Троицкие Листки (71)

319. Беседа на молитву Господню Однажды апостолы просили Господа Иисуса Христа: Господи, научи нас молиться! И Господь сказал им: когда молитесь, говорите так: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть Царствие и сила и слава во веки. Аминь». До этого времени люди молились псалмами царя Давида, а Господь наш Иисус Христос все молитвы собрал кратко в одной этой молитве Своей — «Отче наш». Оттого она и называется молитвой Господней, что ей научил нас Сам Господь Иисус Христос. И как много поучительного в этой молитве! Вот, слушайте первый урок: «Отче наш!» Какое трогательное поучение в этих двух словах! Евреи и магометане боятся Бога, как строгого Царя, некрещеные боятся Его, как страшного Существа, а нас вот Иисус Христос учит, что Господь есть не только всемогущий Бог, но и всеблагий, любящий нас — наш Отец, и мы обращаемся к Нему, как дети—к Отцу. «Иже еси на небесех!» Когда мы взглянем на небо в ночные часы, сможем ли мы перечесть все звезды, какие видны там? Сколько их светится! И какие они большие, хотя и кажутся нам такими маленькими, потому что они от нас очень-очень далеко находятся! Наша земля — одна пылинка в сравнении с солнцем, а солнце, может быть, такая же пылинка в сравнении с большой звездой! Но Отец наш Небесный все это содержит в Своей силе и власти. И вот пред сим-то Вседержителем — Отцом Небесным стоим мы с нашей молитвой, потому что, хотя и бесконечно велико пространство небесное, однако Он, вездесущий, знает и видит нас, и слышит, когда мы молимся Ему. «Да святится имя Твое! — Хвалите имя Господне, хвалите, раби, Господа» (Пс. 134; 1), воспевал еще царь Давид в своих псалмах. Пусть же прославляется, пусть благословляется и святится имя Небесного Отца так, чтобы все народы на свете познали и имя Его прославляли. Много есть еще народов на свете, которые не знают истинного Бога, не умеют еще прославлять имя Его так, как мы прославляем, потому что мы уже христиане, у нас есть храмы Божий, у нас есть и молитвы, и песнопения. О, если бы настало то время, когда все люди едиными усты и единым сердцем стали бы прославлять имя Господне! «Да приидет Царствие Твое!» Есть царство земное: ныне — такое, завтра — иное. Один царь мудрый и добрый, другой не таков, и в царствах земных все и всегда изменяется. Что было за 100 лет назад, того и следов не осталось теперь. Иные законы, другие нравы, теперь и за несколько лет все переменяется. Но Царствие Божие всегда стоит неизменно. Это Царство вечной правды. Чтобы эту правду все люди познали, чтобы ее полюбили, чтобы по этой правде жили и по смерти себе вечное Царство Небесное заслужили, — вот об этом и молимся мы в словах: «да приидет Царствие Твое!» «Да будет воля Твоя яко на небеси, и на земли!» Согласно с волей Божией неизменно движутся на небе эти бесчисленные звезды; согласно с волей Божией живет и самая малая букашка на свете; волю Божию исполняют на Небесах чистые духи — Ангелы и святые угодники Божий. Вот мы и молимся, чтобы и люди на земле точно так же исполняли волю Божию, как Ангелы и святые Божий исполняют ее на небе, то есть чтобы помог нам Отец Небесный и самим сделаться святыми. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь!» Что значит «насущный!» Это слово означает все то, что нам необходимо для нашей жизни, для нашего существования. Нужен нам хлеб, нужна вода, нужно тепло, нужен воздух, нужна одежда. Вот всего этого мы и просим у Отца Небесного. Мы бедны, если у нас хлеб не уродится; мы бедны, если повысохнет вода в потоках и реках и негде нам будет достать ее; мы бедны, если нам не во что одеться, если нет у нас теплого угла, — все это нам необходимо для жизни, для существования, вот все это и называется «насущным» хлебом. Даждь нам «днесь». Просим только на один день, без излишней заботы о том, где нам взять завтра; завтра мы опять попросим у Бога — и Бог нам снова подаст, если будем достойны. Не думайте, други, что мы тут просим только того хлеба, который в поле родится. Нет, мы просим и хлеба духовного для души. А хлеб духовный — это Пречистые Тело и Кровь Христовы, которых мы вкушаем в Таинстве Св. Причащения, это — Слово Божие, которое содержится в Священном Писании и проповедуется в церкви, без всего этого душа наша не может жить, как тело — без хлеба. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Ах, как много таких, которые не помнят этих слов! Идут на исповедь, чтобы получить прощение грехов, а не хотят попрощаться со своими соседями, на которых держат гнев! Брату, соседу не хочет отпустить малый грех, иногда одно какое-нибудь слово, а хочет, чтобы Бог отпустил ему все его грехи! Так не может быть. Прежде прости своему должнику, тогда и тебе Бог простит твои долги. Господь рассказал однажды такую притчу: один царь стал считаться рабами своими, и вот привели к нему должника, который должен был страшно большую сумму, заплатить ему было нечем, и царь приказал продать его, и жену его, и детей в уплату долга! Но раб упал к его ногам и умолял: "Государь! Потерпи на мне, и все тебе заплачу". И царь умилосердился и простил ему весь долг. Раб вышел от царя и встретил одного из товарищей своих, который должен был ему самую пустую сумму. Он схватил его и стал душить, говоря: "Отдай мне, что должен!" Тот пал к ногам его и умолял: "Потерпи на мне, и все тебе отдам". Но злой раб не захотел терпеть и посадил товарища в темницу. Узнал о том царь, позвал немилосердного к себе и сказал: "Злой раб! Я простил тебе весь долг твой, а ты не захотел помиловать своего товарища, как я помиловал тебя?" И разгневанный царь отдал его истязателям на мучение, пока не уплатит всего своего долга. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, - сказал Господь, - если не простит каждый от сердца своего брату своему согрешений его!» Будем почаще припоминать эту притчу, православные! «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Господь Бог попускает человеку впадать в разные искушения. Это потому, что если бы не было зла, то мы не ценили бы и добра. Адам и его дети не могли похвалиться трезвостью, потому что тогда еще не было никакого вина. Так и тот, кого запрут на замок, не может похвалиться, что он ни у кого ничего не украл. Добродетель состоит в том, что мы можем делать худое, но не делаем. Мы просим Бога, чтобы не вводил нас во искушение, то есть чтобы мы не впадали в грех. Искушение имеет иногда великую силу. Увидим ли где веселье и забавы, нас так и тянет туда; увидим ли чужое добро, а около него нет хозяина, найдем ли чужую вещь — является искушение присвоить ее себе. Красивое лицо, нарядная одежда у другого бывает для нас искушением, и через то творится немало грехов. Итак, нам нужно просить Бога, чтобы хранил нас от таких искушений и чтобы избавил нас от всякого зла. Но отсюда же следует, чтобы и сами мы берегли себя от искушения, чтобы мы не шли на него, а если, против воли нашей, впадем когда во искушение, то имели бы силу воспротивиться ему и не поддаться греху. Так кончается молитва Господня, а священник в церкви заключает ее еще возгласом: ЯКО ТВОЕ ЕСТЬ ЦАРСТВО И СИЛА И СЛАВА ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ. Это значит: мы все, христиане, веруем, что Ты, Отче наш, всемогущий Царь всего, и все, что существует, весь свет есть Твое Царство, везде и во всем является Твоя сила, она все содержит и всем управляет; везде является Твоя слава, которую воспевают Ангелы, и Архангелы, и святые на небе и мы на земле. И это Царство, эта сила, эта слава — вечны, не будет им никогда конца, будут они пребывать во веки веков! И люди отвечают на этот возглас священника: Аминь! То есть: пусть так будет! Оглавление 320. Слово любви ревнующим о двуперстии Из церковной истории можно узнать, что еще в самые апостольские времена крестное знамение рукою на себе изображали; но как и какие персты к сему изображению слагали, — о том в древних повествованиях нимало не упоминается. Теперь мы по церковному обычаю, когда изображаем на себе Крест, слагаем три перста, соединяя вкупе большой палец, указательный и средний, а оставшиеся два пригибаем к ладони. А вы, называющие себя старообрядцами, слагаете большой палец с двумя последними, а указательный и средний оставляете прямостоящими. Если хотим ведать, какое перстосложение истиннее, то надобно знать, какое сложение перстов согласно с верой, а какое нет, ибо вера содержится в уме и в сердце, а не в пальцах. Ежели спросить вас: для чего вы три перста, большой с последними, соединяете, — вы отвечаете, что таким де соединением трех перстов мы Святую Троицу изображаем. Весьма похвально. Опять спросим вас: что вы оставшимися двумя перстами, указательным и средним, изображаете?— вы отвечаете, что изображаете ими два во Христе соединенных естества, Божеское и человеческое. Опять-таки похвально. Спросите же теперь и вы нас: что мы изображаем тремя перстами — большим, указательным и средним? Мы вам тотчас отвечаем, что изображаем ими Святую Троицу. Ежели опять вы спросите: что мы изображаем оставшимися двумя перстами? — мы вам ответим, что изображаем ими два во Христе соединенных естества. Так какое же теперь осталось между вами и нами несогласие? Никакого нет! Будем ли мы за пальцы браниться, когда в вере о Святой Троице согласны? Да вы де не те пальцы слагаете, — говорите вы нам. Но сила не в пальцах, а сила в том, чтобы ими изображалась Святая Троица. Не в том сила, какие персты слагать, — а только бы вера о Святой Троице была не повреждена. А вы и сами не порицаете нас, что мы де неправо веруем во Святую Троицу. Так о чем же спорить, за что разлучаться? Поистине, не за что. Здесь можете вы нам сказать, что ежели не в том сила, как персты слагать, так зачем было и вводить прежде не всеми употребляемое трехперстное сложение. На сие ответствуем, что это сделано для того, чтобы в обычах церковных не иметь несходства с Греческой Православной Церковью, от которой мы как веру, так и все предания приняли. А потому праведным было, чтобы с ней во всем согласовываться. И многие из Греции приезжающие знатного духовного чина люди, меж ними и святейшие восточные патриархи, недоумевали, как мы, будучи с ними одной веры и в совершенном молитвенном единении, в перстосложении не сходствуем. А для того пришли в рассуждение, что справедливым будет и в сем обычае с Греческой Церковью совершенно согласиться. И кто бы подумал, чтобы те за пальцы стали спорить, которые в вере согласны? На это вы говорите, что и в Греции де обычай, чтоб по-нашему персты слагать, — обычай испорченный, а прежде де там такого не было. На сие ответствуем, что нельзя и такого сказать, ибо греческой веры люди находятся во всем свете в разных местах. И если перстосложение было испорчено в так называемой собственно Греции, то могло бы оно неповрежденным остаться на многочисленных островах Средиземного моря, где живет неисчислимое множество людей греческой веры. Если бы оно испорчено было и на островах, то могло бы целым остаться в Африке, в Египте или в Аравии, на Синайской горе или в Палестине, в Иерусалиме или в Сирии и в Анатолии. Но нет, во всех этих пространнейших странах благочестивого исповедания греческого люди так персты слагают, как и мы. А хотя бы и во всех тех греческой веры странах перстосложение было "испорчено", — так оно могло бы "целым" остаться у других народов, которые также греческого исповедания, а с греками или сообщения не имеют, или весьма удалены от них местом, например, у болгар, молдаван, валахов, далматинов, сербов, кроатов, словенов, грузин, также у многих православных христиан, под областью Польской обитающих. Однако все эти народы до единого при изображении Креста персты слагают также, как и мы. Так откуда же все сии народы приняли этот обычай?! Поистине, нельзя и придумать, как бы могло введено быть такое обыкновение меж столь различными народами, — разве сказать, что они его от самых апостольских времен приняли. А потому невозможно сказать, чтобы сложение перстов в Греческой Православной Церкви было неправое. Сей обычай и мы себе присвоили. Однако со всем тем Церковь наша веру не зиждет на пальцах, но основывает ее в уме и в сердце. Если вера о Святой Троице непорочна, то какими бы пальцами ее не изображать, — нет беды спасению нашему. А ежели кто о Святой Троице неправо мудрствует, то как бы он персты не слагал, по-вашему или по-нашему, тогда сложение перстов никого не спасет и ничему не поможет. Так перестаньте же вы о сложении перстов так много волноваться. Это одно упорство, —чтобы в вере о Святой Троице быть согласными, а за пальцы спорить. Ведайте доподлинно, что осудит вас сама Святая Троица за то, что вы, настаивая на пальцах, любовь нарушаете. А любовь приятнее Святой Троице, нежели сложение перстов всех рук, сколько их ни есть на свете. Не о том спорьте, как разделенные персты соединять, — а о том больше думайте, как бы разделенные от Церкви души соединить во единое стадо под водительство единого Пастыря Иисуса Христа. (Из книги "Увещевание во утверждении истины") Оглавление 321. Наша Небесная Матерь Пресвятая Дева Мария есть Матерь Божия и Матерь наша, Матерь всех христиан. Она — Матерь Божия по человечеству, а наша Матерь по благодати. Она — Матерь Божия, потому что рожденный от Нее есть воистину Сын Божий и Бог; Она — Матерь христиан, потому что Ее Сын и Бог любил называть Себя «Сыном Человеческим», не стыдился и верующих нарицать Своими «братиями» (Евр. 2; 11). Итак, братие, все мы — дети Богоматери! Как Матерь Божия, Она обладает всеми неистощимыми дарами Духа Божия, а как Матерь христиан, Она преизобильно изливает на них все сии дарования. Как Матерь Божия, Она имеет дерзновение у Сына и Бога Своего больше всех Ангелов и всех святых Божиих; как Матерь христиан, Она являет нам, своим детям, такие милости, каких не может нам оказать никто из Ангелов или из святых Божиих. Не правда ли, братие, ведь все мы согрешаем на всяк день и час, на каждую минуту. Спроси о том каждый у своей совести. Горе нам, грешным! Вся жизнь наша есть как бы одна непрерывная цепь самых тяжких беззаконий. Сколько нечистот в наших помыслах, сколько греха в словах наших, сколько лукавства в делах! Все это видит Господь наш, видит и терпит, потому что он долготерпелив... Но когда мы своей неблагодарностью, своим упорством во зле вконец прогневляем правосудие Божие и возжигаем против себя Его праведный гнев, — тогда Он отлагает Свое долготерпение, Он грозит нам казнью, смертью, конечной погибелью. Он как бы говорит нам то, что говорил некогда иудеям: «О роде неверный и развращенный! Доколе буду в вас? Доколе терплю вам?» (Мф. 17; 17). «Роде неверный» — не потому неверный, чтобы не имел ты веры, а потому что нет у тебя ни единого дела, достойного веры. «Роде развращенный» — развращенный потому, что ты не имеешь страха предо Мною, ты ни во что поставил Закон Мой, удалился от любви Моей, следуешь только своим пожеланиям, своим лукавым похотениям... «Доколе буду в вас? Доколе терплю вам?»— Долго ли буду снисходить вам долготерпением и кротостию Моею? Говоря так, прогневанный Господь потрясает обнаженным мечом правосудия Своего, как говорит Пророк: «...оружие сего очистит, лук Свой напряже и у готова и, и в нем у готова сосуды смертным» (Пс. 7; 13), —«...Стрелы сильного изощрены» (Пс. 119; 4). И пускает Он первую стрелу Свою на грешных людей, и уязвляет болезнями продолжительными; пускает другую стрелу и лишает их благополучия, смиряя нищетой гордое око; пускает еще бесчисленные стрелы и поражает нас разными бедствиями: горят наши жилища, тонут корабли, пустеют города от голода и мора, войны и всяких напастей... И куда убежим, где укроемся мы, окаянные грешники, от сего грозного гнева и ярости Сына Божия? — Нет у нас другого средства ко спасению, кроме сердечного покаяния и ходатайства за нас Церкви Божией на земле и святых Божиих на небе! Подумайте же теперь —за нас приносят общие молитвы здесь, на земле, все святители и патриархи, весь освященный собор и иноческий чин, а наипаче на небесах — все святые Божий, весь лик Пророков и Апостолов, все множество мучеников, преподобных и девственников, — нам просят милости и прощения все чины Ангельские, припадая пред Престолом Величества Божия. Но ведь одно ходатайство Матери Божией имеет несравненно большую силу, чем совокупные молитвы всей Церкви земной и небесной! И лишь только увидит праведный во гневе Своем Судья Свою Святейшую и Возлюбенную Матерь, за нас молящуюся, Он тотчас же отложит гнев Свой, тотчас же воззрит на нас с обычным Ему милосердием и изречет нам вожделенное прощение: «много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки!» Подумайте только, — Кто просит? Кого и за кого просит? Просит Матерь Божия, которая больше всех святых Божиих имеет дерзновение пред Богом. Другие святые просят за нас, как за братий своих, а Пресвятая Дева — как за детей. Теперь примите во внимание и рассудите: возможно ли, чтобы не была оказана милость? И вот, праведный Судья отлагает оружие, оставляет гнев и дарует прощение грешникам... Вот какую милость являет Пресвятая Дева Мария нам, христианам! Какую же честь, какое благоговение должны иметь к Ней мы, братие? Она — Матерь Божия и Матерь наша. Мы должны почитать Ее, как Матерь нашу,— таков долг природы, утвержденный на законе Божием. Но еще несравненно более должны мы благоговеть пред Нею, как пред Матерью Божией. Как Матерь Божию, Ее благоговейно чествуют сами святые Божий, сами Ангелы Небесные. Кто не воздает должной чести своей матери, тот недостоин называться человеком. Кто не почитает и не имеет благоговения пред Матерью Христовою, тот не достоин именоваться христианином. Кто посмеет хвалиться, что он — верный раб Иисуса Христа, если он не чтит Его Пречистую Матерь? Или как можно благоговеть пред Сыном, если не имеешь должного уважения к Его Матери? Нет! Если я, к своему несчастию, потеряю всякий стыд, дойду до глубокого падения, но притом не утрачу должного благоговения к Матери Божией, и во всяком злоключении, телесном ли или душевном, буду к Ней прибегать, то крепко уповаю, что получу себе в болезнях моих исцеление, в скорбях — утешение и найду верный путь к прощению грехов, а чрез то и от самого ада избавлюсь при помощи Царицы Небесной... Я не боюсь погибели, пока нахожусь под Ее покровом, но если потеряю должное к Ней благоговение, вот тогда я уже должен буду признать себя навеки погибшим! Сироты, лишившиеся родителей своих, странные, не имеющие, где главу преклонить, убогие, дошедшие до крайней нищеты, немощные, скорбные, плененные, грешные — не тужите! Есть у вас матерь — Матерь Божия! Эта Матерь попечется о сиротстве вашем, Она приютит вас в странствии, Она подаст вам в печали утешение, из плена освобождение, в грехах прощение! По морским волнам плавающие! Призывайте на помощь Приснодеву, — Она будет для вас тихим пристанищем. Посуху путешествующие! Призывайте Матерь Божию, — Она будет вам помощницей в бедственных обстоятельствах. Поселяне, землю возделывающие! Призывайте Ее, Владычицу,— Она благословит ваши труды изобилием плодов земных. Дети и юноши, в школах обучающиеся! Призывайте Деву Марию, — Она просветит ваш разум во учении книжном. Духовные и миряне, мужья и жены, — призывайте Богоматерь во всех ваших нуждах и телесных и душевных, Она будет Вам заступницей в настоящей жизни, будет предстательницей в час смертный, ходатаицей за вас в День Судный. Все христиане, от малого до великого, все, покланяющиеся имени Иисуса Христа, почитайте и благоговейте к имени Девы Марии, Матери Иисусовой и нашей. Пусть сии святейшие имена будут запечатлены в сердцах ваших. Пусть не сходят они с уст ваших. Ими начинайте и оканчивайте ваши молитвы. Пусть сии имена будут первыми словами вашими по пробуждении от ночного сна, и с ними отходите ко сну. С ними в церковь входите и из церкви выходите. С ними начинайте и ими кончайте всякое дело ваше. Зато в последний час ваш, когда будете дух свой предавать, сподобитесь узреть с одной стороны Иисуса Христа, с другой — Его Матерь Пречистую, и вкупе с Ними да прославитесь во Царствии Небесном! Аминь. (Из "Поучительных слов " святителя Илии Минятия) Оглавление 322. Бывают ли ныне явления Ангелов? «Блажени невидевшии, и веровавшее» (Ин. 20; 29). В наше грешное время нередко приходится слышать такое мудрование: "Ныне нет чудес, Ангелы не приходят с неба поучать людей, как в древние времена". Правда ли это? Господь наш «Иисус Христос вчера и днесь, Той же и во веки...» Для того, чтобы иметь общение с Ангелами, нужно иметь и свойства ангельские, нужно иметь чистоту сердца и по-детски ангельскую простоту веры. Где есть то и другое, там возможно и видение Ангелов. Вот что рассказывал в Бозе почивший Московский святитель, митрополит Иннокентий, из того времени, когда он проповедывал веру Христову на Алеутских островах. "В апреле 1825 года, в Великий пост, отправился я в первый раз на остров Акун к алеутам. Подъезжая к острову, я увидел, что все алеуты стояли на берегу наряженными, как бы в торжественный праздник, и когда я вышел на берег, то они все радостно бросились ко мне. Я спросил их: почему они такие наряженные? — Они отвечали: "Потому что мы знали, что ты выехал и сегодня должен быть у нас; вот мы на радостях и вышли на берег, чтобы встретить тебя". — "Кто же вам сказал, что я буду у вас сегодня, и почему вы меня узнали, что я именно отец Иоанн?" — "Наш шаман, старик Иван Смиренников, сказал нам об этом и описал нам твою наружность так, как теперь видим тебя". Это обстоятельство чрезвычайно меня удивило, но я все это оставил без внимания и стал готовить их к говению. Явился ко мне этот старик-шаман и изъявил желание говеть, он ходил очень аккуратно, и я все-таки не обращал на него особенного внимания и, приобщивши его Святых Таин, отпустил его... — И что же? К моему удивлению, он после Причастия отправился к своему тоену (старшине) и высказал ему свое неудовольствие на меня, а именно за то, что я не спросил его на исповеди, почему его алеуты называют шаманом, так как ему крайне неприятно носить такое название от своих собратий, и что он вовсе не шаман. Тоен, конечно, передал мне неудовольствие старика Смиренникова, и я тотчас же послал за ним для объяснения; и когда посланные отправились, то Смиренников попался им навстречу со следующими словами: "Я знаю, что меня зовет священник отец Иоанн, и я иду к нему". Я стал подробно расспрашивать о его жизни, и на вопрос мой, — грамотен ли он? — он ответил, что хотя и неграмотен, но Евангелие и молитвы знает. Тогда я просил его объяснить, почему он знает меня, что даже описал своим собратьям мою наружность, и откуда узнал, что я в известный день должен явиться к вам и что буду учить вас молиться? — Старик отвечал, что ему все это сказали двое его товарищей. — "Кто же эти двое твоих товарищей?" — спросил я его. "Белые люди, — отвечал старик, — они, кроме того, сказали мне, что ты в недалеком будущем отправишь свою семью берегом, а сам поедешь водою к великому человеку и будешь говорить с ним". — "Где же эти твои товарищи, белые люди, и что это за люди?" — спросил я его. — "Они живут недалеко, здесь в горах, и приходят ко мне каждый день". — "Когда же явились к тебе эти белые люди в первый раз?" — Он отвечал, что вскоре по Крещении его иеромонахом Макарием явился ему прежде один, а потом и два духа, невидимые никем другим, в образе людей белых лицом, в одеяниях, по описанию его, белых, подобных стихарям, обложенным розовыми лентами, и сказали ему, что они посланы от Бога наставлять, научать и хранить его. И в продолжении почти 30 лет они, почти каждодневно, являлись ему днем или к вечеру, но не ночью, и, являясь, во-первых, наставляли и научили его всему христианскому Богословию и таинствам веры (я не нахожу нужным подробнее здесь говорить, потому что это есть учение веры христианской), во-вторых, подавали ему самому и по его прошению другим, впрочем весьма редко, помощь в болезнях и крайнем недостатке пищи, но в рассуждении о помощи другим они всегда отзывались на прошение его тем, что "мы спросим у Бога, и если благоволит Он, то исполним", в-третьих, иногда сказывали ему происходящее в других местах и весьма редко будущее, но всегда с тем, если то угодно Богу открыть, и уверяли, что они не своею силою все то делают, но силою Бога Всемогущего. И хотя их учение есть учение Православной Церкви, но я, зная, что и бесы веруют и трепещут, усомнился, — не хитрая ли и тончайшая это сеть искони лукавого? И спросил его: "Как они учат молиться — себе или Богу, и как жить с другими?" — Он отвечал, что они учат молиться духом и сердцем, и иногда молятся с ним весьма долго, и учат исполнять заповеди, — словом, все чистые христианские добродетели (кои он подробно мне рассказал), а более всего советуют наблюдать верность и чистоту, как в супружестве, так и вне супружества (это, может быть, потому, что здешние жители более всего склонны к сему). Сверх того, юноши учили его и другим внешним добродетелям и обрядам, как-то: как изображать Крест на теле, не начинать никакого дела, не благословясь, не есть рано поутру, не жить вместе многим семействам, не есть вскоре убитой рыбы и зверя, еще теплого, а некоторых птиц и животно-растений морских совсем не употреблять в пищу, и проч. — После сего спросил я его: "Являлись ли они ему ныне, после исповеди И Причастия, и велели ли слушать меня?" — Он отвечал, что являлись как после исповеди, так и после Причастия, и говорили, чтобы он никому не сказывал исповеданных грехов своих и чтобы после Причастия вскоре не ел жирного, и чтобы слушал учения моего, но не слушал промышленных, т.е. русских, здесь живущих; и даже сегодня на пути явились ему и сказали, для чего я зову его, и чтобы он все рассказал и ничего не боялся, потому что ему ничего худого не будет. Потом я спросил его, когда они являются ему, что он чувствует, — радость или печаль? — Он сказал, что в то только время, когда он, сделавши что-нибудь худое, увидев их, чувствует угрызение совести своей, а в другое время не чувствует никакого страха; и поелику его многие почитают за шамана, то он, не желая таковым быть, неоднократно говорил им, чтобы они отошли от него и не являлись ему; они отвечали, что они — не диаволы, и им не велено оставлять его, и на вопрос его: почему они не являются другим? — они говорили ему, что им так велено. Дабы удостовериться, точно ли являются ему пестуны его, я спросил его, — могу ли я видеть их и говорить с ними? Он отвечал, что не знает, а спросит у них; и действительно, чрез час приходит и говорит, что они сказали на то: "И что он хочет еще знать от нас? Ужели он еще почитает нас диаволами? Хорошо, пусть видит и говорит с нами, если хочет", — и еще сказали нечто в одобрение мое, но я, дабы не сочтено было за тщеславие со стороны моей, умолчу о сем. Тогда что-то необъяснимое произошло во мне, какой-то страх напал на меня и полное смирение. Что, ежели в самом деле, подумал я, увижу их, этих Ангелов, и они подтвердят сказанное стариком? И как же я пойду к ним? Ведь я — человек грешный, следовательно, и недостойный говорить с ними, и это было бы с моей стороны гордостью и самонадеянностью, если бы я решился идти к ним; и, наконец, свиданием моим с Ангелами я, может быть, превознесся бы своею верою или возмечтал бы много о себе... И я, как недостойный, решился не ходить к ним, сделав предварительно по этому случаю приличное наставление как старику Смиренникову, так и его собратьям, алеутам, чтобы они более не называли Смиренникова шаманом". Так заканчивает святитель свой рассказ. (Рассказ взят из книги: Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский. Сост. И. Барсуков) Можно ли каждому желать таких видений? — Нет, это дело опасное и потому неразумное. Святые Отцы учат, что человек, увидевший свои грехи, как песок морской, выше сподобившегося видеть Ангелов. «Блажени невидевшии, но веровавше!» Оглавление 323. Беседа на молитву "Царю Небесный" Лишь только утром встанем мы от сна, Святая Церковь уже влагает в уста наши молитву Всесвятому и Животворящему Духу: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша». Этой молитвой начинаются и полунощница, и часы, и повечерие, и молебные пения; ее читает священник и пред началом Божественной литургии. Почему же эта молитва полагается в начале всех других молитв? — Потому, что ничего истинно доброго и спасительного мы не может сделать без помощи Духа Святого, без Его благодатного содействия и самая молитва наша бессильна. «Дух (Святый) способствует, (помогает) нам в немощех наших, — говорит святой апостол Павел, — о чесом бо помолимся, якоже подобает, не веми, но Сам Дух ходатайствует о нас, воздыхании неизглаголанными» (Рим. 8; 26). Вот почему и положена вначале всех молитв молитва Духу Святому. Почему же Дух Святый называется «Царем Небесным»? Апостол Павел поучает верующих: берегитесь, «чтобы не царствовал грех» в смертном вашем теле (Рим. 6; 12). Значит, в сердцах людей грешных царствует грех. А в сердцах людей праведных кто же царствует, как не Дух Божий! «Дух Божий живет в вас», — говорит тот же святой Апостол (Рим. 8; 9). Он живет в душах, любящих Бога, и управляет всеми расположениями их сердца; Он помогает им в добрых делах и отводит от греха, Он царствует в них и ведет их в Царство Небесное, а потому называется Царем Небесным. А «Утешителем» наименовал Его Сам Господь наш Иисус Христос. Скорбно было Апостолам расставаться со своим Господом и Учителем, и вот, на Тайной вечери, накануне Своих спасительных страданий, Иисус Христос так утешал их: «Да не смущается сердце ваше... иду к Пославшему Мя... яко сия глаголах, скорби исполних сердца ваша. Но Аз истину глаголю вам: уне (лучше) есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам, аще ли же иду, послю Его к вам» (Ин. 14; 27. 16; 5—7). Много, други мои, и у нас скорбей и печалей, несет скорби грешный за грехи свои, ибо сказано: «Многи раны грешному» (Пс. 31; 10); несет скорби праведный, ибо там же сказано: «Многи скорби праведным «(Пс. 33; 20), и: «многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие» (Деян. 14; 22). Сам Господь наш Иисус Христос в земной жизни Своей шел путем скорбей и страданий и нам то же заповедал. «В мире скорбны будете»,— говорил Он ученикам Своим (Ин. 16; 33). Нет, братие, иного пути в Царствие Небесное, кроме скорбного пути, — без креста не пустят туда никого! А мы так слабы, так малодушны, что и малая скорбь уже смущает дух наш. Где ж нам искать утешения, ободрения и укрепления в наших скорбях, где — кроме Небесного Утешителя? Будем же к Нему прибегать — источнику всякой радости, всякого утешения, будем взывать Ему: «Утешителю, Душе истины, прийди и вселися в ны», разгони облако скорбей наших и согрей нас лучами благодати Твоей! Дух Святый именуется еще «Духом Истины». И это наименование мы впервые узнали от уст Самого Христа Спасителя. «Егда приидет Он, Дух истины, — говорил Господь Своим ученикам, — наставит вы на всяку истину» (Ин. 16; 13). «Божия никтоже весть, точию Дух Божий», — говорит апостол Павел (1 Кор. 2; 11); Дух «бо вся испытует и глубины» неизреченных тайн Божиих (там же). Посему истинное познание о Боге сообщает людям только Сам Бог — Дух Божий. Только «от Святаго Духа просвещаемы глаголаша святии Божии человецы», — Пророки и Апостолы (2 Пет. 1; 21). Все Священное Писание — Богодухновенно, все истинно, потому что оно написано по внушению Духа Истины. Дух Святый пребывает всегда в Святой Церкви Христовой по неложному обетованию Христову: «... и пребудет с вами во век» (Ин. 14; 16). Он поставляет в ней пастырей и учителей (Деян. 20; 28). Он наставляет их и на всякую истину (Ин. 15; 26)," Итак, кто ищет истины — ищи ее в Церкви; она есть «... столп и утверждение истины» (1 Тим. 3; 15). Посему и Господь Иисус Христос говорит: «... аще Церковь преслушает брат твой, буди тебе яко язычник и мытарь» (Мф. 18; 17). Помните, братие, сие грозное слово Христово, помните, что в Церкви Христовой всегда обитает Дух Божий, Дух Истины, и бегайте тех суемудрых людей, которые учат не слушаться Церкви Святой! «Иже везде сый и вся исполняя»! Это значит — Дух Божий, как Бог, вездесущ, и нет места, где бы Его не было. «Камо пойду от Духа Твоего, — взывал пророк Давид, — и от лица Твоего камо бежу?2 (Пс. 138,7). На небе Им блаженствуют святые Божий, в аде Его трепещут демоны и души грешные, — вся вселенная преисполнена Его благодатного и спасительного присутствия. Он вездесущ, посему Он знает и видит все наши немощи и яко всемогущий всегда готов нам на помощь, — как много утешения обретает в сей мысли наш скорбящий дух! Он, Дух Божий, вездесущий и всеведущий, Он видит и все наши мысли сердечные, все тайные помышления: какое сильное побуждение беречь себя, чтобы не оскорбить Его, Всесвятого, своими греховными помыслами и пожеланиями! Вот и Апостол Христов увещевает нас: «И не оскорбляйте Святаго Духа Божия» (Еф. 4; 30). «Сокровище благих». Что такое сокровище? — Все то, что нам дорого, что мы любим, в чем полагаем свое счастие, свою радость. Но что же может быть для нас дороже, что вожделеннее благодати Божией? Воистину, благодать Духа Божия есть та бесценная жемчужина, ради которой человек ничего не должен жалеть. А Дух Божий есть полновластный раздаятель всех даров благодати; Он раздает властию Своею дарования «коемуждо якоже хощет» (1 Кор. 12; 7—11), — раздает их и нам, грешным, в благодатных таинствах Церкви Божией. Вспомните, други, то радостное успокоение совести, какое вы испытываете после Таинства исповеди, ту светлую радость, какую ощущаете в себе после Причастия Святых Христовых Таин, — то сладостное трепетание сердца, какое бывает при первом торжественном пении "Христос воскресе" на Пасху, или тот тихий мир души, какой ощущается вами после усердной молитвы — все это, братие, дары Духа Божия, веяние благодати Его, которая утешает нас, грешных, не по нашему достоинству, а по неизреченной благости Божией. Будем молиться, дабы сии милости Божий были нам не в осуждение, а во спасение. «И жизни подателю. Святым Духом всяка душа живится». Посему и называется Он — «Животворящим». Посему-то и взываем мы к Нему: «Прииди и вселися в ны». И это так необходимо для нашего спасения, что Апостол решительно говорит: «Аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов», —тот не Христов (Рим. 8; 9). Но как Ему — Святейшему и Чистейшему, придти и вселиться в нас, когда мы так грешны, так злы? Да не смущается сердце наше: Его всемогущею силою совершилось омовение, освящение, оправдание наше в Таинстве Святого Крещения (1 Кор. 6; 11), Он же, Всеблагий, может и очистить нас от всякой греховной нечистоты. Посему Святая Церковь и влагает в уста наши молитвенные слова: «Очисти ны от всякия скверны». Очисти, ибо... «кто чист от скверны, аще и един день будет жития его на земли?» (Иов. 14; 4). Очисти, ибо сами по себе мы не можем даже и перестать грешить, если Ты, Душе Святый, не поможешь нам в этом! Очисти же нас от всякой скверны греховной и имиже веси судьбами «спаси души наша!»