К БЮСТУ ЕЛЕНЫ, ИЗВАЯННОМУ КАНОВОЙ
В своем чудесном мраморе светла,
Она превыше грешных сил земли -
Того природа сделать не могла,
Что Красота с Кановою смогли!
Ее постичь уму не суждено,
Искусство барда перед ней мертво!
Бессмертие приданым ей дано -
Она - Елена сердца твоего!
25 ноября 1816
Как за морем кровью свободу свою
Ребята купили дешевой ценой,
Так будем и мы: или сгинем в бою,
Иль к вольному все перейдем мы житью,
А всех королей, кроме Лудда, - долой!
Когда ж свою ткань мы соткем и в руках
Мечи на челнок променяем мы вновь,
Мы саван набросим на мертвый наш страх,
На деспота труп, распростертый во прах,
И саван окрасит сраженного кровь.
Пусть кровь та, как сердце злодея, черна,
Затем что из грязных текла она жил, -
Она, как роса, нам нужна:
Ведь древо свободы вспоит нам она,
Которое Лудд насадил!
24 декабря 1816
Не бродить нам вечер целый
Под луной вдвоем,
Хоть любовь не оскудела
И в полях светло, как днем.
Переживет ножны клинок,
Душа живая - грудь.
Самой любви приходит срок
От счастья отдохнуть.
Пусть для радости и боли
Ночь дана тебе и мне -
Не бродить нам больше в поле
В полночь при луне!
28 февраля 1817
Вот и лодка у причала,
Скоро в море кораблю.
Скоро в море, но сначала
Я за Тома Мура пью.
Вздох я шлю друзьям сердечным
И усмешку - злым врагам.
Не согнусь под ветром встречным
И в бою нигде не сдам.
Пусть волна ревет в пучине,
Я легко над ней пройду.
Заблужусь ли я в пустыне,
Я родник в песках найду.
Будь хоть капля в нем живая -
Только капля бытия, -
Эту каплю, умирая,
Выпью, друг мой, за тебя.
Я наполню горсть водою,
Как сейчас бокал - вином,
И да будет мир с тобою, -
За твое здоровье, Том!
Июль 1817
НА РОЖДЕНИЕ ДЖОНА УИЛЬЯМА РИЦЦО ГОПНЕРА
Пусть прелесть матери с умом отца
В нем навсегда соединится,
Чтоб жил он в добром здравьи до конца
С завидным аппетитом Риццо.
20 февраля 1818
E NIHILO NIHIL, {*} или ЗАЧАРОВАННАЯ ЭПИГРАММА
Рифм написал я семь томов
Для Джона Меррея столбцов.
Немного было переводов
Для галльских и других народов;
Для немцев два, - но их язык
Мне чужд: к нему я не привык.
Страсть воспевал я вдохновенно,
(Что нынче петь несовременно),
Кровосмешение, разврат
И прочих развлечений ряд,
На сценах услаждавших взгляды
И персов, и сынов Эллады.
Да, романтичен был мой стих,
И пылок, по словам других.
Чистосердечно иль притворно,
Но многие твердят упорно,
Что в подражаньях древним, - им
Стиль классиков невыносим.
Но я к нему давно привычен, -
И, - как-никак, - теперь классичен,
Но промах я уразумел
И, чтоб исправиться, запел
О деле более достойном -
Подобном славным, древним войнам.
Слагал я песни, как Нерон, -
И Риццо пел, - как Рим пел он.
Я пел и что ж?.. Скажу без лести
Великой вдруг добился чести:
Четыре первые стиха
(Хотя они не без греха)
Наметили для переводов
Четырнадцать чужих народов!
Так меркнет блеск семи томов
Пред славой четырех стихов.
Я эту славу посвящаю
Ринальдо повести моей.
В ней "аппетит" я воспеваю
А переводчик - (о, злодей!)
С развязностью донельзя милой
Его вдруг заменяет "силой".
О Муза, близок твой полет,
Так дай же, Риццо, мне доход!
{* Из ничего ничто (лат.).}
Февраль 1818
Стрэхен, Линто былых времен,
Владыка рифм и муз патрон,
Ты бардов шлешь на Геликон,
О, друг Меррей!
В безмолвном страхе пред судьбой
Стихи проходят пред тобой...
Ты сбыт находишь им порой,
О, друг Меррей!
"Quarterly" книжечка давно
Стола украсила сукно,
А "Обозренье"? Где ж оно,
О, друг Меррей?
На полках книг чудесных ряд:
С "Искусством стряпать" там стоят
Мои стихи... Что ж, очень рад,
О, друг Меррей!
Заметки, очерки есть там,
Морской листок и всякий хлам,
Что только ближе к барышам,
О, друг Меррей!
Хоть жаль бумагу мне марать,
Но как, - раз стал перечислять,
О "Долготе" мне умолчать,
О, друг Меррей!
Венеция, 11 апреля 1813
Река! Твой путь - к далекой стороне,
Туда, где за старинными стенами
Любимая живет - и обо мне
Ей тихо шепчет память временами.
О, если бы широкий твой поток
Стал зеркалом души моей, в котором
Несметный сонм печалей и тревог
Любимая читала грустным взором!
Но нет, к чему напрасные мечты?
Река, своим течением бурливым
Не мой ли нрав отображаешь ты?
Ты родственна моим страстям, порывам.
Я знаю: время чуть смирило их,
Но не навек - и за коротким спадом
Последует разлив страстей моих
И твой разлив - их не сдержать преградам.
Тогда опять, на отмели пустой
Нагромоздив обломки, по равнине
Ты к морю устремишься, я же - к той,
Кого любить не смею я отныне.
В вечерний час, прохладой ветерка
Дыша, она гуляет по приречью;
Ты плещешься у ног ее, река,
Чаруя слух своей негромкой речью.
Глаза ее любуются тобой!
Как я любуюсь, горестно безмолвный...
Невольно я роняю вздох скупой -
И тут же вдаль его уносят волны.
Стремительный их бег неудержим,
И нескончаема их вереница.
Моей любимой взгляд скользнет по ним,
Но вспять им никогда не возвратиться.
Не возвратиться им, твоим волнам.
Вернется ль та, кого зову я с грустью?
Близ этих вод - блуждать обоим нам:
Здесь, у истоков, - мне; ей - возле устья.
Наш разобщитель - не простор земной,
Не твой поток, глубокий, многоводный;
Сам Рок ее разъединил со мной.
Мы, словно наши родины, несходны.
Дочь пламенного юга полюбил
Сын севера, рожденный за горами.
В его крови - горячий южный пыл,
Не выстуженный зимними ветрами.
Горячий южный пыл - в моей крови.
И вот, не исцелясь от прежней боли,
Я снова раб, послушный раб любви,
И снова стражду - у тебя в неволе.
Нет места мне на жизненных пирах,
Пускай, пока не стар, смежу я веки.
Из праха вышел - возвращусь во прах,
И сердце обретет покой навеки.
Июнь 1819
Новый год... Все желают сегодня
Повторений счастливого дня.
Пусть повторится день новогодний,
Но не свадебный день для меня!
2 января 1820
От смерти когтей не избавлен,
Под камнем холодным он тлеет;
Он ложью в палате прославлен,
Он ложе в аббатстве имеет.
2 января 1820
ЭПИГРАММА НА УИЛЬЯМА КОББЕТА
Твои, Том Пейн, он вырыл кости,
Но, бедный дух, имей в виду:
К нему ты здесь явился в гости,
Он навестит тебя в аду.
2 января 1820
Кто драться не может за волю свою,
Чужую отстаивать может.
За греков и римлян в далеком краю
Он буйную голову сложит.
За общее благо борись до конца -
И будет тебе воздаянье.
Тому, кто избегнет петли и свинца,
Пожалуют рыцаря званье.
5 ноября 1820
(2 января 1821 г.)
Несчастней дня, скажу по чести,
В ряду других не отыскать:
Шесть лет назад мы стали вместе,
И стали порознь - ровно пять!
5 ноября 1820
О скорби мужа ей заботы мало;
В чужом краю пускай тоскует он.
Ведь Небо за нее! Со всех сторон
Несутся похвалы царице бала!
Ей дела нет, что скорбною душой
Так глубоко он все переживает,
Что ложь его так страстно возмущает:
Ведь бал ее одобрил сам святой!
10 декабря 1820