Джон Китс (56)

ПЕСНЯ О СЕБЕ САМОМ

 

 Жил мальчик озорной.
 Бродить ему хотелось.
 Вздохнув, он шел домой,
 А дома не сиделось.
 Взял книгу он,
 Полную
 Строчек
 И точек,
 Взял пару
 Сорочек.
 Не взял он колпак:
 Спать можно
 И так.
 В мешок -
 Гребешок,
 И носки в порядке,
 Без дырки на пятке.
 Мешок он надел
 И вокруг поглядел,
 На север,
 На север
 Побрел наугад,
 На север
 Побрел наугад.

 Мальчишка озорной
 Ничем не занимался.
 Поэзией одной
 Все время баловался.
 Перо очинил
 Вот такое!
 И, банку чернил
 Прижимая
 Рукою
 И еле дыша,
 Помчался,
 Спеша
 К ручьям,
 И холмам,
 И столбам
 Придорожным,
 Канавам,
 Могилам,
 Чертям
 Всевозможным.
 К перу он прирос
 И только в мороз
 Теплей укрывался:
 Подагры боялся.
 А летом зато
 Писал без пальто,
 Писал - удивлялся,
 Что все не хотят
 На север,
 На север
 Брести наугад,
 На север
 Брести наугад.

 Мальчишка озорной
 Был вольных мыслей полон,
 И в бочке дождевой
 Однажды рыб развел он,
 Хотя
 Не шутя
 Ворчала
 Сначала
 Прислуга,
 Что с круга
 Он съедет
 И бредит.
 А он по пути
 Мечтал найти
 Поскорей
 Пескарей,
 Невеличку
 Плотвичку,
 Колюшку,
 Колюшки
 Подружку
 И прочих рыб
 Не крупнее
 Пальчика
 Годовалого
 Мальчика,
 Он был
 Не из тех,
 Кто под шум и смех
 Жадно считает
 Рыбу,
 Рыбу,
 Жадно считает
 Рыбу.

 Мальчишка озорной
 Шатался как придется
 Шотландской стороной,
 Смотрел, как там живется.
 Увидел, что стебель
 Растет из зерна,
 Что длина
 Не короче,
 Не громче
 Поют,
 Что и тут
 Те же вишни,
 Нет лишнего
 Хлеба,
 И небо
 Похоже,
 И тоже
 Из дерева
 Двери -
 Как в Англии!
 И тогда он застыл,
 Изумленный,
 На месте застыл,
 Изумленный!

 Перевод Игн.Ивановского

ТОМАСУ КИТСУ

 

 Ах, если бы ты только знал,
 Кого я встретил,
 Карабкаясь по склонам скал
 Сквозь дождь и ветер!
 Я Мэри отгадать прошу,
 Но по секрету
 Скажу - пером не опишу
 Картину эту.
 Где под скалой бежит ручей,
 Под мрачной высью,
 Я вдруг увидел Лошадей,
 Бежавших рысью.
 Тогда узнать помчался я
 Чуть не галопом,
 Что там за люди вдоль ручья
 Гарцуют скопом.
 Качался первый на седле
 Кудрявый Вилли,
 И, как пожар на корабле,
 Кудряшки были.
 Мать Пегги ехала за ним,
 А следом Пегги
 И братец Роб - путем одним,
 В согласном беге.
 Спасался каждый под плащом, -
 Лились потоки.
 Взор Пегги чем-то был смущен,
 Алели щеки.
 Она, легко держась верхом,
 Следила взглядом
 За миловидным женихом,
 Трусившим рядом.
 Я, видно, ввел родню во гнев,
 Раз юный Том
 Проехал мимо, покраснев,
 С открытым ртом.
 Ах, Мэри! Все они домой
 Спешили вместе,
 Беспечный и веселый рой,
 Под стать невесте.
 Им хорошо спешить домой
 Хоть в дождь, хоть в слякоть.
 У Пегги свадьба, Боже мой!
 Как мне не плакать?

 Перевод Игн.Ивановского

СКАЛЕ АЙЛСА

 

 Морская пирамида в бликах, в иле!
 Когда твой лоб потоками был скрыт?
 И что тебе сегодня говорит
 Крик яростный птенцов о прежней были?
 
 Как ветры снова путь к тебе открыли?
 И сколько времени прошло, как спит
 И дышит небом треснувший гранит,
 С тех пор как облака тебя увили?
 
 Ответа нет; ведь ты приют дремот;
 И жизнь твоя - две вечности: с орлами
 Всегда одна, другая - мрака плод.
 Вершина в небе, скользкий риф - с китами.

 Земной толчок подъял твой торс из вод -
 Но скрыт гигантский остов под волнами!

 Перевод Н.Булгаковой 

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ШОТЛАНДИИ

 В ДОМИКЕ РОБЕРТА БПРНСА

 Прожившему так мало бренных лет,
 Мне довелось на час занять собою
 Часть комнаты, где славы ждал поэт,
 Не знавший, чем расплатится с судьбою.
 
 Ячменный сок волнует кровь мою.
 Кружится голова моя от хмеля.
 Я счастлив, что с великой тенью пью,
 Ошеломлен, своей достигнув цели.
 
 И все же, как подарок, мне дано
 Твой дом измерить мерными шагами
 И вдруг увидеть, приоткрыв окно,
 Твой милый мир с холмами и лугами.
 
 Ах, улыбнись! Ведь это же и есть
 Земная слава и земная честь!

 Перевод С.Маршака 

СЛЕПЕНЬ

 Из письма Тому Китсу

I

 Честной народ, ярмо забот
 Отринь хотя б на время.
 Поэт балладу пропоет,
 А ты почешешь темя.
 
II

 Напал Слепень средь бела дня
 На бедного Поэта.
 Пускай Зануд, а не меня
 Сживает он со света!
 
III

 Когда он звонко прожужжит
 Под старою Кобылкой
 И под хвостом поворожит, -
 Кобылка станет пылкой.
 
IV

 Коль дело тянет вам Судья
 С времен царя Гороха,
 Слепню пожалуйтесь, друзья, -
 Дела пойдут неплохо.
 
V

 Парламентарий целый день
 Вещает с видом сонным...
 Ах, поработай с ним Слепень,
 Он стал бы Цицероном!
 
VI

 Трещали, Лаудер, мой друг,
 Вы на манер кузнечка,
 Но бить поклоны стали вдруг,
 Не вымолвив словечка.
 
VII

 Слепень бы тут со всей душой
 Вам помощь предоставил:
 Посредством боли небольшой
 От худшей вас избавил.
 
VIII

 И он бы вас в сей славный час
 Привел к желанной цели,
 И Вордсворт с Саути при вас
 Заметно б потускнели.
 
IX

 (Честной народ, прости меня
 За это отвлеченье,
 Но стихотворца болтовня -
 Вид умопомраченья.)
 
X

 Когда упрямо ваша дочь
 Не видит счастья в браке
 И лишь читает день и ночь
 Рифмованные враки,
 
XI

 Слепню шепните молодцу,
 И он поставит меты,
 И дева полетит к венцу
 Со скоростью кометы.
 
XII

 Когда супруга целый день
 Поет псалмы Давида
 И задвигает мужа в тень,
 Чтоб муж не портил вида, -
 
XIII

 Пускай Слепень ей на язык
 Присядет (славный повод!)
 И убедит ее, что крик
 Для Господа - не довод.
 
XIV

 И если этот summum bonum {*} -
 Бич и страх тиранства,
 Прощу Слепню я - вот ей-Бо! -
 Любое хулиганство.

 Перевод Е.Фельдмана

x x x

 

 Две прелести вечор явились мне -
 Столь безыскусны, непорочны, святы,
 Девятой сферой будто бы закляты, -
 Так глас Господень льется в вышине.
 
 Волынка нервно мучилась, - зане
 Сам Незнакомец плакал от утраты.
 Волынка вновь вступала, и расплаты
 Тот Незнакомец ждал наедине.
 
 Волынка, ты восхитила сердца!
 А Незнакомец струны, будто нервы,
 Терзал, - и в нем я видел близнеца.
 
 Но все ж вела Волынка голос первый.
 Что делать, вас обоих слушал я.
 Молчи, душа, все чувства затая.

 Перевод О.Кольцовой

СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ В СЕВЕРНОЙ ШОТЛАНДИИ,

 ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ДЕРЕВНИ БПРНСА

 Как сладко поле проходить, где веет тишиной,
 Где слава одержала верх в бою за край родной,
 Иль - вересковой пустошью, где был друидов стан,
 А нынче мох седой шуршит и царствует бурьян.
 Все знаменитые места бессчетно тешат нас,
 О них сказанья повторять мы можем сотни раз,
 Но сладостней отрады нет, неведомой дотоль,
 Чем иссушающая рот божественная боль,
 Когда по торфу и песку волочится ходок
 И по кремням прибрежных скал бредет, не чуя ног,
 Бредет к лачуге иль дворцу, дабы воздать поклон
 Тому, кто вживе был велик и славой умерщвлен.
 Багульник трепеща вознес лучистые цветы,
 И солнце песенке юлы внимает с высоты,
 Ручьи лобзают стрелолист у плоских берегов,
 Но медленных, тоскливых вод невнятен слабый зов.
 Закат за черным гребнем гор потоки крови льет,
 Ключи сочатся из пещер, из темных недр болот,
 Как бы дремля, парят орлы средь синевы пустой,
 Лесные голуби кружат над гробовой плитой,
 Но вечным сном заснул поэт, и вещий взор ослеп, -
 Так пилигрим усталый спал, найдя в пустыне склеп.
 Порой, - душа еще дитя, что мудрости полно,
 Но сердце барда мир забыл, вотще стучит оно.
 О, если б снова мог прожить безумец полдень свой
 И до заката опочить, но все пропеть с лихвой!
 Он в трепет бы привел того, чей дух всегда в пути,
 Кто колыбель певца сумел на севере найти.
 Но краток срок, недолог взлет за грань тщеты земной,
 Из жизни горькой и благой в надзвездный мир иной;
 Недолог взлет и краток срок, - там дольше быть нельзя,
 Не то забудется твоя скудельная стезя.
 Как страшно образ потерять, запомненный в былом,
 Утратить брата ясный взгляд, бровей сестры излом!
 Вперед, сквозь ветер! И вбирай палящий колорит;
 Он жарче и мощней того, что на холстах горит!
 Виденья прошлого живят былую смоль кудрей,
 Седины скудные ярят и гонят кровь быстрей.
 Нет, нет! Не властен этот страх! И, натянув канат,
 Ты счастлив, чуя, как рывком тебя влечет назад.
 Блажной, на водопад воззрев, ты в следующий миг
 Заметы памяти твоей уже почти постиг;
 Ты их читаешь в царстве гор, пристроясь на углу
 Замшелой мраморной плиты, венчающей скалу.
 Хоть прочен якорь, но всегда паломник в путь готов,
 Он мудрость в силах сохранить, бредя в стране хребтов,
 И зыбку гения сыскать средь голых, черных гор,
 И не сомкнуть глаза души, не замутить свой взор.

 Перевод Арк.Штейнберга