Данте Алигьери. Божественная комедия (2)

 Двадцатилетняя жизнь Данте как политического изгнанника, время, когда
он с глубокой остротой познал:
 ...как горестен устам
 Чужой ломоть, как трудно на чужбине
 Сходить и восходить по ступеням, -
 ("Рай", XVII, 58-60)
время, когда он увидел, что поистине
 ...тот страждет высшей мукой,
 Кто радостные помнит времена
 В несчастии, -
 ("Ад", V, 121-123)
оставили потомству грандиозное здание трехчастной "Комедии", за которой
молва ее первых восхищенных слушателей и читателей навеки утвердила
восторженный эпитет "божественной" {Свой эпический труд сам Данте назвал
"комедией", согласно нормам античной поэтики, как произведение,
завершающееся благополучной и радостной развязкой.}.
 "Божественная Комедия" в перспективе своего шестивекового существования
предстает перед нами как титанический синтез своей эпохи и как результат
грандиозного творческого усилия, подчинившего своему точному идейному и
созидательному замыслу совершенно исключительный по многосторонности,
размаху наблюдений и безмерному количеству восприятий материал. Масштабами
своего поэтического содержания и широтой отражения в нем явлений
действительной жизни, исторических преданий, политической борьбы
современности и культурных традиций поэма действительно представляет собой
творческое обобщение той многовековой стадии развития человечества, которая
была охвачена взором итальянского поэта во всей своей целостности в
преддверии новой исторической эпохи.
 Данте не был вполне самостоятелен в измышлении повествовательного
начала своего творения. Фабула поэмы была дана ему
аллегорически-назидательной и религиозно-фантастической традицией
средневековых описаний хождений в загробный мир и видений посмертных
человеческих судеб. Тончайше разработанная система католического учения о
потусторонней жизни грешников, кающихся и угодных богу праведников, с его
скрупулезной росписью посмертных кар, воздаяний и наград, обусловила
основные направления поэтического рассказа Данте и членение его поэмы на три
части, посвященные рассказу об аде, чистилище и рае. Формальный рационализм
схоластической мысли подсказал и ряд других характерных свойств его
поэтического повествования, начиная от принципа троичности его композиции -
три части по тридцать три песни в каждой из них (первая песнь "Ада" служит
вступлением ко всей поэме, так что всех песен - сто), написанных терцинами,
то есть трехстрочными строфами, - и кончая схемой мироздания, конструируемой
в строгом следовании законам средневековой космографии. Первое знакомство с
поэмой сразу же убеждает в том, что в создании ее средневековье предписало
поэту незыблемую и завершенную традицию своей мысли.
 Однако прав был Пушкин, отметивший, что "единый план (Дантова) "Ада"
есть уже плод высокого гения". Высокий гений Данте не остановился на
наивно-описательном и назидательно-аллегорическом, в основе своей
двухмерном, плоскостном, лишенном чувственной и материальной перспективы,
схоластическом описании загробных видений. В центре их он поставил свой
личный образ, образ живого человека, человека большой и гордой души,
отмеченного чертами глубоких трагических борений, суровой судьбой,
наделенного живым и многообразным миром чувств и отношений - любовью,
ненавистью, страхом, состраданием, мятежными предчувствиями, радостями и
скорбями и прежде всего неустанным, пытливым и патетическим исканием истины,
лежавшей за пределами средневекового уклада понятий и представлений.
 При всей важности схоластических концепций и традиций средневековой
философской мысли для строя, богословского содержания и повествовательной
системы "Божественной Комедии" возникновение и создание ее были
предопределены не отвлеченными назидательноаллегорическими намерениями поэта
и не замкнутой в себе системой схоластического мировоззрения, а конкретными
и действенными предпосылками окружающей жизни и личной судьбы поэта. Так, в
частности, для грандиозного полотна "Ада" с его жутким странствием по девяти
кругам возмездий и наказанных преступлений определяющее значение имели
реакции поэта на социально-политическую борьбу его времени и неостывший пыл
гонимого и негодующего эмигранта, соприкоснувшегося с острыми политическими
проблемами и отражениями их в волнениях больших и малых страстей окружавшей
его общественной среды. Симпатии и антипатии Данте-изгнанника запечатлелись
в основных политических оценках "Ада", то открыто публицистических, то
завуалированных морально-аллегорическими иносказаниями и образами.
 Социально-политической тенденции "Ада", подготавливающей основные
положения трактата "Монархия", тенденции, поэтически претворенной в образах,
насыщенных тревожной, негодующей и патетической страстью, питавшейся свежей
в памяти атмосферой флорентийских междоусобий и возраставшей ненавистью к
миру буржуазного стяжательства и власти чистогана со всеми порождаемыми им
пороками и злодеяниями, - этой тенденции в полной мере отвечает содержание
"Чистилища", подчеркнуто публицистически ставящего проблему единого
национального государства в формах феодальной империи, гневно негодующего на
судьбу страны: "Италия, раба, скорбей очаг, в великой буре судно без
кормила, не госпожа народов, а кабак!" ("Чистилище", VI, 76-78) - и
обращающегося как к образам славного прошлого могущественного Рима, так и к
идеальной - в одном из рассказов "Рая" - картине счастливой,
докапиталистической Флоренции.
 Богословское и философско-этическое содержание "Рая" в его буквальном и
прямом образном выявлении приучило отстранять при чтении этой заключительной
части поэмы ее конкретный и исторический смысл, столь правомерно и
последовательно присутствующий здесь, где поэт после хождений по кругам ада
и уступам чистилища, достигнув земного рая, возносится в сопровождении
любимой Беатриче, сменившей мудрого язычника Вергилия, к созерцанию небесных
сфер. Упомянутый рассказ о счастливой в чистоте своих нравов и рыцарственном
благородстве Флоренции является ключом к пониманию политической проблематики
зрелища райских экстазов и добродетелей как аллегорической утопии и
несбыточной мечты об идеальном царстве добра, справедливости и гармонии в
стране, терзаемой кровавыми распрями и лишившейся надежд на свое
национальное объединение. Мысль поэта в этой утопии от трагических
переживаний разрыва с "малой" родиной - Флоренцией и от развеянных иллюзий
большого национального государства - единой Италии приходит, под покровом
христианско-религиозной аллегории, к обращенному в прошлое идеализированному
представлению о "золотом веке" человеческого существования. Это
представление было характерно для ранних социально-мистических утопий
средневековья. Мистические утопии весьма часто перемежены в поэме
реакционными представлениями, порожденными богословскими
религиозно-католическими догмами.
 Бессмертие "Божественной Комедии" и значение ее как одного из
величайших творений мировой литературы определилось не ее сложной, требующей
кропотливого изучения и детального комментария системой символов и аллегорий
и не ее, наконец, полнотой отображения и воплощения средневековой культуры и
средневекового строя мысли, а тем новым и творчески смелым, что сказал Данте
о своих видениях и о самом себе, и тем, как он это сказал. Личность поэта,
этого первого поэта нового времени, в своем глубоком и исторически
конкретном содержании возвысилась над схемами схоластической мысли, и живое,
поэтическое осознание действительности подчинило себе эстетические нормы,
продиктованные традициями средневековой литературы. Заявляющий о себе уже в
"Новой Жизни" "сладостный стиль", со всеми теми обогащениями, которые
привнес в него гений Данте, сочетается в терцинах "Божественной Комедии" с
невиданной до появления первых списков "Ада" силой материальночувственных
воплощений поэтических образов, с могучим и суровым реализмом страстей,
скульптурной выразительностью портретов и новой взволнованностью таких
лирических и эпических шедевров, как рассказ о роковой любви Франчески да
Римини и Паоло или мрачная повесть об изменнике Уголино.