Александр Сергеевич Пушкин. (177)

ПУШКИН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \ ФИЛОСОФ \ ПСИХОЛОГ \ ИСТОРИК \ СОЦИОЛОГ \
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ НИЦШЕ \  ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\ СОЦИОЛОГИЯ \
ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ \ 

способом, он оставил горы, купил скот и поселился в Каттаро с женой и
детьми. Дом его около Смоковича, на берегу речонки или потока, впадающего в
озеро Врана. Жена и дети заняты коровами и фермой; он же вечпо в разъездах;
часто посещает он своих старинных друзей гайдуков, но не принимает уже
участия в их опасном промысле.
 Я встретил его в Заре впервые в 1816 г. В то время я свободно говорил
по-иллирииски и сильно желал услышать какого-нибудь известного поэта. Мой
друг, уважаемый воевода Николай ***, встретил в Белграде - месте своего
жительства - Иакинфа Маглановпча, ему ранее известного, я, зная, что он
направлялся в Зару, снабдил его письмом ко мне. Он писал мне, что если я
желаю послушать гусляра, то должен сперва подпоить его; ибо вдохновение на
него сходило лишь тогда, когда он бывал почти пьян.
 Иакинфу было в то время около шестидесяти лет. Это - высокий человек,
еще крепкий и сильный для своего возраста, широкоплечий, с необычайно
толстой шеей; лицо его удивительно загорелое, глаза маленькие и слегка
приподнятые по углам, орлиный нос, довольно красный от крепких напитков,
длинные белые усы и густые черные брови, все это вместе дает образ,
незабываемый для того, кто видел его хоть раз. Прибавьте к тому длинный шрам
через бровь и вдоль щеки. Непостижимо, как он не лишился глаза при таком
ранении. Голова у него была бритая, по почти всеобщему обычаю, и послал он
черную барашковую шапку; платье его было очень поношенное, но притом весьма
опрятное.
 Войдя ко мне в комнату, он передал мне письмо воеводы и присел без
стеснения. Когда я прочел письмо, он сказал тоном довольно презрительного
сомнения: - Так вы говорите по-иллирийски. - Я отвечал немедленно на этом
языке, что достаточно понимаю по-иллирийски, чтобы оценить его песни,
которые мне очень хвалили. - Ладно, ладно, - отвечал он, - но я хочу есть и
пить; я буду петь, когда поем. - Мы вместе пообедали. Мне показалось, что он
голодал по меньшей мере дня четыре, с такой жадностью он ел. По совету
воеводы, я подливал ему, и друзья мои, которые, услышав о его приходе,
пришли ко мне, наполняли его стакан ежеминутно. Мы надеялись, что когда этот
необычайный голод и жажда будут удовлетворены, наш гость соблаговолит нам
что-нибудь спеть. Но ожидания наши оказались напрасны. Вдруг он встал из-за
стола и, опустившись на ковер у огня (дело было в декабре), заснул в пять
минут, и не было никакой возможности разбудить его.
 Я был удачливее в другой раз: я постарался напоить его лишь настолько,
чтобы воодушевить его, и тогда он спел мне много баллад, находящихся в этом
сборнике.
 Должно быть, голос его был прежде хорош, но тогда он был немного
разбит. Когда он пел, играя па гузле, глаза его оживали, и лицо принимало
выражение дикой красоты, которую художники охотно заносят на полотно.
 Он расстался со мною довольно странным способом: пять дней жил он у
меня и па шестой утром ушел, и я тщетно ждал его до вечера. Мне сказали, что
он ушел из Зары к себе домой; но в то же время я заметил исчезновение пары
английских пистолетов, которые, до его поспешного ухода, висели у меня в
комнате. Я должен добавить к его чести, что он мог равным образом унести и
мой кошелек, и золотые часы, которые были раз в десять дороже, чем взятые им
пистолеты.
 В 1817 году я провел два дня в его доме, где он принял меня, выказав
живейшую радость. Жена его и все дети и внуки окружили меня н обнимали, а
когда я ушел от них, старший сын служил мне проводником в горах в течение
нескольких дней, причем невозможно было уговорить его принять какое бы то ни
было вознаграждение (франц.).
 1) Все эти подробности были сообщены мне в 1817 году самим
Маглановичем.
 2) Я тщетно разыскивал эту балладу. Сам Магланович ее забыл или, может
быть, стыдился петь мне первый свой поэтический опыт.
 3) Род разбойников.
 4) Полицейские солдаты.

 (Из Анакpеона). Отрывок ("Узнают коней ретивых..."). Перевод LV оды
Анакреона, греческого лирика VI-V вв. до н. э. Предназначался для включения
в "Повесть из римской жизни" ("Цезарь путешествовал...") (см. т. 5).

 Ода LVI (Из Анакреона) ("Поредели, побелели..."). Перевод LVI оды
Анакреона. Предназначался для включения в "Повесть из римской жизни"
("Цезарь путешествовал..."), куда введен с изменением последних четырех
стихов (см. т. 5).

 Ода LVII ("Что же сухо в чаше дно?.."). Сокращенный перевод LVII оды
Анакреона.

 * Полководец. Стихотворение посвящено памяти М. Б. Барклая де Толли
(1761-1818), главнокомандующего русскими войсками в начале Отечественной
войны 1812 г., выработавшего план отступления русской армии в глубь страны и
руководившего (до 17 августа 1812 г.) операциями по отступлению.
 Появившимся в печати стихам: Там, устарелый вождь! как ратник молодой,
 Свинца веселый свист заслышавший впервой,
 Бросался ты в огонь, ища желанной смерти
 Вотще! -
 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 в рукописи соответствуют:

 Там, устарелый вождь! как ратник молодой,
 Искал ты умереть средь сечи боевой.
 Вотще! Преемник твой стяжал успех, сокрытый
 В главе твоей. - А ты, непризнанный, забытый
 Виновник торжества, почил - и в смертный час
 С презреньем, может быть, воспоминал о нас!

 Стихотворение вызвало брошюру родственника М. И. Кутузова - Л. И.
Голенищева-Кутузова, обвинявшего Пушкина в том, что он "позволил себе такой
совершенно неприличный вымысел". Пушкин ответил пространным "Объяснением"
("Современник", 1836, э 4; см. т. 6).

 У русского царя в чертогах есть палата - "Военная галерея" в Зимнем
дворце в Петербурге, где помещены портреты свыше трехсот генералов,
участников Отечественной войны 1812 г. Портреты написаны английским
художником Доу, приглашенным для этого в 1819 г. в Россию, и его
помощниками.

 Бросался ты в огонь, ища желанной смерти. - Барклай проявил необычайную
храбрость в Бородинском сражении, появляясь в самых опасных местах. Он писал
Александру I: "26 августа не сбылось мое пламеннейшее желание: провидение
пощадило жизнь, которая меня тяготит".

 *Из А. Шенье ("Покров, упитанный язвительною кровью..."). Перевод
фрагмента идиллии Андрея Шенье "Oeta, mont ennobli par cette nuit
ardente..." {1}. Основано на мифе о гибели Геркулеса (Геракла, Алкида, то
есть внука Алкея). Кентавр, пораженный ядовитой стрелой Геракла, мстя ему
перед смертью, предлагает жене Геракла, Деянире, взять его запекшейся
отравленной крови. Эта кровь якобы способна вернуть любовь Геракла. Предвидя
измену Геракла, Деянира посылает ему плащ, пропитанный отравленной кровью
Кентавра. Не находя сил вынести мучения от яда, Геракл сжигает себя на
костре.

 1 Эта, гора, облагороженная той пылающей ночью...(франц.).

 "На Испанию родную...". Вскоре по вступлении на престол последнего
короля вестготов Родериха (710-711) в Испанию явились арабы, призванные
сюда, по преданию, магнатом, оскорбленным королем. Государство вестготов не
имело уже силы противостоять врагам; победа арабов при Херес де ла Фронтера
навсегда уничтожила вестготское царство. Король Родерих бесследно пропал; он
был, вероятно, убит в сражении.
 Ближайшим источником стихотворения Пушкина была, по-видимому, поэма
английского поэта Соути "Родрик, последний из готов" (1814). Она привлекла
внимание Пушкина за много лет до написания "Родрика" (см. письмо к Гнедичу