Данте Алигьери. Божественная комедия (63)

 73 Уже мы дальше обогнули гору,
 И солнце дальше унеслось в пути,
 Чем мой плененный дух считал в ту пору,

 76 Как вдруг привыкший надо мной блюсти
 Сказал: "Вскинь голову! - ко мне взывая. -
 Так отрешась, уже нельзя идти.

 79 Взгляни: подходит ангел, нас встречая;
 А из прислужниц дня идет назад,
 Свой отслужив черед, уже шестая.

 82 Укрась почтеньем действия и взгляд,
 Чтоб с нами речь была ему приятна.
 Такого дня тебе не возвратят!"

 85 Меня учил он столь неоднократно
 Не тратить времени, что без труда
 И это слово я воспринял внятно.

 88 Прекрасный дух, представший нам тогда,
 Шел в белых ризах, и глаза светили,
 Как трепетная на заре звезда.

 91 С широким взмахом рук и взмахом крылий,
 "Идите, - он сказал, - ступени тут,
 И вы теперь взойдете без усилий.

 94 На этот зов немногие идут:
 О род людской, чтобы взлетать рожденный,
 Тебя к земле и ветерки гнетут!"

 97 Он обмахнул у кручи иссеченной
 Мое чело тем и другим крылом
 И обещал мне путь незатрудненный.

 100 Как если вправо мы на холм идем,
 Где церковь смотрит на юдоль порядка
 Над самым Рубаконтовым мостом,

 103 И в склоне над площадкою площадка
 Устроены еще с тех давних лет,
 Когда блюлась тетрадь и чтилась кадка, -

 106 Так здесь к другому кругу тесный след
 Ведет наверх в почти отвесном скате;
 Но восходящий стенами задет.

 109 Едва туда свернули мы: "Beati
 Pauperes spiritu", - раздался вдруг
 Напев неизреченной благодати.

 112 О, как несходен доступ в новый круг
 Здесь и в Аду! Под звуки песнопений
 Вступают тут, а там - под вопли мук.

 115 Я попирал священные ступени,
 И мне казался легче этот всход,
 Чем ровный путь, которым идут тени.

 118 И я: "Скажи, учитель, что за гнет
 С меня ниспал? И силы вновь берутся,
 И тело от ходьбы не устает".

 121 И он: "Когда все Р, что остаются
 На лбу твоем, хотя тусклей и те,
 Совсем, как это первое, сотрутся,

 124 Твои стопы, в стремленье к высоте,
 Не только поспешат неутомимо,
 Но будут радоваться быстроте".

 127 Тогда, как тот, кому неощутимо
 Что-либо прицепилось к волосам,
 Заметя взгляды проходящих мимо,

 130 На ощупь проверяет это сам,
 И шарит, и находит, и руками
 Свершает недоступное глазам, -

 133 Так я, широко поводя перстами,
 Из врезанных рукою ключаря
 Всего шесть букв нащупал над бровями;

 136 Вождь улыбнулся, на меня смотря.


ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

 1 Мы были на последней из ступеней,
 Там, где вторично срезан горный склон,
 Ведущий ввысь стезею очищений;

 4 Здесь точно так же кромкой обведен
 Обрыв горы, и с первой сходна эта,
 Но только выгиб круче закруглен.

 7 Дорога здесь резьбою не одета;
 Стена откоса и уступ под ней-
 Сплошного серокаменного цвета.

 10 "Ждать для того, чтоб расспросить людей, -
 Сказал Вергилий, - это путь нескорый,
 А выбор надо совершить быстрей".

 13 Затем, на солнце устремляя взоры,
 Недвижным стержнем сделал правый бок,
 А левый повернул вокруг опоры.

 16 "О милый свет, средь новых мне дорог
 К тебе зову, - сказал он. - Помоги нам,
 Как должно, чтобы здесь ты нам помог.

 19 Тепло и день ты льешь земным долинам;
 И, если нас не иначе ведут,
 Вождя мы видим лишь в тебе едином".

 22 То, что как милю исчисляют тут,
 Мы там прошли, не ощущая дали,
 Настолько воля ускоряла труд.

 25 А нам навстречу духи пролетали,
 Хоть слышно, но невидимо для глаз,
 И всех на вечерю любви сзывали.

 28 Так первый голос, где-то возле нас,
 "Vinum non habent!" - молвил, пролетая,
 И вновь за нами повторил не раз.

 31 И, прежде чем он скрылся, замирая
 За далью, новый голос: "Я Орест!" -
 Опять воскликнул, мимо проплывая.

 34 Я знал, что мы среди безлюдных мест,
 Но чуть спросил: "Чья это речь?", как третий:
 "Врагов любите!" - возгласил окрест.

 37 И добрый мой наставник: "Выси эти
 Бичуют грех завистливых; и вот,
 Сама любовь свивает вервья плети.

 40 Узда должна звучать наоборот;
 Быть может, на пути к стезе прощенья
 Тебе до слуха этот звук дойдет.

 43 Но устреми сквозь воздух силу зренья,
 И ты увидишь - люди там сидят,
 Спиною опираясь о каменья".

 46 И я увидел, расширяя взгляд,
 Людей, одетых в мантии простые;
 Был цвета камня этот их наряд.

 49 Приблизясь, я услышал зов к Марии:
 "Моли о нас!" Так призван был с мольбой
 И Михаил, и Петр, и все святые.

 52 Навряд ли ходит по земле такой
 Жестокосердый, кто бы не смутился
 Тем, что предстало вскоре предо мной;

 55 Когда я с ними рядом очутился
 И видеть мог подробно их дела,
 Я тяжкой скорбью сквозь глаза излился.

 58 Их тело власяница облекла,
 Они плечом друг друга подпирают,
 А вместе подпирает всех скала.

 61 Так нищие слепцы на хлеб сбирают
 У церкви, в дни прощения грехов,
 И друг на друга голову склоняют,

 64 Чтоб всякий пожалеть их был готов,
 Подвигнутый не только звуком слова,
 Но видом, вопиющим громче слов.

 67 И как незримо солнце для слепого,
 Так и от этих душ, сидящих там,
 Небесный свет себя замкнул сурово:

 70 У всех железной нитью по краям
 Зашиты веки, как для прирученья
 Их зашивают диким ястребам.

 73 Я не хотел чинить им огорченья,
 Пройдя невидимым и видя их,
 И оглянулся, алча наставленья.

 76 Вождь понял смысл немых речей моих
 И так сказал, не требуя вопроса:
 "Спроси, в словах коротких и живых!"

 79 Вергилий шел по выступу откоса
 Тем краем, где нетрудно, оступясь,
 Упасть с неогражденного утеса.

 82 С другого края, к скалам прислонясь,
 Сидели тени, и по лицам влага
 Сквозь страшный шов у них волной лилась.

 85 Я начал так, не продолжая шага:
 "О вы, чей взор увидит свет высот
 И кто другого не желает блага,

 88 Да растворится пенистый налет,
 Мрачащий вашу совесть, и сияя,
 Над нею память вновь да потечет!

 91 И если есть меж вами мне родная
 Латинская душа, я был бы рад
 И мог бы ей быть в помощь, это зная".

 94 "У нас одна отчизна - вечный град.
 Ты разумел - душа, что обитала
 Пришелицей в Италии, мой брат".

 97 Немного дальше эта речь звучала,
 Чем стали я и мудрый мой певец;
 В ту сторону подвинувшись сначала,