Алексей Константинович Толстой (13)

К Роману Мстиславичу в Галич послом
 Прислал папа римский легата.
И вот над Днестром, среди светлых хором,
 В венце из царьградского злата,
Князь слушает, сидя, посольскую речь,
Глаза опустив, опершися на меч.
 И молвит легат: «Далеко ты,
О княже, прославлен за доблесть свою!
 Ты в русском краю
Как солнце на всех изливаешь щедроты,
 Врагам ты в бою
 Являешься божиим громом;
Могучей рукой ты Царьград поддержал,
В земле половецкой не раз испивал
 От синего Дона шеломом.
Ты храбр, аки тур, и сердит, аки рысь, —
 Но ждет тебя большая слава,
Лишь римскому папе душой покорись,
 Святое признай его право:
Он может по воле решить и вязать,
На дом он на твой призовет благодать,
 На недругов — божье проклятье.
Прими ж от него королевскую власть,
 К стопам его пасть
Спеши — и тебе он отверзет объятья,
И, сыном коль будешь его нареком,
Тебя опояшет духовным мечом!»
Замолк. И, лукавую выслушав речь,
 Роман на свой меч
 Взглянул — и его вполовину
Он выдвинул вон из нарядных ножон:
 «Скажи своему господину:
Когда так духовным мечом он силен,
 То он и хвалить его волен,
Но пусть он владеет по-прежнему им,
А я вот и этим, железным своим,
 Доволен!
А впрочем, за ласку к Червонной Руси
 Поклон ему наш отнеси!»

А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. 
Библиотека поэта. Большая серия. 
Ленинград: Советский писатель, 1984.


ВАСИЛИЙ ШИБАНОВ

Князь Курбский от царского гнева бежал,
 С ним Васька Шибанов, стремянный.
Дороден был князь, конь измученный пал —
 Как быть среди ночи туманной?
Но рабскую верность Шибанов храня,
Свого отдает воеводе коня:
 «Скачи, князь, до вражьего стану,
 Авось я пешой не отстану!»

И князь доскакал. Под литовским шатром
 Опальный сидит воевода;
Стоят в изумленье литовцы кругом,
 Без шапок толпятся у входа,
Всяк русскому витязю честь воздает,
Недаром дивится литовский народ,
 И ходят их головы кругом:
 «Князь Курбский нам сделался другом!»

Но князя не радует новая честь,
 Исполнен он желчи и злобы;
Готовится Курбский царю перечесть
 Души оскорбленной зазнобы:
«Что долго в себе я таю и ношу,
То всё я пространно к царю напишу,
 Скажу напрямик, без изгиба,
 За все его ласки спасибо!»

И пишет боярин всю ночь напролет,
 Перо его местию дышит;
Прочтет, улыбнется, и снова прочтет,
 И снова без отдыха пишет,
И злыми словами язвит он царя,
И вот уж, когда залилася заря,
 Поспело ему на отраду
 Послание, полное яду.

Но кто ж дерзновенные князя слова
 Отвезть Иоанну возьмется?
Кому не люба на плечах голова,
 Чье сердце в груди не сожмется?
Невольно сомненья на князя нашли...
Вдруг входит Шибанов, в поту и в пыли:
 «Князь, служба моя не нужна ли?
 Вишь, наши меня не догнали!»

И в радости князь посылает раба,
 Торопит его в нетерпенье:
«Ты телом здоров, и душа не слаба,
 А вот и рубли в награжденье!»
Шибанов в ответ господину: «Добро!
Тебе здесь нужнее твое серебро,
 А я передам и за муки
 Письмо твое в царские руки!»

Звон медный несется, гудит над Москвой;
 Царь в смирной одежде трезвонит;
Зовет ли обратно он прежний покой
 Иль совесть навеки хоронит?
Но часто и мерно он в колокол бьет,
И звону внимает московский народ
 И молится, полный боязни,
 Чтоб день миновался без казни.

В ответ властелину гудят терема,
 Звонит с ним и Вяземский лютый,
Звонит всей опрични кромешная тьма,
 И Васька Грязной, и Малюта,
И тут же, гордяся своею красой,
С девичьей улыбкой, с змеиной душой,
 Любимец звонит Иоаннов,
 Отверженный Богом Басманов.

Царь кончил; на жезл опираясь, идет,
 И с ним всех окольных собранье.
Вдруг едет гонец, раздвигает народ,
 Над шапкою держит посланье.
И спрянул с коня он поспешно долой,
К царю Иоанну подходит пешой
 И молвит ему, не бледнея:
 «От Курбского, князя Андрея!»

И очи царя загорелися вдруг:
 «Ко мне? От злодея лихого?
Читайте же, дьяки, читайте мне вслух
 Посланье от слова до слова!
Подай сюда грамоту, дерзкий гонец!»
И в ногу Шибанова острый конец
 Жезла своего он вонзает,
 Налег на костыль — и внимает:

«Царю, прославляему древле от всех,
 Но тонущу в сквернах обильных!
Ответствуй, безумный, каких ради грех
 Побил еси добрых и сильных?
Ответствуй, не ими ль, средь тяжкой войны,
Без счета твердыни врагов сражены?
 Не их ли ты мужеством славен?
 И кто им бысть верностью равен?

Безумный! Иль мнишись бессмертнее нас,
 В небытную ересь прельщенный?
Внимай же! Приидет возмездия час,
 Писанием нам предреченный,
И аз, иже кровь в непрестанных боях
За тя, аки воду, лиях и лиях,
 С тобой пред судьею предстану!»
 Так Курбский писал Иоанну.

Шибанов молчал. Из пронзенной ноги
 Кровь алым струилася током,
И царь на спокойное око слуги
 Взирал испытующим оком.
Стоял неподвижно опричников ряд;
Был мрачен владыки загадочный взгляд,
 Как будто исполнен печали,
 И все в ожиданье молчали.

И молвил так царь: «Да, боярин твой прав,
 И нет уж мне жизни отрадной!
Кровь добрых и сильных ногами поправ,
 Я пес недостойный и смрадный!
Гонец, ты не раб, но товарищ и друг,
И много, знать, верных у Курбского слуг,
 Что выдал тебя за бесценок!
 Ступай же с Малютой в застенок!»

Пытают и мучат гонца палачи,
 Друг к другу приходят на смену.
«Товарищей Курбского ты уличи,
 Открой их собачью измену!»
И царь вопрошает: «Ну что же гонец?
Назвал ли он вора друзей наконец?»
 — «Царь, слово его всё едино:
 Он славит свого господина!»

День меркнет, приходит ночная пора,
 Скрыпят у застенка ворота,
Заплечные входят опять мастера,
 Опять зачалася работа.
«Ну, что же, назвал ли злодеев гонец?»
— «Царь, близок ему уж приходит конец,
 Но слово его все едино,
 Он славит свого господина:

„О князь, ты, который предать меня мог
 За сладостный миг укоризны,
О князь, я молю, да простит тебе бог
 Измену твою пред отчизной!
Услышь меня, боже, в предсмертный мой час,
Язык мой немеет, и взор мой угас,
 Но в сердце любовь и прощенье —
 Помилуй мои прегрешенья!

Услышь меня, боже, в предсмертный мой час,
 Прости моего господина!
Язык мой немеет, и взор мой угас,
 Но слово мое все едино:
За грозного, боже, царя я молюсь,
За нашу святую, великую Русь —
 И твердо жду смерти желанной!”»
 Так умер Шибанов, стремянный.

А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. 
Библиотека поэта. Большая серия. 
Ленинград: Советский писатель, 1984.


* * *

У приказных ворот собирался народ
 Густо;
Говорит в простоте, что в его животе
 Пусто.
«Дурачье! — сказал дьяк. — Из вас должен быть всяк
 В теле:
Еще в думе вчера мы с трудом осетра
 Съели!»

На базар мужик вез через реку обоз
 Пакли;
Мужичок-то, вишь, прост, знай, везет через мост,
 Так ли?
«Вишь, дурак! — сказал дьяк. — Тебе мост, чай, пустяк,
 Дудки?
Ты б его поберег, ведь плыли ж поперек
 Утки!»

Как у Васьки Волчка вор стянул гусака,
 Вишь ты!
В полотенце свернул, да поймал караул
 Ништо!
Дьяк сказал: «Дурачье! Полотенце-то чье?
 Васьки?
Стало, Васька и тать, стало, Ваське и дать
 Таску!»

Пришел к дьяку больной; говорит: «Ой, ой, ой,
 Дьяче!
Очень больно нутру, а уж вот поутру
 Паче.
И не лечь, и не сесть, и не можно мне съесть
 Столько!»
— «Вишь, дурак! — сказал дьяк. — Ну не ешь натощак —
 Только!»

Пришел к дьяку истец, говорит: «Ты отец
 Бедных;
Кабы ты мне помог — видишь денег мешок
 Медных, —
Я б те всыпал, ей-ей, в шапку десять рублей,
 Шутка!»
«Сыпь сейчас, — сказал дьяк, подставляя колпак, —
 Ну-тка!»

А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. 
Библиотека поэта. Большая серия. 
Ленинград: Советский писатель, 1984.