Александр Сергеевич Пушкин. (175)

ПУШКИН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \ ФИЛОСОФ \ ПСИХОЛОГ \ ИСТОРИК \ СОЦИОЛОГ \
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ НИЦШЕ \  ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\ СОЦИОЛОГИЯ \
ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ \ 

коммерческими делами; В. Г. Жуков - табачный фабрикант 20-30-х гг.

 Подписку собирать на будущие враки - Пушкин говорит о Н. А. Полевом,
который объявил подписку на еще не написанную "Историю русского народа", так
и не доведенную до конца.

 "Сват Иван, как пить мы станем...". Написано в стиле народных
прибауток-поминаний, в которых неизменно фигурируют вошедшие и в
стихотворение Пушкина три Матрены, Лука и Петр.

 *Будрыс и его сыновья. Вольный перевод баллады Мицкевича "Три Будрыса".

 Крыжак - рыцарь тевтонского ордена, крестоносец.

 * Воевода. Вольный перевод баллады Мицкевича "Дозор".

 "Когда б не смутное влеченье...". Стихотворение, черновой текст
которого написан в октябре 1833 г. в Болдине, имело в беловом автографе, до
нас не дошедшем, помету: "1833, дорога, сентябрь". Помета означает место и
время встречи с неизвестной, вызвавшей стихи.

 "Колокольчики звенят...". Стихи представляют собой песню цыганки,
написанную Пушкиным по просьбе композитора гр. Мих. Юр. Виельгорского
(1788-1850) для его оперы "Цыганы" (на сюжет, не имеющий отношения к
пушкинской поэме). Опера осталась незаконченной.

 Осень (Отрывок). После стихов -

 И тут ко мне идет незримый рой гостей,
 Знакомцы давние, плоды мечты моей. -

 в рукописи следовала октава, исключенная из окончательного текста:

 Стальные рыцари, угрюмые султаны,
 Монахи, карлики, арапские цари,
 Гречанки с четками, корсары, богдыханы,
 Испанцы в епанчах, жиды, богатыри,
 Царевны пленные и злые великаны.
 И вы, любимицы златой моей зари, -
 Вы, барышни мои, с открытыми плечами,
 С висками гладкими и томными очами.

 Последняя строфа в черновом автографе была доведена шестого стиха:

 Ура!.. куда же плыть?.. какие берега
 Теперь мы посетим: Кавказ ли колоссальный,
 Иль опаленные Молдавии луга,
 Иль скалы дикие Шотландии печальной,
 Или Нормандии блестящие снега,
 Или Швейцарии ландшафт пирамидальный?

 "Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит...". В рукописи имеется план
продолжения стихотворения:
 "Юность не имеет нужды в at home {1}, зрелый возраст ужасается своего
уединения. Блажен, кто находит подругу, - тогда удались он домой.
 О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню - поля, сад, крестьяне,
книги; труды поэтические - семья, любовь etc. - религия, смерть".
 Обращено к жене. Написано, вероятно, летом 1834 г. в связи с
неудавшейся попыткой выйти в отставку (см. письма к Бенкендорфу от 25 июня,
3 и 4 июля и письмо к Жуковскому от 4 июля; т. 10) и уехать в деревню. То же
душевное состояние отразилось в письмах этого времени к жене.

 1 в своем доме (англ.).

 "Он между нами жил...". Написано под впечатлением книги стихотворений
А. Мицкевича, в которой был напечатан и сатирически окрашенный цикл
стихотворений о Петербурге. Одно из них - "К русским друзьям" - является
ответом на стихотворения Пушкина "Клеветникам России" и "Бородинская
годовщина".

 Он между нами жил... и мы // Его любили - Мицкевич, высланный в Россию
из Вильны за участие в студенческих кружках, жил в Петербурге, Одессе,
Москве и вновь в Петербурге - в 1824-1829 гг. Он сблизился в это время с
Пушкиным, декабристами Рылеевым и Бестужевым и другими русскими писателями.

 И ядом // Стихи свои... // Он напояет. - Пушкин отзывается здесь на
строки Мицкевича: "Теперь я выливаю в мир кубок яда. Едка и жгуча горечь
моей речи" ("К русским друзьям").

 В рукописях Пушкина сохранились первоначальные наброски стихотворных
характеристик Мицкевича:
 Не гость, не любопытный странник, он был изгой
 * На севере он гостем был печальным,
 Но друг другу сжали мы
 * Меж нас не гостем дружелюбным,
 Не любопытным пришлецом
 Явился он
 * Мы встретились, и были мы друзья,
 Хоть наши племена и враждовали.

 Это стихотворение Мицкевич прочитал уже после смерти Пушкина: А. И.
Тургенев положил ему на кафедру в Париже, где Мицкевич читал курс славянских
литератур, копию стихотворения, названного им "Голос с того света". До этого
еще, в 1837 г., Мицкевич напечатал в Париже глубоко сочувственный некролог
Пушкина и подписал его: "Один из друзей Пушкина".

 * Песни западных славян. Цикл песен западных славян создан Пушкиным на
основе нескольких литературных источников; две песни, вероятно, сочинены
самим поэтом.
 Одиннадцать песен Пушкина являются переложением песен, написанных
прозой, из книги "Гузла {1}, или Избранные иллирийские стихотворения,
собранные в Далмации, Боснии, Кроации и Герцеговине" ("La Guzla", 1827).
Книга была издана анонимно французским писателем Проспером Мериме, который и
оказался автором этой талантливой литературной мистификации. К "Гузле"
восходят: "Видение короля", "Янко Марнавич", "Битва у Зеницы Великой",
"Феодор и Елена", "Влах в Венеции", "Гайдук Хризич", "Похоронная песня
Иакинфа Маглановича", "Марко Якубович", "Бонапарт и черногорцы", "Вурдалак",
"Конь".
 Два стихотворения Пушкина переведены из сборника сербских народных
песен, записанных и изданных крупнейшим сербским филологом Вуком
Стефановичем Караджичем ("Народне серпске пjесме", т. 1, 1824) : "Соловей"
(в оригинале - "Три величайших печали") и "Сестра и братья" (в оригинале -
"Бог никому не остается должен").
 Для "Песни о Георгии Черном" у Пушкина было не менее двух источников
(см. авторское примечание 21 к "Песням западных славян"). Он мог
пользоваться как изустными рассказами сербов, живших в Кишиневе, так и
печатными данными; среди последних к стихотворению Пушкина ближе всех
версия, записанная (в 1808 г.) историком Д. Н. Бантыш-Каменским по
рассказам, слышанным им во время поездки в Сербию, и напечатанная в его
"Путешествии в Молдавию, Валахию и Сербию" (М. 1810).
 Источники песен "Воевода Милош" и "Яныш королевич" неизвестны. Первая
написана Пушкиным, вероятно, на основании книги Вука Караджича "Жизнь и
подвиги князя Милоша Обреновича, верховного вождя и предводителя народа
сербского", СПб. 1825. В основу песни "Яныш королевич" положен тот же сюжет,
что и в драме Пушкина "Русалка". Хотя сам Пушкин говорит о "подлиннике" этой
песни, последний не найден.
 Начав работу над "Гузлой" (не позднее 1833 г., а может быть, даже и с
1828 г.), Пушкин не сомневался в подлинносги славянских песен, помещенных в
книге. Поколебал его приятель С. А. Соболевский, приехавший (в июле 1833 г.)
из-за границы, где он дружил с Мериме. Соболевский обратился с письмом к