Александр Сергеевич Пушкин. (239)

выступает рыба камбала. Пушкин заменил этот малопоэтический образ (к тому же
в немецкой сказке камбала оказывается заколдованным принцем!) -золотой
рыбкой, народным символом богатства, обилия, удачи {1}.
 Другое изменение, внесенное Пушкиным в сюжет, придает сказке совершенно
новый идейный смысл. Во всех народных вариантах идея сказки - реакционная.
Она отражает забитость, смиренность народа. В сказке осуждается стремление
подняться выше своего убогого состояния. Старуха желает получить вместо
землянки новый дом, затем стать из крестьянки барыней (а старик при этом
становится барином), затем царицей (а старик - царем) и наконец самим богом.
За это они оба наказываются: в одних вариантах они превращены в медведей
(или в свиней), в других - возвращаются к прежней нищете. Смысл сказки в ее
народных вариантах (у всех народов) - "всяк сверчок знай свой шесток".
 В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и
остается простым крестьянином-рыбаком, и чем выше старуха поднимается по
"социальной лестнице", тем тяжелее становится гнет, испытываемый стариком.
Старуха у Пушкина наказана не за то, что она хочет жить барыней или царицей,
а за то, что, ставши барыней, она бьет и "за чупрун таскает" своих слуг,
мужа-крестьянина посылает служить на конюшню; ставши царицей, она окружена
грозной стражей, которая чуть не изрубила топорами ее старика, владычицей
морскою она хочет быть для того, чтобы рыбка золотая служила ей и была у ней
на посылках. Это придает сказке Пушкина глубокий прогрессивный смысл.
 Сказка написана особым, созданным Пушкиным стихом, которым он написал
одну из "Песен о Стеньке Разине" ("Как по Волге-роке по широкой...") и
большинство "Песен западных славян".

 1) В былине о Садке - богатом госте - герой добывает в Ильмень-озере
"рыбу - золото перо" и становится богачом.


 Сказка о мертвой царевне

 Написано осенью 1833 г., напечатано в 1834 г. Представляет собой
свободную обработку в чисто народном духе русской сказки {1}, с введением
мотивов из западноевропейского (немецкого) фольклора. При обработке Пушкин,
по своему обыкновению, убирал ненужные сюжетные детали, не связанные с
основной мыслью сказки. Написана сказка литературным (хореическим) стихом.
 Тома этой сказки у Пушкина - чисто моральная. Необыкновенной красавице
царице, умной, высокой, стройной, которая "на свете всех милее, всех румяней
и белее" и в то же время "горда, ломлива, своенравна и ревнива",
противопоставляется красавица царевна, образ идеальной девушки, с точки
зрения народного рассказчика, от лица которого говорит Пушкин.
 Давно уже исследователями обращено внимание на то, что эта идеальная
царевна в сказке больше всего похожа на крестьянскую девушку, скромную,
добрую, хорошо воспитанную (по-крестьянски) и, главное, любящую и умеющую
трудиться. Попав в незнакомый пустой терем, "дом царевна обошла, все
порядком убрала, засветила богу свечку, затопила жарко печку"... Когда она,
поклонившись, согласно крестьянскому этикету, низко в пояс, извиняется перед
богатырями, что зашла к ним незваная, - Пушкин, перевоплотившийся в
народного, крестьянского рассказчика, уверенного, что именно так ведут себя
"хорошие" царевны, продолжает: "Вмиг по речи то опознали, что царевну
принимали...".
 Подробно развивается эпизод пребывания красавицы царевны в доме семи
богатырей, "румяных усачей", который скоро полюбили ее. Пушкин раскрывает
здесь картину необычайной нравственной красоты, взаимного уважения и
целомудрия, характеризующие моральные идеалы народа. Удивительна в этом
отношении сцена сватовства семи богатырей к царевне и ее отказа,
отсутствующая в народных источниках и введенная самим Пушкиным.
 "Сказка о мертвой царевне" - самая лирическая и поэтичная из всех
сказок Пушкина. Некоторые места ее - похороны царевны, ответ ветра
королевичу Елисею и др. - принадлежат в поэтическом отношении к лучшему из
того, что написано Пушкиным.

 1) Существует конспективная запись Пушкина этой сказки, по-видимому, со
слов Арины Родионовны (см. "Из ранних редакций"). Трудно сказать, в таком ли
варианте слышал Пушкин сказку, или он просто не записал ее начала.


 Сказка о золотом петушке

 Эта последняя пушкинская сказка была написана в 1834 г. (напечатана в
1835 г.) и представляет собой единственный случай у Пушкина, когда в основу
сюжета русской народной сказки положен чисто литературный источник: шутливая
новелла американского писателя В. Ирвинга "Легенда об арабском звездочете".
Пушкин с удивительным мастерством заменил сложный, запутанный, обремененный
посторонними деталями ход повествования Ирвинга простой, четкой,
художественно выразительной композицией, а условно литературные
фантастические образы - образами русской народной поэзии. Он создал на этой
основе свою сказку, близкую и в идейном и образном отношении к
подлинно-народному творчеству.
 Шутливая форма рассказа, иронический тон в описании царя Дадона и его
действий, крайняя лаконичность повествования, отсутствие авторских
разъяснении - все это часто приводило критиков к неправильному пониманию
простого смысла сказки о золотом петушке: в ней искали политической темы,
намеков на личные отношения Пушкина к Николаю I и т. д. {1}. На самом деле
Пушкин написал шутливую сказку на тему об опасности, гибельности женских
чар.
 Пушкинский Дадон - не трус, не лентяй; "смолоду был грозен он // И
соседям то и дело // Наносил обиды смело"; только под старость он решает
"отдохнуть от ратных дел". Он со своими воеводами успешно отбивает нападения
соседей. Помощь колдуна ему нужна только для того, чтобы заранее узнавать,
откуда грозит ему нападение соседей, которые "беспокоить стали старого
царя". Предупреждения волшебного золотого петушка помогают Дадону "дать
отпор со всех сторон" врагам и водворить мир в своем царстве.
 После двухлетнего затишья петушок трижды предупреждает о враге или о
какой-то другой опасности на востоке. Но вместо вражеских войск сначала оба
сына царя, а затем и сам Дадон находят красавицу шамаханскую царицу. Она и
есть тот враг, о котором предупреждал золотой петушок: от нее погибают два
сына Дадона, заколовшие друг друга во время пира, и оба их войска, от нее
гибнет старый скопец-звездочет, настойчиво требующий у Дадона исполнения его
неосторожного обещания. От нее гибнет и сам старый Дадон. Шутливая сказка
заканчивается шутливым нравоучением:

 Сказка ложь, да в ней намек!
 Добрым молодцам урок.

 "Сказка о золотом петушке" по содержанию целиком примыкает к
существующим в народном творчестве шутливым сказкам, повестям, анекдотам на
тему о том, что женская красота страшнее всякого врага.
 При публикации сказки в "Библиотеке для чтения" цензор А. В. Никитенко,
видимо, боясь каких-нибудь политических "применений", запретил печатать
заключительное двустишие сказки, а также стих "Царствуй, лежа на боку".
Пушкин с возмущением писал об этом в своем дневнике: "Ценсура не пропустила
следующие стихи в сказке моей о золотом петушке:

 Царствуй, лежа на боку

 и

 Сказка ложь, да в ней намек,
 Добрым молодцам урок.

 Времена Красовского возвратились. Никитенко глупее Бирукова" {2} (см.
т. 7).
 1) Распространенности подобных толкований способствовала широкая
популярность оперы Римского-Корсакова "Золотой петушок" (1907), в которой
сюжет и образы пушкинской сказки были совершенно переосмыслены: царь Дадон
изображен ленивым, трусливым и предельно глупым; таково же и все "Дадоново
царство" - его сыновья, советники, войска и весь народ. У Пушкина нет ничего
подобного.
 2) Красовский и Бируков - цензоры начала 20-х гг., славившиеся своей
глупостью и трусливостью.


 Монах

1813

 Самое раннее и слабое из дошедших до нас произведений Пушкина. Оно
случайно сохранилось в архиве его лицейского товарища князя А. М. Горчакова.
В этой поэме четырнадцатилетний Пушкин переосмысливал христианскую легенду о
святом Иоанне Новгородском, который победил соблазнявшего его черта и
съездил на нем в Иерусалим на поклонение гробу господню. Поэма показывает
атеистические настроения Пушкина еще в раннем возрасте.


 Бова

1814

 Первое обращение Пушкина к сюжету популярнейшей в то время сказки о
Бове-королевиче. Нисколько не заботясь о народности в содержании, языке,
Пушкин, как было принято тогда, разрабатывал этот сюжет в веселом, легком,
слегка эротическом духе, подражая Радищеву в его поэме "Бова". Необычный в
тогдашней поэзии стихотворный размер (не рифмованный четырехстопный хорей с
дактилическим окончанием), приближающийся к размеру некоторых русских
народных песен, Пушкин заимствовал у Карамзина (начало поэмы "Илья
Муромец"). Характерно для юноши Пушкина в этой поэме крайне непочтительное