Данте Алигьери. Божественная комедия (29)

 55 Когда мой вождь, завидев вас отселе,
 Сказал слова, явившие сполна,
 Что вы такие, как и есть на деле.

 58 Отчизна с вами у меня одна;
 И я любил и почитал измлада
 Ваш громкий труд и ваши имена.

 61 Отвергнув желчь, взыскую яблок сада,
 Обещанного мне вождем моим;
 Но прежде к средоточью пасть мне надо".

 64 "Да будешь долго ты руководим, -
 Ответил он, - душою в теле здравом;
 Да светит слава по следам твоим!

 67 Скажи: любовь к добру и к честным нравам
 Еще живет ли в городе у нас,
 Иль разбрелась давно по всем заставам?

 70 Гульельмо Борсиере, здесь как раз
 Теперь казнимый, - вон он там, в пустыне, -
 Принес с собой нерадостный рассказ".

 73 "Ты предалась беспутству и гордыне,
 Пришельцев и наживу обласкав,
 Флоренция, тоскующая ныне!"

 76 Так я вскричал, лицо мое подняв;
 Они переглянулись, вняв ответу,
 Подобно тем, кто слышит, что был прав.

 79 "Когда все просьбы так легко, как эту,
 Ты утоляешь, - отклик их гласил, -
 Счастливец ты, дарящий правду свету!

 82 Да узришь снова красоту светил,
 Простясь с неозаренными местами!
 Тогда, с отрадой вспомянув: "Я был",

 85 Скажи другим, что ты видался с нами!"
 И тут они помчались вдоль пути,
 И ноги их казались мне крылами.

 88 Нельзя "аминь" быстрей произнести,
 Чем их сокрыли дали кругозора;
 И мой учитель порешил идти.

 91 Я двинулся вослед за ним; и скоро
 Послышался так близко грохот вод,
 Что заглушил бы звуки разговора.

 94 Как та река, которая свой ход
 От Монте-Везо в сторону рассвета
 По Апеннинам первая ведет,

 97 Зовясь в своем верховье Аквакета,
 Чтоб устремиться к низменной стране
 И у Форли утратить имя это,

 100 И громыхает вниз по крутизне,
 К Сан-Бенедетто Горному спадая,
 Где тысяча вместилась бы вполне, -

 103 Так, рушась вглубь с обрывистого края,
 Мы слышали, багровый вал гремит,
 Мгновенной болью ухо поражая.

 106 Стан у меня веревкой был обвит;
 Я думал ею рысь поймать когда-то,
 Которой мех так весело блестит.

 109 Я снял ее и, повинуясь свято,
 Вручил ее поэту моему,
 Смотав плотней для лучшего обхвата.

 112 Он, боком став и так, чтобы ему
 Не зацепить за выступы обрыва,
 Швырнул ее в зияющую тьму.

 115 "На странный знак не странное ли диво, -
 Сказал я втайне, - явит глубина,
 Раз и учитель смотрит так пытливо?"

 118 Увы, какая сдержанность нужна
 Близ тех, кто судит не одни деянья,
 Но видит самый разум наш до дна!

 121 "Сейчас всплывет, - сказал наставник знанья, -
 То, что я жду и сам ты смутно ждешь;
 Сейчас твой взор достигнет созерцанья".

 124 Мы истину, похожую на ложь,
 Должны хранить сомкнутыми устами,
 Иначе срам безвинно наживешь;

 127 Но здесь молчать я не могу; стихами
 Моей Комедии клянусь, о чтец, -
 И милость к ней да не прейдет с годами, -

 130 Я видел - к нам из бездны, как пловец,
 Взмывал какой-то образ возраставший,
 Чудесный и для дерзостных сердец;

 133 Так снизу возвращается нырявший,
 Который якорь выпростать помог,
 В камнях иль в чем-нибудь другом застрявший,

 136 И правит станом и толчками ног.


ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ

 1 Вот острохвостый зверь, сверлящий горы,
 Пред кем ничтожны и стена, и меч;
 Вот, кто земные отравил просторы".

 4 Такую мой вожатый начал речь,
 Рукою подзывая великана
 Близ пройденного мрамора возлечь.

 7 И образ омерзительный обмана,
 Подплыв, но хвост к себе не подобрав,
 Припал на берег всей громадой стана.

 10 Он ясен был лицом и величав
 Спокойством черт приветливых и чистых,
 Но остальной змеиным был состав.