Алексей Константинович Толстой (21)

ПОТОК-БОГАТЫРЬ

 1
Зачинается песня от древних затей,
 От веселых пиров и обедов,
И от русых от кос, и от черных кудрей,
 И от тех ли от ласковых дедов,
Что с потехой охотно мешали дела;
От их времени песня теперь повела,
 От того ль старорусского краю,
 А чем кончится песня — не знаю.

 2
У Владимира Солнышка праздник идет,
 Пированье идет, ликованье,
С молодицами гридни ведут хоровод,
 Гуслей звон и кимвалов бряцанье;
Молодицы что светлые звезды горят
И под топот подошв и под песенный лад,
 Изгибаяся, ходят красиво,
 Молодцы выступают на диво.

 3
Но Поток-богатырь всех других превзошел:
 Взглянет — искрами словно обмечет;
Повернется направо — что сизый орел,
 Повернется налево — что кречет;
Подвигается мерно и взад и вперед,
То притопнет ногою, то шапкой махнет,
 То вдруг станет, тряхнувши кудрями,
 Пожимает на месте плечами.

 4
И дивится Владимир на стройную стать,
 И дивится на светлое око:
«Никому, — говорит, — на Руси не плясать
 Супротив молодого Потока!»
Но уж поздно, встает со княгинею князь,
На три стороны в пояс гостям поклонясь,
 Всем желает довольным остаться —
 Это значит: пора расставаться.

 5
И с поклонами гости уходят домой,
 И Владимир княгиню уводит,
Лишь один остается Поток молодой,
 Подбочася, по-прежнему ходит,
То притопнет ногою, то шапкой махнет,
Не заметил он, как отошел хоровод,
 Не слыхал он Владимира ласку,
 Продолжает по-прежнему пляску.

 6
Вот уж месяц из-за лесу кажет рога,
 И туманом подернулись балки,
Вот и в ступе поехала баба-яга,
 И в Днепре заплескались русалки;
В Заднепровье послышался лешего вой,
По конюшням дозором пошел домовой,
 На трубе ведьма пологом машет,
 А Поток себе пляшет да пляшет.

 7
Сквозь царьградские окна в хоромную сень
 Смотрят светлые звезды, дивяся,
Как по белым стенам богатырская тень
 Ходит взад и вперед, подбочася.
Перед самой зарей утомился Поток,
Под собой уже резвых не чувствует ног,
 На мостницы как сноп упадает,
 На полтысячи лет засыпает.

 8
Много снов ему снится в полтысячи лет:
 Видит славные схватки и сечи,
Красных девиц внимает радушный привет
 И с боярами судит на вече;
Или видит Владимира вежливый двор,
За ковшами веселый идет разговор,
 Иль на ловле со князем гуторит,
 Иль в совете настойчиво спорит.

 9
Пробудился Поток на Москве на реке,
 Пред собой видит терем дубовый,
Под узорным окном, в закутном цветнике,
 Распускается розан махровый.
Полюбился Потоку красивый цветок,
И понюхать его норовится Поток,
 Как в окне показалась царевна,
 На Потока накинулась гневно:

 10
«Шеромыжник, болван, неученый холоп!
 Чтоб тебя в турий рог искривило!
Поросенок, теленок, свинья, эфиоп,
 Чертов сын, неумытое рыло!
Кабы только не этот мой девичий стыд,
Что иного словца мне сказать не велит,
 Я тебя, прощелыгу, нахала,
 И не так бы еще обругала!»

 11
Испугался Поток, не на шутку струхнул:
 «Поскорей унести бы мне ноги!»
Вдруг гремят тулумбасы; идет караул,
 Гонит палками встречных с дороги;
Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
А кругом с топорами идет палачи —
 Его милость сбираются тешить,
 Там кого-то рубить или вешать.

 12
И во гневе за меч ухватиляс Поток:
 «Что за хан на Руси своеволит?»
Но вдруг слышит слова: «То земной едет бог,
 То отец наш казнить нас изволит!»
И на улице, сколько там было толпы, —
Воеводы, бояре, монахи, попы,
 Мужики, старики и старухи, —
 Все пред ним повалились на брюхи.

 13
Удивляется притче Поток молодой:
 «Если князь он иль царь напоследок,
Что ж метут они землю пред ним бородой?
 Мы честили князей, но не эдак!
Да и полно, уж вправду ли я на Руси?
От земного нас бога господь упаси!
 Нам Писанием велено строго
 Признавать лишь небесного Бога!»

 14
И пытает у встречного он молодца:
 «Где здесь, дядя, сбирается вече?»
Но на том от испугу не видно лица:
 «Чур меня, — говорит, — человече!»
И пустился бежать от Потока бегом,
У того ж голова заходила кругом,
 Он на землю как сноп упадает,
 Лет на триста еще засыпает.

 15
Пробудился Поток на другой на реке,
 На какой? — не припомнит преданье;
Погуляв себе взад и вперед в холодке,
 Входит он во просторное зданье;
Видит: судьи сидят, и торжественно тут
Над преступником гласный свершается суд.
 Несомненны и тяжки улики,
 Преступленья ж довольно велики:

 16
Он отца отравил, пару теток убил,
 Взял подлогом чужое именье
Да двух братьев и трех дочерей задушил, —
 Ожидают присяжных решенья.
И присяжные входят с довольным лицом:
«Хоть убил, — говорят, — не виновен ни в чем!»
 Тут платками им слева и справа
 Машут барышни с криками: браво!

 17
И промолвил Поток: «Со присяжными суд
 Был обычен и нашему миру,
Но когда бы такой подвернулся нам шут,
 В триста кун заплатил бы он виру!»
А соседи, косясь на него, говорят:
«Вишь, какой затесался сюда ретроград!
 Отсталой он, то видно по платью,
 Притеснять хочет меньшую братью!»

 18
Но Поток из их слов ничего не поймет,
 И в другое он здание входит;
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
 Пред толпою ученье проводит:
Что, мол, нету души, а одна только плоть
И что если и впрямь существует господь,
 То он только есть вид кислорода,
 Вся же суть в безначалье народа.

 19
И, увидея Потока, к нему свысока
 Патриот обратился сурово:
«Говори, уважаешь ли ты мужика?»
 Но Поток вопрошает: «Какого?»
«Мужика вообще, что смиреньем велик!»
Но Поток говорит: «Есть мужик и мужик:
 Если он не пропьет урожаю,
 Я тогда мужика уважаю!»

 20
«Феодал! — закричал на него патриот. —
 Знай, что только в народе спасенье!»
Но Поток говорит: «Я ведь тоже народ,
 Так за что ж для меня исключенье?»
Но к нему патриот: «Ты народ, да не тот!
Править Русью призван только черный народ!
 То по старой системе всяк равен,
 А по нашей лишь он полноправен!»

 21
Тут все подняли крик, словно дернул их бес,
 Угрожают Потоку бедою.
Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс
 И что кто-то заеден средою.
Меж собой вперерыв, наподобье галчат,
Все об общем каком-то о деле кричат,
 И Потока с язвительным тоном
 Называют остзейским бароном.

 22
И подумал Поток: «Уж, господь борони,
 Не проснулся ли я слишком рано?
Ведь вчера еще, лежа на брюхе, они
 Обожали московского хана,
А сегодня велят мужика обожать.
Мне сдается, такая потребность лежать
 То пред тем, то пред этим на брюхе,
 На вчерашнем основана духе!»

 23
В третий входит он дом — и объял его страх:
 Видит, в длинной палате вонючей,
Все острижены вкруг, в сюртуках и очках,
 Собралися красавицы кучей.
Про какие-то женские споря права,
Совершают они, засуча рукава,
 Пресловутое общее дело:
 Потрошат чье-то мертвое тело.

 24
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,
 А они восклицают ехидно:
«Ах, какой он пошляк! Ах, как он неразвит!
 Современности вовсе не видно!»
Но Поток говорит, очутясь на дворе:
«То ж бывало у нас и на Лысой горе,
 Только ведьмы хоть голы и босы,
 Но, по крайности, есть у них косы!»

 25
И что видеть и слышать ему довелось:
 И тот суд, и о боге ученье,
И в сиянье мужик, и девицы без кос —
 Всё приводит его к заключенью:
«Много разных бывает на свете чудес!
Я не знаю, что значит какой-то прогресс,
 Но до здравого русского веча
 Вам еще, государи, далече!»

 26
И так сделалось гадко и тошно ему,
 Что он наземь как сноп упадает
И под слово прогресс, как в чаду и дыму,
 Лет на двести еще засыпает.
Пробужденья его мы теперь подождем,
Что, проснувшись, увидит, о том и споем,
 А покудова он не проспится,
 Наудачу нам петь не годится.

А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. 
Библиотека поэта. Большая серия. 
Ленинград: Советский писатель, 1984.