Меню
Назад » »

Джордж Гордон Байрон (147)

    VII

День первый минул, а Гюльнар все нет; Еще два дня - все то же. Вновь рассвет. Но, видно, чар немало у Гюльнар, А то бы дня не встретил вновь корсар. Четвертый день ушел за небосклон, И ночь примчала за собой циклон. Как бы впервые шторм ревел над ним, Так он внимал просторам ветровым! И дикий дух, желаний диких полн, Весь откликался на призывы волн. Среди стихий, бывало, мчался он, Их буйством и безумием пленен, И тот же гул звучит средь этих стен, Звучит, зовет, и... там - простор, здесь - плен! Свирепым ветром завывала тьма, Еще свирепей рушились гром_а_, И за решеткой молнии зигзаг Прорезывал порой беззвездный мрак. Подполз к бойнице он и кандалы Подставил молниям - пусть бьет из мглы! Так, руки вздев, просил себе корсар У неба искупительный удар. Но и молитву дерзкую и сталь Гроза презрела и умчалась вдаль; Гром тише, смолк... И вновь пират померк, Как будто друг его мольбы отверг!

    VIII

Уже за полночь легкий шаг на миг Скользнул у двери, стих... и вновь возник; Ключ ржавый скрипнул, завизжал засов - Она! Кого он столько ждал часов! Он грешен - и все ж дивный ангел с ним, Что мнится лишь отшельникам святым! Но, в первый раз входя сюда, она Была не так пуглива и бледна; Тревожный темный взор ее, без слов, Сказал: "Ты к смерти должен быть готов. Казнь близко, и не будут медлить с ней; Есть выход - страшный, - но ведь кол страшней!" "Я не хочу спасенья: от меня Ты это слышала назад три дня; Я не меняюсь. Что тебе во мне? Свой приговор я заслужил вполне. Немало всюду дел за мною злых, Так пусть паша мне здесь отметит за них!" "Что мне в тебе? Но ведь... Ты от судьбы Меня спас худшей, чем удел рабы! Что мне в тебе? Иль ты, как в страшном сне, Слеп и не видишь нежности во мне? Мне ль говорить? Хоть вся душа полна, Но женщина молчать о том должна... Но... пусть злодей - ты смог меня смутить: Боясь, жалея, стала я... любить! Мне о другой не говори, молю: Я знаю - любишь, тщетно я люблю. Она прекрасней, пусть, но, и любя, Она рискнула б жизнью для тебя? Будь ты ей дорог, как ты дорог мне, Ты б не был тут, с тоской наедине! Жена корсара - с ним разит врага! Лишь неженки сидят у очага! Не время спорить, надо жизнь сберечь: На ниточке висит над нами меч; Будь снова смел, свобода впереди; Вот - на кинжал, встань и за мной иди!" "В цепях? Конечно, самый верный путь, - Вдоль стражи незаметно проскользнуть! Для бегства ли воздушный твой наряд? Кинжалом ли врага в бою разят?" "Оставь сомненья! Стража за меня: Я всех купила, золотом маня; Скажу лишь слово - нет твоих цепей; Пройти сюда могла б я без друзей? Я провела недаром эти дни: Мои же козни - для тебя они! Месть деспоту злодейством не зови; Твой враг презренный должен пасть в крови! Ты вздрогнул? Да, я стать иной хочу: Оттолкнута, оскорблена - я мщу! Я незаслуженно обвинена: Хоть и рабыня, я была верна! Да, смейся. Но не смел смеяться - он! Мой дух тобой не так был потрясен! Но он - сказал, хоть я была чиста! Так пусть над ним свершится кара та, Что злобные нам предрекли уста! Меня купив, пожалуй, заплатил Он дорого, коль сердца не купил; Он смел сказать, - хоть я чиста душой, - Что, победи ты, я б ушла с тобой! Он лгал, ты знаешь. Но пускай пророк Обиду стерпит, коль ее предрек. Не я тебе спасла три этих дня: Изобретал он, мрачный взор клоня, И казнь тебе и муку для меня! - Да, мне грозит он, но пока горит В нем страсть - меня, как прихоть, он щадит. Когда ж остынет, стану не нужна - Тогда в мешке меня возьмет волна! Что ж я - игрушка? и могу дитя Лишь позолотой забавлять, блестя? Тебя, любя, спасала я; тебе Явить хотела душу я в рабе; Пашу б я пожалела. Но теперь И жизнь и честь пожрать он хочет, зверь (Сказав, он не отступит ни пред чем); И я решилась! Я твоя! Совсем! Ты можешь все подозревать, корсар, - Верь: гнев и нежность в первый раз в Гюльнар! Ты б не боялся, если б знал меня. В душе восточной много есть огня! Он - твой маяк: укажет он средь волн, Где в гавани стоит майнотский челн. Но в том покое, где пройдем мы, - спит И должен не проснуться - он, Сеид!" "Гюльнар, Гюльнар! Увядшей славы лик Теперь лишь, страшный, предо мной возник! Сеид мой враг; он шел на остров мой С открытой, хоть безжалостной, душой; Вот почему мой бриг сюда "приплыл. Мой грозный меч моей грозе грозил, Меч - но не тайный нож! Ужели тот, Кто женщин спас, уснувшего убьет? Я жизнь твою не для того сберег; Не дай мне думать, что смеялся рок. Теперь прощай; да будет мир с тобой! Ночь коротка - последний отдых мой!" "Что ж, отдыхай! Лишь солнце сгонит мглу, Весь корчиться ты будешь на колу. Готов он, я видала... Поутру, Знай, ты умрешь, но раньше я умру. Все - жизнь, любовь и ненависть Гюльнар - Тут ставкою. И - лишь один удар! Без этого нам не уйти; вослед Погоня будет... Муки долгих лет, Твои тревоги, мой девичий стыд - Все тот удар сотрет и отвратит! Меч - но не нож? Как знаешь, а пока Пусть будет верной женская рука! Лишь миг один - конец, корсар, беде; Мы встретимся на воле иль нигде! А дрогну - завтра озарит восход Мой саван, твой кровавый эшафот".

    IX

Она исчезла; опоздал ответ, Но пламенно корсар глядел ей вслед, Потом оковы подтянул, как мог, Чтоб не звенели, волочась у ног, И (нет засова, путь ему открыт) Вслед за Гюльнар, закованный, спешит. Куда ведет извилистый проход? Повсюду мрак; никто не стережет. Вот слабый свет стал вдалеке мерцать, Идти ль к нему? иль от него бежать? Он наугад идет. Вдруг холодок Предутренний коснулся ветром щек; Вот на открытой галерее он; В последних звездах блекнет небосклон; Но он не смотрит: на него другой Струится свет из двери запертой: Сквозь щель лампады брезжит огонек, Но различить он ничего не мог. Скользнула вдруг фигура из дверей, Метнулась, стала - то Гюльнар! Он к ней, Глядит: о счастье! с нею нет клинка! Смягчилась, значит, гневная рука! Но с ужасом вдруг взор ее, горя, Взлетел туда, где льет багрец заря! Она волос откинула волну - Ей грудь скрывающую пелену: Казалось, что недавно лишь она Была над чем-то страшным склонена, К чему-то прикоснулась, и у ней Остался след кровавый меж бровей; И Конрад вздрогнул, мукой полон вновь: То был знак злодеянья верный - кровь!

    X

Он был в боях; он думал, глядя в тьму, О пытке страшной, что грозит ему; Он знал соблазны и возмездья; он Мог быть навек в цепях похоронен; Но, зная битвы, ужас, муки, плен, Вихрь всех страстей, - ни разу в глуби вен Он льда того не чуял, как сейчас - Пред алой точкой меж горящих глаз! След крови, чуть заметная черта - Но вся в Гюльнар померкла красота! Пред кровью не дрожал он, но такой, Что в битвах пролита мужской рукой!

    XI

"Конец! Проснуться не успев, он пал! Корсар, он мертв!.. Ты дорого мне стал. Но ни к чему слова теперь. Вперед! День наступает. В бухте лодка ждет. Те, кто мне предан, - тоже с нами в путь: К твоим бойцам они хотят примкнуть. Я мой поступок оправдать смогу Не здесь, на ненавистном берегу!"

    XII

В ладони хлопнув, ждет; вдоль галерей Все слуги - греки, мавры - мчатся к ней, С корсара цепи молча снять спешат; Вновь волен он, как ветер горных гряд, Но на душе столь тяжкий гнет и груз, Как будто в ней железо этих уз. Молчат. Гюльнар безмолвно знак дает; Открыт ведущий к морю тайный ход. Покинут город; вот у ног - прибой, Играя, брызжет в берег золотой. Гюльнар покорный, Конрад брел вослед: Не все ль равно - в плену он или нет? Он холоден, как в дни, когда паша Мечтал о пытках, ревностью дыша.

    XIII

В бот сели. Бриз помчал их в кипень воли. Корсар сидел, воспоминаний полн, Пока вблизи громадой не возник Мыс, где недавно укрывался бриг. Ах! с ночи той в такой ничтожный срок Вместилась вечность крови, и тревог, И ужаса! Когда же скрылся мыс, Он замер весь, лицо склоняя вниз. Он вспоминал Гонзальво, свой отряд, Триумф минутный, счастья лживый взгляд. И вдруг, о милой думая, корсар Взглянул: пред ним - преступница Гюльнар!

    XIV

Та не смогла снести прямой, в упор Уставленный и леденящий взор; В ее глазах жестокий блеск погас, И разом слезы хлынули из глаз. Моля, она склоняется у ног: "Пусть мстит Алла, но ты простить бы мог! Чем стал бы ты, не будь повержен зверь? Кляни меня, но только не теперь! Я не такая; за три этих дня Мой ум померк; не добивай меня! Я, не любя, не занесла б кинжал, И ты - мертвец - меня б не проклинал!"

    XV

Она ошиблась: он себя винил, Что ей беду невольно причинил; Но тяжко немы, сплошь в кровавой тьме, Бродили чувства в сердце, как в тюрьме. Вокруг кормы, играя синью волн, Попутный бриз все дальше гонит челн; Вдали вдруг точка, пятнышко, пятно: То парус, бриг - и пушек там полно; Челнок замечен с вахтенных мостков; Прибавили немедля парусов; Бриг величаво мчится, все скорей, И грозно смотрят жерла батарей. Вдруг - блеск! Ядро, давая перелет, С шипеньем тонет в глуби темных вод. Выходит Конрад из оцепененья. Взор С восторгом устремляется в простор: "То он - мой алый флаг! Я не один! Я не покинут средь морских пучин!" Он машет им. Там узнают сигнал: Убавив ход, спускают мигом ял. "Наш Конрад! Конрад!" - с палубы гремит, И дисциплина крик не заглушит! С восторгом все и с гордостью глядят, Как всходит вновь на свой корабль пират; В любой улыбке блещет торжество; Всем хочется в объятьях сжать его. А он, забыв несчастный свой поход, Как вождь, привет им гордо отдает, Ансельмо руку жмет он - и опять Готов сражаться и повелевать!

    XVI

Порыв утих; всех втайне мучит стыд, Что не был силой атаман отбит: Все ждали мести. А узнай они, Что женщина свершила в эти дни - Стать ей царицей: им была всегда Разборчивость надменная чужда. Перед Гюльнар они столпились в ряд, С улыбкой вопрошающей глядят; Она слабее женщин и сильней, И знает кровь - и все же робость в ней| На Конрада она с мольбой глядит И, на лицо спустив чадру, молчит; Скрестив ладони, кротко ждет она: Раз он спасен, судьба ей не страшна. Хоть все в ней буйно: ненависть и дрожь, Добро и зло, любовь, коварство, нож - В ней женщина не исчезала все ж!
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar