Джордж Гордон Байрон (247)

 Неизвестный

 В мире
 Он воплощал всю красоту ума,
 Все добродетели. Но ты, я вижу,
 Отвергнешь образ?

 Арнольд

 Нет, но лишь владея
 Достоинствами.

 Неизвестный

 Обещать не буду:
 Не властен; но попробуй, - не добьешься ль
 В его личине, иль в своей.

 Арнольд

 Ну нет,
 Я не для философии родился,
 Хотя порой нуждаюсь в ней. Нет, прочь.

 Неизвестный

 Развейся, ты, упившийся цикутой!

 Тень Сократа исчезает. Появляется другая.

 Арнольд

 А это кто с курчавой бородой,
 С широким лбом и поступью Геракла?
 Хотя скорей в веселом взоре - Вакх,
 А не чистильщик мрачный преисподней,
 Склонившийся угрюмо на дубину,
 Как бы узнав, сколь недостойны те,
 Кого спасал он.

 Неизвестный

 За любовь он отдал
 Весь древний мир.

 Арнольд

 Я не хулю его;
 Я сам рискнул душой, не встретя в мире
 Того, за что он отдал мир.

 Неизвестный

 Ну, если
 Вы столь созвучны, ты возьмешь, быть может,
 Его черты?

 Арнольд

 Нет, выбор мой; я буду
 Придирчив, в целях увидать побольше
 Героев, недоступных без того,
 К нам вышедших из мрачного аида.

 Неизвестный

 Прочь, триумвир: ждет Клеопатра.

 Призрак Антония исчезает; появляется новый.

 Арнольд

 Кто он,
 Вот этот - истый полубог, столь светлый,
 Златоволосый, с этим гибким телом,
 Чуть выше тела смертных, но с небесным
 Изяществом, что, как сиянье солнца,
 Сквозит в любом движенье? что исходит
 Из плоти явно, но как будто отблеск
 Чего-то несказанного? Ужели
 Он только человек?

 Неизвестный

 Земля ответит,
 Что сохранилось: прах ли от него,
 Иль золото его добротной урны.

 Арнольд

 Чем он велик?

 Неизвестный

 Для Греции, в дни мира,
 Позором был... был молньей в дни войны -
 Деметрий Македонский, знаменитый
 "Крушитель градов".

 Арнольд

 Ну, зови других.

 Неизвестный
 (обращаясь к тени)

 Ступай на грудь к Эмпузе.

 Тень Деметрия Полиоркета исчезает; возникает новая.

 Ты не бойся,
 Горбунчик мой: мы подберем, что нужно;
 Коль тонкий вкус твой отвергает лики
 Отживших, я хоть мрамор оживлю,
 Но дам твоей душе наряд пристойный.

 Арнольд

 Есть, выбрал я: вот он!

 Неизвестный

 Хвалю твой выбор:
 Богоподобный сын морской богини,
 Курчавый сын Пелея, с волосами
 Прекрасней и светлей янтарных волн,
 Что вьет Пактол в песках золотоносных.
 Смягченные в хрустальном роднике,
 Волнистые, как зыбь воды под ветром,
 Наследие Сперхея, - глянь на них!
 Глянь на него! Таким он с Поликсеной,
 С невестою-троянкою стоял
 Пред алтарем, любовью полон нежной,
 И мучась думой о слезах Приама,
 О смерти Гектора, и страстью рдея
 К печальной чистой деве, чья рука
 В руке убийцы брата трепетала.
 Таким стоял он в храме! Погляди ж, -
 Таким он был, прекраснейший из греков,
 Когда Парис в него пускал стрелу!

 Арнольд

 Гляжу, как будто я - его душа,
 Спешащая облечься в тело!

 Неизвестный

 Выбор
 Весьма хорош: меняют верх уродства
 Лишь на вершину красоты, коль верить
 Пословице, что крайности близки.

 Арнольд

 Скорей! Я жду!

 Неизвестный

 Ты с юной схож красоткой
 Пред зеркалом: обоим видно то,
 Что грезится, не то, что есть.

 Арнольд

 Мне ждать?

 Неизвестный

 Нет, незачем томиться. Но два слова:
 Он ростом был в двенадцать футов; хочешь
 Столь превзойти людей и быть гигантом
 Или (библейским слогом) сыном быть
 Анака?

 Арнольд

 Я не прочь.

 Неизвестный

 Люблю отвагу,
 Особенно в пигмеях! Всякий смертный
 Из Голиафа очень бы охотно
 В Давида превратился; но тебя,
 Мой карлик, манит больше рост героя,
 Чем героизм. Коль хочешь - я согласен.
 Но знай: чем меньше от других людей
 Ты отличаешься, тем легче будешь
 Господствовать над ними; а гигантом
 Ты всех натравишь на себя, как мамонт,
 Воскресший вдруг. Их чертовы орудья,
 Их кулеврины и другое легче
 Пробьют броню Ахилла, чем стрела
 Прелюбодея пронизала пятку,
 Которую Фетида позабыла
 В Стикс окунуть.

 Арнольд

 Ну, поступай, как знаешь.

 Неизвестный

 Как тот, кого ты видишь, станешь ты
 Красив и силен, и...

 Арнольд

 Я не нуждаюсь
 В его отваге: все уроды смелы,
 Им свойственно одолевать людей
 Душой и сердцем, чтоб сравняться с ними,
 Нет, - превзойти! Урод всегда пришпорен
 В хромых движеньях, чтобы превзойти
 Других людей в их повседневном деле,
 В свирепой их борьбе и этим скупость
 Природы-мачехи смягчить. Бесстрашьем
 Он добивается улыбок счастья
 И, как Тимур, татарин колченогий,
 Порой удачно!

 Неизвестный

 Чудные слова!
 Конечно, ты самим собой пребудешь!..
 Ну, тень я отпущу, - модель той плоти,
 Куда войдет столь смелая душа,
 И без нее способная на подвиг.

 Арнольд

 Не встреться мне возможность превращенья,
 Все сделал бы мой дух, чтобы дорогу
 Себе пробить под страшным, смертным гнетом
 Уродства, легшего, как бы гора,
 На сердце мне, как н_а_ плечи мой горб, -
 Бугор кротовий, мерзостный для взора
 Других, счастливых! Женскую красу,
 Что радует наш мир и мнится нам
 Образчиком иной красы, небесной,
 Я созерцал бы с потаенным вздохом,
 Но не любви, - отчаяния; будь я
 Любовью полн, я б не искал ответной:
 Меня на одиночество обрек
 Нарост мой гнусный; нет, я снес бы все,
 Когда бы мать меня не оттолкнула!
 Медведица - и та щенка оближет,
 Пригладит; мать меня сочла пропащим.
 Забрось она меня, как было в Спарте,
 Покуда не глотнул я жизни, стал бы
 Я прахом дольным и счастливей был,
 Чем ныне! Но живя, пусть самым жалким,
 Презренным, мерзким, я б, возможно, вырос
 Во что-нибудь при помощи упорства
 И храбрости, что из таких, как я,
 Растят героев. Ты видал недавно,
 Что я моей распоряжался жизнью, -
 И, значит, я способен управлять
 Людьми, которым смерть страшна!

 Неизвестный

 Решай же:
 Меняться ли тебе?

 Арнольд

 Но я решил.
 Ты предложил моим глазам и сердцу
 Блестящую и сладкую возможность.
 Я мог и так бы стать любимым, чтимым
 И грозным - для других, но не для близких,
 А что мне в том?! Ты дал мне выбрать облик;
 Я выбираю - этот! Поспеши!
 Скорей!

 Неизвестный

 А я какой приму?

 Арнольд

 Кто может
 Личинами владеть, возьмет любую,
 Хоть более прекрасную, чем внешность
 Пелида, что пред нами; стань Парисом,
 Его убийцей, или - выше! - богом
 Поэтов, - тем, чей облик сам исполнен
 Поэзии.

 Неизвестный

 О нет, я буду скромен,
 И я люблю разнообразье.

 Арнольд

 С виду
 Ты темноват, но ничего.

 Неизвестный

 Я мог бы
 Стать побелей, но черный цвет мне мил;
 Он откровенней, и к тому ж не надо
 Бледнеть от страха иль краснеть, стыдясь,
 Но я его носил довольно долго,
 И облик твой теперь приму.

 Арнольд

 Мой?!

 Неизвестный

 Да!
 Тебе даст внешность сын Фетиды, мне же -
 Сын Берты. У людей различный вкус:
 Твой у тебя, мой у меня.

 Арнольд

 Скорей же,
 Спеши!

 Неизвестный

 Сию минуту!
 (Берет земли, формует ее на дерне и обращается
 к тени Ахилла.)
 Прекрасный и славный
 Призрак сына богини,
 Кто уснул в пышнотравной
 Троянской пустыне!
 Я из глины, из красной,
 Твой образ ваяю,
 Как Адама - Всевластный,
 Тот, кому подражаю!
 Встань же, глина, алея,
 Чтоб на щеки вот эти
 Лег румянец, нежнее
 Розы в первом расцвете!
 Стань подобьем для крови,
 Вод сияющих пламя.
 Вы, фиалки, под брови
 Лягте глазами!
 Гиацинтные кисти,
 Лоб кудрями обвейте
 И вейтесь волнистей,
 Внемля в_е_тровой флейте!
 Я для сердца ломаю
 Мрамор хладный и грубый,
 Но в голос вливаю
 Трели с этого дуба!
 Для плоти отсею
 Чистейшей земли я,
 Где кропили лилею
 Росы благие,
 Чтобы тело сияло
 Ярче любого
 Красотой небывалой
 Меж творенья земного!
 Стихии! Сбирайтесь,
 Сливайтесь, проворны,
 В единство смешайтесь,
 Веленью покорны!
 Ты, солнце, дыханье
 В прах безжизненный вбрызни!
 Готово! Созданье
 Вызвано к жизни!

Арнольд падает без чувств; его душа переходит в тело Ахилла, которое
появляется из земли. По мере того как оно оформляется, призрак постепенно
 рассеивается.

 Арнольд
 (в новом воплощении)

 Любить я буду, и меня полюбят!
 О, наконец-то жизнь! О дивный дух!

 Неизвестный

 Стой, стой! Куда мы денем оболочку,
 Ком этой дряни, рвани безобразной,
 В которой ты гулял?

 Арнольд

 Да пусть хоть волки
 Иль коршуны сожрут, коль им по вкусу!

 Неизвестный

 Ну, если так и не проймет их ужас,
 То, значит, мир царит в лесах; добычи
 Нет никакой!

 Арнольд

 Да пусть лежит; неважно,
 Что с ним случится.

 Неизвестный

 Это неизящно,
 Неблагодарно: как-никак, а в этом
 Твоя душа держалась много дней.

 Арнольд

 Да, как в навозной куче перл, который
 Теперь оправлен в золото, как должно.

 Неизвестный

 Берут одежду новую обменом, -
 Не грабежом; кто создает людей
 Без женской помощи, тот обладает
 Патентом должным и терпеть не может
 Поддельщиков; бес лишь берет людей,
 Не создает, - он лишь плоды сбирает
 Начального творенья; значит, надо
 Найти кого-нибудь, кто взять решится
 Твои останки.

 Арнольд

 Кто ж возьмет?

 Неизвестный

 Не знаю;
 Придется мне.

 Арнольд

 Тебе?

 Неизвестный

 Как я сказал,
 Пока еще в храм красоты не влез ты.

 Арнольд

 Да, да; я все забыл в приливе счастья,
 Преобразись так дивно.

 Неизвестный

 Через миг
 Я прежний образ твой приму, чтоб вечно
 Себя ты видел рядом, точно тень.

 Арнольд

 Нельзя ль избегнуть этого?

 Неизвестный

 Никак!
 Но разве ты теперь уже боишься
 Себя былого?

 Арнольд

 Поступай, как хочешь.

 Неизвестный
 (обращается к прежнему телу Арнольда,
 распростертому на песке)

 Косный прах! Ничем он
 Смертных не приманит.
 Что ж! Скромный демон
 В нем душою станет.
 Глина он, но что ни глина,
 То для духа все едино!
 Эй, огонь, животворящий
 Изнутри, извне, губящий
 Все, помимо баснословных
 Саламандр и душ греховных,
 Что блуждают и вопят,
 Чтоб хоть каплей Вечно-Мстящий
 Охладил им вечный ад!
 Эй, огонь! В тебе, стихия,
 Птица, рыба, зверь и гад
 Гибнут разом (кроме змия,
 Кто бессмертен); лишь в огне
 Исчезает плоть вполне!
 Ты, убийца и хранитель,
 Первородный сын творенья,
 Ты, последний истребитель
 В день конца и разрушенья, -
 Помоги мне в эту грудь,
 В труп холодный и немотный
 Жизнь вернуть!
 Дай свершить мне воскрешенье!
 С малой искоркой болотной
 Встанет он для бытия,
 А душой в нем буду я!

 В лесу вспыхивает блуждающий огонек и опускается на голову тела Арнольда.
 Неизвестный исчезает; тело встает.