Свт. Иннокентий Херсонский / Страстная Седмица (5)

Слово в Великий Пяток По милосердию Господа, мы паки достигли в пречестные дни страданий Христовых, еще поклонились вчера пречистым страстем Христовым, - и се стоим ныне уже над самым гробом нашего Спасителя и Господа. Многие из братий наших, отшедшие от нас в минувшем лете на небо, зрят теперь уже Иисуса прославленного; а нам, обложенным плотью, подверженным напастям и скорбям, нам должно взирать еще на Иисуса страждущего. Что лучше? - Иисус един и тот же, на небе и на земле, на престоле славы и во гробе. И если мы, по временам, бываем мыслию на небе, то и небожители, я думаю, не мыслью токмо, а и всем существом своим теперь с нами на земле, у гроба общего нашего и их Спасителя. С Ним нет никакой перемены! Смотрите: те же язвы, тот же венец терновый, то же сердце, отверстое для всех грешников. Сладчайший Иисус наш весь един и тот же! Что с нами? Каковы мы? - Я уже не спрашиваю, те же ли, какими вышли из купели крещения? Искать невинности наших дней первых - то же, думаю, что искать невинности Адамовой. Те же ли мы, по крайней мере, какими были недавно, после исповеди и Таинства Причащения? Увы, когда Господь наш един и тот же, и мы все едва ли не одни и те же! - Он Тот же в любви к нам, в смирении и долготерпении; а мы те же в любви к миру, в гордости, в злопомнении и невоздержании! - Он един и тот же в желании спасти нас кровью Своею; а мы одни и те же в нежелании отстать от безумных требований плоти и крови! Ныне каемся и плачем о грехах, а завтра стремглав готовы ринуться в ту же бездну! Летами преклоняемся, а грехами юнеем; проводим, одного за другим, ко гробу друзей и знакомых, а о своем гробе и не помыслим. О грехе, откуда взял ты силу так тиранствовать над нами? О страсти, кто дал вам право так ненаказанно влечь нас ко дну адову? Сыне человече, - вопрошал некогда Господь пророка, пред коим было поле костей мертвых, - оживут ли кости сии? (Иез. 37; 3). А мы, Господи, дерзнем вопросить Тебя Самого, оживут ли кости наши? Восстанет ли из гроба внутренний человек наш? Будет ли конец нашему развращению? Настанет ли когда-либо день нашего спасения? Ныне, братие, - отвечает Апостол Господень (2 Кор. 6; 2), - ныне время благоприятно, ныне день нашего спасения; ибо ныне день примирения с Богом всего мира. Если сея Крови стало для очищения всего мира, то для тебя ли одного недостанет? И если ты ныне, у гроба Спасителя, не расстанешься со грехом, то когда же сделаешь это? Ты видел третьего дня, как грешница слезами омыла все грехи; ты слышал вчера, как разбойник путем сердечной исповеди со креста пошел в рай. Вот путь, коим идти, вот пример, коему следовать должно! Что легче сего? Разве у тебя нет языка для исповедания вместе с разбойником распятого Господа? Разве нет очей для омовения, вместе с грешницей, слезами пречистых ног Его? Как! Ты не можешь удержать слез в театре, при виде вымышленных бедствий, причем лиц, тебе вовсе чуждых, и даже никогда не существовавших, и не обольешься слезами при виде Спасителя твоего, висящего за тебя на Кресте, при мысли о собственной твоей погибели от грехов? Только решись отселе быть верным своему Господу; только разлюби искренно грех, вступи на путь правый и не озирайся вспять; - и мы, при всем недостоинстве нашем, от имени почившего во гробе Господа, обещаем тебе помилование и готовы стать на Страшном Суде Его свидетелем твоего спасения. Но если, погибающий собрат, ты и с нынешнего священнодействия отойдешь, как отходишь из театра с печальных зрелищ; если сии кровавые язвы, за тебя понесенные, не заставят тебя позаботиться об исцелении язв твоей совести, то знай, что Господь не всегда будет почивать для тебя в сем виде во гробе; нет, Он восстанет, явится тебе, окруженный не нами, слабыми служителями Его, а тьмами тем Ангелов, и потребует у тебя отчета в делах твоих и Крови Своей - не нашими слабыми устами, а гласом громов многих (Откр. 10; 3). Тогда поздно будет, подобно юродивым девам, искать елея любви и благих дел. Светильник угаснет, двери затворятся (Мф. 25; 10) - и ты останешься во тьме кромешной. Имеяй уши слышати да слышит! (Мф. 25; 30). Аминь. Оглавление Слово в Великий Пяток Между разными средствами, к коим судия Иисусов обращался для освобождения Божественного Узника от казни крестной, было и то, что Господь наш, после жестокого бичевания, над Ним совершенного, немедленно изведен был Пилатом из претории к народу, в той надежде, что вид облитого кровью тела, увенчанной тернами главы преклонит на жалость сердца врагов Его. - В самом деле, вид сей был так трогателен, что судия первый, при взгляде на Божественного Страдальца, не мог удержать в себе чувства жалости и сострадания, и громко воскликнул: се человек! Се, - то есть, как бы так говорил Пилат иудеям, - ваша жертва! Смотрите, как она, в угодность вам, умучена! как мало осталось в сем человеке образа человеческого! Святая Церковь, чтоб возбудить в каждом из нас духовное участие в страданиях Спасителя нашего, в предшествующие дни употребляла для того разные средства: а ныне, как бы в заключение всех способов убеждения, износит пред нас самое изображение пречистого Тела Господа в том виде, как оно, снятое со Креста, положено было во гроб, и изнесен-ное, оставляет пред нами до самого дня Воскресения; дабы мы, имея всю удобность насмотреться на язвы Спасителя нашего, узнать по числу и глубине их, как многочисленны и тяжки грехи наши, невольно получили таким образом отвращение к жизни беззаконной и престали своими грехами распинать Спасителя своего снова. Судия Иисусов не достиг, как известно, цели своего благого намерения; ожесточенное: распни, распни его! (Лк. 23; 21) - было ответом на его трогательное восклицание: се человек! Мы, по-видимому, гораздо счастливее его в сем отношении; ибо, износя пред вас сие святое изображение, никогда не слышим того, что слышал он, а внемлем противному: все клянутся не давать лобзания, яко Иуда... Но, братие мои, несмотря на все сие, можно ли быть твердо уверенным, что мы ныне успеваем сделать для возлюбленного Господа нашего более, чем римский судья Его? Неложный признак успеха в сем случае один: уменьшение между нами нечестия и пороков, умножение веры, любви и прочих добродетелей. В пользу ли нашу сей решительный признак? Пастыри града сего, в прошедшую четыредесятницу вы приняли из уст всех жителей его исповедание во грехах: скажите, можно ли вам, явясь ныне пред Сего Великого Пастыреначальника, объявить, что в настоящее лето слух ваш менее страдал от ужасной повести дел темных? Правители и судии, в руках коих весы закона и правды для всей страны нашей, скажите и вы, можно ли вам пред Сим Судьею неба и земли засвидетельствовать ныне, что тяжесть преступлений, лежащая на весах ваших, не увеличивается, а уменьшается, что носящие имя Христово начинают менее досаждать вам неправдами своими, нежели враги Креста Христова? - А когда пастыри и правители наши не могут, братие, представить за нравы наши благого свидетельства, то кто и что поручится ныне за нас пред Господом и Спасителем нашим? Что же делать ныне служителям алтаря среди такой безуспешности их служения? Уже не взять ли им по сему самому святое изображение сие от очей наших, и не сокрыть ли, подобно ковчегу завета, среди Святая Святых, дабы оно было там предметом чистого созерцания и поклонения для одних Ангелов Божиих, выну присутствующих в храмах наших?.. Но что же мы взамен сего представим вам более трогательного?.. И если от Креста и Плащаницы Господней некоторые возвращаются прямо на путь неправды, то что будет, если не станет перед очами их и сего трогательного зрелища? - Или, может быть, подобно судии Иисусову, умыть нам, братие, пред всеми вами над сим изображением руки и сказать, подобно ему: мы неповинны в крови праведного сего; мы делали с своей стороны все, чтобы вы уразумели цену сей Божественной Крови, чтобы она не пала на главы ваши. Но, увы, чего достигли бы мы и таким образом? Наша ли собственная невинность должна занимать нас, когда вы гибнете душой?.. Нет, подобно Иеремии, сидевшему и плакавшему на развалинах возлюбленного Иерусалима, и мы, братие, должны просидеть мысленно у развалин образа Божия в вас, должны до последней минуты вашей и нашей жизни употреблять все средства к тому, чтоб сей образ паки был восстановлен во всей лепоте своей. И мы будем делать сие; будем, по совести и примеру апостола, настоять благовременно, и даже безвременно, доколе Сам небесный Домовладыка не воззовет нас с духовной стражи Своей. Но, совершая долг звания своего, вместе с тем, братие, мы молим и вас самих, не пренебрегать совершенно спасением душ ваших, обращать хотя сколько-нибудь внимания на ту бездну греха, в коей многие находятся доселе. Быть не может, чтобы таковые были совершенно довольны своим греховным состоянием, чтобы совесть давно не внушала им, что аще не покаются, непременно погибнут. Вероятно, многие из таковых уже не раз давали обет исправить свою жизнь, оставить все пагубные и бесчестные привычки, примириться с Богом и совестью... За чем же стало дело, возлюбленные? Когда лучше положить начало сему покаянию, как не теперь, у гроба Господня? Ныне, ныне время благоприятно, се ныне, ныне день спасения! (2 Кор. 6; 2). Время благоприятно; ибо все вокруг нас теперь располагает к покаянию; день спасения: ибо день смерти Господа, подъятой для спасения всего мира. Имея в виду сие, и мы ныне особенно почитаем за долг возвысить глас свой, и, словами апостола Христова, воззвать ко всем и каждому: примиритеся с Богом! (2 Кор. 5; 20). Великие и малые, знатные и бесславные, богатые и убогие, мудрые и неразумные, - всяк кто грешник - и, следовательно, всяк кто человек - примиритеся с Богом! Престаньте раздражать вашими грехами Всемогущего и Благого; престаньте утомлять милосердие Его своим ожесточением и нераскаянностью, да не подвергнетесь тому, что будете плакать и умолять, но никто не услышит вас. Примиритеся! Да падет каждый грешник пред сим горбом и да скажет со слезами: Господи и Владыко живота моего! Вполне чувствую, как много оскорбил я благость и долготерпение Твое, блуждая доселе по всем стезям греха и беззаконий, творя непрестанно волю плоти и скверных помышлений моих. Прости мне мое неразумие, гордость и злобу: я не ведал сам, что творил. Теперь вижу всю мерзость деяний моих, - и прибегаю к Тебе с покаянием. Конец неверию и ожесточению! Конец злу и беззакониям! - Отселе я раб Твой, исполнитель закона Твоего, ревнитель славы имени Твоего. Сколько я любил грехи, стократ более буду любить святый закон Твой. Приими мое исповедание, и даруй силы совершить обет мой. Такая молитва от покаянного и сокрушенного сердца будет, братие, самым приятным приношением для почивающего во гробе Господа и Спасителя нашего. Для принятия сего дара от грешников Он и является ныне в сем святом изображении. Да не будет же сие явление без плода для каждого из нас! Аминь! Оглавление Слово в Великий Пяток Есть же обычай... да единого вам отпущу на Пасху: хощете ли убо, (да) отпущу вам Царя Иудейска; Возопиша же еси, глаголюще: не Сего, но Варавву. Бе же Варавва разбойник (Ин. 18; 39-40). Вот, наконец, среди беззаконного суда над Иисусом и глас о Нем народа, - тот глас, в пользу коего ныне по разным странам столько лживых и безумных возгласов! Вот, наконец, приговор над Иисусом и так называемого, свободного собрания общественного, - тот приговор, мнимым беспристрастием коего так жалко прельщаются целые царства и народы! - И Пилат, подобно нынешним мудрецам, уверен был в превосходстве добродетели перед пороком, почему и почитал совершенно достаточным поставить только невинного Иисуса пред народным собранием наряду с Вараввой, дабы спасти Его от казни крестной; но что вышло? Вместо гласа Божия, каковым привыкли иногда называть глас народа, из уст иудеев раздался ужасный голос духа злобы: не Сего, но Бараеву! .. Остановитесь, несчастные избиратели! Что сделал вам Пророк Галилейский, что вы осуждаете Его так безжалостно на смерть? Не Он ли отверзал очи вашим слепцам? Исцелял ваших прокаженных? Изгонял бесов? Воскрешал мертвых? Не Он ли поучал всех и каждого путям живота вечного? С другой стороны, чем заслужил вашу любовь и предпочтение перед Иисусом Варавва? Не от него ли столько времени трепетали грады и мирные веси? Не его ли проклинают доселе за разбой и убийства жены, лишенные супругов, матери, обезчадевшие от детей? Не вы ли сами, наконец, молитесь ежедневно и в храме и в домах ваших о пришествии Мессии, Который стоит теперь перед вами, ожидая вашего приговора? Никто и ничего не может сказать напротив; и, однако же, все вопиют: не Сего, но Варавву! Почему? Потому что Божественное лицо и святое учение Иисусово не приходятся по страстям и народным предрассудкам иудейским; потому что Он не удовлетворяет и не показывает желания удовлетворить тем мечтательным ожиданиям, кои каждый создал в уме своем касательно лица и действий Мессии. Нет сомнения, что несчастные избиратели иудейские следовали в сем случае даже не собственному, хотя бы и ошибочному, мнению, а чуждому наущению; нет сомнения, что фарисеями и книжниками внушено им теперь о лице и действиях Иисуса множество самых превратных понятий: что Он мытарем друг и грешником (Мф. 11; 19); что Он субботу не хранит (Ин. 9; 16); что если изгонит бесы, токмо о веелъзевуле князе бесовстем (Мф. 12; 24); что если бы даже был невинен, то уне есть да един человек умрет за люди, а не весь язык погибнет (Ин. 11; 50) - от мести грозных римлян, в случае признания Его за Мессию и царя Иудейского. Но, братие мои, лучшим ли от всего этого делается беззаконный приговор, который народное собрание иудейское произнесло теперь над Иисусом? Менее ли отвращения и ужаса внушает к себе это злосчастное ослепление общественное? - Если Сын Божий, Спаситель человеков, отданный на суд народного мнения, не мог найти у него Себе предпочтения пред Вараввой и осужден на смерть, то какая невинность и какая добродетель могут быть уверены, что глас ослепленного народа не принесет их в жертву, если не своим, то чуждым страстям и прихотям? Итак, видите, когда и где явилась уже во всей силе слепота мнений и приговоров народных, коим лжеименная мудрость возмнила ныне подчинить благоустройство обществ человеческих! Вопрос о сем решен еще на Голгофе, среди суда над Спасителем мира. - И что видим у тех народов, кои в недавние дни, возревновав примеру Пилата, имели безумие отдать общественное благо свое на мнение и суд всех и каждого? Сколько людей мудрых и добродетельных променено уже на Варавв и разбойников! - Но иудеи, при всем ослеплении своем, все еще показали себя разумнее мудрецов нынешнего века: они испросили токмо свободу Варавве, но не оставили его во главу и вождя над собой, а в наши несчастные времена Вараввы из темниц прямо идут восседать на лифо-стротоне, и неомытыми от крови руками берут нагло жезл всенародного правления!.. Возблагодарим, братие мои, Господа за то, что мы далеки от сих безумных шатаний ума превратного, далеки и по месту, а еще более по духу, который господствует в благословенном Отечестве нашем. А между тем, собравшись ныне у подножия распятого Спасителя нашего, Который пришел "умиротворить Крестом Своим всяческая" (Кол. 1; 20), размыслим о том, яже христианину, при настоящих обстоятельствах, подобает творити, яко богоугодная и потому душеполезная, и яже отметати, яко богопротивная и потому душевредная. Что волнует и мятет ныне несчастные царства и народы? Мысль, каким образом наилучше устроить общество человеческое, кому вручить в нем власть и силу: единому или всем и каждому. Прежде всего, приметим, братие мои, что самый вопрос сей в очах истинного христианина есть уже безверие и богохульство. Как будто Промысл Божий, без воли коего не падает с главы нашея ни единого волоса, мог оставить судьбу целых царств на произвол случая, и не явил вседержавной воли Своей о том, как и от кого им быть управляемыми? Не со всей ли ясностью сказано в слове Божием, что Сам Вышний владеет царством человеческим, и ему же восхощет, дастъ е (Дан. 4; 22). Не Сам ли Бог глаголет устами Премудрого: Мною царие царствуют, и сильнии пишут правду (Притч. 8; 15). Не Сам ли Он посему воспретил всякое ослушание власти предержащей, говоря: несть... власть, аще не от Бога; Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется (Рим. 13; 2). Что же после сего недоумевать и вопрошать о том, что решено и утверждено Самим Богом? Но вообразим на время, что жребий царств и образ управления народов отдан на произвол самих людей: какому примеру всего лучше последовать в избрании его, как не примеру Самого Бога? Ибо царства человеческие, очевидно, не могут иметь учреждения лучше того, как учреждено Царство Божие. Но но учреждено так, что везде в нем видны не только строгий порядок и подчиненность, но и единодержавие. Чтобы совершенно убедиться в сем, пройдем мыслью по неизмеримому Царству Божию и, первее всего, взойдем, хотя и недостойные, на небо. Видите ли несчетные сонмы Херувимов и Серафимов, неизмеримые лики Архангелов и Ангелов? Все светлы, все чисты, все могущественны, все блаженны: но все хранят неизменяемый порядок и подчиненность. Низшие приемлют озарение от высших, высшие - от высочайших, сии - от первых и старейших; и все соединены навеки под единой Главой - Единородным Сыном Божиим, Который есть Владыка Херувимов и Серафимов, Начало-вождь Архангелов и Ангелов. Не подобный ли порядок и чин усматриваются и на видимом нами небе? В средине - солнце, яко глава и царь, вокруг его, по непреложным законам, вращаются планеты, за ними текут спутники, или луны. Самые кометы, в их своеобразном беге, соблюдают зависимость свою от солнца: к нему единому возвращаются и от него единого, как бы получив новое назначение, уходят. Нарушься этот порядок, сия строгая подчиненность хотя на одну минуту, - и весь мир наш сотрясется в самых основаниях своих. Сойдем с неба на землю, и посмотрим, что на ней. Здесь, после падения владыки земли, злополучного прародителя нашего, нет уже первобытного совершенства и согласия; и, однако же, везде является зависимость и подчиненность низшего высшему, везде закон единства. Нет между тварями земными ни одного, большего или меньшего отделения, которое не представляло бы собой некоего вида иерархии, потому самому и называются они не безглавыми обществами, а царствами, в коих существа, одаренные превосходнейшими качествами, именуются даже царями. Посмотрим ли при сем на самого человека: в теле его множество членов, но всеми управляет глава, и она едина. В душе его множество способностей, но над всеми царствует ум, и он един. Между дикими животными господствует на земле безначалие и равенство; за то ни одно из них не может сретиться с другим живым существом, чтобы не нанести, или не потерпеть смерти, по крайней мере, вреда и страха. Сойдем, наконец, мыслью, при свете слова Божия, даже во ад (да дарует Господь, чтобы мы сходили туда одной мыслью, и для того именно, чтобы не сойти туда когда-либо на самом деле!). Где более мятежа и безначалия, как во аде? Ибо, от чего и произошли ад и геенна, как не вследствие мятежа на небе Ангелов против Вседержителя? - Но и духи злобы поняли, что, при совершенном равенстве и безначалии, не может существовать никакое общество: и вот те, кои на небе не захотели повиноваться Всемогущему Творцу и Благодетелю, во аде должны раболепствовать пред велениями сатаны - всегубителя!.. Видите теперь, чем держится весь мир, видимый и невидимый? -Он держится повиновением и подчиненностью. Видите, прежде всего, какой главный закон господствует в Царстве Божием? - Закон порядка и единодержавия. Как же после сего думать и утверждать, что царства человеческие могут существовать иначе, нежели как существует Царство Божие! Тем паче, когда устав царств земных изречен Самим Владыкой неба и земли! Посмотрим теперь на мир Божий с другой стороны. Явно, что он не таков, каким вышел из рук Творца; что в него вкралось зло, вредящее его совершенству и блаженству тварей. Поелику зло это не могло быть от Бога, то откуда произошло оно? - От злоупотребления той самой свободы, которую так неразумно ставят ныне во главу угла. Возмутился против Бога на небе Архангел: и отторг вместе с собой, как выражается Тай-новидец, третью часть звезд (Откр. 12; 4), то есть, Ангелов. Возмутился в Едеме против заповеди Божией первозванный человек, - и, изгнанный из рая сладости, распространил вместе с собой по лицу земли грех и проклятие. Вот откуда зло в мире - от крамолы и мятежа! Чтобы еще более убедиться в истине всего нами утверждаемого, воззрите, братие мои, наконец, на образ Божественного Страдальца, предлежащий теперь очам нашим! Для чего Сын Божий сошел с неба, претерпел страдания столь ужасные, и умер на кресте? Для того чтобы примирить небо с землей, удовлетворить за грехи наши правде вечной, возвратить нам возможность паки чадами Божиими быти (Ин. 1; 12), и наследниками Царствия Небесного; чтобы вместе с нами восставить и все, через нас падшее и возмутившееся, и соединить, как выражается святой Павел, "под единой главой" (Еф. 1; 10). Значит, Сын Божий воплотился и пострадал именно для того, дабы Крестом Своим изгладить, столь ужасно тяготеющие над нами и всем миром, последствия нашего мятежа Едемского. Если бы злополучные прародители наши, прельщенные пагубным советом змия-губителя, не возмечтали быть яко бози, и не восстали дерзновенно против заповеди своего Творца и Благодетеля, то на земли не было бы ни греха и проклятия, ни болезней и смерти; а посему не было бы нужды и в сей ужасной жертве всемирного искупителя. Тогда Сын Божий являлся бы среди нас, как является в мире Ангельском, окруженный величием и славой: а теперь видите, чем увенчана Его глава - тернами! Видите, чем украшены Его руце и нозе, - язвами гвоздинными! Видите, чем проникнуто Его сердце, - копием! Помни же все сие, христианин, и подобясь Спасителю твоему, Который, будучи Единородным Сыном Божиим, не восхищением, - как говорит апостол, - непщева быти равен Богу, но Себе умалив, зрак раба приим... смирил Себе, послушлив быв даже до смерти... крестныя (Флп. 2; 6-8), - востекай и ты на высоту и духовную и вещественную, и частную и общественную, путем не превозношения и гордыни, а - веры, смирения, преданности и любви ко всему, что дано тебе в руководство свыше, и поставлено над тобой Самим Богом. Аминь.