Александр Сергеевич Пушкин. (596)

Литература у нас существует, но критики еще нет... (стр. 320). Условно датируется 1830 г. Более раннюю формулировку этих суждений об отсутствии у нас критики см. в полемике Пушкина с Бестужевым в 1825 г. (стр. 262). Французские критики имеют свое понятие о романтизме... (стр. 320). Заметка, сохранившаяся в рукописях Пушкина среди набросков статей для "Литературной газеты", датируется 1830 г. О критике (стр. 320). Условно датируется 1830 г. Заголовок в рукописи отсутствует. Винкельман Иоганн-Иоахим (1717-1768) - немецкий археолог и искусствовед. В библиотеке Пушкина сохранилась его книга "Histoire de l'art chez les anciens" ("История искусства у древних"), Paris, 1789. Переводчики... (стр. 321). Датируется 1830 г. на основании положения заметки в рукописи среди черновиков восьмой главы "Евгения Онегина" и планов "Истории села Горюхина". О втором томе "Истории русского народа" Н. А. Полевого (стр. 321). Три наброска неоконченной статьи Пушкина о втором томе "Истории русского народа" датируются сентябрем - октябрем 1830 г. Первый том "Истории русского народа" рецензировался в двух статьях Пушкина в "Литературной газете" 1830 г. (см. выше, стр. 34); второй том "Истории" вышел в свет в конце августа 1830 г. и, как новинка, взят был Пушкиным в Болдино. В первых числах ноября поэт иронически писал Погодину:"Дай бог здоровье Полевому, его второй том со мною и составляет мое утешение". См. также заметки, сделанные Пушкиным при чтении второго тома "Истории русского народа", опубликованные в сб. "Рукою Пушкина", M. - Л. 1935, стр. 167-179 (в наст. изд. не вошло). ...Россия не окрепла и не развилась во время княжеских драк..., но, напротив, ослабла... - Развернутый вариант этих строк см. стр. 431. Феодализма у нас не было, и тем хуже. - К проблемам феодализма, привлекшим внимание Пушкина в связи с чтением книги Полевого, он обратился вновь в 1831 г. в -->"заметках по истории французской революции"--> (см. т. 7). Суждения о борьбе московских царей с родовой аристократией и о полном подавлении ее Петром I и Анной Иоанновной были развиты в наброске "Что такое дворянство?" (см. стр. 354). Гизо Франсуа (1787-1874) - французский историк, публицист и государственный деятель, идеолог буржуазии, автор трудов по истории европейской культуры от падения Римской империи до французской революции. Полиньяк Жюль, князь (1780-1847) - французский реакционный политический деятель, глава кабинета министров, свергнутого июльской революцией 1830 г. Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений (стр. 324). Печатается по черновым автографам, частично опубликованным, как ничем не связанные между собою литературно-полемические наброски и отрывки, в посмертном издании "Сочинений А. Пушкина" в 1841 г., П. В. Анненковым в 1855 г. и В. Е. Якушкиным в 1884 г. В настоящей редакции, с существенными уточнениями прежде известного текста, не в произвольном порядке случайных "критических заметок", а как определенные части статьи "Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений", впервые напечатано Ю. Г. Оксманом в Полном собр. соч. Пушкина в 1930 г. В иной композиции, обусловленной задачей восстановления начальной редакции статьи (см. далее, стр. 553), опубликовано в академическом издании сочинений Пушкина (т. XI, 1949, стр. 166-174). Статья задумана была Пушкиным в Болдине осенью 1830г. Первые ее черновые листы (до раздела "Один из великих наших сограждан сказал однажды мне..." и пр.) имеют дату: 2 октября. В письме от 4 ноября 1830 г. к Дельвигу Пушкин сообщал: "Я, душа моя, написал пропасть полемических статей, но, не получая журналов, отстал от века и не знаю, в чем дело - и кого надлежит душить, Полевого или Булгарина". Об этом же Пушкин писал из Болдина 5 ноября П. А. Вяземскому (см. т. 9). Первоначально Пушкин никак не отделял в ответах своим критикам литературных обвинений от нелитературных, причем имел в виду все отзывы о себе, а не только последние, наиболее оскорбительные и несправедливые. Широта этого замысла не подрывалась и отсутствием в Болдине газет и журналов, в которых рецензировались произведения Пушкина. Поэт хорошо, видимо, помнил все, сколько-нибудь существенные, критические замечания, которые ему когда-либо были сделаны и в печати, и в устных спорах, и письменно. Статья получала поэтому в некоторых своих частях определенное мемуарное звучание, особенно в тех случаях, когда речь шла в ней об особенностях восприятия первых поэм Пушкина его друзьями - К. Ф. Рылеевым, А. Н. и Н. Н. Раевскими, П. А. Вяземским. Трудно сказать, как были бы использованы в окончательной редакции задуманной Пушкиным большой полемической статьи все дошедшие до нас ее наброски, если бы сам поэт не отказался от своего начального замысла. Новый его вариант опирался на менее широкий литературно-полемический материал, но зато приобретал более острую памфлетную направленность и общественно-политическую актуальность. В бумагах Пушкина сохранилось два плана новой статьи. Первый из них был очень краток (см. стр. 432). Второй план был гораздо более конкретен и развернут даже по главам (см. там же). Он имел и заголовок: "Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений". Работая над планом "Опыта отражения некоторых нелитературных обвинений", Пушкин закреплял в нем порядок размещения только наиболее значительных из своих полемических заметок, не оговаривая всех попутных разъяснений и иллюстраций к основным темам. Предлагаемая нами композиция "Опыта" определяется поэтому не только его планом, но и учетом всех особенностей положения тех или иных частей статьи в рукописях Пушкина, равно как и его разъяснениями и поправками в тексте и на полях (вставки, замены, перестановки и т. п.). Некоторые части статьи остались ненаписанными. Так, судя по ее плану, мы не располагаем ни заключением "Опыта", ни очерком "О Видоке", намечавшимся для второго раздела (под именем Видока Пушкин всегда разумел Булгарина), ни, наконец, заметкой "О знаменитостях", в которой Пушкин предполагал, видимо, ответить на статью Полевого о "Невском альманахе на 1830 год" ("Московский телеграф", 1830, Э 3, стр. 355-359). В этой статье Полевой, отмечая отсутствие в "Невском альманахе" "знаменитых имен Пушкина, Баратынского, Вяземского" и других "литературных аристократов", заявлял, что жалеть об этом нечего, так как "произведения их перестали быть <...> ценным украшением альманахов".