Закатным отблеском лучей Искрится под холмом ручей. Вода, прозрачная до дна, На радость горцу холодна. Здесь мирно может отдохнуть Торговец-грек, прервать свой путь, Забыть тот постоянный страх, Которым в шумных городах Торговца отдых омрачён: За кошелёк боится он. А здесь, вдали от глаз чужих, Свободней он господ своих: Ведь кружка доброго вина Ему-то не запрещена! .......................................... Вот первым виден вдалеке Татарин в жёлтом колпаке Другие медленно за ним По тропкам движутся крутым. С высоких пиков мрачных гор Стервятников голодный взор Следит: А вдруг в долине той Их ждёт сегодня пир ночной? Внизу поток иссяк давно, Зной обнажил сухое дно. Кустарник чахлый там растёт, Но и ему пора придет Иссохнуть... Узкий путь лежал Среди обломков серых скал... Что раскололо их? Года? Или жара? Но кто, когда Видал над цепью пиков хмурых Без туч вершину -Лиакуры? ......................................... Достигли рощи. "Бисмилла! Опасность, кажется, прошла, Открылся впереди простор, Поскачем мы во весь опор!" Едва чауш сказать успел, Как выстрел где-то прогремел И пули свист над головой, И падает передовой. Все спешились в единый миг, Едва успев коней сдержать, Но никогда троим из них В седло уже не сесть опять Как мстить за мертвецов своих? Где враг? Куда, в кого стрелять? Одни, укрывшись за коней, И карабины сняв с ремней, Стреляют наугад, Другие залегли в камнях И ждут, чтоб показался враг, Чем выйдя из засад И кровь напрасно проливать, Да и врага не увидать?/ Гассан один на слез с коня, Врагов спокойствием дразня, Пока не убедился он, Что путь последний преграждён. Враги уверены вполне: Добыча в крепкой западне. И злобой в сердце закипев Отвага превратилась в гнев; "Пусть пули свищут надо мной И не такой видал я бой!" Убежище оставил враг, Сдаваться требует, но так Была грозна Гассана речь И хмурый взгляд, что вражий меч Такого страха не внушал. И ни один его вассал Не бросил наземь ятаган И крикнуть не посмел "Аман!" Враги всё ближе. Ближе. Вот В скалах заполнили проход Но кто ведёт их? Кто верхом Из рощицы на вороном Летит, и плащ спадает с плеч, И чужеземный узкий меч Сверкающий издалека, Сжимает жёсткая рука? Он! Он! Я узнаю его По бледному лицу его, Я узнаю и этот взгляд, В котором вероломства яд, И чёрного его коня, Ему не обмануть меня Тем, что одет как арнаут! Его шайтаны не спасут! Он! Он! Гяур, враг из врагов - Лейлы последняя любовь!" Стремясь к просторам океана, Река летит потоком горным. Но ей навстречу неустанно Валов лазурных строем гордым Встает и пенится прилив, Поток бурлящий отразив. И бешеный водоворот В порывах зимних бурь ревёт: Сшибается волна с волной Подобно вспышке грозовой, И, сотрясая берега, Волна волну, как враг врага Крушит, кромсает в битве злой! Вот так же и людей на бой Сгоняют ярость и судьба. Сплетает страшная борьба, Летит лязг сабель по скалам, Звон, скрежет - сабли пополам! Тут вместо песен пастухов, Лишь эхо битвы меж холмов. Бойцов немного, но зато И жизнь и смерть для них - ничто! Пусть ненасытная любовь Сплетает в ласках вновь и вновь Тела влюблённых - даже ей Не знать и доли тех страстей, В которых ненависть одна Так титанически сильна: Когда врага обнимет враг - Рук не разнять уже никак, Изменит друг, любовь пройдёт, Но верный враг с врагом умрёт! Вот кровь по лезвию бежит, И ятаган в куски разбит, А рукоятка на песке Дрожит в отрубленной руке. Тюрбан высокий рассечён, Куда-то откатился он, В крови изорванный, халат, Такими красками горят Лишь облака, что пред зарей День предвещают штормовой, И клочья шарФа по кустам, Как пятна крови - здесь и там И на спине лежит Гассан, Не сосчитать глубоких ран, Уставлен в небо мрачный взгляд, Глаза открытые грозят Врагу... Так ненависть сильна, Что жизнь пережила она! И враг, над мертвецом склонен, И сам - ещё бледней, чем он. .............................. Лейла в пучине спит, а он, Своей же , же кровью напоен! Душа моей Лейлы! В бою Ты сталь направила мою, Он звал Пророка - но Пророк Гяура месть смягчить не мог, К Аллаху тщетно он взывал: Его мольбе Аллах не внял, Но,верно, до небес дошла Твоя молитва, о Лейла! И потому тот час настал: Мы встретились - убийца пал! Мой гнев прошёл. Свершился рок, Я ухожу. Я - одинок. Звенят верблюды бубенцами, Мать из окна в поля глядит. Уж сумерки, росы слезами В долине пастбище блестит, Мерцают звезды над горами... Где сын мой, что ж он не спешит? Не сидится в беседке. С башни высокой Она выглядывает из окон. Но почему не едет он, Иль конь жарою утомлен? Подарка он мне до сих пор не прислал! Мать свою разлюбил он, или конь захромал? Пустой упрек! Я вижу: там Татарин скачет по холмам. Какой подарок он везёт? Ещё дороги поворот... За трудный путь сегодня он Отменно будет награжден! Татарин спешился. И вот Коня оставив у ворот, Приблизился , шатаясь он . Как видно очень утомлен! В пыли, в крови кафтан его... Наверно он шпорил коня своего! Какой же дар прислал Гассан? О, Азраил Разрубленный тюрбан ! Халат весь кровью обагрев! "С ужасной невестой твой сын обручён! Враги велели мне скакать И страшный дар тебе отдать... Храбрец, будь с миром погребён! Гяур, да проклят будет он! Из камня высечен тюрбан. Могила. И густой бурьян Почти закрыл от глаз людских Корана погребальный стих. В ущелье этом пал Гассан. Тут спит достойнейший осман Из всех, кто в Мекке побывал Кто в рот глотка вина не брал, Кто обращал к востоку взгляд, Едва молитвы зазвучат, И громко возгласит мулла: "Ва Мохаммед расуль Алла"... И он, неверного рукой Убит в свое стране родной, Он как герой в бою сражён, Пусть даже кровью не отмщен - Уже у райских он дверей, И гурии его манят, И черным небом их очей Он услаждает пылкий взгляд... Шарфов зеленою волной И негой упоен герой: Кто пал с неверными в бою, Бессмертье обретет в раю! А ты, неверный, Над тобой Монкир взмахнет своей косой, И, корчась от ужасных мук, Ты побежишь, за кругом круг Вокруг престола сатаны За гранью пламенной стены! И пламя в грудь твою войдет, А кто услышит, кто поймет, Как пламя ада душу жжёт? Но прежде из могилы взят, Вампиром ты придешь назад, В свой дом, затем, чтоб вновь и вновь Твой труп сосал живую кровь, Жены, сестры и дочерей, Пил жизни их во мгле ночей, Чтоб сам же проклял страшный пир, Которым жив твой труп, вампир! Но жертвы, прежде чем умрут, Тебя, увидев, проклянут, А им пошлешь проклятье ты. На стеблях высохнут цветы,
Дочь юная твоя должна
Пасть жертвой, и умрет она,
Назвав тебя, тебя! - отцом!
И опалит тебя огнем
То слово Ты же обречен
Её последний слышать стон,
Смотреть, как взор ее живой
Охватит льдистой синевою,
Тогда преступною рукой
Ты вырвешь локон золотой,
А прежде - прядь ее кудрей
Хранил ты на груди своей!
И в память муки неземной
Ты унесешь его с собой... Скрипя зубами, кровь родных Стереть не сможешь с губ твоих, Украдкой в гроб вернешься свой... Иди к ифритам, с ними вой, Но ты с проклятием таким Ужасен будешь даже им!