Чехов Антон Павлович (12)

АХ, ЗУБЫ! У Сергея Алексеича Дыбкина, любителя сценических искусств, болят зубы. Но мнению опытных дам и московских зубных врачей, зубная боль бывает трех сортов: ревматическая, нервная и костоедная; но взгляните вы на физиономию несчастного Дыбкина, и вам ясно станет, что его боль не подходит ни к одному из этих сортов. Кажется, сам чёрт с чертенятами засел в его зуб и работает там когтями, зубами и рогами. У бедняги лопается голова, сверлит в ухе, зеленеет в глазах, царапает в носу. Он держится обеими руками за правую щеку, бегает из угла в угол и орет благим матом... - Да помогите же мне! - кричит он, топая ногами. - Застрелюсь, чёрт вас возьми! Повешусь! Кухарка советует ему пополоскать зубы водкой, мамаша - приложить к щеке тертого хрена с керосином; сестра рекомендует одеколон, смешанный с чернилами, тетенька вымазала ему десны йодом... Но от всех этих средств он провонял лекарствами, поглупел и стал орать еще громче... Остается одно только неиспробованное средство - пустить себе пулю в лоб или, выпивши залпом три бутылки коньяку, обалдеть и завалиться спать... Но вот наконец находится умный человек, который советует Дыбкину съездить на Тверскую, в дом Загвоздкина, где живет зубной врач Каркман, рвущий зубы моментально, без боли и дешево - по своей цене. Дыбкин хватается за эту идею, как пьяный купец за перила, одевает пальто и мчится на извозчике по данному адресу. Вот Садовая, Тверская... Мелькают Сиу, Филиппов, Айе, Габай... Вот, наконец, вывеска: "Зубной врач Я. А. Каркман". Стоп! Дыбкин прыгает с извозчика и с воплем взбегает наверх по каменной лестнице. Давит он пуговку звонка с таким остервенением, что ломает свой изящный ноготь. - Дома? Принимает? - спрашивает он горничную. - Пожалуйте, принимают... - Уф! Снимай пальто! Скоррей! Еще минута, и, кажется, голова страдальца окончательно лопнет от боли. Как сумасшедший, или, вернее, как муж, которого добрая жена окатила кипятком, он вбегает в приемную, и... о ужас! Приемная битком набита публикой. Бежит Дыбкин к двери кабинета, но его хватают за фалды и говорят ему, что он обязан ждать очереди... - Но я страдаю! - кипятится он. - Чёрт возьми, я переживаю ужасные минуты! - Мало ли что! - говорят ему равнодушно. - Нам тоже не весело. Мой герой в изнеможении падает в кресло, хватается за обе щеки и начинает ждать. Его лицо точно в уксусе вымыто, на глазах слезы... - Это ужасно! - стонет он. - Ох, уми-ра-а-ю! - Бедный молодой человек! - вздыхает сидящая возле него дама. - Я страдаю не меньше вас: меня родные дети выгнали из моего же собственного дома! Никакая финансовая передовая статья, никакой спектакль с благотворительного целью не могут быть так возмутительно скучны, как ожидание в приемной. Проходит час, другой, третий, а бедный Дыбкин всё еще сидит в кресле и стонет. Дома давно уже пообедали и скоро примутся за вечерний чай, а он всё сидит. Зуб же с каждой минутой становится всё злее и злее... Но вот проходит мучительная вечность и наступает очередь Дыбкина. Он срывается с кресла и летит в кабинет. - Бога ради! - стонет он, падая в кабинете в кресло и раскрывая рот. - Умоляю! - Что-с? Что вам угодно? - спрашивает его хозяин кабинета, длинноволосый блондин в очках. - Рвите! Рвите! - задыхается Дыбкин. - Кого рвать? - А, боже мой! Зуб! - Странно! - пожимает плечами блондин. - Мне, г. шутник, некогда, и я прошу вас сказать: что вам угодно? Дыбкин раскрывает рот, как акула, и стонет: - Рвите, рвите! Кто умирает, тому не до шуток! Рвите, бога ради! - Гм... Если у вас болят зубы, то отправляйтесь к зубному врачу. Дыбкин поднимается и, разинув рот, тупо глядит на блондина. - Да-с, я адвокат!.. - продолжает блондин. - Если вам нужен зубной врач, то отправляйтесь к Каркману. Он живет этажом ниже... - Э-та-жом ни-же? - поражается Дыбкин. - Чёрт же меня возьми совсем! Ах, я скотина! Ах, я подлец! Согласитесь, что после такого пассажа ему остается только одно: пустить себе пулю в лоб... если же нет под руками револьвера, то выпить залпом три бутылки коньяку и т. д.