Джордж Гордон Байрон (207)

 Лиони

 А в чем же
 Ты можешь обвинить Сенат?

 Бертрам

 Ни в чем.

 Лиони

 Я знаю: есть мятежные умы
 И шептуны, разносчики измены,
 Что выползают из подполий темных
 Проклятья в ночь шептать из-под плаща, -
 Озлобленная сволочь, дезертиры,
 Распутные кабацкие буяны...
 С подобными ты не водился; впрочем,
 Тебя давно я потерял из виду;
 Но ты всегда жил скромно и делил
 Твой хлеб с достойными, всегда казался
 Доволен. Что с тобой случилось? Бледен;
 Глаза запали; жесты беспокойны...
 Видать, в душе тоска, и стыд, и совесть
 Ведут войну.

 Бертрам

 Пади тоска и стыд
 На тиранию подлую, что воздух
 Венецианский отравила, граждан
 В безумье приводя, как бы чумных,
 Кто бешенством исходит, умирая!

 Лиони

 Мерзавцами ты с толку сбит, Бертрам;
 Не так ты прежде говорил и думал;
 Какой-то чад в тебя бунтарство влил;
 Но ты не должен гибнуть; ты ведь кротким
 И добрым был; ты чужд поступкам низким,
 Что подлецы тебе хотят привить.
 Скажи мне все, открой - меня ты знаешь.
 Что вы затеяли, о чем я должен
 Быть предварен, я, друг твой старый, сын
 Того, кому был другом твой отец,
 Так что наследной стала наша близость
 И должно ей к потомкам перейти
 Такою же и даже углубленной...
 Итак: что ты задумал, коль бояться
 Тебя я должен и укрыться дома
 Девицей робкой?

 Бертрам

 Прекрати вопросы.
 Уйти я должен.

 Лиони

 Я же - быть убитым?
 Так ты сказал, любезный мой Бертрам?

 Бертрам

 Убитым? Что сказал я об убийстве?
 Никто о нем не говорил! Неправда!

 Лиони

 Ты не сказал. Но волчий взор твой, прежде
 Мне незнакомый, - он горит, являя
 Убийцу! Если жизнь нужна моя -
 Бери: я безоружен - и беги!
 В зависимость я не поставлю жизнь
 От прихотливо-милостивых тварей,
 Таких, как ты и те, кем ты подослан!

 Бертрам

 За кровь твою - готов свою отдать я;
 За волос твой - я тысячу голов
 Поставил ставкой, столь же благородных,
 Нет, благородней даже, чем твоя!

 Лиони

 Ах, даже так? Ну, извини, Бертрам;
 Едва ли я достоин быть изъятым
 Из этой пышной гекатомбы. Все же
 Ответь: _кому_ грозят и кто грозит?

 Бертрам

 Венеция - самой себе; она ведь -
 Как бы семья, растерзанная распрей;
 И все погибнет завтра - до заката!

 Лиони

 Ужасным тайнам нет конца!.. Как видно,
 Я, или ты, иль оба мы стоим
 Теперь над бездной; будь же откровенен -
 И невредим и славен будешь. Лучше
 Спасать, чем резать, да еще в ночи;
 Стыдись, Бертрам, не для тебя такое!
 Взглянуть бы, как ты пред толпой смятенной
 На пику взденешь голову того,
 Чье сердце было для тебя открыто!
 И это, видно, рок мой, ибо я
 Клянусь, какою ни грози ты мне
 Опасностью, что я из дома выйду,
 Коль не изложишь всех причин и следствий
 Того, что привело тебя ко мне.

 Бертрам

 О, как тебя спасти?! Бегут минуты,
 И гибнешь ты! _Ты_, благодетель мой,
 В любой беде мой верный друг! О, дай мне
 Тебя спасти, изменником не став,
 Честь не утратив!..

 Лиони

 Разве честь у места
 В сообществе убийц? И разве можно
 Не _государству_ изменить?

 Бертрам

 Союз наш
 Является единством, и для честных
 Он тем прочней, что слово им закон;
 И думаю, что нет гнусней измены,
 Чем внутренняя, та, что нож вонзает
 Товарищу доверчивому в грудь.

 Лиони

 А кто в меня вонзит клинок?

 Бертрам

 Не я;
 Способен я на все - лишь не на это;
 Ты должен жить; мне жизнь твоя дороже,
 Чем тысячи других, и я рискую
 Не только ими - больше: жизнью жизней,
 Свободою потомков, чтоб не быть
 Убийцей, как меня клеймишь ты! Вновь
 И вновь молю я: за порог - ни шагу!

 Лиони

 Напрасно молишь: выйду - и не медля.

 Бертрам

 Так погибай Венеция, - не друг!
 Открою все - скажу - предам - разрушу!..
 Каким я стал из-за тебя мерзавцем!

 Лиони

 Ничуть: спасителем страны и друга!..
 Ну, говори! Награды, безопасность -
 Все будет, все, чем дарит государство
 Достойнейших своих сынов. Дворянство -
 И то я гарантирую тебе
 За искренность раскаяния.

 Бертрам

 Нет!
 Раздумал я. Я не могу. Тебя я -
 Люблю, в чем не последняя порука
 Приход последний мой. Но, долг исполнив
 Перед тобой, - перед страной исполню!
 Мы больше не увидимся. Прощай!

 Лиони

 Ах так?! Антоньо, Педро! Дверь держите,
 Чтоб не ушел. Схватить его!

 Входят Антонио и другие вооруженные слуги и хватают
 Бертрама.

 Лиони

 Полегче,
 Не причинять вреда. Мой плащ и меч,
 Гондолу с четырьмя гребцами, живо!
 Мы поспешим к Джованни Градениго
 И вызовем Корнаро. Ты не бойся,
 Бертрам: в насилье этом и твое
 И общее спасенье.

 Бертрам

 Куда же
 Меня потащат?

 Лиони

 Прежде к Десяти,
 А после к дожу.

 Бертрам

 К дожу?

 Лиони

 Да, конечно:
 Ведь он - глава.

 Бертрам

 С зарей - возможно.

 Лиони

 Это
 Что значит? Но дознаемся!

 Бертрам

 Уверен?

 Лиони

 Да, если меры кротости помогут.
 А нет - ты знаешь трибунал "Десятки",
 И казематы в Санто Марко есть,
 И пытки.

 Бертрам

 Примени их до рассвета:
 Он близок. А еще грозить мне будешь -
 Так сам погибнешь медленною смертью,
 Что для меня замыслил.

 Возвращается Антонио.

 Антонио

 Все готово.
 Гондола ждет.

 Лиони

 За пленником следить.
 Еще, Бертрам, поговорим при встрече
 В Палаццо дожей с мудрым Градениго.


СЦЕНА ВТОРАЯ

 Дворец дожей. Комната дожа.
 Дож и его племянник Бертуччо Фальеро.

 Дож

 Все наши домочадцы налицо?

 Бертуччо

 Уже в строю и жадно ждут сигнала
 В палаццо нашем возле Санто-поло.
 Жду приказаний.

 Дож

 Было бы неплохо
 Еще созвать из моего поместья
 Валь-ди-Марино наших крепостных
 Побольше, но, пожалуй, слишком поздно.

 Бертуччо

 И к лучшему, мой дож: наплыв нежданный
 Вассалов наших вызвал бы тревогу
 И подозренья. И крестьяне наши
 Хоть и горячи и верны, но и грубы
 И склонны к ссорам; им не сохранить бы
 Той дисциплины тайной, что нужна,
 Покуда мы врага не сломим.

 Дож

 Верно;
 Но грянет лишь сигнал - как раз такие
 Нужны бы люди в нашем деле нам.
 У городских рабов своя предвзятость:
 Приязнь к одним и ненависть к другим
 Проявятся то яростью чрезмерной,
 То милосердьем пагубным. Крестьяне ж,
 Горячие мои вассалы, были б
 Вполне покорны графу своему,
 Его врагов никак не различая;
 Им безразличны Фоскари, Корнаро,
 Марчелло, Градениго: не привыкли
 Они дрожать, их слыша имена,
 Ни гнуть колен перед Сенатом. Воин
 В доспехе бранном - вот их сюзерен,
 А не фигура в мантии.

 Бертуччо

 Нас - хватит;
 А в ненависти всех бойцов к Сенату
 Ручаюсь вам.

 Дож

 Прекрасно. Жребий брошен.
 Но все же в настоящей битве, в поле,
 Моим крестьянам поручи меня;
 Они впускали солнце в тучу гуннов,
 Тогда как звук своих же труб победных
 Гнал бледных горожан дрожать в шатрах;
 Коль нет отпора, эти горожане
 Сплошь - львы, как на знаменах. Но в бою
 Серьезном ты, как я, весьма хотел бы
 Иметь в тылу железный строй крестьян.

 Бертуччо

 Дивлюсь, что вы, так думая, рискнули
 Ударить вдруг.

 Дож

 Удар такой и должно
 _Вдруг_ наносить иль никогда. Едва я
 Изгнал терзанья ложные и слабость,
 Томившие меня, хотя недолго,
 Приливом давних и изжитых чувств,
 Я поспешил с ударом, чтоб, во-первых,
 Вновь не поддаться им, а во-вторых.
 Не знал я, можно ль очень полагаться
 На верность и отвагу тех людей,
 Хоть верю Израэлю с Календаро:
 Вдруг кто-нибудь сегодня нам изменит,
 Как тысячи вчера Сенату? Если ж
 Они _начнут_, в руках согрев эфесы, -
 _Придется_ им себя спасать. Удар -
 И в каждом встанет Каин первородный,
 Чья воля, затаенная в душе,
 До времени обузданная, ринет
 Их всех, как волчью стаю. Кровь, блеснув,
 Толпе внушает жажду новой крови,
 Как первый кубок открывает пир.
 Когда _начнут_, поверь, труднее будет
 Их сдерживать, чем подстрекать. Покуда ж
 Любой пустяк, обмолвка, шорох, тень -
 Способны их поворотить обратно...
 Ночь на исходе?