ли успел он сделать зла нам? О имени Господнем дерзаем уверить вас, что не более сделает нам зла и до вечера. Ибо Кто с нами, Тот сильнее того, кто с ним; луне не затмить солнца, Велиару и Магомету не победить Христа!.. Итак, облобызав снова язвы Спасителя, идите с миром, братия мои, в домы свои, и ждите спасения от Господа, всегда и везде спасающего правые сердцем. За Великою Субботою всегда следует светлый день Воскресения: не замедлит и за настоящею, сугубо Великою для нас, Субботою последовать сугубо Великое Воскресение, то есть вместе с воскресением Господа и наше избавление от обышедших нас зол, а впоследствии - и воскресение всего Православного Востока из гроба четырехвекового рабства мусульманского. А вы, возлюбленные сослужители наши, столь бодрственно доселе стоявшие с нами на духовной страже у Креста Христова, удвойте и утройте усердие и попечения ваши, дабы к наступающей священно-таинственной ночи все было уготовано по чину церковному, да не речет враг града нашего: укрепихся на него! (Пс.12;5). Пусть возлюбленный Жених душ, имеющий в полунощи изыти из гроба, яко от чертога, найдет всех нас бдящими и со светильниками в руках, готовыми к прославлению Его Воскресшего, и с Собою вся совоскресившего. Аминь. Оглавление 6. Слово после бомбардирования города Одессы соединенным флотом неприятельским Христос воскресе! «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь, воскресшу Тебе: сраспинахся Тебе вчера!» Как ни высок смысл и как ни глубоко значение сей священной песни церковной, в настоящий день целый город наш может приложить ее к себе и, став пред изображением воскресшего Господа, с благоговейным смирением сказать: «вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь, воскресшу Тебе!» В самом деле, кто из жителей града нашего, тем или другим образом, не подвергался вчера великой опасности от врагов наших? И за кого была бы претерплена вчера самая смерть (как и претерплена некоторыми), если не за Крест и Гроб Христов? Ибо какая другая цель самой войны настоящей, как не защита веры православной и единоверных собратий наших от насилий и угнетений мусульманских? Посему-то, при всем духовном недостоинстве нашем, мы в утешение свое можем сказать ныне, что вчера мы все спогребались Самому Христу, Царю и Богу нашему. Некорые спогреблись вполне - самым делом, ибо прияли, - я сказал, - смерть от огней вражеских; а мы, хотя и не подверглись, по милости Божией, сему кровавому жребию, но, по самому положению нашему, долженствовали быть готовыми на то же самое. Поскольку Господь, как вы слышали от святого Златоуста, не только деяния приемлет, но и предложение хвалит, и самое благое намерение лобызает, то быть не может, чтобы Он, Всеблагий, зря на сердце наше и готовность спострадать Ему, не вменил того нам в самое дело и не восхотел разделить с нами и радости воскресения Своего. «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь, воскресшу Тебе!» "Но как нам радоваться, - помыслит кто-либо, - когда лютый враг наш, по всей вероятности, готовит против нас новую огненную бурю?" А как радовались, возлюбленный, отроки Вавилонские в пещи халдейской, как ты слышал вчера у Гроба Спасителя; и не только радовались, но и воспевали во славу Господню? Подобным образом будем радоваться и мы, коих положение еще далеко не так ужасно, как было оных дивных отроков среди пламени пещного. Как, - укажем на другой пример, - как радовались апостолы Христовы, о коих в Деяниях апостольских читаем, что они, после биения и ран от Иудеев, идяху радующеся от лица собора Иудейского, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деян.5;41). Так будем радоваться и мы, кои вчера сподобились величайшей чести - спострадать Ему в самый день погребения Его. Если какая радость есть самая чистая и достойная праздника Воскресшего Господа, то эта; ибо она будет происходить не от других каких-либо причин и побуждений, например не от увеселений праздничных, не от угождения плоти и крови, а именно из любви к нашему Спасителю и Господу. Такой радостью мы еще никогда не радовались, так как не было к тому и такого необыкновенного случая: возрадуемся же ныне и воскликнем подобно Израильтянам, по прошествии ими Чермного моря: Поим Господеви, славно бо прославися! (Исх. 15; 1). Прославися славно, не только в преславном восстании Своем из гроба, но и в спасении от смерти и гроба нас, кои подверглись вчера такому множеству смертоносных стрел вражеских; прославися славно, не только в посрамлении Иудеев, вознесших Начальника жизни на крест и хотевших удержать Его во гробе, но и в постыждении врагов наших, кои так же готовили нам не жизнь и радость, а смерть, разрушение и плен позорный. Что касается до врагов наших, то, вероятно, они не преминут ныне явиться против нас снова (в том или другом виде), ибо надобно же им докончить дело своего нечестия и не показать, что от вчерашних ран своих они уже не в состоянии выйти против нас на брань; но будьте уверены, что наученные опытом враги явятся без прежней наглости и самонадеяния. А нам после того, как мы видели вчера и безуспешие врага и особенную милость Божию над нами, нам уже непростительно было бы оказаться малодушными. Если Господь защитил нас Своею невидимою силою так победоносно вчера, когда мы предстояли Его Гробу, то тем паче не предаст нас в жертву врагам ныне - в день преславного восстания Его из Гроба. Ничто убо, скажем и мы словами святого Златоуста, ничто да не препятствует нашей радости о воскресшем Спасителе нашем, поим Господеви, славно бо прославися! А если кто из нас уже никак не может оставить страха, то мы, пожалуй, и ему укажем, чего можно и должно страшиться всем нам: того, возлюбленный, чтобы не отступила каким-либо образом от нас благодать Божия. Ибо тогда не поможет нам уже никакая сила, никакое оружие и никакое искусство защитников наших. А благодать Божия, как, думаю, небезызвестно вам, отступает от человека и от целых градов и весей, если они, вознерадев о законе Божием и душе своей, предаются нераскаянно делам тьмы: гордости, невоздержанию, плотоугодию, злобе и ненависти. Будем посему хранить себя всеми силами от таковых дел тьмы и всегда, тем паче в продолжении настоящего облежания нас врагами. Поспешим, напротив, украсить себя - и ради великого празднества, и ради окружающей нас опасности - делами света, любовью, кротостью, чистотою и милосердием. Тогда воскресший Господь будет с нами и подаст нам, как подал Апостолам, Свой мир и Свою радость, коих не может возмутить и похитить никакой враг: ни видимый, ни невидимый. Аминь.