Бернс Роберт (3)

 СЕЛЬСКИЙ СУББОТНИЙ ВЕЧЕР
 В ШОТЛАНДИИ

 Вольное подражание Р. Борнсу

 Let not Ambition mock their useful toil,
 Their homely joys, and destiny obscure;
 Not Grandeur hear, with a disdainful smile,
 The short and simple annals oi the poor.

 Gray {*}
 {* Пусть Честолюбие не насмехается над их полезным трудом, над их
скромными радостями, незаметной судьбой, пусть Величие не внимает с
презрительной улыбкой кратким и простым летописям жизни бедняков. Грей
(англ.). - Ред.}

 Ал. Ан. B...ковой

 Была пора - луч ясный в ней сиял,
 Я сердцем жил, я радостью дышал,
 И жизнь моя играючи летела.
 Те дни прошли; одета черной мглой,
 В моих очах природа потемнела;
 Кругом гроза; но ты была со мной,
 Моя судьба душой твоей светлела;
 Мне заменил твой дружеский привет
 Обман надежд и блеск (веселых лет;
 Забылось всё. - Как пленники к неволе,
 Привыкнул я к моей угрюмой доле;
 Она - окажу ль - мне сделалась мила:
 Меня с тобой она, мой друг, свела,
 И, может быть, недаром мы узнали,
 Как много есть прекрасного в печали!
 Теперь с тобой надолго разлучен;
 Но дружбою, но памятью твоею
 Как воздухом душистым окружен;
 Я чувствовать и думать не умел,
 Чтоб чувств и дум с тобой не разделять.
 Стеснен ли дух от мрачных впечатлений,
 Горит ли он в порывах вдохновений -
 Могу ль тебя, могу ль не вспоминать?
 В уме моем ты мыслию высокой,
 Ты в нежности и тайной, и глубокой
 Душевных чувств, и ты ж в моих очах
 Как яркая звезда на темных небесах.

 Я ждал ее, я мчался к ней душою,
 Я для нее сквозь слезы песни пел,
 Я пел, - она... была уж не земною;
 Звук томных струн, он к ней не долетел;
 Тиха ее далекая могила;
 Душа светла в надзвездной стороне;
 Но сердце тех, кого она любила...
 Святая тень! молися обо мне...

 1

 Ноябрь шумит; в полях метель и вьюга;
 Ненастный день стал меркнуть за горой;
 Уж отпряжен усталый бык от плуга,
 И весь в пыли он тащится домой.
 Поселянин скорей спешит с работы;
 С неделею окончены заботы;
 Его соха, и лом, и борона,
 И сбруя вся в порядке убрана;
 Он веселит свое воображенье,
 Что радостно начнется воскресенье;
 И чрез лесок в уютный домик свой
 Идет к семье на отдых и покой.

 2

 И на холме, дубами осененный,
 Уж видит он приют уединенный;
 Уже детьми он шумно окружен -
 Обнять отца бегут со всех сторон.
 Приветен вид его родимой сени;
 Манят к себе трескучий огонек;
 Как чисто всё, плита и очажок!
 Залепетав, сын младший на колени
 К нему вскочил, и, с важностью скромна,
 Подсела к ним радушная жена;
 Кругом себя бросая взор веселый,
 Покоен, рад, забыл он труд тяжелый.

 3

 Меж тем пошла забота у детей:
 Кто прячет плуг, кто стадо загоняет;
 Обдумав всё, один из них скорей
 В соседнее местечко посылает
 Тихонько весть - и Дженни к ним бежит,
 Надежда их, уж девушка большая,
 Мила, свежа, как роза полевая,
 У ней в очах любовь так и горит.
 Смеется мать, отец не наглядится;
 Как рада их к груди она прижать,
 И рада им наряд свой показать,
 И деньгами готова поделиться:
 У той швеи, к которой отдана,
 Своим трудом достала их она.

 4

 Родные все друг о друге приветно
 Хотят узнать; семейный сладкий час
 Веселье мчит в беседах незаметно:
 То спор, то смех, и каждый свой рассказ
 О том, где был, что видел, начинает;
 Один начнет, другой перебивает;
 А муж с женой-с детей не сводят глаз,
 И речь начать, и дать совет готовы.
 Хозяйка-мать, взяв ножницы с иглой,
 Из лоскутков малюткам шьет обновы;
 Отец молчит, но, помня долг святой,
 Уж занят он их будущей судьбой.
 Что мать с отцом велят повиноваться,
 Радушно жить и помнить божий страх,
 От нужд искать убежища в трудах,
 И день и ночь порочных дум чуждаться,
 Правдиву быть на деле и в речах -
 Он вкоренял от детства в их умах;
 Он говорил: "К прекрасному дорога
 У всех одна - творца о всем молить,
 Не делать зла, добро всегда творить;
 С тем будет бог, кто сердцем ищет бога".

 6

 Но кто стучит тихонько у ворот?
 Дивятся все, а Дженни узнает;
 Дрожит как лист, едва промолвит слово:
 "То, верно, сын соседа городского;
 Его отец в село к нам посылал,
 И он меня чрез поле провожал".
 В раздумье мать; как делу быть, не знает,
 Глядит на дочь и молча замечает,
 Как вдруг любовь зажглась в ее глазах
 И вспыхнула румянцем на щеках;
 И мать спросить у дочери робеет,
 Кто новый гость; а та дохнуть не смеет.
 Но страх прошел; ответ был не худой:
 Не из бродяг сосед их молодой.

 7

 И юноша красивый, статный входит,
 И взор родных на гостя устремлен,
 И Дженни к ним, стыдясь, его подводит,
 И любо ей, что дружно принят он.
 С ним речь завел хозяин говорливый,
 Каков посев, о стаде, о конях.
 Надежды луч горит в младых сердцах;
 Но милый гость застенчив: торопливый,
 Не знает он, что делать, что сказать.
 Смекнула всё догадливая мать:
 Нет, видно, дочь себя не уронила;
 Девичью спесь, как должно, сохранила.

 8

 Любовь, любовь! живой восторг сердец,
 Твой чистый жар всем радостям венец.
 Уже давно я, путник неизвестный,
 Чрез скучный мир печально прохожу;
 Но долг велит, и правду я скажу;
 В долине слез отрадою небесной
 Одна любовь; нет радости другой!
 Вот наших дней минуты золотые:
 Когда одни, вечернею порой,
 Стыдливые, любовники младые,
 В тени дерев, сидят рука с рукой;
 Их взор горит весельем и тоской,
 На их устах привет и ропот нежный;
 А вкруг цветет шиповник белоснежный,
 И тихо к ним склоняется кусток,
 И веет им душисты! ветерок.

 9

 И где же, где найдется тот несчастный,
 Злодей без чувств, кто б Дженни изменил,
 В холодный яд обманом превратил
 Мечту души невинной и прекрасной!
 Как нарушать святое на земли,
 Любовь и мир доверчивой семьи!
 Взгляните там - вот жертва обольщенья:
 Она не ждет, не хочет утешенья;
 Таясь от всех, уныла и бледна,
 Во цвете лет рассудка лишена,
 Как меж могил огни осенней ночи,
 Так мрачные ее сверкают очи;
 Рыдает мать, зачем она в живых;
 Отец клянет позор власов седых...

 10

 Но ужин ждет - похлебка, дичь готовы,
 Принесены творог и молоко,
 Обычный дар любимой их коровы,
 Да и сама она недалеко,
 Пришла с двора - и голову с рогами
 Просунула тихонько меж досками,
 И сена клок заботливо жует.
 Хозяйка-мать то сядет, то уйдет,
 О юноше хлопочет прихотливо,
 И сочный сыр пред ним уже стоит,
 И пенится некупленное пиво;
 Он хвалит всё, за всё благодарит,
 Узнав о том с подробностью большою,
 Как делан сыр хозяйкою самою
 И что ему тогда лишь минет год,
 Как желтый лен в полях цвести начнет.

 11

 Довольны все. От добрых слов вкуснее,
 Уже дошел их ужин до конца,
 И старец встал; кругом огня теснее
 Садятся все, но тише и важнее,
 И Библия покойного отца,
 Бесценное наследство родовое,
 Положена пред старцем на столе;
 Он обнажил чело полвековое,
 И волосы, рядами на челе
 Приглажены к вискам его, белели;
 И те стихи заметил он в псалмах,
 Которые хотел, чтоб дети пели;
 Потом сказал с слезами на очах:
 "Помолимся подателю всех благ!"

 12

 Они поют. Сердечные, простые,
 В один напев слилися голоса;
 И звуки те шотландских гор родные,
 И вера их несет на небеса.
 В святую брань так мученики пели,
 И, может быть, стремясь к высокой цели,
 Наш Джон Граам и смелый лорд Эльджин
 Слыхали их в рядах своих дружин,
 Когда сердца огнем небес горели,
 Когда, в руках молитвенник и меч,
 Их рать неслась грозой народных сеч
 И пряталась под бронею верига.
 Но снова вдруг возникла тишина;
 У всех душа святынею полна -
 Разогнута божественная книга.

 13

 Отец семьи, душой священник сам,
 Читает в ней паденье человека,
 Как богу был угоден Авраам,
 Как Моисей гнал племя Амалека,
 Иль страх и плач державного певца
 Под грозною десницею творца,
 Иль Иова и жалобы, и муки,
 Иль дивных арф пророческие звуки,
 Когда Исай, восторгами крушим,
 Пылал и пел, как тайный серафим.

 14

 Иль чтенье то Евангелья святое,
 Как божий сын снисшел и жил меж нас,
 За грешных кровь безгрешного лилась,
 На небесах он имя нес второе,
 А на земле ему и места нет
 Главы склонить. Иль как его завет
 Меж градов, сел, народов отдаленных,
 Везде проник в посланьях вдохновенных,
 Как, заточен, возлюбленный Христом
 В Патмосе жил, и ангела с мечом
 Он в солнце зрел, внимая от Сиона
 И гнев, и суд на гибель Вавилона,

 15

 Супруг, отец, угодник пред тобой,
 Небесный царь, колено преклоняет,
 И к небесам торжественно стрелой
 С надеждою молитва возлетает:
 "Да вместе их творец благословит,
 Да в жизни той опять соединит;
 И там, в лучах бессмертного сиянья,
 Не будет где ни слез, ни воздыханья,
 Друг другу мы час от часу милей,
 Мы станем петь хвалу любви твоей,
 А время течь своей стезею вечной
 Кругом миров под властью бесконечной!"

 16

 Стремленье дум покорных и святых,
 Сей набожный восторг людей простых-
 Его не тмят обряд и блеск служенья,
 Ни тонкий вкус пленительного пенья:
 Кто зрит сердца, тот в благости своей
 Равно царю и нищему внимает,
 Под бедный кров от пышных алтарей
 Он в хижину к молящим низлетает,
 И благодать по вере им дана,
 И вписаны на небе имена.

 17

 Час тихий сна меж тем уж приближался
 И все идут на сладостный покой;
 Простясь, вздохнул счастливец молодой;
 Отец один с хозяйкою остался,
 И долго он еще наедине
 Молил творца в умильной тишине,
 Чтоб тот, кто птиц и греет и питает,
 Кто в нежный блеск лилею одевает,
 Чтоб он, господь, во всем с семьей его
 Всегда творил свою святую волю,
 Как хочет сам, благословил их долю;
 Лишь он просить дерзает одного,
 Чтоб все они закон его хранили,
 Всевышнего боялись и любили.

 18

 Так сельский бард своих родных полей
 Оставил нам семейное преданье.
 Цари творят богатых и князей, -
 Муж праведный есть лучшее созданье
 Творца миров; и память старины,
 Любовь семейств, отцовские уставы,
 Блаженство, честь той дикой стороны
 Еще хранят в ней доблестные нравы.
 О, как певцу Шотландия мила!
 Как молит он, чтоб родина цвела,
 Да благодать небес над нею льется,
 Сынов ее парок да не коснется,
 Да в их груди течет Валлиса кровь,
 И дух его, и к родине любовь
 Пылают в них, и ангелом незримым
 Да веет он над островом любимым!..

 19

 А я к тебе, к тебе взываю я,
 Святая Русь, о наша мать-земля!
 Цвети, цвети, страна моя родная!
 Меж царств земных, как пальма молодая,
 Цвети во всем, и в доле золотой
 Счастлива будь, и счастье лей рекой!
 Страна сердец, и дум, и дел высоких!
 О, как гремят везде в краях далеких
 Твоих дружин и флотов чудеса
 И русских дев стыдливая краса!
 Верна царям и верою хранима,
 Врагу страшна, сама неустрашима,
 Да будут честь и нравов простота
 И совести народной чистота
 Всегда твоей и славой, и отрадой,
 И огненной кругом тебя оградой,
 И пред тобой исчезнет тень веков
 При звуке струн восторженных певцов!

 <1829>


 К ПОЛЕВОЙ МАРГАРИТКЕ,
 КОТОРУЮ РОБЕРТ БОРНС, ОБРАБОТЫВАЯ СВОЕ ПОЛЕ,
 НЕЧАЯННО СРЕЗАЛ ЖЕЛЕЗОМ СОХИ
 В АПРЕЛЕ 1786 г.

 Цветок пунцовый, полевой!
 Ты, бедный, встретился со мной
 Не в добрый час: тебя в красе
 Подрезал я.
 Жемчуг долин, не можно мне
 Спасти тебя!

 Не пестрый, резвый мотылек
 Теперь твой нежный стебелек
 На дерн, увлаженный росой,
 Порхая, гнет;
 К тебе румяною зарей
 Он не прильнет.

 В холодном поле ветр шумел,
 И дождик лил, и гром гремел;
 Но туча мрачная прошла,
 Меж тем в глуши
 Ты нежно, тихо расцвела,
 Цветок любви.

 Сады дают цветам своим
 Приют и тень - и любо им;
 Но сироту, красу полян,
 Кто сбережет?
 От зноя туча, иль курган
 От непогод?

 Из-под травы едва видна,
 Цвела ты, прелести полна,
 И солнца луч с тобой играл;
 Но тайный рок
 Железо острое наслал -
 Погиб цветок...

 Таков удел, Мальвина, твой,
 Когда невинною душой
 Ты ловишь нежные мечты;
 Любовь страшна:
 Как мой цветок, увянешь ты
 В тоске, одна.

 Певцу удел такой же дан:
 Бушует жизни океан,
 Не видно звезд, а он плывет,
 Надежда мчит;
 Он прост душой, он счастья ждет...
 Челнок разбит.

 И добрый, злыми утеснен,
 Тому ж уделу обречен:
 Никто ничем не упрекнет,
 А жил в слезах;
 Приюта нет; он отдохнет...
 На небесах!

 И я горюю о цветке;
 А может быть, невдалеке
 Мой черный день; и как узнать,
 Что Бог велел?
 Не о себе ли горевать
 И мой удел?..

 <1829>


 ПРИМЕЧАНИЯ

 Сельский субботний вечер в Шотландии. Впервые - отдельное издание:
"Сельский субботний вечер в Шотландии. Вольное подражание Р. Борнсу И.
Козлова". СПб., 1829. Стихотворение Роберта Бернса называется "The cotter's
saturday night". Эпиграф взят из "Элегии, написанной на сельском кладбище"
английского поэта Томаса Грея (1716-1771). Ал. Ан. В... к. вой - Александре
Андреевне Воейковой (см. о ней на стр. 443). Она была уж не земною. А. А.
Воейкова скончалась 14(26) февраля 1829 г. в Пизе. Далекая могила. А. А.
Воейкова похоронена в Ливорно. Авраам - по библейскому преданию, прародитель
и патриарх еврейского народа. Моисей гнал племя Амалека. Имеются в виду
библейские сказания о борьбе, которую вели древние евреи во главе с Моисеем
против кочевого племени амалекитян, наименование которого якобы происходит
от его родоначальника Амалека. Державный певец - Давид, царь израильский,
которому приписывается создание религиозных песен - псалмов. Иова и жалобы,
и муки. Иов - праведник, подвергнутый для испытания веры страшным бедствиям
и мучениям. Исай - библейский пророк, безбоязненно говоривший правду царям.
Патмос - скалистый остров, куда, по евангельскому рассказу, был сослан
апостол Иоанн, имевший там "откровение", которое составило содержание
Апокалипсиса. Сионгора, на которой была расположена крепость древнего
Иерусалима. Гибель Вавилона. По библейскому преданию, древний город Вавилон
был разрушен в наказание за грехи его жителей. Валлиса кровь. Имеется в виду
Вильям Уоллес (1270-1305) - национальный шотландский герой, боровшийся за
независимость родины.
 К полевой маргаритке, которую Роберт Борнс, обработывая свое поле,
нечаянно срезал железом сохи в апреле 1786 г. Перевод стихотворения Роберта
Бернса "То a mountain daisy". Впервые - вместе с "Сельским субботним вечером
в Шотландии", СПб., 1829, стр. 33-37.