Ду Фу (12)

 Полная луна

 Луна восходит,
 Озарив простор,

 В реке сияя
 Каждою волной.

 И на циновках на моих
 Узор

 Отчетливо я вижу
 В час ночной.

 А где-то там,
 За десять тысяч ли,

 На родине,
 Что не забыта мной, -

 Уже цветы,
 Наверно, расцвели

 Под этой же
 Спокойною луной.

 766 г.


 Не спится

 В Цаньянском ущелье
 Вода черна.

 Сменилась
 Ночная стража.

 В таком тумане
 Плывет луна -

 Порой
 Не увидишь даже.

 Увы! Не назначить
 Желанный срок

 Для старческих
 Снов непрочных:

 Ведь только во сне
 Находить я мог

 Свой
 Персиковый источник.

 766 г.


 Ночью

 О берег ветер бьется.
 Даль туманна.

 Моя свеча
 Мигает еле-еле.

 Кричат на перевале
 Обезьяны,

 Во мгле
 Речные птицы пролетели.

 Хочу с мечом суровым
 Подружиться,

 Сижу в коротком платье
 Не в халате.

 Клубятся дым и пыль
 Вокруг столицы,

 И я вздыхаю
 О своем закате.

 767 г.


 О чем вздыхаю



 Честолюбья -
 Нет давно со мною,

 У чужих
 Живу на попеченье.

 Вся страна
 Охвачена войною,

 Не вернуться мне
 В мое селенье.

 Я подобен
 Бедной обезьяне,

 Плачущей
 Во время снегопада.

 К временам
 Удэ и Кайюаня

 Нам давно бы
 Возвратиться надо.

 767 г.


 Поднявшись на высоту

 Стремителен ветер, и небо высоко.
 В лесу обезьяны вопят.

 Над чистой, осенней водою потока
 Осенние птицы летят.

 Осенние листья кружат, опадая,
 Багряны они и легки,

 И тянутся вдаль от родимого края
 Просторы Великой реки.

 Куда меня гнало и гонит доныне
 По тысячам разных дорог?

 На старой террасе, на горной вершине,
 Я снова совсем одинок.

 Сижу, позабывший о прежней отраде,
 Покрыла виски седина -

 Печальный изгнанник, сижу я, не глядя
 На чару хмельного вина.

 767 г.


 Моя хижина

 Плыву на утлой лодке.
 Предо мной

 Ряды утесов
 Берег стерегут.

 В Дунчэне
 Снова засуха и зной,

 И воздух там -
 Как будто хворост жгут.

 Лишь тени скал
 Уже издалека

 Нас укрывают
 Синевой своей.

 Торопится
 Великая река,

 Чтоб с дальним морем
 Слиться поскорей.

 Река бурлит,
 Прокладывая путь

 Среди утесов -
 Скопища мечей,

 И ветер свищет,
 Надрывая грудь,

 При свете поздних
 Солнечных лучей.

 И вот -
 Ущелья узкие врата,

 Где еле-еле
 Лодки проскользнут.

 Дивимся:
 Сколько вложено труда

 В канал,
 Что люди прорывали тут.

 С древнейших,
 С незапамятных времен

 Он вьется,
 Как гигантская змея,

 И по нему везут
 Из двух сторон

 Пеньку и соль
 В родные мне края.

 Я был скитальцем
 В дальней стороне,

 Я смешивался
 С грязью и песком,

 Но возвращаюсь,
 Как пристало мне,

 Ни славой,
 Ни богатством не влеком.

 У хижины моей
 Давным-давно

 На берегу пруда
 Цветут цветы -

 Здесь
 Даже деревенское вино

 Спасает
 От житейской суеты.

 Здесь я
 Непостижимое постиг:

 Прекрасны ночи,
 И прекрасны дни.

 Я к униженьям бедности
 Привык,

 А власть и деньги -
 Ни к чему они.

 Состарили меня
 Года войны,

 Но сохранилось
 Ветхое жилье.

 Под тихим светом
 Молодой луны

 Смирилось
 Сердце старое мое,

 И снова
 Наслаждаюсь красотой,

 И рад я
 Наступающему дню.

 И пусть себя -
 И сердцем и душой -

 С великими мужами
 Не сравню,

 Но вечерами,
 Что как сон тихи,

 Я размышляю
 И пишу стихи.

 767 г.


 Вечером

 Вечером, словно старец
 Вышедший на прогулку,

 Спину я прислоняю
 К стенам, нагретым за день.

 Важно, чтоб в мире этом,
 В крошечном закоулке,

 Жители не узнали,
 Что к новостям я жаден.

 Все же о них спрошу я
 Лишь у властей деревни:

 Иначе я услышу
 То, чего знать не надо.

 Птицы давно вернулись
 К добрым своим деревьям

 Двери мои закрыты,
 И зажжена лампада.

 767 г.


 Ночью

 Роса опадает, и небо высоко,
 Осенние воды чисты.

 В пустынных горах, в одиночестве, ночью,
 Страшится душа темноты.

 А парусник тоже один на причале -
 Там еле горят огоньки.

 Удары вальков я с трудом различаю,
 Настолько они далеки.

 Вторично цветут для меня хризантемы,
 Слабею я день ото дня.

 И дикие гуси письма не приносят -
 Они не жалеют меня.

 На звезды гляжу, опираясь на посох,
 Дорога моя далека.

 И, кажется, тянется прямо к столице
 Серебряная река.

 766-767 гг.


 Мне снится днем...

 Стосковавшись
 По родному краю,

 Забываюсь я
 Тяжелым сном...

 Я не только ночью
 Засыпаю -

 Сплю теперь я
 Даже ясным днем.

 От цветенья персиков,
 От зноя

 Старые глаза мои
 Хмельны.

 Солнце
 Пламенеет над землею -

 А меня
 Уже уносят сны.

 Снится мне,
 Что жизнь иною стала,

 К дому нет тропы -
 Куда ни глянь.

 Торжествуют тигры
 И шакалы,

 Ордами штурмуя
 Чжунъюань.

 А проснувшись,
 Думаю в тревоге:

 Как войну бы
 Кончить в этот год

 И убрать
 Чиновников с дороги,

 Грабящих
 Измученный народ.

 767 г.


 Сокол с широко раскрытым клювом

 Печальна участь
 Сокола больного -

 Он одинок
 И презираем всеми.

 На дереве,
 У берега речного,

 Он укрывается
 В ночное время.

 А днем сидит
 В тени зеленой кроны,

 Как бы готовый
 Броситься с размаха.

 Его увидев,
 Гуси и вороны

 Напрасно
 В сторону летят от страха.

 Где гордый облик
 Старого героя,

 Когда с врагом
 Сражался он на воле?

 Так поредели перья,
 Что порою

 На них немыслимо
 Смотреть без боли.

 И с каждым днем
 Его слабеют силы -

 Теперь и коршун
 Может спорить с ними.

 А раньше
 В облаках его носило

 Высоко -
 Над орлами молодыми.

 Речные волны
 Гневный гонит ветер,

 И горы высятся,
 Во мгле темнея.

 Заснули
 Гималайские медведи,

 В лесную чащу
 Уползают змеи.

 О, если б был
 Здоров он, как и прежде, -

 То камнем бы
 Кидался за добычей.

 Но болен сокол.
 Места нет надежде:

 Жить без сраженья -
 Не его обычай.

 768 г.