Дмитрий Борисович Кедрин (9)

МАТЬ

Война пройдет — и слава богу.
Но долго будет детвора
Играть в «воздушную тревогу»
Среди широкого двора.

А мужики, на бревнах сидя,
Сочтут убитых и калек
И, верно, вспомнят о «планиде»,
Под коей, дескать, человек.

Старуха ж слова не проронит!..
Отворотясь, исподтишка
Она глаза слепые тронет
Каймою черного платка...

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


АРХИМЕД

Нет, не всегда смешон и узок
Мудрец, глухой к делам земли:
Уже на рейде в Сиракузах
Стояли римлян корабли.

Над математиком курчавым
Солдат занес короткий нож,
А он на отмели песчаной
Окружность вписывал в чертеж.

Ах, если б смерть — лихую гостью —
Мне так же встретить повезло,
Как Архимед, чертивший тростью
В минуту гибели — число!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


ГРИПП

Меня томит гриппок осенний,
Но в сердце нет былой тоски:
Сплелись в цепочку воскресений
Недуга светлые деньки.

Я рад причудливой бутылке
С микстурой, что уже не впрок,
Свинцовой тяжести в затылке,
Тому, что грудь теснит жарок.

Ведь смерть нас каждый вечер дразнит,
Ей в эту осень повезло!
Не потому ли, точно в праздник,
Вокруг так чисто и светло?

Как бел снежок в далекой чаще!
Как лед синеет у реки!..
Да: впрямь всего бокала слаще
Винца последние глотки!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


РЫБЫ

Туч серебряные глыбы
Расступились — и видны,
Точно призрачные рыбы,
Самолеты близ луны.

Так и кажется, что некто
Сел за рощицей вдали
И, как удочку, прожектор
К ним закинул от земли.

И бежит с негромким треском
В небеса не потому ль,
Как светящаяся леска,
Цепь трассирующих пуль?

На конце их зыбкой нитки
От луны невдалеке
Заплясал разрыв зенитки,
Как наживка на крючке.

Нехитер закон охоты:
Миг — и рыба тут как тут!
Но приманку самолеты,
Проплывая, не клюют.

Если нас не изувечат,
То воронки поутру
Скажут нам — какую мечут
Эти окуни икру!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


СОЛДАТ

Гусар, в перестрелки бросаясь,
Стихи на биваках писал1.
В гостиных пленяя красавиц,
Бывал декабристом гусар.

А нынче завален по горло
Военной работой солдат.
Под стать пневматическим сверлам
Тяжелый его автомат.

Он в тряском товарном вагоне
Сидит, разбирая чертеж,
В замасленном комбинезоне
На сварщика чем-то похож.

Ну, что же! Подсчитывай, целься,
Пали в механических птиц!
Ты вышел из книги Уэльса —
Не с ярких толстовских страниц.

С гусарами схож ты не очень:
Одет в меховые штаны,
Ты просто поденный рабочий
Завода страданий — войны.

Примечания
1. Имеется в виду, очевидно, Денис Давыдов.

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

Ты говоришь, что наш огонь погас,
Твердишь, что мы состарились с тобою,
Взгляни ж, как блещет небо голубое!
А ведь оно куда старее нас...

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


МАТЬ

Любимого сына старуха в поход провожала,
Винцо подносила, шелковое стремя держала.
Он сел на коня и сказал, выезжая в ворота:
«Что ж! Видно, такая уж наша казачья работа!
Ты, мать, не помри без меня от докуки и горя:
Останусь в живых — так домой ворочусь из-за моря.
Жди в гости меня, как на север потянутся гуси!..»
«Ужо не помру!— отвечала старуха.— Дождуся!»
Два года она простояла у тына. Два года
На запад глядела: не едет ли сын из похода?
На третьем году стала смерть у ее изголовья.
«Пора!— говорит.— Собирайся на отдых, Прасковья!»
Старуха сказала: «Я рада отдать тебе душу,
Да как я свою материнскую клятву нарушу?
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу сыну,
Я смертное платье свое из укладки не выну!»
Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.
«Судьбина,— сказала,— грозит ему горькой бедою:
В неведомом царстве, где небо горячее сине,
Он, жаждой томясь, заблудился в безводной пустыне.
Коль ты мне без спору отдашь свое старое тело,
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним пролетела!»
И матери слезы упали на камень горючий,
И солнце над сыном затмилось прохладною тучей.
И к влаге студеной припал он сухими губами,
И мать почему-то пришла удалому на память.
И смерть закричала: «Ты что ж меня, баба, морочишь?
Сынка упасла, а в могилу ложиться не хочешь?»
И мать отвечала: «Любовь, знать, могилы сильнее!
На что уж ты — сила, а что ты поделаешь с нею?
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди, коли хочешь,
Покуда домой из похода вернется сыночек!»
Смерть глянула снова в кувшин с ледяною водою.
«Судьбина,— сказала,— грозит ему новой бедою:
Средь бурного моря сынок твой скитается ныне,
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой пучине.
Коль ты мне без спору отдашь свою грешную душу,
Пожалуй, велю я волне его кинуть на сушу!»
И смерть замахнулась косой над ее сединою.
И к берегу сына прибило могучей волною,
И он заскучал по родному далекому дому
И плетью своей постучал в подоконник знакомый.
«Ну!— молвила смерть.— Я тут попусту времечко трачу!
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.
Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.
Так вот он стучится. Милуй же его, как хотела!»

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

Юность! Ты не знаешь власти детских ручек,
Голоска, что весел, ломок и высок.
Ты не понимаешь, что, как звонкий ключик,
Сердце открывает этот голосок!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

Такой ты мне привиделась когда-то:
Молочный снег, яичная заря.
Косые ребра будки полосатой
Чиновничья припрыжка снегиря.

Я помню чай в кустодиевском блюдце,
И санный путь, чуть вьюга улеглась,
И капли слез, которые не льются
Из светло-серых с поволокой глаз...

Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий,
А полководец — жертвенную кровь
Любил в тебе... Но множество Любовей
Слилось в одну великую любовь!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


ЗОЛОТО

Мужик в землянке прорубал оконце:
Невесело сидеть в кромешной мгле!
Под заступом, как маленькие солнца,
Блестят крупинки золота в земле.

Мужик, сопя, презрительно наступит
На золото тяжелою пятой.
На что оно? Ужо он в лавке купит
На пятачок сусали золотой.

Ведь мужику-то лень и наклониться,
А тут копай его да спину гни...
Настанет праздник — вся его божница
Сусалью заблистает без возни!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

 Кайсыну Кулиеву

Ночь поземкою частой
Заметает поля.
Я пишу тебе: «Здравствуй!»
Офицер Шамиля.

Вьюга зимнюю сказку
Напевает в трубу.
Я прижал по-кавказски
Руку к сердцу и лбу.

Искры святочной ваты
Блещут в тьме голубой...
Верно, в дни Газавата
Мы встречались с тобой.

Тлела ярость былая,
Нас враждой разделя:
Я — солдат Николая,
Ты — мюрид Шамиля.

Но над нами есть выше,
Есть нетленнее свет:
Я не знаю, как пишут
По-балкарски «поэт».

Но не в песне ли сила,
Что открыла для нас:
Кабардинцу — Россию,
Славянину — Кавказ?

Эта сила — не знак ли,
Чтоб, скитаньем ведом,
Заходил ты, как в саклю,
В крепкий северный дом.

И, как Байрон, хромая,
Проходил к очагу...
Пусть дорога прямая
Тонет в рыхлом снегу,—

В очаге, не померкнув,
Пламя льнет к уголькам,
И, как колокол в церкви,
Звонок тонкий бокал.

К утру иней налипнет
На сосновых стенах...
Мы за лирику выпьем
И за дружбу, кунак!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

Ой, на вербе в поле
Черный ворон крячет,
У врага в неволе
Полонянка плачет.

Смотрит, затуманясь,
Как на тын высокий
Вешает германец
Проволоку с током.

Барахля мотором,
По щебенке хрупкой
Мимо, в крематорий
Мчится душегубка.

В ней — казак, с губами,
Что краснее мака.
В газовую баню
Повезли казака.

Больше полонянка
Не обнимет парня...
Встал на полустанке
Порожняк товарный.

В ноги Украине
Поклонись, Ганнуся,
С каторги доныне
Разве кто вернулся?..

Язычище мокрый
Вываливши жарко,
На дивчину смотрит
Рыжая овчарка.

И на всю округу
Тянет обгорелым
Тошнотворным духом —
Человечьим телом.

Утро просыпаться
Начало, мерцая,
На постах в два пальца
Свищут полицаи.

Но над чьей засадой,
В синеве купаясь,
Вьется чернозадый,
Красноногий аист?

Почему, росою,
Как слезами, полный,
Встал среди фасоли
Сломанный подсолнух?

Видно, близко-близко
У степных колодцев
В автоматы диски
Заложили хлопцы!

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.


* * *

Месяц однорогий
Выплыл, затуманясь.
По степной дороге
Проходил германец.

С древнего кургана
В полусвете слабом
Скалилась нагая
Каменная баба.

Скиф ладонью грубой
В синем Заднепровье
Бабе мазал губы
Вражескою кровью.

Из куска гранита
Высечены грубо,
Дрогнули несыто
Идоловы губы.

Словно карауля
Жертву среди ночи,
На врага взглянули
Каменные очи.

Побежал германец
По степной дороге,
А за ним хромали
Каменные ноги.

Крикнул он, шатаясь,
В ужасе и в муке,
А его хватали
Каменные руки...

Зорька на востоке
Стала заниматься.
Волк нашел в осоке
Мертвого германца.

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы. 
Москва: "Московский Рабочий", 1982.