Ду Фу (13)

 Давно на чужбине

 Только в дальней дороге
 Поймешь ты людские надежды,

 Только в странствии долгом
 Увидишь страданья народа.

 Сам готов посмеяться
 Над жалкой своею одеждой -

 А уж мелким чиновникам
 Любы чужие невзгоды.

 Как Ван Цань, я печалюсь,
 Покинув родную столицу,

 Как Цзя И, удручен я
 Народною горькою долей.

 Так не стоит, пожалуй,
 Рассказывать вам о лисицах, -

 Если барсы и тигры
 Бесчинствуют нынче на воле.

 768 г.


 На рассвете отправляюсь из Гунъаня

 На городской стене
 Ударил сторож

 Ночною колотушкой
 В час прощанья.

 И звездочка
 На синеве простора

 Померкла, как всегда -
 Без опозданья.

 Я слышал в поле
 Горький плач народа

 По тем, кто в битве пал
 Во имя долга.

 Жизнь человека,
 Как весна природы,

 Увы, не может в мире
 Длиться долго.

 Я уплываю в лодке,
 И не скоро

 Мой путь окончится,
 Пройдут недели -

 Великая река
 Предстанет взору,

 Я буду жить там -
 Вновь, без ясной цели.

 Я оглянусь
 На городские стены:

 За ними
 Срок немалый мною прожит.

 Не расстаюсь
 С лекарством неизменным, -

 Где б ни был я,
 Оно всегда поможет.

 768 г.


 Лунной ночью с лодки смотрю на храм,
 расположенный вблизи почтовой станции

 Глубокая полночь вокруг меня,
 Но я не зажгу свечи -

 Так ярко горит в небесах луна,
 Что с нею светло в ночи.

 За сонными кленами - старый храм
 С пагодой золотой.

 Почтовой станции красный дом
 Над белой стоит водой.

 Замолкло карканье ворон
 На городской стене,

 И цапли на отмели у реки
 Застыли в блаженном сне.

 А я, путешествующий старик,
 Белый от седины,

 Подняв занавеску, один не сплю,
 Любуясь блеском луны.

 765 г.


 Поднимаясь против течения по реке Сяншуй,
 выражаю свои чувства

 Еще во время мира
 Стал я старым,

 А ныне - стар,
 Да и к тому же болен.

 Жизнь нанесла мне
 Многие удары,

 И рано поседел я
 Поневоле.

 Скитаясь
 Между четырьмя морями,

 Не зная,
 Как бы прокормиться даже,

 С родными
 Редко вижусь и друзьями,

 А больше -
 С новой молодежью нашей.

 Склоняя голову,
 Меня смиренно

 Учили старцы
 Добрым быть с народом,

 А молодые -
 Грубо и надменно

 Смеются надо мной,
 Как над уродом.

 Мечты мои
 Убиты нищетою,

 Избороздил я
 Сторону чужую,

 И, покидая Сычуань
 Весною,

 Теперь по южным звездам
 Путь держу я.

 На лодке мчусь -
 Кругом весна в разгаре,

 На берегах,
 Во всей красе и силе.

 Вдали, в горах -
 Могила государя,

 Где кости мудреца
 Давно уж сгнили.

 С тех пор века
 Народ живет в печали,

 Бесстыдно
 Угнетаемый властями.

 Цзя И и Цюй Юань
 Так тосковали,

 Что, не стерпев,
 Себя убили сами.

 Я думаю
 О душах их печальных,

 Быть может,
 Здесь витающих безмолвно.

 Темнеют скалы
 У воды хрустальной,

 И дальше в лес
 Плывем мы через волны.

 Гребцы поют
 И бодро правят лодкой,

 Как будто бы
 Вина хлебнули малость.

 Поют, а все ж
 На поворотах четко

 Сигналят,
 Забывая про усталость.

 Всегда полезно
 Знание предмета,

 Гляжу: любой гребец -
 Искусный мастер.

 А вот правителей искусных -
 Нету,

 Иль просто их
 Не подпускают к власти?

 Темнеют краски,
 Вечер наступает,

 И стаи змей
 Ползут к ночному ложу.

 Медведей на деревьях
 Мгла скрывает,

 И тигры
 Стерегут их у подножья.

 Куда влекусь я
 К своему ночлегу?

 Хочу
 Средь постоянного скитанья

 Хорошему
 Поведать человеку

 Свою печаль -
 И подавить рыданья.

 769 г.


 Ночую на заставе Хуаши

 Я в полдень простился
 С ущельем Кунлинским

 И к ночи
 Добрался уже до заставы.

 Здесь тысячи лет
 У реки исполинской

 Раскинуты буйно
 Деревья и травы.

 Удушливо-влажная
 Дышит природа,

 Тропический ветер
 Не знает покоя.

 Жара не считается
 С временем года -

 Здесь осенью жарко
 И жарко весною,

 Земля - в постоянном
 Движенье доныне -

 Меняет порядки
 От века до века.

 Челнок привязав
 У ползучих глициний,

 Один я бреду
 По тропе дровосеков.

 Над мертвой деревней
 Покой неподвижен,

 Крестьяне бежали
 Из этой округи,

 Растут сорняки
 У заброшенных хижин,

 Но ржавчина все же
 Не тронула плуги.

 К востоку -
 Оружье берут патриоты,

 А здесь -
 Нерушимы законы и строги.

 Так кто ж постучит
 Государю в ворота,

 Чтоб подати он сократил
 И налоги?

 769 г.


 Между Янцзыцзяном и рекой Хань

 Я - путник, скитающийся давно
 Меж двух величавых рек,

 Ненужный ученый - в чужом краю
 Затерянный человек.

 Брожу я от родины вдалеке,
 И некому мне помочь,

 И я одинок, подобно луне
 В долгую зимнюю ночь.

 Близится горестный мой закат,
 Но душа еще молода.

 Быть может, не будут болезни мои
 Мучить меня всегда?

 Я слышал, что в древние времена
 Кормили старых коней

 Отнюдь не за то, что они могли
 Работать на склоне дней.

 769 г.


 При виде снега

 Снег с севера
 Врывается в Чанша,

 Летит по воле ветра
 Над домами.

 Летит,
 Листвой осеннею шурша,

 И с дождиком
 Мешается в тумане.

 Пуст кошелек -
 И не дадут в кредит

 Налить вина
 В серебряный мой чайник.

 Где человек,
 Что просто угостит?

 Я жду:
 Быть может, явится случайно.

 769 г.

 Прибыл гость

 Прибыл гость
 С берегов отдаленного моря,

 Жемчуга подарил он мне -
 Слезы русалок.

 На жемчужинах -
 Знаков неясных узоры,

 Я прочесть попытался -
 Но не разгадал их.

 Я бамбуковый короб
 Тогда изготовил,

 Чтобы жемчуг хранить
 Для уплаты налога.

 Но гляжу: превратился он
 В капельки крови,

 И со мною опять
 Нищета и тревога.

 769 г.


 Красный феникс

 Ты различаешь,
 Как в тумане синем

 Горы Хэншань
 Раскинуты отроги?

 Там красный феникс
 На ее вершине

 Склоняется
 В печали и тревоге.

 Он шею вытянул
 В немом усилье,

 Чтобы друзей
 Увидеть издалека.

 Сжат клюв могучий,
 И повисли крылья,

 Удручена душа его
 Глубоко.

 Как он жалеет
 На вершине горной

 О том, что в сети
 Попадают птицы,

 И даже самым малым
 И проворным

 Почти немыслимо
 Освободиться.

 Плоды бамбука
 Разделить готов он

 Среди любого
 Птичьего собранья.

 Пусть разозлятся
 Коршуны и совы -

 На это он
 Не обратит вниманья.

 769 г.


 Дикие гуси возвращаются на север

 Дикие гуси
 Летели за тысячи ли,

 Нынче на север
 Они возвращаются снова.

 Глядя на странника
 Этой далекой земли,

 Пара за парою
 В путь улетают суровый.

 Их уже мало осталось
 На отмели тут,

 Резко кричат они,
 Перекликаясь на воле.

 Ну, а рассказ
 О письме, что они принесут,

 Все это, милая,
 Глупая сказка, не боле.

 770 г.