Данте Алигьери. Божественная комедия (33)

 25 У всех огонь змеился над ступнями;
 Все так брыкались, что крепчайший жгут
 Порвался бы, не совладав с толчками.

 28 Как если нечто маслистое жгут
 И лишь поверхность пламенем задета, -
 Так он от пят к ногтям скользил и тут.

 31 "Учитель, - молвил я, - скажи, кто это,
 Что корчится всех больше и оброс
 Огнем такого пурпурного цвета?"

 34 И он мне: "Хочешь, чтоб тебя я снес
 Вниз, той грядой, которая положе?
 Он сам тебе ответит на вопрос".

 37 И я: "Что хочешь ты, мне мило тоже;
 Ты знаешь все, хотя бы я молчал;
 Ты - господин, чья власть мне всех дороже".

 40 Тогда мы вышли на четвертый вал
 И, влево взяв, спустились в крутоскатый
 И дырами зияющий провал.

 43 Меня не раньше отстранил вожатый
 От ребр своих, чем подойдя к тому,
 Кто так ногами плакал, в яме сжатый.

 46 "Кто б ни был ты, поверженный во тьму
 Вниз головой и вкопанный, как свая,
 Ответь, коль можешь", - молвил я ему.

 49 Так духовник стоит, исповедая
 Казнимого, который вновь зовет
 Из-под земли, кончину отдаляя.

 52 "Как, Бонифаций, - отозвался тот, -
 Ты здесь уже, ты здесь уже так рано?
 На много лет, однако, список врет.

 55 Иль ты устал от роскоши и сана,
 Из-за которых лучшую средь жен,
 На муку ей, добыл стезей обмана?"

 58 Я был как тот, кто словно пристыжен,
 Когда ему немедля возразили,
 А он не понял и стоит, смущен.

 61 "Скажи ему, - промолвил мне Вергилий: -
 "Нет, я не тот, не тот, кого ты ждешь".
 И я ответил так, как мне внушили.

 64 Тут грешника заколотила дрожь,
 И вздох его и скорбный стон раздался:
 "Тогда зачем же ты меня зовешь?

 67 Когда, чтобы услышать, как я звался,
 Ты одолеть решился этот скат,
 Знай: я великой ризой облекался.

 70 Воистину медведицей зачат,
 Радея медвежатам, я так жадно
 Копил добро, что сам в кошель зажат.

 73 Там, подо мной, набилось их изрядно,
 Церковных торгащей, моих предтеч,
 Расселинами стиснутых нещадно.

 76 И мне придется в глубине залечь,
 Сменившись тем, кого я по догадке
 Сейчас назвал, ведя с тобою речь.

 79 Но я здесь дольше обжигаю пятки,
 И срок ему торчать вот так стремглав,
 Сравнительно со мной, назначен краткий;

 82 Затем что вслед, всех в скверне обогнав,
 Придет с заката пастырь без закона,
 И, нас покрыв, он будет только прав.

 85 Как, в Маккавейских книгах, Иасона
 Лелеял царь, так и к нему щедра
 Французская окажется корона".

 88 Хоть речь моя едва ль была мудра,
 Но я слова привел к такому строю:
 "Скажи: каких сокровищ от Петра

 91 Ждал наш господь, прельщен ли был казною,
 Когда ключи во власть ему вверял?
 Он молвил лишь одно: "Иди за мною".

 94 Петру и прочим платы не вручал
 Матвей, когда то место опустело,
 Которое отпавший потерял.

 97 Торчи же здесь; ты пострадал за дело;
 И крепче деньги грешные храни,
 С которыми на Карла шел так смело.

 100 И если бы я сердцем искони,
 И даже здесь, не чтил ключей верховных,
 Тебе врученных в радостные дни,

 103 Я бы в речах излился громословных;
 Вы алчностью растлили христиан,
 Топча благих и вознося греховных.

 106 Вас, пастырей, провидел Иоанн
 В той, что воссела на водах со славой
 И деет блуд с царями многих стран;

 109 В той, что на свет родилась семиглавой,
 Десятирогой и хранила нас,
 Пока ее супруг был жизни правой.

 112 Сребро и злато - ныне бог для вас;
 И даже те, кто молится кумиру,
 Чтят одного, вы чтите сто зараз.

 115 О Константин, каким злосчастьем миру
 Не к истине приход твой был чреват,
 А этот дар твой пастырю и клиру!"

 118 Пока я пел ему на этот лад,
 Он, совестью иль гневом уязвленный,
 Не унимал лягающихся пят.

 121 А вождь глядел с улыбкой благосклонной,
 Как бы довольный тем, что так правдив
 Звук этой речи, мной произнесенной.