- 1129 Просмотров
- Обсудить
Булат Окуджава.Пробралась в нашу жизнь клевета, как кликуша глаза закатила, и прикрыла морщинку у рта, и на тонких ногах заходила. От раскрытых дверей — до стола, от стола — до дверей, как больная, все ходила она и плела, поминая тебя, проклиная. И стучала о грудь кулаком, и от тонкого крика синела, и кричала она о таком, что посуда в буфете звенела. От Воздвиженки и до Филей, от Потылихи до Самотечной все клялась она ложью твоей и своей правотой суматошной... Отчего же тогда проношу как стекло твое имя? Спасаюсь? Словно ногтем веду по ножу - снова губ твоих горьких касаюсь. И смеюсь над ее правотой, хрипотою ее, слепотою, как пропойца - над чистой водою. Клевета. Клеветы. Клеветой.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Ю. Васильеву Живописцы, окуните ваши кисти в суету дворов арбатских и в зарю, чтобы были ваши кисти словно листья. Словно листья, словно листья к ноябрю. Окуните ваши кисти в голубое, по традиции забытой городской, нарисуйте и прилежно и с любовью, как с любовью мы проходим по Тверской. Мостовая пусть качнется, как очнется! Пусть начнется, что еще не началось! Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется... Что гадать нам: удалось — не удалось? Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы, наше лето, нашу зиму и весну... Ничего, что мы — чужие. Вы рисуйте! Я потом, что непонятно, объясню.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Красной глины беру прекрасный ломоть и давить начинаю его, и ломать, плоть его мять, и месить, и молоть... И когда остановится гончарный круг, на красной чашке качнется вдруг желтый бык — отпечаток с моей руки, серый аист, пьющий из белой реки, черный нищий, поющий последний стих, две красотки зеленых, пять рыб голубых... Царь, а царь, это рыбы раба твоего, бык раба твоего... Больше нет у него ничего. Черный нищий, поющий во имя его, от обид обалдевшего раба твоего. Царь, а царь, хочешь, будем вдвоем рисковать: ты башкой рисковать, я тебя рисовать? Вместе будем с тобою озоровать: Бога — побоку, бабу — под бок, на кровать?! Царь, а царь, когда ты устанешь из золота есть, вели себе чашек моих принесть, где желтый бык — отпечаток с моей руки, серый аист, пьющий из белой реки, черный нищий, поющий последний стих, две красотки зеленых, пять рыб голубых...
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Спасибо тебе, стрела, спасибо, сестра, что так ты кругла и остра, что оленю в горячий бок входишь, как Бог! Спасибо тебе за твое уменье, за чуткий сон в моем колчане, за оперенье, за тихое пенье... Дай тебе Бог воротиться ко мне! Чтоб мясу быть жирным на целую треть, чтоб кровь была густой и липкой, олень не должен предчувствовать смерть... Он должен умереть с улыбкой. Когда окончится день, я поклонюсь всем богам... Спасибо тебе, Олень, твоим ветвистым рогам, мясу сладкому твоему, побуревшему в огне и в дыму... О Олень, не дрогнет моя рука, твой дух торопится ко мне под крышу... Спасибо, что ты не знаешь моего языка и твоих проклятий я не расслышу! О, спасибо тебе, расстояние, что я не увидел оленьих глаз, когда он угас!..
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Один шажок и другой шажок, а солнышко село... О господин, вот тебе стожок и другой стожок доброго сена! И все стога (ты у нас один) и колода меда... Пируй, господин, до нового года! Я амбар — тебе, а пожар — себе... Я рвань, я дрянь, меня жалеть опасно. А ты живи праздно: сам ешь, не давай никому... Пусть тебе — прекрасно, госпоже — прекрасно, холуям — прекрасно, а плохо пусть — топору твоему!
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.К. Г. Паустовскому Люблю я эту комнату, где розовеет вереск в зеленом кувшине. Люблю я эту комнату, где проживает ересь с богами наравне. Где в этом, только в этом находят смысл и ветром смывают гарь и хлам, где остро пахнет веком четырнадцатым с веком двадцатым пополам. Люблю я эту комнату без драм и без расчета... И так за годом год люблю я эту комнату, что, значит, в этом что-то, наверно, есть, но что-то — и в том, чему черед. Где дни, как карты, смешивая — грядущий и начальный, что жив и что угас,— я вижу, как насмешливо, а может быть, печально глядит она на нас. Люблю я эту комнату, где даже давний берег так близок — не забыть... Где нужно мало денег, чтобы счастливым быть.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Земля гудит под соловьями, под майским нежится дождем, а вот солдатик оловянный на вечный подвиг осужден. Его, наверно, грустный мастер пустил по свету невзлюбя. Спроси солдатика: «Ты счастлив?» И он прицелится в тебя. И в смене праздников и буден, в нестройном шествии веков смеются люди, плачут люди, а он все ждет своих врагов. Он ждет упрямо и пристрастно, когда накинутся трубя... Спроси его: «Тебе не страшно?» И он прицелится в тебя. Живет солдатик оловянный предвестником больших разлук и автоматик окаянный боится выпустить из рук. Живет защитник мой, невольно сигнал к сраженью торопя. Спроси его: «Тебе не больно?» И он прицелится в тебя.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Таксомоторная кибитка, трясущаяся от избытка былых ранений и заслуг, по сопкам ткет за кругом круг. Миную я глухие реки, и на каком-то там ночлеге мне чудится (хотя и слаб) переселенческой телеги скрип, и коней усталых храп, и мягкий стук тигриных лап, напрягшихся в лихом набеге, и крик степи о человеке, и вдруг на океанском бреге — краб, распластавшийся как раб... С фантазиями нету сладу: я вижу, как в чужом раю, перемахнув через ограду, отыскивая дичь свою, под носом у слепой двустволки ободранные бродят волки... Я их сквозь полночь узнаю. А сторож-то! Со сторожихой с семидесятилетней, тихой! Они под жар печной — бока, пока созревшей облепихой дурманит их издалека, пока им дышится, пока им любопытны сны и толки, пока еще слышны им волки, и августа мягка рука, пока кленовый лист узорный им выпадает на двоих... Вот так я представляю их, случайный бог таксомоторный, невыспавшийся, тощий, черный, с дорожных облаков своих.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Я строил замок надежды. Строил-строил. Глину месил. Холодные камни носил. Помощи не просил. Мир так устроен: была бы надежда — пусть не хватает сил. А время шло. Времена года сменялись. Лето жарило камни. Мороз их жег. Прилетали белые сороки — смеялись. Мне было тогда наплевать на белых сорок. Лепил я птицу. С красным пером. Лесную. Безымянную птицу, которую так люблю. «Жизнь коротка. Не успеешь, дурак...» Рискую. Женщина уходит, посмеиваясь. Леплю. Коронованный всеми празднествами, всеми боями, строю-строю. Задубела моя броня... Все лесные свирели, все дудочки, все баяны, плачьте, плачьте, плачьте вместо меня.
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Деньги тратятся и рвутся, забываются слова, приминается трава, только лица остаются и знакомые глаза... Плачут ли они, смеются — не слышны их голоса. Льются с этих фотографий океаны биографий, жизнь в которых вся, до дна, с нашей переплетена. И не муки в не слезы остаются на виду, и не зависть и беду выражают эти позы, не случайный интерес и не сожаленья снова... Свет — и ничего другого, век — к никаких чудес. Мы живых их обнимаем, любим их в пьем за них... ...только жаль, что понимаем с опозданием на миг!
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Мгновенно слово. Короток век. Где ж умещается человек? Как, и когда, и в какой глуши распускаются розы его души? Как умудряется он успеть свое промолчать и свое пропеть, по планете просеменить, гнев на милость переменить? Как умудряется он, чудак, на ярмарке поцелуев и драк, в славословии и пальбе выбрать только любовь себе? Осколок выплеснет его кровь: «Вот тебе за твою любовь!» Пощечины перепадут в раю: «Вот тебе за любовь твою!» И все ж умудряется он, чудак, на ярмарке поцелуев и драк, в славословии и гульбе выбрать только любовь себе!
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Булат Окуджава.Вл. Мотылю В раннем детстве верил я, что от всех болезней капель Датского короля не найти полезней. И с тех пор горит во мне огонек той веры... Капли Датского короля пейте, кавалеры! Капли Датского короля или королевы — это крепче, чем вино, слаще карамели и сильнее клеветы, страха и холеры... Капли Датского короля пейте, кавалеры! Рев орудий, посвист пуль, звон штыков и сабель растворяются легко в звоне этих капель, солнце, май, Арбат, любовь — выше нет карьеры... Капли Датского короля пейте, кавалеры! Слава головы кружит, власть сердца щекочет. Грош цена тому, кто встать над другим захочет. Укрепляйте организм, принимайте меры... Капли Датского короля пейте, кавалеры! Если правду прокричать вам мешает кашель, не забудьте отхлебнуть этих чудных капель. Перед вами пусть встают прошлого примеры... Капли Датского короля пейте, кавалеры!
Избранное. Стихотворения.
"Московский Рабочий", 1989.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.