Джон Китс (14)

XXXIII

 

 289 Взял лютню он - и песня полилась,
 Полна печали и надежды страстной:
 "La belle dame sans mercy" она звалась,
 Ее отчизной был Прованс прекрасный.
 Но Маделина в дреме безучастной -
 Недвижна словно статуя - и вдруг
 Глаза открыла. В их лазури ясной,
 Как туча налетевшая, испуг...
 Он, смолкнув, ниц упал - лишь сердца слышен стук.

XXXIV

 

 298 Но широко раскрытыми глазами
 Блуждая в царстве сладостного сна,
 Наполнив их туманными слезами,
 На Порфиро глядит, глядит она.
 Не узнает его, потрясена
 Случившейся нежданно переменой.
 Внезапная страшна ей тишина:
 Недвижен он, обняв ее колена;
 И сердце полнится тревогою смятенной.

XXXV

 

 307 "Ах, Порфиро! Мгновение назад
 Твой дивный голос, клятвенно-влюбленный,
 С напевами сливался в стройный лад;
 Сиял твой взгляд, восторгом озаренный -
 И вдруг ты побледнел, тоской сраженный,
 И, лютню уронив, поник, скорбя...
 Молю: стань прежним, песней окрыленной
 Утишь тревогу, успокой, любя:
 Знай, нету на земле мне места без тебя".

XXXVI

 

 316 И Порфиро воспрянул упоенно:
 Как тонет метеор в пучине вод,
 Звездой слепящей канув с небосклона,
 Как с розой заодно фиалка льет
 На утренней заре дыханья мед,
 Так с Маделиной Порфиро... Все смолкло,
 И только ветер в окна яро бьет
 Колючим снегом, сотрясая стекла.
 Померкла ночь: луна в прорывах туч поблекла.

XXXVII

 

 325 "Темно: буянит ветер ледяной.
 Нет, то не сон: в твоем тону я взоре".
 "Темно: разбушевался ветер злой.
 Увы, не сон - о горе мне, о горе!
 Теперь меня покинешь ты в позоре.
 Жестокий! кто привел тебя сюда?
 Обманута тобой, погибну вскоре,
 Как горлица, лишенная гнезда.
 Но все прощаю - и прощаюсь навсегда!"

XXXVIII

 

 334 "О нежная невеста - Маделина,
 Мечтательница милая моя!
 Нет для меня другого властелина,
 Твоим вассалом верным буду я -
 И, преданность священную тая,
 Твоим щитом багряным буду ныне.
 Доверься мне: заброшенный в края
 Мне чуждые, я мнил себя в пустыне -
 И вдруг, как пилигрим, приблизился к святыне.

XXXIX

 

 343 Бушует вьюги безобразный бред,
 Но нам она должна быть добрым знаком.
 О поспеши: пока не встал рассвет,
 По просекам и мшистым буеракам
 Умчимся вдаль, окутанные мраком.
 Поторопись, любимая: сейчас
 Упившимся злокозненным гулякам
 За пиршеством разбойным не до нас.
 Вон там, за пустошью, мы скроемся с их глаз!"

XL

 

 352 И Маделина с Порфиро поспешно
 Сбегают вниз, вдоль леденящих стен.
 Им чудятся драконы в тьме кромешной -
 И копья, и мечи, и страшный плен.
 Но замок будто вымер... Гобелен,
 С картинами охоты соколиной,
 Качался на ветру. Взвевая тлен,
 Гулял сквозняк по галерее длинной,
 Волнами пробегал ковер, как хвост змеиный.

XLI

 

 361 И к выходу в глубокой тишине
 Две незаметно проскользнули тени.
 Храпит привратник, привалясь к стене,
 Бутыль пустую уронив в колени.
 Дымит трескучий факел. В сонной лени
 Пес поднял голову, и мирный взгляд
 Их проводил. На стертые ступени
 Упав, засовы тяжкие гремят:
 В распахнутую дверь ворвался снежный ад.

XLII

 

 370 Они исчезли в белой мгле метели
 Давным-давно - и след давно простыл.
 Барон всю ночь ворочался в постели;
 Гостей подпивших буйный пляс томил
 Чертей и ведьм - ив черноту могил
 Тащили их во сне к червям голодным.
 Анджелу тяжкий паралич разбил;
 С раскаяньем, на небе неугодным,
 Почил монах, склонясь над очагом холодным.

 (Сергей Сухарев)

ОДА СОЛОВЬЮ

 

 Как больно сердцу: песнь твоя гнетет
 Все чувства, точно я цикуту пью,
 И зелье дрему тяжкую несет,
 Меня склоняя к смерти забытью -
 Не завистью к тебе терзаюсь я,
 А горько счастлив счастью твоему,
 Когда, крылатый дух, ты далеко,
 В лесу, у звонкого ручья,
 Где листья шевелят ночную тьму,
 Поешь о лете звонко и легко.

 11 О, мне бы сок лозы, что свеж и пьян
 От вековой прохлады подземелья, -
 В нем слышен привкус Флоры, и полян,
 И плясок загорелого веселья!
 О, мне бы кубок, льющий теплый юг,
 Зардевшуюся влагу Иппокрены
 С мигающею пеной у краев!
 О, губы с пурпуром вокруг!
 Отпить, чтобы наш мир оставить тленный,
 С тобой истаять в полутьме лесов.

 21 С тобой растаять, унестись, забыть
 Все, что неведомо в тиши лесной:
 Усталость, жар, заботу, - то, чем жить
 Должны мы здесь, где тщетен стон пустой,
 Где немощь чахлая подстерегает нас,
 Где привиденьем юность умирает,
 Где те, кто мыслят, - те бежать не смеют
 Отчаянья свинцовых глаз,
 Где только день один Любовь пленяет,
 А завтра очи Красоты тускнеют.

 31 К тебе, к тебе! Но пусть меня умчит
 Не Вакх на леопардах: на простор
 Поэзия на крыльях воспарит,
 Рассудку робкому наперекор...
 Вот я с тобой! Как эта ночь нежна!
 Там где-то властвует луна; привет
 Несут ей звезды дальние толпой -
 Но здесь она нам не видна,
 Лишь ветерок колышет полусвет
 Сквозь мглу ветвей над мшистою тропой.

 41 Не видно, что льет легкий аромат -
 Ковер цветов от взоров тьмой сокрыт -
 В душистой тьме узнаешь наугад,
 Чем эта ночь весенняя дарит
 Луга и лес: здесь диких роз полно,
 Там бледная фиалка в листьях спит,
 Там пышная черемуха бела,
 И в чашах росное вино
 Шиповник идиллический таит,
 Чтоб вечером жужжала в них пчела.

 51 Внимаю все смутней. Не раз желал
 Я тихой смерти поступь полюбить,
 Ее, бывало, ласково я звал
 В ночи мое дыханье растворить.
 Как царственно бы умереть сейчас,
 Без боли стать в полночный час ничем,
 Пока мне льется там в лесной дали
 Напева искренний рассказ -
 И ничего бы не слыхать затем,
 Под песнь твою стать перстню земли.

 61 Бессмертным ты был создан, соловей!
 Ты не подвластен алчным поколеньям:
 Ты мне поешь - но царь минувших дней
 И раб его смущен был тем же пеньем;
 И та же песня донеслась в тот час,
 Когда с печалью в сердце Руфь стояла
 Одна, в слезах, среди чужих хлебов, -
 И та же песнь не раз
 Таинственные окна растворяла
 В забытый мир над кружевом валов.

 71 Забытый! Словно похоронный звон,
 То слово от тебя зовет назад:
 Не так воображения силен
 Обман волшебный, как о нем твердят.
 Прощай, прощай! Твой сердцу грустный гимн
 Уходит вдаль над лугом за ручей,
 На склон холма, и вот - похоронен
 В глуши лесных долин.
 Исчезла музыка - и был ли соловей?
 Я слышал звуки - или то был сон?

 (Игорь Дьяконов)

ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ

 

 Нетронутой невестой тишины,
 Питомица медлительных столетий, -
 Векам несешь ты свежесть старины
 Пленительней, чем могут строчки эти.
 Какие боги на тебе живут?
 Аркадии ли житель, иль Темпеи
 Твой молчаливый воплощает сказ?
 А эти девы от кого бегут?
 В чем юношей стремительных затея?
 Что за тимпаны и шальной экстаз?

 11 Нам сладостен услышанный напев,
 Но слаще тот, что недоступен слуху,
 Играйте ж, флейты, тленное презрев,
 Свои мелодии играйте духу:
 О не тужи, любовник молодой,
 Что замер ты у счастья на пороге,
 Тебе ее вовек не целовать,
 Но ей не скрыться прочь с твоей дороги,
 Она не разлучится с красотой
 И вечно будешь ты ее желать.

 21 Счастливые деревья! Вешний лист
 Не будет вам недолгою обновой;
 И счастлив ты, безудержный флейтист,
 Играющий напев все время новый;
 Счастливая, счастливая любовь:
 Все тот же жаркий, вечно юный миг -
 Не скованный земною близкой целью,
 Не можешь знать ты сумрачную бровь,
 Горящий лоб и высохший язык,
 А в сердце горький перегар похмелья.

 31 Какое шествие возглавил жрец?
 К какому алтарю для приношенья
 Идет мычащий к небесам телец
 С атласной, зеленью увитой шеей?
 Чей праздник, о приморский городок,
 Где жизнь шумна, но мирно в цитадели,
 Увлек сегодня с улиц твой народ?
 И, улицы, навек вы опустели,
 И кто причину рассказать бы мог,
 Вовек ее поведать не придет.

 41 Недвижный мрамор, где в узор сплелись
 И люд иной, и культ иного бога,
 Ты упраздняешь нашу мысль, как мысль
 О вечности, холодная эклога!
 Когда других страданий полоса
 Придет терзать другие поколенья,
 Ты род людской не бросишь утешать,
 Неся ему высокое ученье:
 "Краса - где правда, правда - где краса!" -
 Вот знанье все и все, что надо знать.

 (Иван Лихачев)

ОДА ПСИХЕЕ

 

 К незвучным этим снизойдя стихам,
 Прости, богиня, если я не скрою
 И ветру ненадежному предам
 Воспоминанье, сердцу дорогое.
 5 Ужель я грезил? или наяву
 Узнал я взор Психеи пробужденной?
 Без цели я бродил в глуши зеленой,
 Как вдруг, застыв, увидел сквозь листву
 Два существа прекрасных: за сплетенной
 10 Завесой стеблей, трав и лепестков
 Они лежали вместе, и бессонный
 Родник на сто ладов
 Баюкал их певучими струями.

 Душистыми, притихшими глазами
 15 Цветы глядели, нежно их обняв;
 Они покоились в объятьях трав,
 Переплетясь руками и крылами.
 Дыханья их живая теплота
 В одно тепло сливалась, хоть уста
 20 Рукою мягкой развела дремота,
 Чтоб снова поцелуями без счета
 Они, с румяным расставаясь сном,
 Готовы были одарять друг друга.
 Крылатый этот мальчик мне знаком.
 25 Но кто его счастливая подруга?

 В семье бессмертных младшая она,
 Но чудотворней, чем сама Природа,
 Прекраснее, чем Солнце и Луна,
 И Веспер, жук лучистый небосвода;
 30 Прекрасней всех - хоть храма нет у ней,
 Ни алтаря с цветами;
 Ни гимнов, под навесами ветвей
 Звучащих вечерами;
 Ни флейты, ни кифары, ни дымков
 35 От смол благоуханных;
 Ни рощи, ни святыни, ни жрецов,
 От заклинаний пьяных.

 О Светлая! давно умолкли оды
 Античные - и звуки пылких лир,
 40 Что, как святыню, воспевали мир:
 И воздух, и огонь, и твердь, и воды.
 Но и теперь, хоть это все ушло,
 Вдали восторгов, ныне заповедных,
 Я вижу, как меж олимпийцев бледных
 45 Искрится это легкое крыло.
 Так разреши мне быть твоим жрецом,
 От заклинаний пьяным;
 Кифарой, флейтой, вьющимся дымком -
 Дымком благоуханным;
 50 Святилищем, и рощей, и певцом,
 И вещим истуканом.
 Да, я пророком сделаюсь твоим
 И возведу уединенный храм
 В лесу своей души, чтоб мысли-сосны,
 55 Со сладкой болью прорастая там,
 Тянулись ввысь, густы и мироносны.
 С уступа на уступ, за стволом ствол,
 Скалистые они покроют гряды,
 И там, под говор птиц, ручьев и пчел,
 68 Уснут в траве пугливые дриады.
 И в этом средоточье, в тишине
 Невиданными, дивными цветами,
 Гирляндами и светлыми звездами,
 Всем, что едва ли виделось во сне
 65 Фантазии - шальному садоводу,
 Я храм украшу; и тебе в угоду
 Всех радостей оставлю там ключи,
 Чтоб никогда ты не глядела хмуро, -
 И яркий факел, и окно в ночи,
 70 Раскрытое для мальчика Амура!

 (Григорий Кружков)

МЕЧТА

 

 Отпусти Мечту в полет,
 Радость дома не живет;
 Как снежинки, наслажденья
 Тают от прикосновенья,
 5 Лопаются - посмотри, -
 Как под ливнем пузыри!
 Пусть Мечта твоя летает,
 Где желает, как желает,
 Лишь на пользу не глядит -
 10 Польза радости вредит;
 Так порой в листве росистой
 Плод приметишь золотистый:
 Как он сочен, свеж и ал!
 Надкуси - и вкус пропал.
 15 Что же делать? Лето минет;
 Осень взгляд прощальный кинет;
 Ты останешься один.
 Дров сухих подбрось в камин!
 Пусть тебе мерцают в очи
 20 Искры - духи зимней ночи.
 Тишина - среди снегов,
 Не слыхать ничьих шагов,
 Только пахарь с башмаков
 Снег налипший отряхает,
 Да луна меж туч мелькает.
 25 В этот час пошли Мечту
 С порученьем в темноту:
 Чтоб она тебе достала
 Все, чем год земля блистала;
 Пусть вернет тебе скорей
 30 Благодать июньских дней,
 И притом апреля почки
 И весенние цветочки,
 Зрелой осени покой, -
 И таинственной рукой
 35 Пусть, как редкостные вина,
 Их смешает воедино;
 Кубок осуши глотком! -
 И услышишь - майский гром,
 И шуршащий спелый колос,
 40 И далекой жатвы голос;
 Чу! как будто в небе звон...
 Жаворонок? Точно, он!
 Там грачи к гнезду родному
 Тащат ветки и солому;
 45 Гомон птиц и шум ручьев
 Слух наполнят до краев.
 Ты увидеть сможешь рядом
 Маргаритку - с виноградом,
 Поздних лилий холодок -
 50 И подснежника росток,
 Гиацинт сапфирный в чаще,
 Рядом с лопухом стоящий;
 И на всех листках вокруг -
 Ливня майского жемчуг.
 55 Ты приметишь мышь-полевку,
 Пережившую зимовку;
 Вялую от сна змею.
 Сбросившую чешую;
 В лозняке, спугнувши птичек,
 60 Пару крапчатых яичек;
 Перепелку, что крыла
 Над птенцами развела;
 Пчел, роящихся нестройно,
 Раздраженно, беспокойно;
 65 Желудей созревших град,
 Ветер, осень, листопад...

 Пусть Мечта живет свободно,
 Странствуя, где ей угодно,
 Лишь на пользу не глядит -
 70 Польза радости вредит.
 Разве не поблекнут розы
 Под унылым взглядом прозы?
 Разве будут губы дев
 Вечно свежими, созрев?
 75 Разве есть глаза такие -
 Пусть небесно-голубые, -
 Чтобы свет их не погас,
 Став обыденным для нас?
 Как снежинки, наслажденья
 80 Тают от прикосновенья.
 Лишь в Мечте бы ты сыскал
 Милую - свой идеал:
 Кроткую, как дочь Цереры, -
 Прежде, чем в свои пещеры
 85 Царь теней ее стащил
 И к угрюмству приучил;
 Белую, как стан иль ножка
 Гебы, коли вдруг застежка
 Золотая отпадет,
 90 И к ногам ее спадет
 Легкая, как сон, туника;
 И вздохнет Зевес-владыка,
 В кубке омочив уста...
 О крылатая Мечта!..
 95 Разорви ж скорее эти
 Здравого рассудка сети;
 Отпусти Мечту в полет,
 Радость дома не живет.

 (Григорий Кружков)