Адорно Т. Исследование авторитарной личности. (12)

Типы и синдромы

В. Синдром лиц с предрассудками

Перед детальным рассмотрением мы дадим краткую характеристику различных типов. Поверхностное неприязненное чувство легко распознать по оправданным и неоправданным социальным страхам. Наша конструкция, однако, ничего не говорит о психологических фиксациях и о механизмах защиты, которые лежат в основе схемы мнений. У конвенционального типа бросается в глаза, как и ожидалось, признание конвенциональных ценностей. Его сверх-Я никогда не было крепким, и оно находится под влиянием его воплощающих инстанций. Его самый ярко выраженный мотив - это боязнь быть "не как все". Над авторитарным типом господствует сверх-Я, и ему приходится непрерывно бороться против сильных и в высшей степени амбивалентных тенденций Оно. Его преследует страх быть слабым. У хулигана победили вытесненные тенденции среднего человека, хотя и в искаженной деструктивной форме. "Фантазер", а также манипулятор, как кажется, разрешили Эдипов комплекс, уйдя как Нарцисс, в самих себя. Однако их отношение к внешнему миру варьируется. "Фантазеры" в большой степени заменили реальность миром фантазии. Их главным признаком поэтому является проективность, самая большая забота - не дать запачкать свой внутренний мир из-за соприкосновения с ужасной действительностью:
их мучают строгие табу относительно "скрытых безумств", как их называет Фрейд. Манипулятивный тип избегает психоза, низводя действительность к простому объекту действия, однако он не способен к позитивному катек-сису. Его склонность к насилию еще сильнее, чем у авторитарного и, кажется, совершенно чужда Я. Он не достиг трансформации внешней силы принуждения в сверх-Я. Полное подавление всякого желания любви - его главный механизм защиты. В нашем примере, по-видимому, наиболее часто представлены конвенциональный и авторитарный типы.
274

1. Поверхностное неприязненное чувство

Этот феномен не относится к тому же самому логическому уровню как различные "типы" Н и ?', которые будут охарактеризованы далее. Это не психологический тип в собственном смысле слова, а в большей степени сгусток более рациональных, будь то осознанных или предвосхищаемых манифестаций предрассудка, поскольку их следует отличать от глубоко лежащих неосознанных форм. Мы можем сказать, что есть ряд лиц, которых можно объединить более или менее рациональными мотивациями, в то время как для всех других "высоких" синдромов характерным является отсутствие рациональных мотиваций, или они так искажены, что в их случае они должны считаться лишь голыми "рационализациями". Однако это не означает, что те Я, чьи высказывания, полные преддассудков, показывают сами по себе некую рациональность, изъяты из психологического механизма фашистского характерам. Так, опрашиваемое нами лицо, которое мы приводим как пример, занимает высокое положение не только на F-шкале, но также и на всех других шкалах; у него весьма предубежденное мировоззрение, которое мы рассматриваем как доказательство того, что внешне скрытые характерные тенденции являются решающими детерминантами. Однако феномен "поверхностного неприязненного чувства", хотя он и подпитывается в принципе более глубокими движущими силами, не должен полностью игнорироваться в нашем исследовании, так как он представляет собой социологический аспект нашей проблемы, значение которого для фашистского потенциала невозможно недооценить, если мы сконцентрируемся исключительно на психологическом описании и этиологии.
Под этим типом подразумеваются люди, которые перенимают извне как стереотипы, так и готовые формулы, чтобы рационализировать собственные трудности и преодолеть их психологически или практически. Хотя структура их характера является бесспорной, как и структура характера Н, предрассудочное клише однако, кажется, не слишком занято либид-ностью; в общем он находится на некоторой рациональной и псевдорациональной ступени. Опыт и предрассудок расходятся не полностью: часто они ярко выражение противостоят друг другу. Опрашиваемые лица в состоянии обосновать относительно полно свой предрассудок и им доступна рациональная аргументация. Сюда относится недовольный, мрачный глава семьи, который рад, если он может свалить на кого-то другого вину за свою собственную экономическую несостоятельность, и который счастлив, если он получает материальную выгоду от дискриминации меньшинства;
либо лица. потенциально или на самом деле побежденные в конкурентной борьбе, например, мелкие розничные торговцы, которые чувствуют угрозу со стороны филиалов предприятий, которые, по их мнению, находятся в руках евреев. Сюда относятся, вероятно, негры-антисемиты в Гарлеме, которые должны платить завышенную арендную плату еврейским
275

сборщикам. Примеры этому найдутся во всех секторах экономической жизни; и там, где чувствуется давление процесса концентрации, люди не понимают его механизма, но тем не менее сохраняют свою собственную экономическую функцию.
5043 - домохозяйка, с чрезвычайно высокими показателями по всей шкале, "часто беседует с соседями о евреях", является " очень приветливой" госпожой средних лет, "находит радость в невинной болтовне". Она очень уважает науки и проявляет серьезный, хотя и сдержанный интерес к живописи. Она боится экономической конкуренции со стороны "zootsuiters"12 и. "как показывает интервью", имеет подобную сильную установку против негров. "В молодости она пережила экономический и общественный упадок своей семьи. Ее отец был богатым владельцем ранчо".
Когда она в 1927 г. вышла замуж, ее муж хорошо зарабатывал будучи маклером на бирже. После краха биржи и последующей депрессии ей пришлось переживать экономические трудности, и в конце концов она была вынуждена переехать к своей состоятельной свекрови. Эта ситуация оказалась чревата некоторыми конфликтами, но однако она была освобождена от собственной ответственности. В общем, как кажется, она считает себя принадлежащей к высшему слою среднего сословия, но пытается найти среднюю позицию между верхним классом, к которому она раньше принадлежала, и ее сегодняшней уже не такой твердой принадлежностью к среднему сословию. Потеря имущества и статуса, по всей вероятности, были для нее очень болезненными, хотя она в этом и не признается. Ее сильное предубеждение против евреев, которые проникают в ее ближайшее соседское окружение, является результатом страха "скатиться еще ниже" по социальной лестнице.
Постоянно высокие показатели этого опрашиваемого лица интервьюирующий объясняет не активной фашистской склонностью, которая и не проявляется в интервью, а ее "в основном некритическим отношением" (в анкете она со всем "вполне согласна"). Характерным в этом случае является то, что нет серьезных семейных конфликтов.
Ее никогда строго не наказывали, напротив, оба родителя были склонны к тому, чтобы выполнять все ее желания, так как она очевидно была любимым ребенком... Никогда не было серьезных трений, и еще сегодня существуют очень тесные отношения между братьями и сестрами и остальными членами семьи.
Она была отобрана как представительница "поверхностного неприязненного чувства" по причине ее позиции в расовых вопросах. Она проявляет "очень сильное предубеждение против всех меньшинств" и "видит в евреях проблему"; ее стереотипы "держатся почти в рамках традиционных схем", которые она механически переняла извне. Однако она не верит,
276

что все евреи непременно имеют все еврейские признаки. Также она не думает, что они отличаются своим внешним видом или какими-либо другими особыми признаками, кроме тех, что они очень шумят и часто агрессивны.
Последняя фраза отчетливо показывает, что она не приписывает евреям черт, которые она осуждает как врожденные или естественные. Она свободна от застывших проекций и деструктивной воли наказывать.
Путем ассимиляции и воспитания можно, по ее мнению, со временем решить проблему евреев.
Предметом ее агрессии являются, очевидно, те, которые, как она опасается, "могут у нее что-то забрать", будь то нечто материальное или общественное; однако она не видит в евреях "противотипа".
Открытую враждебность она показывает в отношении к евреям, которые перехали и поселились с ней по соседству, а также к тем, которые, по ее мнению, "держат в руках индустрию кино". Она, как кажется, обеспокоена тем, что их влияние возрастает, и поэтому она очень возмущена "инфильтрацией" евреев из Европы.
Она проявляет уже упомянутую способность выделить различие между заимствованными стереотипами и конкретным опытом, поэтому не исключено ослабление ее предубеждения. В случае фашистской волны она, однако, по мнению интервьюирующего, "развила бы большую враждебность и приняла бы фашистскую идеологию":
Ее опыт по отношению к евреям ограничивается более или менее не личными отношениями, кроме одного или двух близких знакомых, которых она описывает как "благородных людей".
Если в популярной теории о "козле отпущения" есть что-то от правды, то она имеет силу в отношении подобных людей. Ее "слепые пятна" можно объяснить, по крайней мере частично, ее узким, мелкобуржуазным кругозором. В ее поле зрения появляются евреи как исполнители тенденций, которые действительно свойственны общему экономическому процессу, но в которых она их обвиняет. Чтобы держать свое Я в равновесии, они непременно должны найти виновного "в своем затруднительном социальном положении", так как иначе справедливость мировой системы была бы поколеблена. Вероятно, в принципе они искали бы вину в самих себе и у себя, и рассматривали себя как "неудачников". Внешне евреи освобождают их от чувства вины; антисемитизм дает им удовлетворение "быть хорошими", не допускать ошибок и иметь возможность свалить груз на видимое и сильно персонифицированное существо. Этот механизм был
277

институционализирован. Лица, как в нашем случае под номером 5043, вероятно, никогда не имели отрицательного опыта при общении с евреями, но они перенимают суждения других, так как извлекают из этого пользу.