Блок Александр Александрович. (22)

ИЗ ГАЗЕТ

Встала в сияньи. Крестила детей. 
И дети увидели радостный сон. 
Положила, до полу клонясь головой, 
Последний земной поклон.

Коля проснулся. Радостно вздохнул, 
Голубому сну еще рад наяву. 
Прокатился и замер стеклянный гул:
Звенящая дверь хлопнула внизу.

Прошли часы. Приходил человек 
С оловянной бляхой на теплой шапке. 
Стучал и дожидался у двери человек. 
Никто не открыл. Играли в прятки.

Были веселые морозные Святки,
Прятали мамин красный платок. 
В платке уходила она по утрам. 
Сегодня оставила дома платок:

Дети прятали его по углам.
Подкрались сумерки. Детские тени 
Запрыгали на стене при свете фонарей. 
Кто-то шел по лестнице, считая ступени. 
Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.

Дети прислушались. Отворили двери 
Толстая соседка принесла им щей. 
Сказала: "Кушайте". Встала на колени 
И, кланяясь, как мама, крестила детей.

Мамочке не больно, розовые детки 
Мамочка сама на рельсы легла. 
Доброму человеку, толстой соседке, 
Спасибо, спасибо. Мама не могла...

Мамочке хорошо. Мама умерла

27 декабря 1903

 

 СТАТУЯ

Лошадь влекли под уздцы на чугунный 
Мост. Под копытом чернела вода. 
Лошадь храпела, и воздух безлунный 
Храп сохранял на мосту навсегда.

Песни воды и хрипящие звуки
Тут же вблизи расплывались в хаос.
Их раздирали незримые руки.
В черной воде отраженье неслось.

Мерный чугун отвечал однотонно. 
Разность отпала. И вечность спала. 
Черная ночь неподвижно, бездонно - 
Лопнувший в бездну ремень увлекла.

Всё пребывало. Движенья, страданья 
Не было. Лошадь храпела навек. 
И на узде в напряженьи молчанья 
Вечно застывший висел человек.

28 декабря 1903

 * * *

По берегу плелся больной человек. 
С ним рядом ползла вереница телег.

В дымящийся город везли балаган, 
Красивых цыганок и пьяных цыган.

И сыпали шутки, визжали с телег. 
И рядом тащился с кульком человек.

Стонал и просил подвезти до села 
Цыганочка смуглую руку дала.

И он подбежал, ковыляя как мог, 
И бросил в телегу тяжелый кулек.

И сам надорвался, и пена у губ. 
Цыганка в телегу взяла его труп.

С собой усадила в телегу рядком, 
И мертвый качался и падал ничком.

И с песней свободы везла до сеча. 
И мертвого мужа жене отдала.

28 декабря 1903

 * * *

Ветер хрипит на мосту меж столбами, 
Черная нить под снегами гудет.

Чудо ползет под моими санями, 
Чудо мне сверху поет и поет...

Всё мне, певучее, тяжко и трудно, 
Песни твои, и снега, и костры...

Чудо, я сплю, я устал непробудно. 
Чудо, ложись в снеговые бугры!

28 декабря 1903

 * * *

Светлый сон, ты не обманешь, 
Ляжешь в утренней росе, 
Алой пылью тихо встанешь 
На закатной полосе.

Солнце небо опояшет, 
Вот и вечер - весь в огне. 
Зайчик розовый запляшет 
По цветочкам на стене.

На балконе, где алеют 
Мхи старинных баллюстрад, 
Деды дремлют и лелеют 
Сны французских баррикад.

Мы внимаем ветхим дедам, 
Будто статуям из ниш:
Сладко вспомнить за обедом 
Старый пламенный Париж.

Протянув больную руку, 
Сладко юным погрозить, 
Сладко гладить кудри внуку, 
О минувшем говорить.

И в алеющем закате 
На балконе подремать, 
В мягком стеганом халате 
Перебраться на кровать...

Скажут: "Поздно, мы устали...
Разойдутся на заре. 
Я с тобой останусь в зале, 
Лучик ляжет на ковре.

Милый сон, вечерний лучик...
Тени бархатных ресниц...
В золотистых перьях тучек 
Танец нежных вечерниц.

25 февраля 1904

 * * *

Мой любимый, мой князь, мой жених, 
Ты печален в цветистом лугу. 
Павиликой средь нив золотых 
Завилась я на том берегу.

Я ловлю твои сны на лету 
Бледно-белым прозрачным цветком. 
Ты сомнешь меня в полном цвету 
Белогрудым усталым конем.

Ах, бессмертье мое растопчи, - 
Я огонь для тебя сберегу. 
Робко пламя церковной свечи 
У заутрени бледной зажгу.

В церкви станешь ты, бледен лицом. 
И к царице небесной придешь, - 
Колыхнусь восковым огоньком, 
Дам почуять знакомую дрожь...

Над тобой - как свеча - я тиха, 
Пред тобой - как цветок - я нежна. 
Жду тебя, моего жениха, 
Всё невеста - и вечно жена.

26 марта 1904