Данте Алигьери. Божественная комедия (94)

 94 Он испросил; но право бой повесть
 С заблудшими за то зерно, чьих кринов
 Двенадцать чет пришли тебя оплесть.

 97 Потом, познанья вместе с волей двинув,
 Он выступил апостольским послом,
 Себя как мощный водопад низринув

 100 И потрясая на пути своем
 Дебрь лжеученья, там сильней бурливый,
 Где был сильней отпор, чинимый злом.

 103 И от него пошли ручьев разливы,
 Чьей влагою вселенский сад возрос,
 Где деревца поэтому так живы.

 106 Раз таково одно из двух колес
 Той колесницы, на которой билась
 Святая церковь средь усобных гроз, -

 109 Тебе, наверно, полностью открылась
 Вся мощь второго, чья святая цель
 Здесь до меня Фомой превозносилась.

 112 Но след, который резала досель
 Его окружность, брошен в дни упадка,
 И винный камень заменила цвель.

 115 Державшиеся прежде отпечатка
 Его шагов свернули до того,
 Что ставится на место пальцев пятка.

 118 И явит в скором времени жнитво,
 Как плох был труд, когда сорняк взрыдает,
 Что житница закрыта для него.

 121 Конечно, кто подряд перелистает
 Всю нашу книгу, встретит и листок,
 Гласящий: "Я таков, как подобает".

 124 Не в Акваспарте он возникнуть мог
 И не в Касале, где твердят открыто,
 Что слишком слаб устав иль слишком строг.

 127 Я жизнь Бонавентуры, минорита
 Из Баньореджо; мне мой труд был свят,
 И все, что слева, было мной забыто.

 130 Здесь Августин, и здесь Иллюминат,
 Из первых меж босыми бедняками,
 Которым бог, с их вервием, был рад.

 133 Гугон святого Виктора меж нами,
 И Петр Едок, и Петр Испанский тут,
 Что сквозь двенадцать книг горит лучами;

 136 Нафан - пророк, и тот, кого зовут
 Золотоустым, и Ансельм с Донатом,
 К начатку знаний приложившим труд;

 139 А там - Рабан; а здесь, в двунадесятом
 Огне сияет вещий Иоахим,
 Который был в Калабрии аббатом.

 142 То брат Фома, любовию палим,
 Завидовать такому паладину
 Подвиг меня хвалением своим;

 145 И эту вслед за мной подвиг дружину".


ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

 1 Пусть тот, кто хочет знать, что мне предстало,
 Вообразит (и образ, внемля мне,
 Пусть держит так, как бы скала держала)

 4 Пятнадцать звезд, горящих в вышине
 Таким огнем, что он нам блещет в очи,
 Любую мглу преодолев извне;

 7 Вообразит тот Воз, что дни и ночи
 На нашем небе вольно колесит
 И от круженья дышла - не короче;

 10 И устье рога пусть вообразит,
 Направленного от иглы устоя,
 Вокруг которой первый круг скользит;

 13 И что они, два знака в небе строя,
 Как тот, который, чуя смертный хлад,
 Сплела в былые годы дочь Миноя,

 16 Свои лучи друг в друге единят,
 И эти знаки, преданы вращенью,
 Идут - один вперед, другой назад, -

 19 И перед ним возникнет смутной тенью
 Созвездие, чей светлый хоровод
 Меня обвил своей двойною сенью,

 22 С которой все, что опыт нам несет,
 Так несравнимо, как теченье Кьяны
 С той сферою, что всех быстрей течет.

 25 Не Вакх там воспевался, не пеаны,
 Но в божеской природе три лица
 И как она и смертная слияны.

 28 Умолкнув, оба замерли венца
 И устремили к нам свое сиянье,
 И вновь их счастью не было конца.

 31 В содружестве божеств прервал молчанье
 Тот свет, из чьих я слышал тайников
 О божьем нищем чудное сказанье,

 34 И молвил: "Раз один из двух снопов
 Смолочен, и зерно лежать осталось,
 Я и второй обмолотить готов.

 37 Ты думаешь, что в грудь, откуда бралось
 Ребро, чтоб вышла нежная щека,
 Чье небо миру дорого досталось,

 40 И в ту, которая на все века,
 Пронзенная, так много искупила,
 Что стала всякая вина легка,

 43 Весь свет, вместить который можно было
 Природе человеческой, влила
 Создавшая и ту и эту сила;

 46 И странной речь моя тебе была,
 Что равного не ведала второго
 Душа, чья благость в пятый блеск вошла.

 49 Вняв мой ответ, поймешь, что это слово
 С тем, что ты думал, точно совпадет,
 И средоточья в круге нет другого.

 52 Все, что умрет, и все, что не умрет, -
 Лишь отблеск Мысли, коей Всемогущий
 Своей Любовью бытие дает;

 55 Затем что животворный Свет, идущий
 От Светодавца и единый с ним,
 Как и с Любовью, третьей с ними сущей,

 58 Струит лучи, волением своим,
 На девять сущностей, как на зерцала,
 И вечно остается неделим;

 61 Оттуда сходит в низшие начала,
 Из круга в круг, и под конец творит
 Случайное и длящееся мало;

 64 Я под случайным мыслю всякий вид
 Созданий, все, что небосвод кружащий
 Чрез семя и без семени плодит.

 67 Их воск изменчив, наравне с творящей
 Его средой, и потому чекан
 Дает то смутный оттиск, то блестящий.

 70 Вот почему, при схожести семян,
 Бывает качество плодов неравно,
 И разный ум вам от рожденья дан.

 73 Когда бы воск был вытоплен исправно
 И натиск силы неба был прямой,
 То блеск печати выступал бы явно.

 76 Но естество его туманит мглой,
 Как если б мастер проявлял уменье,
 Но действовал дрожащею рукой.

 79 Когда ж Любовь, расположив Прозренье,
 Его печатью Силы нагнела,
 То возникает высшее свершенье.

 82 Так некогда земная персть могла
 Стать совершеннее, чем все живое;
 Так приснодева в чреве понесла.

 85 И в том ты прав, что естество земное
 Не ведало носителей таких
 И не изведает, как эти двое.

 88 И если бы на этом я затих:
 "Так чем его премудрость несравненна?" -
 Гласило бы начало слов твоих.

 91 Но чтоб открылось то, что сокровенно,
 Помысли, кем он был и чем влеком,
 Он, услыхав: "Проси!" - молил смиренно.

 94 Я выразил не темным языком,
 Что он был царь, о разуме неложном
 Просивший, чтобы истым быть царем;

 97 Не чтобы знать, в числе их непреложном,
 Всех движителей; можно ль заключить
 К necesse при necesse и возможном;

 100 И можно ль primum motum допустить;
 Иль треугольник в поле полукружья,
 Но не прямоугольный, начертить.

 103 Так вот и прежде речь клонил к тому ж я:
 Я в царственную мудрость направлял,
 Сказав про мудрость, острие оружья.