Джебран Халиль Джебран. ПРОРОК (2)

О СВОБОДЕ

И просил оратор:

- Скажи нам о Свободе.

И он ответил:

- У городских ворот и у ваших очагов я видел, как вы падаете ниц и поклоняетесь своей свободе, - так рабы заискивают перед тираном и восхваляют его, хотя он убивает их.

Да, в храмовой роще и в тени крепости я видел, как самые свободные из вас носят свою свободу, как ярмо и наручники.

И сердце мое обливалось кровью, ибо вы можете стать свободными лишь тогда, когда даже само желание искать свободу станет для вас уздой и вы перестанете говорить о свободе как об искомом и достигнутом.

Истинно свободными вы станете не тогда, когда лишены забот будут ваши дни и ваши ночи будут избавлены от нужды и горя.

А когда ваша жизнь будет опоясана ими, но вы подыметесь над ними нагие, без оков.

И как вам подняться над днями и ночами, не разорвав цепей, которыми вы сковали свой полдень на заре своего постижения?

Истинно, то, что вы называете свободой,самая крепкая из этих цепей, хотя звенья ее блестят на солнце и слепят ваши глаза.

И что, как не частицы вас самих, хотелось бы вам сбросить, чтобы обрести свободу?

Если это несправедливый закон, который вы хотели бы отменить, то закон этот был начертан вашей же рукой на лбу вашем.

Вам не стереть его, даже если вы бросите в огонь книги законов; вам не смыть его со лбов ваших судей, даже если вы на них выльете целое море.

А если это деспот, которого вы хотели бы свергнуть с престола, посмотрите прежде, разрушен ли его престол, воздвигнутый в вашей душе.

Ибо, как может тиран властвовать над свободными и гордыми, если нет в их свободе тирании и нет в их гордости стыда?

Если это забота, от которой вы хотели бы избавитъся, то эта забота скорее была избрана вами, чем навязана вам.

И если это страх, который вы хотели бы изгнать, то источник этого страха - в вашем сердце, а не в руке устрашающего.

Истинно, все в вашем естестве движется в неизменном полуобъятии, желанное и ужасающее, отвратительное и заветное, то, что вы ищете, и то, от чего вы бежали бы.

Все это движется в вас, как свет и тень, слитые в пары.

Когда тень бледнеет и исчезает, угасающий свет становится тенью другого света.

Так и ваша свобода, теряя свои оковы, сама становится оковами большей свободы.

О РАЗУМЕ И СТРАСТИ

Вновь заговорила жрица и просила:

- Скажи нам о Разуме и Страсти.

И сказал он в ответ:

- Часто ваша душа - поле битвы, где разум и воля ведут войну против страстей и влечений.

Если бы я мог стать миротворцем в душе вашей, если б мне удалось превратить разлад и соперничество ваших частиц в напев и единство!

Но как мне достичь этого, если и вы сами не станете миротворцами, возлюбившими все частицы свои?

Ваш разум и страсть - руль и паруса вашей плывущей по морю души.

Если ваши паруса и руль сломаны, вы можете носиться по волнам и плыть по течению либо недвижно стоять в открытом море.

Ибо разум, когда он властвует один, сила ограничивающая; а одна страсть - пламя, сжигающее само себя.

Потому пусть ваша душа вознесет ваш разум на вершину страсти, чтоб он мог петь; и пусть она направляет вашу страсть разумно, чтобы ваша страсть жила, каждый день воскресая, и подобно Фениксу возрождалась из пепла.

Хотел бы я, чтобы вы считали вашу волю и ваши влечения двумя дорогими гостями в своем доме.

Ведь не будете вы оказывать одному гостю больше почестей, нежели другому; ибо тот, кто более внимателен к одному, теряет любовь и доверие обоих.

Когда вы сидите среди холмов, в прохладной тени серебристых тополей, разделяя мир и спокойствие с далекими полями и лугами,- пусть тогда ваше сердце промолвит в тишине: "Бог покоится в разуме".

Когда разразится буря и могучий ветер начнет сотрясать деревья в лесу, а гром и молния возгласят величие неба,- пусть тогда ваше сердце воскликнет в благоговении: "Бог движется в страсти".

И раз вы дыхание в Божьем мире и лист в Божьем лесу, то и вы покойтесь в разуме и двигайтесь - в страсти.

О БОЛИ

Потом просила женщина:

- Скажи нам о Боли.

И он сказал:

- Ваша боль - это раскалывание раковины, в которую заключен ваш дар понимания.

Как косточку плода нужно расколоть, чтобы его сердцевина увидела солнце, так и вы должны познать боль.

Если б ваше сердце не уставало изумляться ежедневным чудесам жизни, то ваша боль казалась бы вам не менее изумительной, чем радость;

- И вы восприняли бы времена года своего сердца, как всегда принимали времена года, проходящие над вашими полями.

И вы безмятежно смотрели бы сквозь зимы своей печали.

Многое из вашей боли избрано вами самими.

Это горькое зелье, которым лекарь в вас исцеляет вашу больную сущность.

Поэтому доверьтесь лекарю и пейте его лекарства в молчании и спокойствии: ибо его руку, тяжелую и твердую, направляет заботливая рука Незримого,

И хотя обжигает вам губы чаша, которую он подносит; она сделана из глины, которую гончар смочил своими святыми слезами.

О САМОПОЗНАНИИ

И просил мужчина:

- Скажи нам о Самопознании.

И он ответил:

- Ваши сердца познают в безмолвии тайны дней и ночей.

Но ваши уши жаждут услышать знание вашего сердца.

Вы хотели бы познать в словах то, что вы всегда знали в мыслях.

Вы хотели бы прикоснуться пальцами к нагому телу своих снов.

И это прекрасно.

Тайный родник вашей души должен излиться и с журчанием потечь к морю;

И сокровище собственных беспредельных глубин откроется вашим взорам.

Но не стремитесь взвесить на весах ваше неведомое сокровище;

- И не пытайтесь измерить глубины своего знания посохом и лотом.

Ибо оно - море беспредельное и безмерное.

Не говорите:"Я открыл всю истину", но лучше скажите:"Я открыл истину".

Не говорите: "Я открыл путь души". Скажите лучше: "Я повстречал душу, идущую моим путем".

Ибо душа ходит всеми путями. Душа не идет в одном лишь направлении и не растет как тростник. Душа раскрывается как лотос с бесчисленными лепестками.

ОБ УЧЕНИИ

Тогда просил учитель:

- Скажи нам об Учении.

И он сказал:

- Ни один человек ничего не может открыть вам, кроме того, что лежит в полудреме на заре вашего знания.

Учитель, что ходит в тени храма в окружении своих учеников, дает не от своей мудрости, а скорее от своей веры и благоволения.

Если он истинно мудр, он не повелит вам войти в дом мудрости, а скорее поведет вас к порогу вашего разума.

Астроном может говорить вам о своем понимании пространства, но не может дать вам это понимание.

Музыкант может передать вам ритм, которыми наполнено все пространство, но не может дать вам ни ухо, которое улавливает ритм, ни голос, что вторит ему.

И посвященный в науку чисел может сказать о мире весов и мер, но не может ввести вас туда.

Ибо видение одного человека не дает крыльев другому. И как каждый из вас стоит одиноко в Божием знании, так должен каждый из вас быть одиноким в своем знании Бога и в своем понимании Земли.

О ДРУЖБЕ

И просил юноша:

- Скажи нам о Дружбе.

И он сказал в ответ:

- Твой друг - это твои исполненные желания

Он - поле твое, которое ты любовно засеваешь и с которого собираешь урожай со словами благодарности.

Он твой стол и очаг. Ибо ты приходишь к нему голодный и у него ищешь мира.

Когда твой друг поверяет тебе свои мысли, не бойся сказать "нет" и не утаивай "да".

И когда он молчит, сердце твое не перестает слушать его сердце.

Ибо в дружбе все думы, все желания, все надежды рождаются и разделяются без слов, в безмолвной радости.

Когда ты разлучаешься с другом, не горюй;

Ибо то, что ты более всего любишь в нем, становится яснее в его отсутствие, ведь взбирающийся на гору яснее видит ее с равнины.

И пусть не будет иной цели в дружбе, кроме проникновения в глубины духа.

Ибо любовь, которая ищет что-либо помимо раскрытия своей собственной тайны, это не любовь, а расставленные сети, в которые попадается лишь бесполезное.

- И пусть лучшее в тебе будет для твоего друга.

- Если ему суждено узнать отлив твоего моря, пусть он знает и его прилив.

- Зачем тебе друг, если ты ищешь его лишь для того, чтобы убить время? Всегда ищи его, чтобы прожить время. Ибо он призван исполнить твои желания, но не наполнить твою пустоту. И пусть смех и взаимное наслаждение сопутствуют сладости дружбы. Ибо в росе малостей сердце встречает свое утро и освежается.

О СЛОВАХ

Потом просил ученый:

- Скажи нам о Словах.

И сказал он в ответ:

- Вы прибегаете к словам, когда вы не в силах совладать со своими мыслями;

И когда вы не можете долее обитать в одиночестве своего сердца, вы переселяетесь на уста, и звук становится отвлечением и забавой.

Во многих ваших словах мысль наполовину убита.

Ибо мысль - птица в пространстве, которая может расправить крылья в клетке из слов, но не может летать. Есть среди вас такие, что ищут многоречивого из страха перед одиночеством. В молчании одиночества их глазам предстает их нагая суть, и они бегут прочь.

И есть такие, что невольно открывают в разговоре истину, которую сами не понимают.

И есть, такие, что хранят истину в себе, но не изрекают ее. В сердце подобных им дух живет в размеренном молчании. Где бы вы ни встретили друга - на обочине дороги или на рыночной площади,- пусть дух в вас движет вашими губами и повелевает вашим языком.

Пусть голос вашего голоса говорит уху его уха; Ибо его душа будет хранить истину вашего сердца так же, как вспоминается вкус вина, когда цвет забыт и нет более сосуда.

О ВРЕМЕНИ

И спросил астроном:

- Учитель, что скажешь ты о Времени?

И он ответил:

- Вы хотите измерить время безмерное и неизмеримое, вы хотите жить согласно часам и временам года и даже дух свой подчинить им. Из времени вы хотите сделать ручей, чтобы сесть на берегу и следить за его течением.

Но вневременное в вас осознает вневременностъ жизни. И знает, что вчерашний день - лишь память сегодняшнего, а завтрашний - его мечта.

И то, что поет и мыслит в вас, все еще пребывает в том первом мгновении, которое рассыпало звезды в пространстве.

Кто из вас не чувствует, что его способность любить безгранична?

Но кто при этом не чувствует, что сама любовь, хотя и безгранична, заключена в центр его естества, а не тянется вереницей любовных мыслей и деяний?

И разве время не подобно любви - неделимой и неизмеримой?

Но если в своих мыслях вы должны отмерять время по временам года, то пусть каждое из них объемлет все другие.

И да обнимет сегодняшний день прошлое памятью и будущее - страстным влечением!

О ДОБРЕ И ЗЛЕ

И просил один из старейшин города:

- Скажи нам о Добре и Зле.

И он ответил:

- О добре в вас могу я говорить, но не о зле. Ибо что есть зло, как не добро, терзаемое голодом и жаждой.

Истинно, когда добро терпит голод, оно разыскивает пищу даже в темных пещерах, и, когда оно жаждет, оно пьет даже затхлую воду.

Вы добры, когда вы наедине с собою. Но и когда вы не наедине с собою, вы не злы.

Ибо заброшенный дом - не логовище воров; это всего лишь заброшенный дом.

И корабль без руля может бесцельно блуждать среди коварных островов, но так и не пойти ко дну.

Вы добры, когда стараетесь давать от самих себя. Но вы не злы, когда ищете выгоды для себя. Ибо когда вы стараетесь извлечь выгоду, вы всего лишь корень, что держится за землю и сосет ее грудь.

Истинно, плод не может сказать корню:"Будь таким, как я, спелым, сочным и вечнодающим от своего изобилия".

Ибо для плода давать - потребность, как получать - потребность для корня.

Вы добры, когда говорите, полностью пробудившись от сна,

Но вы не злы, когда спите, а язык ваш болтает попусту.

И даже косноязычная речь может укрепить слабый язык.

Вы добры, когда идете к своей цели смело, уверенным шагом.

Но вы не злы, когда идете к ней, хромая.

Даже те, кто хромает, не идут вспять. Но вы, сильные и быстрые, не притворяйтесь хромыми перед хромым, полагая это благом.

Несть числа примерам вашей доброты, но вы не злы и тогда, когда вы не добры.

Вы лишь бездельничаете и ленитесь. Жаль, что олени не могут научить черепах проворству.

В вашем влечении к собственной сущности исполина лежит ваша доброта: и оно - в каждом из вас.

Но в одних это влечение - бурный поток, мчащийся к морю, несущий тайны горных склонов и песни леса.

А в других это -мелкий ручей, что теряется в излучинах, петляет и иссякает прежде, чем достигнет берега.

Но пусть тот, кто жаждет многого, не говорит тому, кто довольствуется малым: "Почему ты медлишь и колеблешься?"

Ибо истинно добрый не спросит нагого:"Где твоя одежда?" и не спросит бездомного: "Что стало с твоим домом?"

О МОЛИТВЕ

Потом просила жрица:

- Скажи нам о Молитве.

И сказал он в ответ:

- Вы молитесь, пребывая в горе и нужде; о, если бы вы молились также в полноте своей радости и во дни изобилия!

Ибо что есть молитва как не проникновение ваше в живой эфир?

И если вам не сдержать слезы, когда ваша душа зовет вас на молитву, она сквозь слезы будет взывать к вам снова и снова, пока вы не придете с улыбкой на устах.

Творя молитву, вы подымаетесь, чтобы встретить в воздухе тех, кто молится в этот час и с кем вы можете повстречаться лишь во время молитвы.

Потому входите в тот незримый храм лишь ради экстаза и сладостного общения.

Ибо если вы войдете в храм лишь для того, чтобы просить, вы не получите.

Если вы войдете в него и падете ниц, вы не будете подняты.

И даже если вы войдете в него просить добра для других, вы не будете услышаны.

Довольно того, что вы входите в храм незримый.

Я не могу научить вас творить молитву из слов.

Бог слышит ваши слова, лишь когда он сам влагает их в ваши уста.

И не могу я научить вас молитве морей, лесов и гор.

- Но вы, рожденные горами, лесами и морями, можете найти их молитву в своем сердце.

Если только вы вслушаетесь в ночную тишину, вы услышите, как они говорят в безмолвии:

"Господь наш, наша окрыленная сущность, Это твоя воля в нас повелевает. Это твое желание в нас желает. Это твое побуждение в нас превращает наши ночи, которые принадлежат тебе, в дни, которые тоже твои.

Мы не можем просить тебя ни о чем, ибо тебе ведомы наши нужды прежде, чем они родятся в нас:

Ты - наша нужда; и, давая нам больше от себя, ты даешь нам все".

О НАСЛАЖДЕНИИ

Тогда вышел вперед отшельник, который бывал в городе раз в году, и просил:

- Скажи нам о Наслаждении.

И ответил он:

Наслаждение - это песнь свободы.

Но не свобода.

Это цвет ваших желаний.

Но не их плод.

Это глубина, зовущая в высоту.

Но не глубь и не высь.

Это пленница в клетке, расправляющая крылья.

Но не замкнутое пространство.

Да, поистине наслаждение - это песнь свободы.

Я бы с радостью услышал, как вы поете ее от всего сердца, но я бы не хотел, чтобы вы утратили свое сердце в этом пении.

Есть среди вас юноши, которые ищут одного наслаждения, а их судят и укоряют.

Я не стал бы ни судить их, ни укорять.

Пусть они ищут. Ибо они найдут не одно лишь наслаждение;

Семь у него сестер, и даже самая меньшая из них прекраснее наслаждения.

Разве не слыхали вы о человеке, что искал в земле коренья, а нашел сокровища?

И есть среди вас старцы, которые вспоминают о наслаждениях с сожалением, как о грехах, совершенных в опьянении.

Но сожаление - это лишь затмение разума, но не наказание для него.

Им стоило бы вспоминать о наслаждениях с благодарностью, как о летнем урожае.

Но если их утешает сожаление, пусть они утешатся.

И есть среди вас те, что не столь молоды, чтобы искать, и не столь стары, чтобы вспоминать.

В своем страхе перед поисками и воспоминаниями они сторонятся всех наслаждений, дабы не пренебречь духом и не оскорбить его.

Но даже их воздержание приносит им наслаждение.

Так и они находят сокровища, хотя ищут в земле коренья дрожащими руками.

Но скажите мне, кто может оскорбить дух?

Разве оскорбит соловей тишину ночи или светлячок - звезды?

И разве ваше пламя и ваш дым отяготят ветер?

Или вы думаете, что дух это тихая заводь, которую можно всколыхнуть посохом?

Часто, отказывая себе в наслаждении, вы лишь прячете желание в тайники своего естества.

Кто знает, быть может, то, что кажется упущенным сегодня, ждет завтрашнего дня?

Даже ваше тело знает, что ему завещано, знает, в чем оно по праву нуждается, и его не обманешь.

А тело ваше - арфа вашей души.

И вы вольны извлечь из нее нежную музыку или нестройные звуки.

И сейчас вы вопрошаете в своем сердце:"Как различить нам, что есть благо в наслаждении и что не есть благо?"

- Пойдите в свои сады и поля и вы узнаете, что для пчелы собирать нектар с цветка наслаждение.

- Но и для цветка наслаждение давать нектар пчеле.

Ибо для пчелы цветок - источник жизни,

А для цветка пчела - вестник любви.

И для обоих - пчелы и цветка - приносить и получать наслаждение есть и потребность, и экстаз.

Народ Орфалеса, уподобься в своих наслаждениях цветам и пчелам.

О КРАСОТЕ

И просил поэт:

- Скажи нам о Красоте.

И он ответил:

- Где вы будете искать красоту и как вы ее найдете, если не она сама станет для вас и путем, и вожатым?

И как вам говорить о ней, если не она будет ткачом вашей речи?

"Красота ласкова и нежна,- говорят обиженные и оскорбленные.- Как молодая мать, чуть смущаясь своей славы, ступает она среди нас".

"Нет, красота грозна и могущественна,говорят пылкие.- Как буря, сотрясает она Землю и Небо".

Говорят усталые и утомленные:"Красота подобна нежному шепоту. Она говорит в нашем духе. Ее голос отступает перед нашим молчанием, как слабый свет, что дрожит в страхе перед тенью".

Но беспокойные говорят:"Мы слыхали, как она кричала в горах. И вместе с ее криками раздавался топот копыт, хлопанье крыльев и львиный рык".

Ночью говорят городские стражники:"Красота взойдет с зарей на востоке".

В полдень говорят труженики и путники:"Мы видели, как она склонилась над Землей из окон заката.

Зимой говорят занесенные снегом: "Она придет с весной, шагая по холмам".

И в летний зной говорят жнецы:"Мы видели, как она пляшет с осенними листьями, видели снег в ее волосах".

Все это сказали вы о красоте.

На деле же говорили вы не о ней, но о своих неисполненных желаниях,

А красота - не желание, а экстаз.

Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука,

Но пламенное сердце и очарованная душа.

Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать.

Но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.

Это не смола на морщинистой коре и не крыло, сросшееся с когтем.

Но вечноцветущий сад и сонм вечнолетящих ангелов.

Народ Орфалеса. Красота есть Жизнь, снимающая покров со своего святого лика.

Но Жизнь - это вы, и покров - это вы.

Красота есть Вечность, глядящаяся в зеркало. Но Вечность - это вы, и зеркало - это вы.

О РЕЛИГИИ

И просил старый жрец:

- Скажи нам о Религии.

И он сказал:

- Разве говорил я сегодня о чем-то ином?

Разве не есть религия все дела и помышления,

А также то, что не есть дело и помышление, но радость и удивление, вечно возникающее в душе, даже когда руки обтесывают камень или трудятся за ткацким станком?

Кто может отделить свою веру от своих поступков или свои убеждения от занятий?

Кто может разостлать свое время перед собой, говоря: "Это для Бога, а это для меня; это для моей души, а это - для тела"?

Все ваши часы - крылья, своими взмахами рассекающие пространство.

Лучше бы нагим был тот, кто облачается в свою мораль, как в лучшие одежды.

Ветер и солнце не причинят вреда его коже.

И тот, кто в своем поведении следует этике, заточает свою певчую птицу в клетку.

Самая свободная песня не пройдет сквозь решетку и проволоку.

И тот, для кого поклонение - окно, которое отворяют и затворяют, еще не бывал в доме своей души, чьи окна - от зари до зари.

Ваша каждодневная жизнь - ваш храм и ваша религия. Когда бы вы ни вошли в него, берите все свое с собой.

Берите плуг и горн, молот и лютню,

Те вещи, что вы сделали по необходимости или в удовольствие.

Ибо в мечтаниях вы не можете ни подняться выше своих успехов, ни пасть ниже своих неудач.

И берите с собой всех людей.

Ибо, поклоняясь, вы не можете ни взлететь выше их надежд, ни унизиться ниже их отчаяния.

И если бы вы познали Господа, вам не пришлось бы разгадывать загадки.

Посмотрите вокруг, и вы увидите, как он играет с вашими детьми.

Посмотрите в пространство, вы увидите, как он ступает по облакам, простирает руки-молнии и опускается дождем.

Вы увидите, как он улыбается в цветах, поднимается и машет рукой в древесной листве.

О СМЕРТИ

Потом заговорила аль-Митра:

- Теперь скажи нам о Смерти.

И он ответил:

- Вам хочется узнать тайну смерти. Но где вы найдете ее, как не в сердце жизни? Сова, чьи глаза завязала ночь, не может снять покров с таинства света. Если вы подлинно хотите узреть дух смерти, распахните свое сердце перед плотью жизни. Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.

В глубине ваших надежд и желаний лежит молчаливое знание запредельного;

И, как семена, спящие под снегом, ваше сердце видит сны о весне.

Верьте снам, ибо в них скрыты врата в вечность. Ваш страх перед смертью - лишь трепет пастуха, стоящего перед царем, который вскоре возложит на него руку в знак милости.

Разве в трепете пастуха не таится радость от того, что он будет отмечен царем?

Но разве не трепет беспокоит его всего более? Ибо что зиачит умереть, как не встать нагим на ветру и растаять на солнце? И что значит перестать дышать, как не освободить дыхание от его беспокойных приливов и отливов, чтобы оно могло подняться, расшириться и беспрепятственно искать Бога?

Лишь тогда вы будете петь по-настоящему, когда изопьете из реки молчания. И начнете восхождение, лишь когда достигнете вершины. И лишь тогда вы исполните свой подлинный танец, когда Земля потребует к себе вашу плоть.

ПРОЩАНИЕ

И вот настал вечер. И сказала аль-Митра, пророчица: - Да будет благословен этот день, это место и дух твой, что говорил нам. И ответил он:

- Разве это я говорил? Разве не был я также тем, кто слушал?

Потом он сошел по ступеням храма, и весь народ последовал за ним. Он дошел до своего корабля и встал на палубе.

- И, снова обратясь к народу, возвысив свой голос, он сказал:

Народ Орфалеса, ветер велит мне покинуть тебя. И, хотя я не так спешу, как ветер, все же я должен идти. Мы, путники, вечно ищущие безлюдного пути, никогда не начинаем день там, где закончили предыдущий; и восход солнца никогда не застает нас там, где нас покинул закат.

Мы в пути даже тогда, когда Земля спит. Мы семена живучего растения, и, как только мы достигаем зрелости и сердца наши переполняются, ветер подхватывает нас и рассеивает.

Коротки были мои дни среди вас, но еще короче слова, что я сказал.

Но если мой голос затихнет у вас в ушах и моя любовь сотрется в вашей памяти, я приду вновь.

И с сердцем, более полным, и устами, более воздающими духу, буду я говорить.

Да, я вернусь с приливом. И, хотя смерть может скрыть меня и большая тишина может объять меня, все же я вновь буду искать вашего понимания.

И не напрасно я буду искать. Если что-нибудь из того, что я сказал, есть истина, то эта истина откроется в более звонком голосе и в словах более созвучных вашим мыслям.

Я ухожу с ветром, народ Орфалеса, но я не кану в пустоту;

Если в этот день не суждено сбыться вашим желаниям и моей любви, то пусть он остается обещанием, пока не наступит другой день.

Меняются желания человека, но не его любовь, и он неизменно жаждет, чтобы любовь исполнила его желания.

Потому знайте, что я вернусь из большей тишины. Туман, исчезающий на рассвете и оставляющий лишь росу на полях, поднимется, соберется в облако и упадет дождем.

И я был подобен туману. В безмолвии ночи бродил я по вашим улицам, и дух мой входил в ваши дома, биение вашего сердца было в моем сердце, и ваше дыхание - на моем лице, и я знал всех вас.

Да, я знал вашу радость и вашу боль, и, когда вы спали, ваши сны были моими снами.

Часто я был среди вас озером среди гор.

Во мне отражались ваши вершины, и пологие склоны, и даже проходящие стада ваших мыслей и желаний. В мою тишину с ручьями врывался смех ваших детей и с реками - страсть ваших юношей. И, достигнув моей глубины, ручьи и реки все же не переставали петь. Но нечто более сладостное, чем смех, и более великое, чем страсть, пришло ко мне.

То было беспредельное в вас; Великан, в котором все вы - лишь клетки и мускулы;

Тот, в песне которого ваше пение - всего лишь беззвучный шепот.

Именно в этом Великане вы велики, И, глядя на него, я увидел и полюбил вас. Ибо каких далей, которых нет в этой великой сфере, может достичь любовь? Какие видения, надежды и помышления может вызвать этот полет? Этот Великан в вас подобен исполинскому дубу, покрытому яблоневыми цветами. Его сила связывает вас с Землей, его аромат поднимает вас в пространство и в его несокрушимости вы бессмертны.

Вам сказали, что даже если вы цепь, вы слабы, как ваше слабейшее звено.

Но это лишь наполовину истина. Вы и крепки, как ваше крепчайшее звено.

Оценивать вас по самому малому из ваших дел - значит измерять силу океана по хрупкости его пены.

Судить о вас по вашим неудачам - значит возлагать вину на времена года за их непостоянство.

Да, вы подобны океану, и, хотя севшие на мель корабли ждут прилива у ваших берегов, вы, даже если вы океан-, не можете торопить свои приливы.

Еще вы подобны временам года и, хотя зимой своей вы отрицаете свою весну, Весна, покоясь в вас, улыбается в дремоте и не таит обиды. Не думайте, что я сказал это, чтобы вы говорили друг другу:"Он воздал нам хвалу. Он видел в нас лишь доброе".

Я говорю вам словами известное вам самим в мыслях. Но что есть знание, облеченное в слово, как не тень бессловесного знания? Ваши мысли и мои слова - волны, расходящиеся от запечатанной памяти, которая хранит следы нашего прошлого и тех давних дней, когда Земля не знала ни нас, ни саму себя и тех ночей, когда земля пребывала в смятении.

Мудрые люди приходили дать вам от своей мудрости. Я пришел взять от вашей мудрости.

И вот я нашел большее, чем мудрость. Это пылающий дух в вас, все более распаляющийся, Пока вы, не замечая его возрастания, сетуете на угасание ваших дней. Это Жизнь, ищущая Жизнь в телах, которые страшатся могилы. Здесь нет могил. Эти горы и равнины - колыбель и ступени. Всякий раз, как вы проходите мимо поля, где покоятся ваши предки, вглядитесь и вы увидите самих себя и детей ваших, пляшущих, взявшись за руки.

Истинно, часто вы веселитесь, не ведая того.

Другие приходили к вам; за золотые обещания, ставшие вашей верой, вы дали им лишь богатство, силу и славу.

Я дал вам меньше, чем обещание, но вы были великодушнее ко мне.

Вы дали мне более сильную жажду жизни.

Воистину нет большего дара для человека, чем тот, что превращает все его цели в запекшиеся губы, а всю Жизнь - в источник.

И в том моя честь и награда, что, когда бы я ни пришел к источнику напиться, я вижу, что живая вода сама жаждет.

И она пьет меня, пока я пью ее.

Иные из вас считали, что я горд и слишком робок, чтобы принимать дары.

Да, я слишком горд, чтобы принимать плату, но не дары. И хотя я кормился лесными ягодами среди холмов, когда вы могли усадить меня за стол и спал на галерее храма, когда вы с радостью приютили бы меня, все же разве не ваша нежная забота о моих днях и ночах делала еду сладкой для моих уст и окутывала мой сон видениями?

За это я более всего благодарен вам.

Вы даете много, но вовсе не знаете того.

Истинно, доброта, которая глядится в зеркало, обращается в камень. И доброе дело, которое упивается собой, порождает проклятие.

Некоторые из вас отзывали меня в сторону и опьянялись моим одиночеством. И вы говорили:"Он держит совет с лесными деревьями, но не с людьми. Он сидит одиноко на вершинах холмов и смотрит на наш город".

Верно то, что я поднимался на холмы и бродил в дальнем краю.

Как еще было мне увидеть вас, если не с высоты и не издалека?

Как можно быть воистину близко, не будучи далеко?

А другие из вас звали меня, но безмолвно, и говорили: " - Незнакомец, возлюбивший недостижимые выси, почему ты живешь среди вершин, где орлы вьют свои гнезда? Почему ищешь ты недосягаемое? Kакие бури хотел бы ты поймать в свои сети и за какими диковинными птицами охотишься в небе?

Приди и будь одним из нас. Спустись, насыть свой голод нашим хлебом и утоли жажду нашим вином."

В одиночестве своих душ говорили они эти слова; Но если бы их одиночество было глубже, они бы знали, что я искал лишь тайну вашей радости и боли и охотился лишь на ту часть вашей сущности, что блуждает по небу.

Но охотник был и добычей; Ибо многие стрелы покинули мой лук лишь затем, чтобы найти мою грудь. И кто летал, тот и ползал; Ибо, когда я расправлял свои крылья под солнцем, их тень на земле была черепахой. И я, верующий, предавался сомнению; Ибо часто я вкладывал перст в свою рану, чтобы более поверить в вас и лучше узнать вас. И вот с этой верой и знанием я говорю: Вы не заточены в свои тела, и вас не удержат дома и поля.

Суть ваша обитает над горами и блуждает с ветром. Она не тварь, что выползает на солнце погреться или роет ходы во тьме, чтобы уйти от опасности Но нечто свободное, дух, который окутывает землю и движется в эфире.

Если эти слова туманны, не пытайтесь прояснить их. Ибо смутно и туманно начало всех вещей, но не конец их и я буду рад, если вы будете помнить меня как начало. Жизнь и все живое постигается в тумане, а не в кристалле. И кто знает, может, кристалл - это рассеивающийся туман?

Мне хочется, чтобы, вспоминая обо мне, вы помнили: То, что кажется в вас самым слабым и смутным, - самое сильное и ясное. Разве не ваше дыхание подъяло ваши кости и укрепило их? И разве не сон, который никто из вас не помнит, построил ваш город и придал облик всему, что в нем есть? Если бы вы только могли видеть приливы того дыхания, вы перестали бы видеть все остальное. И если б вы могли слышать шепот того сна, вы не смогли бы слышать другие звуки.

Но вы не видите и не слышите, и пусть будет так. Пелену, что застилает ваши глаза, поднимут руки, которые ее соткали, и глину, что закрывает ваши уши, снимут пальцы, которые ее замешивали.

И тогда вы увидите. И тогда вы услышите.

Вы не будете жалеть о том, что познали слепоту и раскаиваться в том, что были глухи.

Ибо в тот день вы узнаете скрытые цели всех вещей. И вы благословите тьму, как благословляли свет.

Сказав это, он посмотрел вокруг и увидел, что кормчий его корабля стоит у руля и смотрит то на поднятые паруса, то вдаль.

И он сказал: - Терпелив капитан моего корабля. Дует ветер и неспокойны паруса;

Даже руль просит дать ему направление; Но спокойно ждет капитан, когда я умолкну. И матросы, которые слушали хор великого моря, терпеливо слушали меня. Теперь им не нужно больше ждать: Я готов. Ручей достиг моря, и вновь великая мать прижимает своего сына к груди.

Прощай, народ Орфалеса! Этот день подошел к концу. Он закрывается перед нами, как водяная лилия перед своим завтрашним днем. То, что нам было дано здесь, мы сохраним. И если этого будет мало, мы соберемся вместе и протянем руки к Дающему. Не забывайте, что я вернусь к вам.

Еще мгновение, и моя страсть соберет песок и пену для другого тела. Еще мгновение, минута покоя на ветру, и другая женщина родит меня.

Прощай, народ Орфалеса и юность, что я провел с тобой. Лишь вчера мы встретились во сне. Вы пели мне в моем одиночестве, и я из ваших страстей построил башню в небе. Но вот промелькнуло сновидение, окончился наш сон и минула заря. Полдень над нами. Наше полупробуждение превратилось в ясный день, и нам пора расставаться.

Если мы еще встретимся в сумерках памяти, мы вновь заговорим, и вы споете мне более проникновенную песню. И если в другом сне встретятся наши руки, мы построим другую башню в небе.

Сказав так, он дал знак матросам; те тотчас подняли якорь, отвязали корабль от причала, и они поплыли на восток.

Крик вырвался из уст народа, как из единого сердца и поднялся в сумрак, и разнесся над морем, словно могучий рев трубы.

Лишь аль-Митра молчала, провожая взглядом корабль, пока он не исчез в тумане.

И, когда народ разошелся, она все еще одиноко стояла на берегу, вспоминая в своем сердце его слова:

"Еще мгновение, минута покоя на ветру, и другая женщина родит меня".