- 1379 Просмотров
- Обсудить
В Перово пришла подмосковная осень С грибами, с рябиной, с ремонтами дач. Ты больше, пиджак парусиновый сбросив, Не ловишь ракеткою теннисный мяч. Березки прозрачны, скворечники немы, Утрами морозец хрустит по садам: И дачница в город везет хризантемы, И дачник увязывает чемодан. На мокрых лугах зажелтелась морошка. Охотник в прозрачном и гулком лесу, По топкому дерну шагая сторожко, Несет в ягдташе золотую лису. Бутылка вина кисловата, как дрожжи. Закурим, нальем и послушаем, как Шумит элегический пушкинский дождик И шаткую свечку колеблет сквозняк.
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Всегда ты на людях, Как слон в зверинце, Как муха в стакане, Как гусь на блюде... Они появляются из провинций, Способные молодые люди. "У вас одна комната? - Ах, как мало! Погодка стоит - Не придумать плоше!" Ты хмуришься И отвечаешь вяло: "Снимайте, снимайте свои калоши!" Ты грустно оглядываешь знакомых И думаешь: "Ну, добивайте сразу!" Куда там! Они извлекают томы Любовных стихов, Бытовых рассказов. "Быть может, укажете недостаток? Родной! Уделите одну минуту! Вы заняты? Я буду очень краток: В поэмке - Всего восемнадцать футов!" Мелькают листы. Вдохновенье бурно. Чтецы невменяемы,- Бей их, режь ли... Ты слушаешь. Ты говоришь: "Недурно!" - И - лжешь, Ибо ты от природы вежлив. На ходиках без десяти двенадцать. Ты громко подтягиваешь бечевку, Но гости твои говорят: "Признаться, У вас так уютно! Мы к вам с ночевкой". Ты громко вздыхаешь: "Ложитесь с миром!" И думаешь День ото дня плачевней: Во что превратилась твоя квартира? В ночлежку? В родильный приют? В харчевню? А ночью под сердцем Тихонько плачет Утопленный в пресной дневной водице Твой стих, Что был вовсе неплохо начат, Но помер в тебе, Не успев родиться. И, стиснувши, как рукоять кинжала, Мундштук безобиднейший, В нервной дрожи Ты думаешь: "Муза уже сбежала. Жена собирается сделать то же..." А утром, Когда постучит знакомый, Ты снова в себе не найдешь сноровки Ему на докучный вопрос: "Вы дома?" - Раздельно ответить: "В командировке".
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
В честном храме опосля обедни, Каждый день твердя одно и то ж, Распинался толстый проповедник: До чего, мол, божий мир хорош! Хорошо, мол, бедным и богатым, Рыбкам, птичкам в небе голубом!.. Тут и подошел к нему горбатый Высохший урод с плешивым лбом. Он сказал ему как можно кротче: "Полно, батя! Далеко зашел! Ты, мол, на меня взглянувши, отче, Молви: всё ли в мире хорошо? Я де в нем из самых из последних. Жизнь моя пропала ни за грош!" "Не ропщи!- ответил проповедник.- Для горбатого и ты хорош".
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Профиль юности бессмертной Промелькнул в окне трамвая. М. Голодный Я стоял у поворота Рельс, бегущих от Арбата, Из трамвая глянул кто-то Красногубый и чубатый. Как лицо его похоже На мое — сухое ныне!.. Только чуточку моложе, Веселее и невинней. А трамвай — как сдунет ветром, Он качнулся, уплывая. Профиль юности бессмертной Промелькнул в окне трамвая. Минут годы. Подойдет он — Мой двойник — к углу Арбата. Из трамвая глянет кто-то Красногубый и чубатый, Как и он, в костюме синем, С полевою сумкой тоже, Только чуточку невинней, Веселее и моложе. А трамвай — как сдунет ветром, Он промчится, завывая... Профиль юности бессмертной Промелькнет в окне трамвая. На висках у нас, как искры, Блещут первые сединки, Старость нам готовит выстрел На последнем поединке. Даже маленькие дети Станут седы и горбаты, Но останется на свете Остановка у Арбата, Где, ни разу не померкнув, Непрестанно оживая, Профиль юности бессмертной Промелькнет в окне трамвая!
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Кем я был? Могильною травою? Хрупкой галькою береговою? Круглобоким облачком над бездной? Ноздреватою рудой железной? Та трава могильная сначала Ветерок дыханием встречала, Тучка плакала слезою длинной, Пролетая над родной долиной. И когда я говорю стихами — От кого в них голос и дыханье? Этот голос — от прабабки-тучи, Эти вздохи — от травы горючей! Кем я буду? Комом серой глины? Белым камнем посреди долины? Струйкой, что не устает катиться? Перышком в крыле у певчей птицы? Кем бы я ни стал и кем бы ни был — Вечен мир под этим вечным небом: Если стану я водой зеленой — Зазвенит она одушевленно, Если буду я густой травою — Побежит она волной живою. В мире всё бессмертно: даже гнилость. Отчего же людям смерть приснилась?
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Прощай, прощай, моя юность, Звезда моя, жизнь, улыбка! Стала рукой мужчины Мальчишеская рука. Ты прозвенела, юность, Как дорогая скрипка Под легким прикосновеньем Уверенного смычка. Ты промелькнула, юность, Как золотая рыбка, Что канула в сине море Из сети у старика!
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Батька сыну говорит: «Не мешкай! Навостри, поди, кривую шашку!..» Сын на батьку поглядел с усмешкой, Выпил и на стол поставил чашку. «Обойдется!— отвечал он хрипло.— Стар ты, батька, так и празднуй труса, Ну, а я еще горелки выпью, Сала съем и рушником утруся». Всю субботу на страстной неделе До рассвета хлопцы пировали, Пиво пили, саламату ели, Утирали губы рукавами. Утром псы завыли без причины, Крик «Алла!» повис над берегами. Выползали на берег турчины, В их зубах — кривые ятаганы. Не видать конца турецкой силе: Черной тучей лезут янычары! Женщины в селе заголосили, Маленькие дети закричали. А у тех османов суд короткий: Женскою не тронулись слезою, Заковали пахарей в колодки И ведут невольников к Азову. Да и сам казак недолго пожил, Что отцу ответил гордым словом: Снял паша с хмельного хлопца кожу И набил ее сухой половой. Посадил его, беднягу, на кол,— Не поспел казак опохмелиться!.. Шапку снял и горестно заплакал Над покойным батька смуглолицый: «Не пришлось мне малых внуков нянчить Под твоею крышей, сыну милый! Я стою, седой, как одуванчик, Над твоею раннею могилой. Знать, глаза тебе песком задуло, Что без пользы сгинул ты, задаром. Я возьму казацкую бандуру И пойду с бандурой по базарам, Подниму свои слепые очи И скажу такое слово храбрым: Кто в цепях в Стамбул идти не хочет — Не снимай руки с казацкой сабли!..»
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Весной в саду я зяблика поймал. Его лучок захлопнул пастью волчьей. Лесной певец, он был пуглив и мал, Но, как герой, неволю встретил молча. Он петь привык лесное торжество Под светлым солнышком на клейкой ветке. Нет! Золотая песенка его Не прозвучит в убогой этой клетке! Упрямец! Он не походил на нас, Больных людей, уступчивых и дряблых, Нахохлившись, он молчаливо гас, Невольник мой, мой горделивый зяблик. Горсть муравьиных лакомых яиц Не вызвала его счастливой трели. В глаза ручных моих домашних птиц Его глаза презрительно смотрели. Он всё глядел на поле за окном Сквозь частых проволок густую сетку, Но я задернул грубым полотном Его слегка качавшуюся клетку. И, чувствуя, как за его тюрьмой Весна цветет всё чище, всё чудесней,— Он засвистал!.. Что делать, милый мой? В неволе остается только песня!
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Пасмурный щегол и шустрый чижик Зерна щелкают, водою брызжут — И никак не уживутся вместе В тесной клетке на одном насесте. Много перьев красных и зеленых Потеряли чижик и щегленок, Так и норовят пустые птицы За хохлы друг другу ухватиться. Глупые пичуги! Неужели Не одно зерно вы в клетке ели, Не в одной кормушке воду пили?.. Что ж неволю вы не поделили?
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Я рожден для того, чтобы старый поэт Обо мне говорил золотыми стихами, Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать лет Надо мною впервые смешали дыханье, Чтоб невеста, лицо погружая в меня, Скрыла нежный румянец в минуту помолвки. Я рожден, чтоб в сиянии майского дня Трепетать в золотистых кудрях комсомолки. Одинаково вхож во дворец и в избу, Я зарей позолочен и выкупан в росах... Если смерть проезжает в стандартном гробу, Торопливая, на неуклюжих колесах, То друзья и на гроб возлагают венок,— Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали. Тот, кто умер, в могиле не так одинок И несчастен, покуда там пахнет цветами. Украшая постельку, где плачет дитя, И могильной ограды высокие жерди, Я рожден утешать вас, равно золотя И восторги любви, и терзания смерти.
Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.