Данте Алигьери. Божественная комедия (101)

 43 Из тех пяти, что изогнулись бровью,
 Тот, что над клювом ближе помещен,
 По мертвом сыне скорбь утешил вдовью.

 46 Теперь он знает, сколь велик урон -
 Нейти с Христом, и негой несказанной,
 И участью обратной искушен.

 49 А тот, кто в этой дужке, мной названной,
 Вверх по изгибу продолжает ряд,
 Отсрочил смерть молитвой покаянной.

 52 Теперь он знает, что навеки свят
 Предвечный суд, хотя мольбы порою
 Сегодняшнее завтрашним творят.

 55 А тот, за ним, с законами и мною,
 Стремясь к добру, хоть это к злу вело,
 Стал греком, пастыря даря землею.

 58 Теперь он знает, как родивший зло
 Похвальным делом - принят в сонм счастливы!
 Хоть дело это гибель в мир внесло.

 61 Тот, дальше книзу, свет благочестивый
 Гульельмом был, чей край по нем скорбит,
 Скорбя, что Карл и Федериго живы.

 64 Теперь он знает то, как небо чтит
 Благих царей, и блеск его богатый
 Об этом ярко взору говорит.

 67 Кто бы поверил, дольной тьмой объятый,
 Что здесь священных светов торжество
 Рифей - троянец разделил как пятый?

 70 Теперь он знает многое, чего
 Вам не постигнуть в милости бездонной,
 Неисследимой даже для него".

 73 Как жаворонок, в воздух вознесенный,
 Песнь пропоет и замолчит опять,
 Последнею отрадой утоленный,

 76 Такою мне представилась печать
 Той изначальной воли, чьи веленья
 Всему, что стало, повелели стать.

 79 И хоть я был для моего сомненья
 Лишь как стекло, прикрывшее цвета,
 Оно не потерпело промедленья,

 82 Но: "Как же это?" - сквозь мои уста
 Толкнуло грузно всем своим напором;
 И вспыхнула сверканий красота.

 85 Тогда, еще светлей пылая взором,
 Ответил мне благословенный стяг,
 Чтоб разум мой не мучился раздором:

 88 "Хоть ты уверовал, что это так,
 Как я сказал, - твой ум не постигает;
 И ты, поверив, не рассеял мрак.

 91 Ты - словно тот, кто имя вещи знает,
 Но сущности ее не разберет,
 Пока другой помочь не пожелает.

 94 Regnum coelorum принужденья ждет
 Живой надежды и любви возжженной,
 Чтобы господней воли пал оплот.

 97 Она, - не как боец, бойцом сраженный, -
 Сама желает быть побеждена,
 И побеждает благость побежденной.

 100 Тебе в брови и первая странна,
 И пятая душа, и то, что в стане
 Бесплотных сил горят их пламена.

 103 Из тел они взошли как христиане,
 Не как язычники, в пронзенье ног
 Тот как в былое веря, тот - заране.

 106 Одна из Ада, где замкнут порог
 Раскаянью, в свой прах опять вступила;
 И тем воздал живой надежде бог,

 109 Живой надежде, где черпалась сила
 Мольбы к творцу - воззвать ее в свой час,
 Чтоб волю в ней подвигнуть можно было.

 112 Тот славный дух, о ком идет рассказ,
 На краткий срок в свое вернувшись тело,
 Уверовал в того, кто многих спас;

 115 И, веруя, зажегся столь всецело
 Огнем любви, что в новый смертный миг
 Был удостоен этого предела.

 118 Другой, по благодати, чей родник
 Бьет из таких глубин, что взор творенья
 До первых струй ни разу не проник,

 121 Направил к правде все свои стремленья;
 И бог, за светом свет, ему открыл
 Грядущую годину искупленья;

 124 И с той поры он в этой вере жил,
 И не терпел языческого смрада,
 И племя развращенное корил.

 127 Он крестник был трех жен господня сада,
 Идущих рядом с правым колесом, -
 Сверх десяти столетий до обряда.

 130 О предопределение, в каком
 Скрыт недре корень твой от глаз туманных,
 Не видящих причину целиком!

 133 Ваш суд есть слово судей самозванных,
 О смертные! И мы, хоть бога зрим,
 Еще не знаем сами всех избранных.

 136 Мы счастливы неведеньем своим;
 Всех наших благ превыше это благо-
 Что то, что хочет бог, и мы хотим".

 139 Так милостью божественного стяга,
 Чтоб озарить мой близорукий взгляд,
 Мне подалась целительная влага.

 142 И как певцу искусный лирник в лад
 Бряцает на струнах и то, что спето,
 Звучит приятнее во много крат,

 145 Так, речи вторя, - ясно помню это, -
 Подобно двум мигающим очам, -
 Я видел, - оба благодатных света

 148 Мерцали огоньками в лад словам.


ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

 1 Уже моя властительница снова
 Мои глаза и дух мой призвала,
 И я отторгся от всего иного.

 4 Она, не улыбаясь, начала:
 "Ты от моей улыбки, как Семела,
 Распался бы, распавшись, как зола.

 7 Моя краса, которая светлела
 На ступенях чертогов божества,
 Как видел ты, к пределу от предела,

 10 Когда б не умерялась, такова,
 Что, смертный, испытав ее сверканье,
 Ты рухнул бы, как под грозой листва.

 13 Мы на седьмое вознеслись сиянье,
 Которое сейчас под жгучим Львом
 С ним излучает слитное влиянье.

 16 Вослед глазам последовав умом,
 Преобрази их в зеркала видений,
 Встающих в этом зеркале большом".

 19 Кто ведал бы, как много упоений
 В лице блаженном почерпал мой взгляд,
 Когда был призван к смене впечатлений,

 22 Тот понял бы, как я свершить был рад
 Все то, что госпожа повелевала,
 Когда б он взвесил чаши двух услад.

 25 В глубинах мирокружного кристалла,
 Который как властитель наречен,
 Под чьей державой мертвым зло лежало,

 28 Всю словно золото, где луч зажжен,
 Я лестницу увидел восходящей
 Так высоко, что взор мой был сражен.

 31 И рать огней увидел нисходящей
 По ступеням, и мнилось - так светла
 Вся яркость славы, в небесах горящей.

 34 И как грачи, едва заря взошла,
 Обычай свой блюдя, гурьбой толкутся,
 Чтоб отогреть застывшие крыла,

 37 Потом летят, одни - чтоб не вернуться,
 Другие - чтоб вернуться поскорей,
 А третьи все над тем же местом вьются,

 40 Так поступал и этот блеск огней,
 К нам с высоты стремившийся согласно, -
 Столкнувшись на одной из ступеней.

 43 И к нам ближайший просиял так ясно,
 Что в мыслях я промолвил: "Этот знак
 Твоей любви понятен мне безгласно".