Данте Алигьери. Божественная комедия (92)

 79 Остановился, как среди баллаты,
 Умолкнув, станет женщин череда
 И ждет, чтоб отзвучал запев начатый,

 82 В одном из них послышалось: "Когда
 Луч милости, который возжигает
 Неложную любовь, чтоб ей всегда

 85 Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,
 Что вверх тебя ведет по ступеням,
 С которых сшедший - вновь на них - ступает,

 88 Тот, кто твоим бы отказал устам
 В своем вине, не больше бы свободен
 Был, чем поток, не льющийся к морям.

 91 Ты хочешь знать, какими благороден
 Цветами наш венок, сплетенный тут
 Вкруг той, кем ты введен в чертог господень.

 94 Я был одним из агнцев, что идут
 За Домиником на пути богатом,
 Где все, кто не собьется, тук найдут.

 97 Тот, справа, был мне пестуном и братом;
 Альбертом из Колоньи он звался,
 А я звался Фомою Аквинатом.

 100 Чтоб наша вязь тебе предстала вся,
 Внимай, венец блаженный озирая
 И взор вослед моим словам неся.

 103 Дот этот пламень льет, не угасая,
 Улыбка Грациана, кем стоят
 И тот, и этот суд, к отраде Рая.

 106 Другой, чьи рядом с ним лучи горят,
 Был тем Петром, который, как однажды
 Вдовица, храму подарил свой клад.

 109 Тот, пятый блеск, прекраснее, чем каждый
 Из нас, любовью вдохновлен такой,
 Что мир о нем услышать полон жажды.

 112 В нем - мощный ум, столь дивный глубиной,
 Что, если истина - не заблужденье,
 Такой мудрец не восставал второй.

 115 За ним ты видишь светоча горенье,
 Который, во плоти, провидеть мог
 Природу ангелов и их служенье.

 118 Соседний с ним счастливый огонек -
 Заступник христианских лет, который
 И Августину некогда помог.

 121 Теперь, вращая мысленные взоры
 От света к свету вслед моим хвалам,
 Ты, чтоб узнать восьмого, ждешь опоры.

 124 Узрев все благо, радуется там
 Безгрешный дух, который лживость мира
 Являет внявшему его словам.

 127 Плоть, из которой он был изгнан, сиро
 Лежит в Чельдоро; сам же он из мук
 И заточенья принят в царство мира.

 130 За ним пылают, продолжая круг,
 Исидор, Беда и Рикард с ним рядом,
 Нечеловек в превысшей из наук.

 133 Тот, вслед за кем ко мне вернешься взглядом,
 Был ясный дух, который смерти ждал,
 Отравленный раздумий горьким ядом:

 136 То вечный свет Сигера, что читал
 В Соломенном проулке в оны лета
 И неугодным правдам поучал".

 139 И как часы зовут нас в час рассвета,
 Когда невеста божья, встав, поет
 Песнь утра жениху и ждет привета,

 142 И зубчик гонит зубчик и ведет,
 И нежный звон "тинь-тинь" - такой блаженный,
 Что дух наш полн любви, как спелый плод, -

 145 Так предо мною хоровод священный
 Вновь двинулся, и каждый голос в лад
 Звучал другим, такой неизреченный,

 148 Как может быть лишь в вечности услад.


ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

 1 О смертных безрассудные усилья!
 Как скудоумен всякий силлогизм,
 Который пригнетает ваши крылья

 4 Кто разбирал закон, кто - афоризм,
 Кто к степеням священства шел ревниво,
 Кто к власти чрез насилье иль софизм,

 7 Кого манил разбой, кого - нажива,
 Кто, в наслажденья тела погружен,
 Изнемогал, а кто дремал лениво,

 10 В то время как, от смуты отрешен,
 Я с Беатриче в небесах далече
 Такой великой славой был почтен.

 13 Как только каждый прокружил до встречи
 С той точкой круга, где он прежде был,
 Все утвердились, как в светильнях свечи.

 16 И светоч, что со мною говорил,
 Вновь подал голос из своей средины
 И, улыбаясь, ярче засветил:

 19 "Как мне сияет луч его единый,
 Так, вечным Светом очи напоя,
 Твоих раздумий вижу я причины.

 22 Ты ждешь, недоуменный, чтобы я
 Тебе раскрыл пространней, чем вначале,
 Дабы могла постичь их мысль твоя,

 25 Мои слова, что "Тук найдут", и дале,
 Где я сказал: "Не восставал второй":
 Здесь надо, чтоб мы строго различали.

 28 Небесный промысл, правящий землей
 С премудростью, в которой всякий бренный
 Мутится взор, сраженный глубиной,

 31 Дабы на зов любимого священный
 Невеста жениха, который с ней
 В стенаньях кровью обручен блаженной,

 34 Уверенней спешила и верней,
 Как в этом, так и в том руководима,
 Определил ей в помощь двух вождей.

 37 Один пылал пыланьем серафима;
 В другом казалась мудрость так светла,
 Что он блистал сияньем херувима.

 40 Лишь одного прославлю я дела,
 Но чтит двоих речь об одном ведущий,
 Затем что цель их общею была.

 43 Промеж Тупино и водой, текущей
 С Убальдом облюбованных высот,
 Горы высокой сходит склон цветущий

 46 И на Перуджу зной и холод шлет
 В Ворота Солнца; а за ним, стеная,
 Ночера с Гвальдо терпят тяжкий гнет.

 49 На этом склоне, там, где он, ломая,
 Смягчает кручу, солнце в мир взошло,
 Как всходит это, в Ганге возникая;

 52 Чтоб это место имя обрело,
 "Ашези" - слишком мало бы сказало;
 Скажи "Восток", чтоб точно подошло.

 55 Оно, хотя еще недавно встало,
 Своей великой силой кое в чем
 Уже земле заметно помогало.

 58 Он юношей вступил в войну с отцом
 За женщину, не призванную к счастью:
 Ее, как смерть, впускать не любят в дом;

 61 И, перед должною духовной властью
 Et coram patre с нею обручась,
 Любил ее, что день, то с большей страстью.

 64 Она, супруга первого лишась,
 Тысячелетье с лишним, в доле темной,
 Вплоть до него любви не дождалась;

 67 Хоть ведали, что в хижине укромной,
 Где жил Амикл, не дрогнула она
 Пред тем, кого страшился мир огромный,

 70 И так была отважна и верна,
 Что, где Мария ждать внизу осталась,
 К Христу на крест взошла рыдать одна.

 73 Но, чтоб не скрытной речь моя казалась,
 Знай, что Франциском этот был жених
 И Нищетой невеста называлась.