Свт. Иннокентий Херсонский / Слова по случаю общественных бедствий (2)

7. Слово после бомбардирования гавани Одесской пароходом неприятельским Христос воскресе! Итак, враг наш не усомнился возмутить перунами своими радость нашу о Воскресении Господнем; подобно как вчера не устыдился нарушить святое сетование наше при Гробе Господнем!.. Будь это день рождения Магомета или день постыдного бегства его из Мекки, враги наши, вероятно, из одного приличия, не захотели бы нарушить спокойствия мусульман, и дали бы им в мире окончить свое празднество; а день погребения Спасителя мира, день Его преславного восстания из гроба для них ничего не значит!.. В сии-то самые дни они наипаче злобствуют и беснуются, как одержимые духом тьмы и злобы!.. В самом деле, кто мог внушить им такое ожесточение, не только против нас, но и против святых праздников христианских, как не оный древний противник Бога и человека, который дерзнул некогда возмутить покой и тишину самого неба? Да приметят сие те из нас, кои привыкли безрассудно брать в образец нравов и обхождения эти самые народы, теперь против нас так враждующие. Вот их мудрость и образованность! Вот их мягкость и утончение нравов! Сражаться и полагать душу за нечестивых поклонников Магомета. Ковать, из угождения им, цепи для своих собратий - христиан, ни во что ставить Таинства святой веры и праздники Господни, нападать нагло на мирные города и веси! Оставляйте после сего легкомысленно родную страну свою, чтобы спешить к ним на уроки; наполняйте память и обогащайте свой ум душетленными произведениями их расстроенного воображения; препоручайте детей ваших их руководству: они научат их, как любить Бога и ближнего, как почитать отца и матерь, как быть верным Царю и Отечеству!.. Но, что же сделал и в чем успел ныне враг наш? О, он успел чрезвычайно много!.. Вреда нам он не сделал почти никакого, но если кто еще сомневался доселе в том, что для него нет ничего священного, то теперь уже - не может!.. Ибо, как поступил в настоящий день он, так могли поступить только одни враги Креста Христова!.. Посему-то и стяжал он для себя ныне новый трофей: если до сего времени враг наш был отвратителен собственно для нас, то теперь нечестием своим омерзел в глазах соотечественников своих, среди нас обитающих, кои, видя нашу справедливость и его неправды и гордыню, спешат один за другим, оставив униженное и опозоренное знамя своей родины, уклониться навсегда под благотворную сень Орла Всероссийского. Но меня особенно поражает ныне одно обстоятельство. Когда приблизилась буря к нам и появился неприятель на водах наших и начал оказывать обычную ему дерзость и алчность, то некоторые из нас невольно приходили в страх и предавались унынию; а я утверждал противное, говорил, что враг наш страшен более в нашем воображении, нежели на самом деле, что он со всеми силами и средствами своими не может сделать нам вреда значительного, что один, два, три опыта, - и те самые, кои теперь так страшатся, увидят истину и начнут презирать опасность, что может, наконец, наступить время, когда малые дети будут глумиться над шумом оружия неприятельского. И кто бы мог ожидать? Не только первые, а самые последние слова мои оправдались уже во всей силе, оправдались еще вчера, когда нельзя было предвидеть, чем кончится дело. Не от одного очевидного свидетеля слышу я, как вчерашний день некоторые из самых юных отроков, видя безуспешность падающих среди града нашего перунов вражиих, гонялись за ними, как за предметами игры, чтобы приобрести в добычу себе, как некоторые, даже полуузвленные, не хотели выпустить добытого из рук своих. Стоило же приходить для этого из отдаленнейшего края нашей части света целым флотам двух великих держав! Стоило нарушать для сего святость дней, первых в году для всего мира христианского! Стоило разбросать напрасно столько молний и громов! Но, братие мои, мы впали бы в грубую ошибку и непростительную гордость, если бы возомнили, что все это безуспешие врага было следствием наших сил и нашего искусства. Нет, и не с такими силами и средствами, как наши, в подобных случаях трепетали перед ним другие города и страны. С нами, напротив, произошло вчера нечто необыкновенное: над нами и градом нашим проявилось особенное знамение милости Божией, проявилось в том, что сверх всякого ожидания разжженные стрелы врага не оказывали сродного им действия; и если не возвращались вспять на него самого, как древле при осаде Великого Новгорода, то не вредили нам и падали праздно на землю. Если же Господь показал Себя таким образом особенным Заступником нашим, то и нам, братия мои, предлежит явить себя преимущественно людьми Божиими. И мы явим себя такими, если, оставив суетные забавы и увеселения, коими обык (имеет обыкновение - прим.ред.) сопровождаться и, сказать точнее, помрачаться нынешний великий праздник, проведем его в молитвах и хождении во храм Божий, в мирном и благочестивом собеседовании о путях Промысла Божия (так разительно явленных и над нами) и в делах любви и благотворения к бедным и нуждающимся собратиям нашим. Хотели ли наконец сделать что-либо особенно благоугодное для воскресшего Господа - в знак благодарности за спасение Им града нашего? И для этого есть у всех нас весьма благонадежное средство. Господь наш ни от чего так не отвращается, как от злобы и ненависти, и ничего так не любит и не благословляет, как мир и любовь. Враг наш, движимый духом злобы, возмутил нечестиво нашу радость о Воскресении Господнем, и в этом случае показал крайний недостаток в себе любви и чувства христианского; а мы, как истинные последователи Распятого, вместо чувств вражды и ненависти, простим врагам нашим - во славу и честь Воскресшего. Таким образом мы исподним во всей силе матерний совет и приглашение Святой Церкви, которая от полноты радости и восторга вопиет ныне: «простим вся воскресением!» Когда говорится – «вся», то этим устраняется всякое исключение: да не будет его и для врагов наших! Ибо и о многих из них можно сказать со всей справедливостью, что они не ведят... что творят (Лк. 23; 34). Если бы они знали чистоту и высоту намерений нашего возлюбленного Монарха, если бы ведали точно о всех бедствиях и угнетениях, кои претерпевают от поклонников Алкорана наши и их собратия по вере, то не соединили бы так неразумно знамения всечестного Креста Христова со зловерным знаменем Магометовым. Вожди и народоправители их, конечно, должны знать настоящее положение вещей на Востоке, но хотят сокрыть истину в неправде: им, очевидно, нужна не целость державы мусульманской, а ослабление и уничижение Богом возвеличенной и прославленной России. Но что делать с самолюбием и нечистотою сердца человеческого? Разве мы сами - в нашей частной жизни и взаимном обхождении - не подвергаемся подобному ослеплению страстей? Если кто первый виновник нынешнего, едва не всемирного, смущения и бедствий, то это отец лжи, оный человекоубийца искони (Ин. 8; 44), который, будучи поражен смертельно на Голгофе в главу Крестом Христовым, в отмщение за то и некое утешение себе, старается возмущать враждою благодатное царство Христово на земле, восставляя один против другого самые народы христианские, и не давая совершать им единодушно их великое и святое предназначение. Не дадим убо места этому врагу всемирного спасения - по крайней мере в собственных сердцах наших; и в доказательство сего, следуя примеру воскресшего Господа, Который со Креста молился о распинателях Своих, вознесем искреннюю молитву к Нему о самых врагах наших, дабы Он благодатью Своею ниспослал им духа разума, чтобы они узрели истину и убедились в правоте нашего дела и намерений, духа правды, чтобы они не меняли безрассудно невинных и страждущих собратий своих по вере на прегордых и бесчеловечных поклонников Магомета, и духа человеколюбия, чтобы они не возмущали оружием своим покоя, по крайней мере, мирных и беззащитных градов и весей. Аминь. Оглавление 8. Слово по случаю удаления от Одессы англо-французского флота, перед благодарственным молебствием Христос воскресе! Наконец и воды наши стали свободны от врага; по крайней мере мы уже не видим его на них. Куда устремился он, не знаем, но, судя по обхождению его с нами, нет сомнения, что он удалился от нас не на радость прочим берегам нашим. Правда, он провозглашал себя врагом великодушным, не думающим о принесении вреда и потерь напрасных, желающим подать пример брани умеренной, разумной и, так сказать, христианской; но вы видели, в чем состоит этот разум и умеренность, это мнимое человеколюбие и христианство!.. Время теперь рассмотреть и сообразить, чего стоило нам это первое огненное свидание с человеколюбивым врагом нашим, что мы потеряли при этом и что приобрели, где перевес - у него или у нас?.. Рассмотрев безпристрастно и со всех сторон произшедшее с нами, я не усомнился бы, братия, назвать нападение на нас врагов наших событием, хотя печальным и тяжким, но вместе с тем благоприятным и достославным для нас во многих отношениях. Разумеется, все это так вышло вопреки их намерению, по устроению всеблагой десницы Божией, которая из самого зла умеет извлекать доброе, - но вышло именно так. Ибо мы при сем случае почти ничего, как увидим, не потеряли, а приобрели весьма многое и важное. В самом деле, что мы потеряли? Несколько ветхих зданий в предместий города, несколько неважных судов в пристани, которая наиболее страдала от огня; в самом городе - там пробита стена, здесь проломлена кровля, инде испорчено в саду дерево - вот все наши вещественные утраты! Сложите их все вместе, оцените и увидите, что все количество наших потерь далеко не сравнится с тем, чего стоило врагу нашему одно это железо и одни эти огни, кои он, вопреки привычке своей, такою нерасчетливой рукой и столь долго рассыпал напрасно над главами нашими. К сожалению, мы лишились при сем нескольких храбрых защитников наших; и забвена буди десница наша (Пс. 136; 5), если мы не будем всегда воспоминать их молитвенно у жертвенника Христова; но, воздав подобающее уважение павшим ради нас жертвам, вместе с тем в утешение наше не можем не сказать, что число их весьма невелико, так что иногда одна буря на море нашем сопровождается не меньшей потерей. А между тем как много мы приобрели! Приобрели, во-первых, уверенность в невозможности для врага много вредить нам и в неудобоприступности для него града нашего. Ибо многие из нас представляли себе нападение такого многочисленного флота и действие адских огней его на город наш столь важным и пагубным, что при этом, по их мнению, должен был наступить едва не последний день Одессы. Сколько бы кто тогда ни разуверял в сем и ни приводил на то разные доказательства, нельзя было почти никого из таковых убедить в противном. Теперь и без доказательств всяк переменил прежние мысли и отложил опасения, потому что противное тому, как думал, увидел на самом опыте. Такая перемена в мыслях и мнении значит весьма много: отныне никто не будет помышлять скоропоспешно об удалении куда бы то ни было, когда тот же или другой какой-либо враг явится на водах наших. Видали уже мы, скажет, эти флоты и эти огненные бури: погремит подобно туче в облаках - и пройдет. Во-вторых, безуспешное нападение на нас неприятеля доставило нам великую честь пред лицом всей России. Врага ожидали едва не по всем краям Отечества; не один приморский город находился в положении, подобном нашему. Кому достанется честь принять на свою грудь первые удары врага и отразить его победоносно? Кто первый подаст пример мужества и самоотвержения? Все думали и вопрошали о сем; но никто не мог ответить. Теперь явно, что эта честь предоставлена была свыше нам; что этот пример суждено было взять всем с нашего города... Благодарение Богу, что, при всей скудности средств наших к защите, мы успели, как должно, выполнить свое предназначение, не посрамив имени Русского! Как опасность и бедствие постигли первых нас, то за первыми нами последует честь и слава. В каком, самом отдаленном крае Отечества не услышат теперь о том, что случилось с городом нашим? Где не будут радоваться о нас? Где не будут хвалить нас и говорить: "Честь и слава Одессе! Она поступила, как следовало поступить русскому городу, подала для всех прекрасный пример любви к Отечеству, показала, как можно и с малыми средствами стоять и устоять против всех сил вражиих". Все это важно само по себе, но для нас тем важнее и отраднее, что - не будем скрывать прошедшей истины - мы были доселе не в весьма благоприятном мнении у наших соотечественников. Всюду знали, что город наш процветает торговлей, что мы пользуемся многими особенными выгодами жизни, что благоденствие наше даже благотворно для всего края нашего. Но вместе с тем на нас смотрели как бы с некоторым недоверием, думали, что при беспрестанном сношении с чужеземцами нам трудно было сохранить в целости всю силу духа и всю теплоту чувства русского, что посему, в случае опасности, от нас нельзя ожидать той твердости духа и того самоотвержения, коими прославили себя многие из древних градов русских. Так думали о нас, и что могли мы сделать, дабы выйти из такого неблагоприятного понятия о нас? Для сего требовались не слова, а дела, требовался какой-либо важный опыт, где мы могли бы показать себя со стороны, для нас благоприятной. Теперь, благодаря нападению врагов, это примрачное мнение о нас должно исчезнуть само собою. Чем менее ожидали от нас, тем более везде будут обрадованы нами и благорасположатся в пользу нашу. Отныне город наш займет место в числе достоуважаемых городов земли отечественной. Как Киев, Новгород, Владимир, Смоленск - каждый имеет какой-либо приснопамятный год своей славы, так Одесса будет иметь навсегда свой славный год - тысяча восемьсот пятьдесят четвертый! Наконец, братия мои, возвысимся духом, очистим, как заповедует Святая Церковь, чувствия наши, да узрим и разумеем последнее благо, которое, вопреки намерению своему, доставили нам враги наши своим нападением на нас - благо уже не чувственное и временное, а духовное, вечное. Размышляли ли вы когда-либо, братия, о том Крещении Духом Святым и огнем, которое обещал иудеям от лица Сына Божия Иоанн Креститель? Той вы, - говорил он, - крестит Духом Святым и огнем (Мф. 3; 11); приметьте сие последнее выражение: огнем. Оно означало те гонения и бедствия, кои верующие, вследствие самого обращения своего из неверия, претерпевали тогда за имя Господа Иисуса от Иудеев и язычников. Этим-то великим и Святым Крещением не Духом точию, но и огнем, крестились все апостолы Христовы, положив за возлюбленного Учителя своего самую душу свою; через сие огненное Крещение прошло бесчисленное множество христиан первых веков, когда быть христианином значило почти то же, что быть мучеником. Сему же Крещению огнем подвергаются во все времена и на всех концах земли те, кои особенно возлюбили Господа, и коих Господь избрал в особенные орудия Своих благодатных действий. Наше возлюбленное Отечество, как бы не в пример, - а дай Бог, чтобы и в пример, - другим народам, сподоблялось не раз сего Крещения огнем и кровью, особенно во время вековых страданий от ига Монголов, когда мучимые варварами предки наши, вместо всех утешений себе, говорили одно: «христианин» есмь. От сего-то, а не от другой какой причины, составилось и произошло великое и многоценное наименование: «Святая» Русь. Даже многие из градов отечественных могут показать на себе следы сего Крещения кровью и огнем; почему и именуются -достойно и праведно – «градами Богоспасаемыми». Но городу нашему, при всех прочих преимуществах его, доселе недоставало этого особенного завета с небом, этого знамения благодати, этого залога милости Божией. И можно ли было восхитить его самоуправно? Это дело зависит не от произвола человеческого; совершается на земле, но приходит свыше: Той вы крестит Духом Святым и огнем (Мф.3;11). И вот пришло, наконец, свыше предуставленное время и нашему граду приять благодать сего Крещения, то есть претерпеть искушение и пострадать за имя Спасителя своего и веру в Животворящий Крест Его, столь нечестиво уничижаемый от самых народов христианских перед луною Магометовою. И смотрите, как полно и торжественно совершилось над ним это священно-таинственное Крещение! В первенствующей Церкви приготовлялись вообще к благодати Крещения всю Святую Четыредесятницу, и уже по окончании ее, в Великую Субботу, у Гроба Христова сподоблялись сего Таинства. Святой пример сей выполнился над нами во всей точности: и нам весь Великий пост прошедший дан был на приготовление себя к приятию особенной благодати; и те, кои умеют слагать в уме и сердце своем пути Промысла Божия, без сомнения, не пренебрегли сим временем к особенному очищению души и совести своей. И вот, с наступлением Великой Субботы, у Гроба Спасителя, нисходит, - так Господу, а не врагу нашему, устроившему, - и на нас Крещение Духом и огнем!.. Разумевший все сие (и мы уповаем, что были таковые) не имел много времени смущаться от шума стрел вражиих; стоя у Гроба Господня, он спогре-бался Христу в духе - за себя и других; не унывал посему; а укреплялся верою и радовался за город наш, который в это грозное время священно-таинственно обручался и сочетавался навсегда своему Царю, Спасителю и Богу. Уразумей же, град Одесса, тайну сего великого события над собою: уразумей и возрадуйся духом о данной тебе благодати! Светися, светися верою; слава бо Господня и на тебе возсия! Не стыдися, а величайся язвами, тебе нанесенными; ибо это язвы святые, о коих ты можешь со смирением сказать словами апостола: аз бо язвы Господа моего на теле моем ношу (Гал.6; 17). Но, в знак нового крещения, начни отселе и новую святую жизнь, достойную града Богоспасаемого. Возлюби любовью искренней и крепкой Бога отцов своих, Бога Спасителя твоего, и не меняй служения Ему ни на какие прелести Бааловы. Вместе с тем да утвердится в тебе и любовь к братии твоей, ищущая всегда и во всем не своих си, но аще суть ближнего. Тогда ты можешь быть навсегда спокойной за твою участь. Тогда падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится зло (Пс. 90; 7); ибо в случае недостатка обыкновенных человеческих средств к защите, Он, Всемогущий, заповестъ Ангелом Своим сохранити тя во всех путех твоих (Пс. 90; 11). Аминь. Оглавление 9. Слово перед благодарственным молебствием по случаю взятия в плен и сожжения ставшего на мель английского парохода-фрегата "Тигр" Христос воскресе! Не видимо ли Сам Господь поборает по нас?.. Кто мог ожидать так скоро и такого тяжкого удара врагу нашему? Мы даже не знали, где он; а он, несчастный, лежал уже связанный у берегов и, можно сказать, у ног наших. Чем связанный? Не узами железными, а самым тонким и бессильным веществом -туманом и мраком. Когда он, плавая у берегов наших, готовил, может быть, на нас новую огненную бурю, море наше вдруг покрылось такою тьмой, что среди дня на нем нельзя было видеть ничего в нескольких шагах; а если что по временам и открывалось в тумане, то казалось не тем, что есть, и не на том месте. Таким образом у врага нашего, при всей опытности его в мореходстве и родной привычке к туманам, совершенно недостало способности видеть: он потерял путь, попал на мель, не мог даже дать знать об опасности клевретам своим, лишился посему всякой надежды на освобождение, и потому, чтобы спастись от молний и ударов наших, просил у нас, как милости, плена себе. Уж из того самого вы можете видеть, кто связал и предал нам врага нашего. Мы не властны над морем; мы не могли располагать этим ужасным для врага нашего мраком: его мог послать един Тот, Который, по выражению Иова, повивает море мглою, как пеленами (Иов. 30; 9), и возводит облаки от последних земли. Он, в праведном гневе Своем, послал эту, столь необыкновенную в это время года, тьму и помрачил очи их (Пс. 68; 24). Он, в наказание за нечестие врага, соделал, да будет путь их тма и ползок (Пс. 34; 6). Так Господь издревле обык поступать с противниками святой Его воли. Ибо чем был поражен между прочим оный прегордый Фараон, когда не хотел по глаголу Моисея отпустить Израильтян из Египта? Мраком. Простре же, - говорится в Писании, - Моисей руку свою на небо, и бысть тма и мрак... по всей земли Египетстей... и не виде никтоже брата своего три дни (Исх. 10; 22-23). Чем связан и оный древний враг Божий, дерзнувший возмутить самое небо против Вседержителя? Ничем другим, как тьмою: пленицами мрака связав, — свидетельствует о духах злобы апостол Петр, - предаде на суд мучимых блюсти (2 Пет. 2; 4). Так поступил Господь и теперь: Он не послал на врагов наших ни молний, ни громов, не восколебал ни земли, ни неба, а только простер над ними мрак, - и все мужество, все искусство, вся гордость и упорство врага исчезли и обратились в ничто пред сим одним средством!.. Что убо привлекло на врага нашего такой гнев Божий? Очевидно, не наши добродетели и не наши слабые молитвы, а ходатайство о нас великих заступников страны нашей, священномучеников Херсонских, затем - его собственная гордыня, бесчеловечие, а особенно нечестие и оскорбление им святыни. Ибо этот, погибший теперь, корабль особенно свирепствовал против нас в день Великой Субботы; он не дал многим из нас быть тогда у Гроба Спасителя своего; он предвозмутил для всех нас радость о воскресении Господнем. Таким образом, поскольку враг наш не захотел преклониться с благоговением пред знамением всемирного спасения, которое у него и у нас единое и тожде, и вместо внимания к священным дням, как бы в соответствие названию своему, показал в себе свирепость и бесчувствие тигра, то и Господь, в праведном гневе Своем, поругался ему с небеси. Связав мраком, Он поставил этого тигра в состояние овчати, уготованного на заколение, отданного на позор и в притчу глумления для самых детей. Всего разительнее при сем то, что как врагом обезчещен великий день Воскресения Господня, то и жестокое крушение его произошло не в другом каком месте, а у того берега, на коем стоит уединенно храм Воскресения Христова. Так действует Господь, когда хочет показать над кем высокую руку Свою! Приидите убо, братия, возрадуемся Господеви, воскликнем Богу Спасителю нашему, но возрадуемся, как поучает святой Давид, не с легкомыслием, а со страхом и трепетом, видя как Господь поругаем не бывает (Гал. 6; 7), как нечестие и злоба человеческие, когда превосходят меру долготерпения, приемлют от правосудия Божия казнь и отмщение еще в сей жизни, еще на сей земле. Пример нечестия и казни за то свыше да научит нас всегда и везде почитать святая честне (Канон Великий, 1 неделя Великого поста), не позволять себе глумиться и презирать праздники Божий. Мы ратуем и подвизаемся не за что другое, а за веру и Крест Христов. Но давно сказано, что вера, аще дел благих не иматъ, мертва есть... (Иак. 2; 17). Посему нам, яко ратникам Христовым, подобает быть чистыми от всякой скверны плоти и духа, подобает украшать себя всякого рода делами благими, а паче смирением и любовью. Покажем самым врагам нашим, находящимся теперь у нас в плену, что мы, последуя Евангелию, не воздаем злом за зло и твердо помним заповедь: аще убо алчет враг твой, ухлеби его: аще ли жаждет, напой (Рим. 12; 20). Оружие наше победило тела их, а любовь Христова, нами являемая, может покорить нам самые сердца их, - что выше и любезнее всякой победы. Аминь. Оглавление 10. Слово перед благодарственным молебствием по случаю пожалования всемилостивейшей грамоты городу Одессе за сохранение спокойствия, порядка и благочиния во время бомбардирования ее флотом неприятельским Христос воскресе! ...по множеству болезней моих в сердцы моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 93; 19). Так говорил некогда о себе святой Давид, воспоминая в молитве своей пред Богом и тяжесть перенесенных им искушений и обилие последовавших за тем утешений Божественных. Это же самое можешь сказать о себе и ты, Богоспасаемый град Одесса, после того, что недавно случилось с тобою, и что последовало за тем: по множеству болезней моих в сердцы моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою! Мало ли было болезней в сердце нашем? Болезновали мы душою, когда тревожимые слухами, ожидали появления врагов, терпя в то же время разные стеснения и нужды; не умалилась, а увеличилась наша скорбь, когда они действительно появились на водах наших, и со свойственной им дерзостью и алчностью начали перед очами нашими увлекать в плен бывших на водах собратий наших. Еще более возмутилось скорбью сердце наше, когда мы услышали о наглых требованиях, кои они, под вымышленным предлогом нашей вины, осмелились предложить нам в искупление нашей безопасности, и кои видимо клонились, если не к гибели, то к посрамлению нашему. Наконец, когда среди самого священного и мирного в году дня открыт был против нас целый ад, и смерть начала видимо летать над головами нашими, то и самые невозмутимые духом не могли без глубокой горести взирать на город наш, подвергшийся в такой день такой печальной участи. По множеству болезней моих в сердцы моем! И вот, все эти болезни и вся эта скорбь прошли; вся эта возшумевшая против нас буря кончилась, и как кончилась? Как только можно было пожелать нам самим - совершенной безуспешностью и посрамлением врага нашего, спокойствием и радостью для нас, славой и торжеством для всего Отечества. Как же после сего, возведши очи и сердце к небу, не сказать со святым Давидом: по множеству болезней моих в сердцы моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою! Не утешение ли уже было видеть, как все усилия врага против нас остались тщетны, и он более ран получил от нас, почти беззащитных, нежели мы от него - преоруженного всеми средствами к истреблению? Не утешение ли было видеть, как самый удачный отпор, самый чувствительный вред, нанесены врагу нашему не десницею опытных вождей и воинов, кои, стоя на берегу, вполне готовы были доказать ему его ничтожность, а рукою единого юноши, который доселе не видал никогда ни лица, ни огня неприятельского? Не утешение ли было видеть, как одно из значительнейших судов вражеских, которое особенно бесновалось против нас своими огнями в день брани, явилось потом внезапно связанным тьмою у берега нашего и просило, как милости, взять его в плен? Не утешение ли было видеть, как храбрые защитники наши, в глазах наших, украшались знаками отличия от щедрот Монарших, и наше спасение, посредством тех знаков, навсегда соединялось на груди их - с их славою? Не утешение ли было слышать, как возлюбленный Монарх наш радовался о нас и благодарил Бога, как все Отечество, все края России, рукоплескали нашему подвигу и утешались знамением милости Божией над нами? И вот, как бы еще мало было для нас всех этих утешений, великий Монарх наш обращается ныне ко всему граду нашему и всем жителям его с особенным - царским словом похвалы и одобрения!.. По обычаю предков, вы услышите слово сие посреди града, где будут приноситься молитвы за царя и за всех, иже во власти суть; а мы, разделяя вполне радость вашу, еще с этого святого места восприветствуем вас с этим новым утешением от Господа, подвигшего сердце и руку цареву к начертанию сей драгоценной для нас хартии. Таким образом мы, при помощи Божией, не только сделали свое дело, прошли и выдержали ужасный опыт, как подобало сынам России, но и будем иметь августейшее свидетельство на все это от самого главы и отца Отечества!.. В каком краю России, в какой части света, самой отдаленной, не будет читано это слово царево и не доставит нам похвал и одобрения? Дойдет оно и до отдаленного потомства, и будет возбуждать жителей города нашего в подобных случаях к подобному же мужеству и самоотвержению. Храни же, град Одесса, сей залог внимания и признательности к тебе Монарха твоего, как свидетельство твоея славы! Храни верно и крепко; ибо он куплен не златом и серебром, а огнем и кровью! Ты стал на высокую степень между городами отечественными: стой и утверждайся на сей высоте достойным тебя образом, не жалея ничего на пользу Отечества, и устраняя от себя все, что может быть противно истинно сыновней любви к нему! Аминь. Оглавление 11. Речь при освящении прибрежных батарей, устроенных в защиту города Одессы от нападения флотов неприятельских Как безопасно стоим мы теперь здесь и как спокойно возносим молитвы наши ко Господу! Но каково было стоять и действовать здесь тогда, как все огни неприятельские устремлены были на одно это место? И однако же нога русская твердо стояла здесь и тогда; рука русская, не дрожа, действовала здесь и в это время, когда страшно было посмотреть сюда и со стороны... И устояли бы здесь русская душа и русское сердце и до конца дня, как стояли до полудня, если бы не пришлось стоять наконец не только против огней неприятельских, но и среди собственного пламени... Не даром неприятель думал, что поражавшие его отсюда были здесь прикованы: они точно были прикованы, только не железом, а любовью к Отечеству. О, враг наш твердо будет помнить это место, где один перун наш выдерживал под конец спор со всеми его молниями и громами!.. Не забудет этого места и вся Россия, которая с удивлением и радостью услышала, как горсть храбрых стояла здесь одна за целый город, едва не против целого флота неприятельского. Что касается до нас, кои были очевидными свидетелями сего, можно сказать, чуда, то мы доселе не можем иначе понять и изъяснить его себе, как предположив, что здесь вместе с видимыми защитниками нашими была и действовала некая невидимая сила, посланная свыше. Соединимся же теперь все - и защищавшие и защищенные - воедино и вознесем с сего самого места благодарение Богу сил, Который благоволил явить здесь высокую мышцу Свою за нас против врагов наших, для посрамления их нечестия и гордыни. И, благодаря за прошедшее, помолимся и о будущем. Враг наш так мало имеет успеха на водах наших, что самое безуспешие это может снова подвигнуть его на нас, - не говорим уже о свойственной ему алчности к корысти. Против сего-то и уготованы снова эти громоносные твердыни. Мы верим их твердости, не сомневаемся в мужестве и неустрашимости защитников наших: что сделано ими, достаточно ручается за то, что они сделают впредь: но, братие, аще не Господь сохранит град, всуе будет бде стрегий (Пс. 126; 1). Он, Всемогущий и всеуправляющий, Он Сам, по Своей премудрой воле, дает и отъемлет духа; облекает силою свыше самые слабые руки и колена; и когда благоугодно Ему, обращает в ничто разум мудрых и крепость сильных!.. К Тебе, убо, Господи, возносим мысли и сердца наши: призри с высоты святыя Твоея на град наш оком благоволения Твоего, и огради его кроме сих, подверженных разрушению твердынь, святыми Ангелами Твоими, против коих не постоят никакие враги, не только видимые, но и невидимые! Мати Божия! Мы уже вверяли судьбу града нашего Твоему всесильному заступлению и покрову; и упование наше не посрамилось! Се, паки обращаемся к Тебе с верою и любовью - за помощью против врагов наших! Озарив всю страну нашу чудесами от чудотворного лика Твоего, сотвори и со градом нашим знамение во благо, да не коснется его ни огнь, ни меч вражеский. Для сего-то именно, - в духе веры и упования - и по удалении нашем отсюда, мы оставляем здесь изображения сего чудотворного лика Твоего, дабы христолюбивые защитники наши имели в Тебе Самой своего взбранного воеводу (Акафист Богородице). Аминь. Оглавление 12. Слово при совершении покаянного молебствия по случаю нашествия на полуостров Крымский иноплеменников Мир вам! (Лк. 24; 36) Сими словами Спаситель и Господь наш приветствовал возлюбленных учеников Своих, когда, явясь им по воскресении Своем, нашел их в страхе и смущении от ужасных событий Голгофских. Сии же самые слова любви и успокоения мы дерзаем обратить ныне к вам, жители богоспасаемого града сего, к вам, кои так много смущены теперь от вторжения в страну нашу иноплеменников: мир вам! Мир не от нашего безсилия и немощи, а от Бога Отца - Всемогущего! От Бога Сына - Всесодержащего! От Бога Духа Святаго - Всеживотворящего. И что, скажем словами же Спасителя нашего, что так смущени есте, и столько боязливых помышлений входят в сердца ваши (Лк. 24; 38), что многие из вас готовы, оставив все, искать спасения вне града и страны здешней? Ужели по той причине, что злобный враг наш вторгся в пределы ваши? Но разве вы не были давно предварены о том - им же самим? И что в сем случае слишком необыкновенного? Впервые ли, во время брани вторгаться врагам в землю Русскую? Вторгнуться в нее, по ее неизмеримому пространству, всегда возможно; трудно только, как показывает опыт, выйти из нее, не доставшись в снедь птицам небесным и зверям земным... Не смущают ли некоторых из вас небольшие успехи врага, пришедшего в таком множестве из-за моря?.. Не такие успехи оказывались, и не раз, в подобных обстоятельствах, но чем всегда оканчивались они? Совершенным поражением врагов и посрамлением их перед целым светом. Кто не помнит 1812 год? Тогда колебался не один какой-либо край, как теперь колеблется ваш, а сотрясалась от конца до конца вся Россия; самое сердце ее, Москва, было в руках врага; многим потому казалось, что уже все потеряно; а между тем, вскоре оказалось, что держава Русская цела и несокрушима; сокрушились только, несмотря на их силу, искусство и успехи, полчища врагов, и исчезли как призрак. Подобное тому, даст Господь, последует и теперь! Ибо приметили ль вы, в какой день враги появились на земле нашей? В тот самый день, в который вошли они некогда в Москву, как бы в предвестие, что в Крыму их ожидает та же горькая участь, коей подверглись они по занятии первопрестольной столицы нашей. Не чаяв уже почти в это время врага, мы, подобно девам в притче Евангельской, невольно предались было некоему дреманию - и вот Господь попустил ему занять внезапно берега наши и стеснить нас, - да будет надежда наша не на свои силы, а на Его всемогущую помощь. Но, если это вторжение причинило беспокойство и смущение нам, то, будьте уверены, оно послужит не на радость и врагу нашему; отраженный от берегов наших, или пораженный тотчас по выходе его на сушу, он, конечно, удалился бы отсюда, но удалился бы еще с великими силами, и потому долго бы мог изливать ярость свою на другие места. Теперь же, несмотря на его кичливость и мнимый успех, он, выйдя из моря на сушу, весь уже некоторым образом в руках наших и, пораженный до конца, потеряет охоту и средства к продолжению самой брани. Для сего нужно только усилиться храбрым дружинам нашим, чтобы враг не подавлял нас своим многолюдством; и у России ли не достанет ратников?.. Она может покрыть ими весь полуостров ваш, не обнажая других пределов своих. Храбрые все наши, как то я видел на всем протяжении пути своего к вам, спешат уже сюда со всех сторон, подобно громоносным облакам, дабы составить вскоре страшную тучу над головой врага. Пройдет несколько времени - и весь свет увидит, что ожидает того, кто с мечом в руках осмелится проникнуть нагло внутрь России... К сожалению, некоторые из самых сообитателей ваших в сей стране (вы знаете, кого разумею я) имели несчастье увлечься безумно на сторону наших врагов; но, во-первых, этого нельзя было не ожидать, при их давно известном неразумии и при тех обольщениях, коими умели окружить их враги наши; а во-вторых, что в этом такого важного и страшного, чтобы искать уже безопасности себе не в другом чем, а в бегстве? Это восстание злонравных, конечно, и неверных отцу, но вместе с тем слабых и неискусных детей, коим, по неразумию их, противна самая отеческая опека над ними, но кои, при одном грозном поднятии начальнической руки, тем паче при наложении ее на главу, тотчас готовы пасть на колени и просить милости. С этими так называемыми туземцами, некогда завладевшими нагло здесь чуждым достоянием, произошло то же самое, что бывает во время бури со слабыми листьями и ветвями на дереве, кои отстают от стебля и падают на землю; то же произошло, что бывает с прахом на пути, который во время вихря тотчас поднимается, летит вверх и помрачает собою - на несколько минут - воздух. И это ли может отнимать присутствие духа у истинных сынов Отечества? Пройдет буря с вихрем, и дерево -без слабых листьев и ветвей - будет свежее и крепче; и путь, освобожденный от праха, сделается чище и лучше. Никогда не хорошо и не благоразумно - предаваться воображению опасностей, тем паче в настоящих обстоятельствах. Если бы, устремившись к вам, я хотя вполовину приложил веру тому, что слышал о нынешнем положении вашем, что разные и не легковерные люди говорили мне об ожидающих меня на пути опасностях, то мне тотчас надлежало бы остановиться и отказаться от намерения посетить и утешить вас. Но, по милости Божией, слышанное мной нисколько на меня не подействовало; и я теперь опытный и очевидный свидетель для вас в том, что положение страны нашей отнюдь не так опасно, как могло казаться некоторым, и что если была какая-либо опасность, то она со дня на день уменьшается, и скоро должна пройти совершенно. Доселе беседовал я с вами, как посетитель, искренно усердный к вам, но взирающий на положение и обстоятельства ваши глазом обыкновенным; время теперь возвысить голос и сказать вам несколько слов устами пастыря страны сей, хотя и недостойного. Не здесь ли, не у вас ли колыбель нашего христианства? Не отсюда ли воссиял свет веры православной на всю землю Русскую? Не за сию ли страну положили душу свою наши приснопоминаемые священномученики Херсонские? И вы попустили себе, возлюбленные, хотя на минуту подумать, что все сие может остаться втуне, и Крест Христов уступит здесь место луне Магометовой?.. Так ли, - простите моему дерзновению и любви к вам, - так ли должно мыслить и чувствовать сынам России, чадам Церкви Православной? Разве напрасно и вотще молится она ежедневно на коленях о победе над врагами и супостатами? Если мы нечисты и по грехам нашим недостойны того, чтобы Господь услышал молитву нашу, то на неизмеримом пространстве земли Русской не может не быть душ чистых и святых, коих молитва за Отечество сильна пред Господом, и кои теперь не дают веждем своим дремания, воздвигая преподобные руки свои день и ночь за Церковь Православную, за Царя благочестивейшего и за его христолюбивое воинство. А ваши священномученики, положившие души свои за страну здешнюю... думаете ли, что они праздно стоят пред престолом Божиим, и не повергают себя и мученических венцов своих пред Сидящим на нем, ходатайствуя за спасение вас от настоящих зол и искушений?.. А великий князь Владимир, приявший здесь крещение и в нем залог славы небесной, коею ныне наслаждается, может ли забыть, чем он обязан стране вашей, и не поспешить ей на помощь противу объюродевших безверием пришельцев Запада? Нет, если мы любим искренно свое Отечество, то небожители тем паче не могут забыть его и не предстательствовать за него у Господа. А за успех врагов наших кто может стать и ходатайствовать на небе? Не предки ли этих безумных пришельцев, те несчастные предки, кои, обуянные безбожием и страстями, ниспровергали алтари и престолы, поклонялись богиням разума и, проповедуя всеобщее братство, плавали сами в крови своих ближних и знаемых? Не ханы ли Крымские, кои, завладев сей страной, некогда цветущей, довели ее до всеконечного опустошения, кои всю жизнь проводили в набегах и плотоугодии, питаясь и питая полчища свои слезами и кровью стран сопредельных? Не прежние ли служители здесь веры магометанской, кои, последуя душевредному Алкорану, и сами всю жизнь шли и других слепо вели за собой в пропасть адскую? Видите, что я хотя и по любви к вам, но ожесточаю слово!.. Для чего? Дабы пробудить во всех вас чувство веры и упования, приличное чадам Церкви Православной, дабы удалить вас от опасений и малодушия, столь несродных сынам земли Русской. Вместо безотрадного и бесплодного смущения, займемся тем, чего требуют настоящие обстоятельства. К нам на защиту спешат храбрые войска наши, для коих, по самой быстроте их шествия, невозможно было иметь с собой всего нужного. Не замедлите оказать усердие и уготовить для них пищу и питие. У вас будут уязвленные на брани, - да не окажется недостатка в том, что необходимо для их успокоения. Для всего этого не пожалейте ничего, ибо стыд и горе нам, если проливший за нас кровь свою принужден будет сказать, что он не призрен, как должно, - «своими!».. А вместе с сим обратитесь все к молитве и покаянию, ибо это оружие на врагов самое действенное, коим, притом, может владеть всякий. Коль скоро мы, через покаяние, истинно примиримся с совестью своей и Богом, то и вокруг нас все обратится к тишине и миру, коими да благословит скорее Господь всех нас! Аминь.