Меню
Назад » »

Джордж Гордон Байрон (10)

    ДЕВУШКА ИЗ КАДИКСА

Не говорите больше мне О северной красе британки; Вы не изведали вполне Все обаянье кадиксанки. Лазури нет у ней в очах, И волоса не золотятся; Но очи искрятся в лучах И с томным оком не сравнятся. Испанка, словно Прометей, Огонь похитила у неба, И он летит из глаз у ней Стрелами черными Эреба. А кудри - ворона крыла: Вы б поклялись, что их извивы, Волною падая с чела, Целуют шею, дышат, живы... Британки зимне-холодны, И если лица их прекрасны, Зато уста их ледяны И на привет уста безгласны; Но Юга пламенная дочь, Испанка, рождена для страсти - И чар ее не превозмочь, И не любить ее - нет власти. В ней нет кокетства: ни себя, Ни друга лаской не обманет; И, ненавидя и любя, Она притворствовать не станет. Ей сердце гордое дано: Купить нельзя его за злато, Но неподкупное - оно Полюбит надолго и свято. Ей чужд насмешливый отказ; Ее мечты, ее желанья - Всю страсть, всю преданность на вас Излить в годину испытанья. Когда в Испании война, Испанка трепета не знает, А друг ее убит - она Врагам за смерть копьем отмщает. Когда же, вечером, порхнет Ока в кружок веселый танца, Или с гитарой запоет Про битву мавра и испанца, Иль четки нежною рукой Начнет считать с огнем во взорах, Иль у вечерни голос свой Сольет с подругами на хорах - Во всяком сердце задрожит, Кто на красавицу ни взглянет, И всех она обворожит, И сердце взорами приманит... Осталось много мне пути, И много ждет меня приманки, Но лучше в мире не найти Мне черноокой кадиксанки!

    1809

    В АЛЬБОМ

Как одинокая гробница Вниманье путника зовет, Так эта бледная страница Пусть милый взор твой привлечет. И если после многих лет Прочтешь ты, как мечтал поэт, И вспомнишь, как тебя любил он, То думай, что его уж нет, Что сердце здесь похоронил он. Мальта, 14 сентября 1809.

    СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ ПРИ ПРОХОДЕ МИМО АМВРАКИЙСКОГО ЗАЛИВА

Вот берег Акциума, весь В сиянье лунном обозначен; За женщину когда-то здесь Мир побежден был и утрачен. Теперь смотрю: лазурь вокруг, Вот Римлян водная могила - Здесь гордость Честолюбья вдруг Любви венец свой уступила. Флоренса! Песнь любви моей Пусть будет в мире несравнимой, С тех пор как с песнею Орфей Из ада смог уйти с любимой. Будь царства вместо рифм даны, Флоренса нежная, поэтам - Я, как Антоний в дни войны, Занес бы меч над целым светом! Но ныне - мир к твоим ногам Не кину я, поэт смиренный... Зато, Флоренса, не отдам Тебя - за все миры вселенной! 14 ноября 1809 СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПОСЛЕ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ ВПЛАВЬ ДАРДАНЕЛЛ МЕЖДУ СЕСТОСОМ И АБИДОСОМ Леандр, влюбленный эллин смелый, О девы, всем известен вам: Переплывал он Дарданеллы Не раз наперекор волнам. Декабрьской ночью, в час бурливый, Он к Геро на свиданье плыл, Пересекая ширь пролива, - О, их удел печален был! Я плыл под ярким солнцем мая; Сын века хилого, я горд, Устало тело простирая: Какой поставил я рекорд! Леандр, как говорит преданье, Во тьме декабрьской ночи плыл, Ища любви и обладанья; Меня ж толкал тщеславья пыл. Пришлось обоим нам несладко, И гнев богов нас поразил; Он - утонул, я - лихорадку В воде холодной захватил. 9 мая 1810

    АФИНСКОЙ ДЕВУШКЕ

Час разлуки бьет - прости, Афинянка! возврати Другу сердце и покой, Иль оставь навек с собой. Вот обет мой - знай его: Zwh mou, saV agapo! {*} За румянец этих щек, Что эгейский ветерок Целовал тайком не раз, За огонь газельих глаз, За кудрявое чело: Zwh mou, saV agapo! Поцелуем уст твоих, Зыбью персей молодых, Речью тайною цветов, Говоривших больше слов - Всем клянусь, что душу жгло: Zwh mou, saV agapo! Афинянка! Обо мне Вспомяни наедине... В Истамбол уеду я, Но Афин душа моя Не покинет для него: Zwh mou, saV agapo! Афины, 1810 {* Новогреческое выражение любви. Если я переведу его, то обижу тем мужчин, которые могут принять это за недоверие к их способности перевести приведенную фразу самим, а если не переведу, то обижу дам. Боясь недоразумения со стороны последних, я решаюсь дать перевод, прося извинения у ученых. Зоэ му, зас агапо значит: "Жизнь моя, люблю тебя!", что звучит очень мило на всех языках. Фраза эта теперь так же часто употребляется в Греции, как употреблялись ее первые два слова римлянками, эротические выражения которых перешли к грекам (Прим. Байрона).}

    ЭПИТАФИЯ САМОМУ СЕБЕ

Природа, юность и всесильный бог Хотели, чтобы я светильник свой разжег, Но Романелли-врач в своем упорстве страшен: Всех трех он одолел, светильник мой погашен! Октябрь 1810

    ПЕСНЯ ГРЕЧЕСКИХ ПОВСТАНЦЕВ

О Греция, восстань! Сиянье древней славы Борцов зовет на брань, На подвиг величавый. К оружию! К победам! Героям страх неведом. Пускай за нами следом Течет тиранов кровь. С презреньем сбросьте, греки, Турецкое ярмо, Кровью вражеской навеки Смойте рабское клеймо! Пусть доблестные тени Героев и вождей Увидят возрожденье Эллады прежних дней. Пусть встает на голос горна Копьеносцев древних рать, Чтоб за город семигорный Вместе с нами воевать. Спарта, Спарта, к жизни новой Подымайся из руин И зови к борьбе суровой Вольных жителей Афин. Пускай в сердцах воскреснет И нас объединит Герой бессмертной песни, Спартанец Леонид. Он принял бой неравный В ущелье Фермопил И с горсточкою славной Отчизну заслонил. И, преградив теснины, Три сотни храбрецов Омыли кровью львиной Дорогу в край отцов. К оружию! К победам! Героям страх неведом. Пускай за нами следом Течет тиранов кровь.

    СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПРИ РАССТАВАНИИ

О дева! Знай, я сохраню Прощальное лобзанье И губ моих не оскверню До нового свиданья. Твой лучезарный нежный взгляд Не омрачится тенью, И слезы щек не оросят От горького сомненья. Нет, уверений не тверди, - Я не хочу в разлуке Напрасно воскрешать в груди Спасительные звуки. И ни к чему водить пером, Марая лист несмело. Что можно выразить стихом, Коль сердце онемело? Но это сердце вновь и вновь Твой образ призывает, Лелеет тайную любовь И по тебе страдает. Март 1811

    ПРОЩАНИЕ С МАЛЬТОЙ

Прощай, смешная Ла-Валетта! Прощай, жара в преддверье лета! Прощай, дворец, пустой и скучный! Прощай, провинциал радушный! Прощай, торговец нерадивый! Прощай, народ многоречивый! Прощай, мой карантин, причина Злой лихорадки, злого сплина! Прощайте, улочек ступени (По вам взбираться нет терпенья. Прощайте, слухи (не дивись им: Наш пакетбот опять без писем). Прощай, мой Питер, ты не скоро Научишь танцевать майора. Прощай, театр, где отчего-то Нас, господа, брала зевота. Прощайте, местные кумиры! Прощайте, красные мундиры И лица красные военных, Самодовольных и надменных! Я еду, а когда - бог знает, - Туда, где выси дым пятнает, Где над домами вечный мрак, Где скверно так же - и не так. Нет, не прощайте, до свиданья, Сыны лазурного сиянья! На Понта берегах спокойных Не помнят о вождях и войнах; Зато балы, кружки, обеды Для нас - бои, для дам - победы. (О Муза, каюсь, виноват И пошлой рифме сам не рад.) Теперь помянем миссис Фрейзер. Но не забьет признаний гейзер: Когда бы я свой стих ценил Дороже этих вот чернил, Я строчки две без промедленья Ей преподнес бы в умиленье. Нет нужды! Жизнь ее светла, Давно приелась ей хвала За щедрость сердца, живость чувства И грациозность без искусства. Не ей, счастливой, благодать В досужих песенках искать. Что ж, Мальта, раз ты приняла нас, Не мне бранить тебя за странность, На духоту твою сердиться, О гарнизонная теплица! Гляжу в окошко, озадачен, На что сей остров предназначен; Затем в моем уединенье Беру перо, берусь за чтенье, Глотаю горькое лекарство В усугубление мытарства, Ночной колпак тяну на лоб... О боже! Так и есть: озноб. 26 мая 1811
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar