Александр Сергеевич Пушкин. (79)

ПУШКИН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \ ФИЛОСОФ \ ПСИХОЛОГ \ ИСТОРИК \ СОЦИОЛОГ \
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ НИЦШЕ \  ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\ СОЦИОЛОГИЯ \
ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ \ 

ТАВРИДА.

Gib meine Jugend mir zuruck

I

Ты вновь со мною, наслажденье;
В душе утихло мрачных дум
Однообразное волненье!
Воскресли чувства, ясен ум.
Какой-то негой неизвестной,
Какой-то грустью полон я;
Одушевленные поля,
Холмы Тавриды, край прелестный -
Я снова посещаю вас...
Пью томно воздух сладострастья,
Как будто слышу близкий глас
Давно затерянного счастья.

Счастливый край, где блещут воды,
Лаская пышные брега,
И светлой роскошью природы
Озарены холмы, луга,
Где скал нахмуренные своды

II

За нею по наклону гор
Я шел дорогой неизвестной,
И примечал мой робкий взор
Следы ноги ее прелестной -
Зачем не смел ее следов
Коснуться жаркими устами,
Кропя их жгучими слезами...

Нет, никогда средь бурных дней
Мятежной юности моей
Я не желал с таким волненьем
Лобзать уста младых цирцей
И перси, полные томленьем...

* * *

Один, один остался я,
Пиры, любовницы, друзья
Исчезли с легкими мечтами, -
Померкла молодость моя
С ее неверными дарами.
Так свечи, в долгу ночь горев
Для резвых юношей и дев,
В конце безумных пирований
Бледнеют пред лучами дня.

В. Ф. РАЕВСКОМУ

Не даром ты ко мне воззвал
Из глубины глухой темницы.

В. Ф. РАЕВСКОМУ

Не тем горжусь я, мой певец,
Что привлекать умел стихами
Вниманье пламенных сердец,
Играя смехом и слезами,

Не тем горжусь, что иногда
Мои коварные напевы
Смиряли в мыслях юной девы
Волненье страха и стыда,

Не тем, что у столба сатиры
Разврат и злобу я казнил,
И что грозящий голос лиры
Неправду в ужас приводил,

Что непреклонным вдохновеньем,
И бурной юностью моей,
И страстью воли, и гоненьем
Я стал известен меж людей, -

Иная, высшая награда
Была мне роком суждена -
Самолюбивых дум отрада!
Мечтанья суетного сна!..

В. Ф. РАЕВСКОМУ

Ты прав, мой друг - напрасно я презрел
 Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечных муз удел,
 И наслажденья лени сонной,

Красы лаис, заветные пиры,
 И клики радости безумной,
И мирных муз минутные дары,
 И лепетанье славы шумной.

Я дружбу знал - и жизни молодой
 Ей отдал ветреные годы,
И верил ей за чашей круговой
 В часы веселий и свободы,

Я знал любовь, не мрачною тоской,
 Не безнадежным заблужденьем,
Я знал любовь прелестною мечтой,
 Очарованьем, упоеньем.

Младых бесед оставя блеск и шум,
 Я знал и труд и вдохновенье,
И сладостно мне было жарких дум
 Уединенное волненье.

Но все прошло! - остыла в сердце кровь.
 В их наготе я ныне вижу
И свет, и жизнь, и дружбу, и любовь,
 И мрачный опыт ненавижу.

Свою печать утратил резвый нрав,
 Душа час от часу немеет;
В ней чувств уж нет. Так легкий лист дубрав
 В ключах кавказских каменеет.

Разоблачив пленительный кумир,
 Я вижу призрак безобразный.
Но что ж теперь тревожит хладный мир
 Души бесчувственной и праздной?

Ужели он казался прежде мне
 Столь величавым и прекрасным,
Ужели в сей позорной глубине
 Я наслаждался сердцем ясным!

Что ж видел в нем безумец молодой,
 Чего искал, к чему стремился,
Кого ж, кого возвышенной душой
 Боготворить не постыдился!

Я говорил пред хладною толпой
 Языком истины свободной,
Но для толпы ничтожной и глухой
 Смешон глас сердца благородный.

Везде ярем, секира иль венец,
 Везде злодей иль малодушный,
Тиран льстец,
 Иль предрассудков раб послушный.

* * *

На тихих берегах Москвы
Церквей, венчанные крестами,
Сияют ветхие главы
Над монастырскими стенами.
Кругом простерлись по холмам
Вовек не рубленные рощи,
Издавна почивают там
Угодника святые мощи.