А.Ф.Лосев. ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ. ВЫСОКАЯ КЛАССИКА (99)

IV. ДУША

А. Типы души

§182. Всякому божественному уму, допускающему причастность себе, причастны божественные души.
В самом деле, если причастность уподобляет причастное тому, чему оно причастно, и делает [его с ним] соприродным, то ясно, что душа, причастная божественному уму и зависящая от божественного ума, по необходимости божественна и при посредстве ума причастна наличной в нем божественности, так как божественность связывает с умом причастную ему душу и соединяет божественное с божественным.

§183. Всякому уму, допускающему причастность себе, но только мыслительному, причастны души не божественные и не [души] ума, а те, которые в результате своего изменения превращаются в не-ум.
В самом деле, таковые души не божественны и не причастны [божественному] уму, так как души причастны богам через ум, как доказано раньше [§129], и не подвержены изменениям. Ведь всякому уму причастно то, что всегда мыслительно по своей сущности и по энергии (ведь и это ясно из предыдущего [§175]).

§184. Всякая душа или божественна, или изменяется из ума в не-ум, или занимает среднее между ними место, и хотя всегда наделена умом, но более скудна, чем божественные души.
В самом деле, если божественному уму причастны божественные души [§182], а лишь мыслительному уму причастны души не божественные и не подверженные изменению из мышления в не-ум, и если имеются и такие души, которые это претерпевают и которые то мыслят, то не мыслят [§183], то ясно, что существует три рода душ: первые божественны, вторые не относятся к божественным, будучи всегда причастными уму; третьи же – те, которые изменяются то в ум, то в не-ум.

§185. Все божественные души суть боги душевно; все души, причастные мыслительному уму, всегда спутники богов; все души, подверженные изменениям, суть временные спутники богов.
В самом деле, если первые имеют божественный свет, озаряющий свыше, вторые же всегда мыслят, а третьи достигают этого совершенства [только] иногда, то первые существуют во множестве душ аналогично богам; вторые всегда связаны с богами, постоянно действуя сообразно с умом, и зависят от божественных душ, находясь с ними в таком же отношении, как мыслительное с божественным; третьи мыслят и следуют богам [лишь] иногда, не будучи в состоянии всегда одним и тем же образом быть причастными уму и соединяться с божественными душами (ведь то, что [только] иногда причастно уму, никаким способом не может всегда соединяться с богами).

Б. Определение и свойства души

§186. Всякая душа есть бестелесная сущность и отдельная от тела.
В самом деле, если она познает самое себя, а все познающее себя возвращается к самому себе [§83], возвращающееся же к самому себе не есть ни тело [§15] (ибо никакое тело не может возвращаться к самому себе), ни неотделимо от тела [§16] (ибо и неотделимое от тела по своей природе не может возвращаться к самому себе, так как в этом случае оно отделилось бы от тела), то, следовательно, всякая душа не есть телесная сущность и не неотдельна от тела. А то, что она познает самое себя, ясно. Ведь если она познает то, что выше ее, то тем более она по природе может познавать и самое себя, познавая себя на основе [знания] предшествующих ей причин.

§187. Всякая душа непреходяща и неуничтожима.
В самом деле, все, что так или иначе способно распадаться и погибать, есть или телесное и составное, или оно получило свою субстанцию в каком-нибудь субстрате. При этом первое, поскольку оно распадается как состоящее из многого, гибнет; второе же, по своей природе существующее в ином, будучи отделено от своего субстрата, исчезает в небытие. Но душа ведь бестелесна и вне всякого субстрата существует в самой себе и возвращается к самой себе. Следовательно, она непреходяща и неуничтожима.

§188. Всякая душа есть и жизнь и живое.
В самом деле, в чем присутствует душа, то по необходимости живет. А то, что лишается души, тотчас же становится безжизненным. Поэтому оно живет или благодаря душе или благодаря чему-то иному, а не душе. Однако невозможно, чтобы оно [жило] только благодаря чему-то иному. Ведь все, чему что-то причастно, отдает ему или само себя, или нечто от самого себя. А тому, что не делает ни того, ни другого, не могло бы быть [что-то] причастно. Однако душе причастно то, в чем она присутствует; и причастное душе называется одушевленным.

Поэтому если душа дает жизнь одушевленному, то она или жизнь, или только живое, или и то и другое вместе – жизнь и живое. Но если бы она была только живым и уже не жизнью, то она состояла бы из жизни и не-жизни. Следовательно, она не познавала бы себя и не возвращалась бы к самой себе, ибо познание есть жизнь, и способное познавать, как таковое, есть живое. Поэтому, если в душе есть нечто неживое, то оно само по себе не имеет потенции познания87.

Если же душа есть просто жизнь, то она уже не будет причастна мыслительной жизни, ведь причастное жизни есть [только] живое, а не просто жизнь, ибо просто жизнь первична и не допускает причастности себе, а следующая за ней есть вместе и живое и жизнь. Но душа не есть жизнь, не допускающая причастности себе. Следовательно, душа есть вместе и живое и [сама] жизнь88.

§189. Всякая душа жива-в-себе.
В самом деле, если она способна возвращаться к самой себе (а все способное возвращаться к самому себе самобытно [§43]), то, следовательно, и душа самобытна и сама себе дает существование. Но она ведь и жизнь и живое; и ее наличное бытие сообразно жизненной способности. Действительно, тому, в чем она присутствует, она дает жизнь своим бытием. И если причастное [душе] пригодно [для этого], оно тотчас становится одушевленным и живым. При этом душа не по размышлении и намерении и не рассуждением или решением животворила [тело], а самим своим бытием, какова она есть, даруя жизнь способному быть причастным. Следовательно, ее бытие тождественно жизни. Поэтому, если душа имеет бытие от самой себя, тождественное жизни, и она имеет жизнь сущностно, то [значит], душа сама дает себе жизнь и имеет ее от самой себя. А если это так, то, стало быть, душа жива-в-себе.

§190. Всякая душа занимает среднее место между неделимым и тем, что делимо в телах.
В самом деле, если она жива-в-себе и самобытна, то она и свое наличное бытие имеет отдельно от тел и, будучи превосходнее, изымается из всего делимого в телах. Ведь это последнее совершенно неотделимо от своих субстратов, делится вместе с делимыми массами и, выходя за пределы самого себя и своей неделимости, расстается с [соответствующими] телами. И хотя оно и существует в жизнях, но оно жизнь не самого себя, а того, что причастно [жизни]; также и, хотя оно может находиться в сущности и в формах, оно форма не самого себя, а того, что образно соответственно форме.

С другой стороны, если только душа не это [телесно делимое], то она самобытная сущность, и живая-в-себе жизнь, и знание, способное познавать само себя и, ввиду всего этого, отдельна от тел; но она еще и причастна жизни, а если так, то причастна и сущности. Знанию она причастна по другим причинам. Поэтому ясно, что она более скудна, чем неделимое. Ясно и то, что она извне наполняется жизнью (но и сущностью, если она действительно [наполняется] жизнью), ведь жизнь и сущность, не допускающие причастности себе, предшествуют душе. Очевидно также и то, что она не есть первично способное к познанию, потому что всякая душа, поскольку она душа, жива, но не всякая душа, поскольку она душа, имеет знание. Ведь та или иная душа, оставаясь душой, не знает сущего. Следовательно, она не есть первично способное познавать, и самим своим бытием она не есть познание. Стало быть, душа имеет вторичную сущность в сравнении с первичным и с тем, что способно познавать самим своим бытием. И так как бытие души отлично от познания, то, значит, она не относится к неделимому [просто]. Однако доказано [и] то, что она не относится к делимому в телах. Следовательно, она занимает среднее место между ними обоими.

§191. Всякая душа, допускающая причастность себе, имеет, с одной стороны, вечную сущность, а с другой, временную энергию.
В самом деле, она может иметь то и другое или вечно, или временно, или же одно вечно, другое временно. Но она не может иметь то и другое вечно (ведь тогда она была бы [только] неделимой сущностью, и природа души ничем не отличалась бы от мыслительной субстанции, как и самодвижное – от неподвижного). С другой стороны, [она не может иметь то и другое и] временно, так как [в этом случае] она была бы только рожденной, а не живой-в-себе и не самобытной. Ведь ничто из измеряемого временем по сущности не самобытно; душа же самобытна: ведь то, что по энергии возвращается к самому себе, способно возвращаться к себе и по сущности, то есть эманирует из самого себя.

Следовательно, остается [признать], что всякая душа в одном отношении вечна, а в другом причастна времени. Поэтому она или по сущности вечна, а по энергии причастна времени, или наоборот. Но последнее невозможно. Следовательно, всякая душа, допускающая причастность себе, получила в удел, с одной стороны, вечную сущность, а с другой – временную энергию.

§192. Всякая душа, допускающая причастность себе, принадлежит к всегда сущему и есть первая из рожденного.
В самом деле, если она вечна по сущности, то она истинно сущее по наличному бытию и суща всегда, ведь причастное вечности имеет долю и в вечном бытии. Если же она по своей энергии находится во времени, то она рожденна, ведь все причастное времени, будучи всегда становящимся раньше или позже по времени и не сразу тем целым, что оно есть, рождено. Если же всякая душа в каком-то одном отношении рождена по энергии, то она должна быть первой из рожденного, так как то, что рождено целиком, отстоит дальше от вечного.

§193. Всякая душа получает существование непосредственно от ума.
В самом деле, если она имеет неизменную и вечную сущность, то она эманирует из неподвижной причины, так как все эманирующее из подвижной причины сущностно изменяется [§76]. Следовательно, причина всякой души неподвижна. Если же она непосредственно усовершается умом и возвращается к уму и если она причастна познанию, которое ум дает способному быть причастным (ведь всякое познание проистекает от ума для всех, кому оно принадлежит), и если к чему все возвращается по природе, от того имеет и эманацию по сущности, то, следовательно, всякая душа эманирует из ума.

§194. Всякая душа имеет все формы, которые ум имеет первично.
В самом деле, если она эманирует из ума [§193] и ум дает ей существование, а ум, будучи неподвижным, самим своим бытием производит все, то и возникающей из него душе он должен давать сущностные соотношения всего находящегося в нем. Ведь все творящее бытием, которое первично, уделяет [и] тому, что возникло вторично. Следовательно, душа имеет проявления мыслительных форм вторично.

§195. Всякая душа есть все вещи: чувственные – в виде образца, умопостигаемые – в виде образа.
В самом деле, будучи средним между неделимым и тем, что делимо в теле [§190], она производит и устанавливает одно, а другое она предустановила в качестве причин, из которых она эманировала. То, для чего она предсуществующая причина, она предвосхитила в виде образца; а то, от чего она сама получила существование, она имеет по причастности как порождение первичного. Следовательно, все чувственное она предвосхитила как причина и соотношения материального содержит в себе нематериально, телесного – бестелесно и протяженного – непротяженно. С другой стороны, умопостигаемое она получила в виде образа и формы его: [формы] неделимого [получила] делимо, единичного – множественно и неподвижного – самодвижно. Следовательно, она есть все сущее: одно, первичное, – по причастности, другое же, следующее за ней, – в виде образа.

§196. Всякая душа, допускающая причастность себе, пользуется телом, первично вечным и имеющим нерожденную и неуничтожимую субстанцию.
В самом деле, если всякая душа по сущности вечна и самим своим бытием первично одушевляет некое тело, то она одушевляет его всегда, поскольку бытие всякой души неизменно. Если это так, то одушевляемое одушевляется всегда и всегда причастно жизни. Но всегда живущее тем более всегда существует, а всегда сущее вечно. Следовательно, тело, первично одушевленное и первично зависимое от каждой души, вечно. Всякой же душе, допускающей причастность себе, первично причастно какое-то тело, если она действительно допускает причастность себе, а не недопускает ее, и самим своим бытием одушевляет причастное [ей]. Следовательно, всякая душа, допускающая причастность себе, пользуется телом первично вечным, нерожденным и неуничтожимым по своей сущности89.

§197. Всякая душа есть сущность жизненная и познавательная, жизнь сущностная и познавательная и познание как сущность и жизнь, и в то же время заключает в себе все – сущностное, жизненное и познавательное, причем все во всем и каждое отдельно.
В самом деле, если она средняя между формами неделимыми и тем, что делимо в теле, то она и не так неделима, как все мыслительное, и не так делима, как телесное. Именно, в то время как сущности, жизни и познания в телесном разделены, [все] это в душах находится неделимо, объединенно, бестелесно и все вместе в силу нематериальности и неделимости [души]. С другой стороны, в то время как в мыслительном все существует как единство, в душах оно различено и разделено. Следовательно, все существует и вместе и раздельно. Если вместе и если все в одном неделимо, то и взаимно проникает; если же раздельно, то оно в свою очередь различно, неслиянно, так что каждое – самим собой и все – во всем.

Действительно, в [самой] сущности [души] имеется жизнь и познание, иначе никакая душа не могла бы познавать самое себя, если только лишенная жизни сущность сама по себе лишена и познания. Точно так же и в [самой] жизни [души] имеется сущность и познание; ведь жизнь, лишенная сущности и познания, подобает только материальным жизням, которые не могут себя познать и которые не чистые сущности. Наконец, и познание, лишенное жизни и сущности, лишено и самобытности, так как всякое познание свойственно живому и обладающему само по себе сущностью.