Меню
Назад » »

Джордж Гордон Байрон (61)

    84

Какой-то умирающий, почуя Пяту врага, тотчас ее схватил И, в изуверской радости ликуя, Две челюсти свои соединил На мякоти, которую зову я Твоим достойным именем, Ахилл, И с тем и умер, на ноге героя Отрубленной поникнув головою.

    85

И говорят (хоть тут легко солгать), Что офицер хромым потом остался, Поскольку турок челюсти разжать И после смерти даже отказался. Хирурга ли должны мы обвинять, Который этим делом занимался, Иль яростные зубы мертвеца, Державшие добычу до конца?

    86

Но факт есть факт, и дело только в этом (Я вымыслов не стал бы излагать); Особо я советую поэтам В поэмах измышлений избегать, Следить за каждой рифмой и куплетом И, - что и в прозе следует, - не лгать. Поэты любят ложь, как сахар дети, И попадают в дьявольские сети.

    87

Да, город пал, но он не сдался - нет! Никто из мусульман не отдал шпаги! Вода Дуная изменила цвет От крови их, но, верные присяге, Они врагу упорному в ответ Являли чудо воинской отваги, И, право, побежденных каждый стон Был стоном победивших повторен!

    88

Штыки кололи, сабли рассекали, Людей рубили с маху, как дрова, Тела убитых почву устилали, Как осенью опавшая листва, И, как осенний ветер, завывали Оставшиеся жить. Почти мертва Была твердыня, но, теряя силы, Как подсеченный дуб, - еще грозила.

    89

Ужасна эта тема. Никогда Не взял бы я столь страшного сюжета. Существованье наше, господа, - Обычно смена сумрака и света, И трудно петь о сумраке всегда, Хоть высшее достоинство поэта Суметь изгнать и клевету и лесть И мир изобразить таким, как есть!

    90

Но добрый подвиг в море преступленья (Употребляя фарисейский слог И вычурно-пустые ухищренья Любителей элегий и эклог) Росою благодатной умиленья Мне освежил октаву, видит бог, Победным опаленную сраженьем, Что эпос почитает украшеньем.

    91

На бастионе среди бела дня Валялись трупы женщин. Их застала Врасплох бесчеловечная резня. Они лежали грудой, как попало, А девочка лет десяти, стеня, По этим трупам ползая, рыдала И призывала в ужасе родных, Ища защиты от врагов у них.

    92

Два казака огромных с пьяным гиком Гонялись за ребенком. Ни с одним Животным хищным, мерзостным и диким, Мы человека-зверя не сравним. Но в этом унижении великом Кого мы справедливо обвиним? Натуру их иль волю государя, Которому нужны такие твари?

    93

От ужаса совсем изнемогал Ребенок и, под трупы подползая, Спасенья и убежища искал, Когда Жуан мой, мимо пробегая, Увидел это. Что он тут сказал, Я повторить при дамах не дерзаю, Но то, что сделал он, на казаков Подействовало лучше всяких слов.

    94

Плечо он разрубил у одного, А у другого ногу. Призывая Чертей и санитара своего, Солдаты убежали, завывая. Остывший после подвига сего, Мой Дон-Жуан, опасность сознавая, Свою добычу за руку схватил И от кровавой груды оттащил.

    95

На личике несчастного созданья, Смертельно бледном, яркой полосой Горел багровый шрам - напоминанье, Что смерть его затронула косой, Когда сметала все до основанья. Как птичка, оглушенная грозой, Глаза раскрыв, от страха бездыханна, Турчаночка взглянула на Жуана.

    96

Одно мгновенье и она и он В глаза друг другу пристально глядели, И мои герой был сильно потрясен; И боль, и гнев, и гордость овладели Его душой. Ребенок был спасен; Еще несмелой радостью блестели Глаза на бледном личике; оно Казалось изнутри освещено.

    97

Но тут явился Джонсон. Не хочу я Назвать его бесцеремонно Джеком: Осаду городов живописуя, Не спорю я с обычаем и с веком Итак, явился Джонсон, негодуя: "Жуан, Жуан! Да будь же человеком! Я ставлю доллар и клянусь Москвой: "Георгия" получим мы с тобой!

    98

Ты слышал? Сераскира доконали, Но держится последний бастион. Там старого пашу атаковали; Десятками убитых окружен, Под грохот канонады, мне сказали, Задумчиво покуривает он, Как будто пуль и ядер завыванье Он оставляет вовсе без вниманья.

    99

Идем скорее!" - "Нет! - Жуан сказал. - Я спас ребенка этого: смотри ты! У смерти я ее отвоевал И не смогу оставить без защиты!" Британец головою покачал, Потеребил свой галстук деловито: "Ну что ж, ты прав! Ни слова не скажу! Но как тут быть - ума не приложу!"

    100

Жуан сказал: "Себя не пожалею, Но не рискну ребенком!" - "Это можно! - Ответил бритт немного веселее. - Здесь жизни не жалеть совсем не сложно; Но ты карьерой жертвуешь своею!" "Пусть! - возразил Жуан неосторожно. - За девочку в ответе был бы я: Она ничья, а следственно - моя!"

    101

"Да, - молвил Джонсон, - девочка прелестна, Но мы не можем времени терять; Приходится теперь, сознайся честно, Меж славою и чувством выбирать, Меж гордостью и жалостью. Нелестно В подобный час от армии отстать! Мне без тебя уйти чертовски трудно, Но опоздать на приступ - безрассудно".

    102

Британец друга искренне любил. Сочувствуя упорству Дон-Жуана, Он нескольких из роты отрядил И отдал им ребенка под охрану, Притом еще расстрелом пригрозил, Коль с нею что случится. Утром рано Доставить в штаб они ее должны И будут хорошо награждены.

    103

Он обещал им пятьдесят целковых И полное участие в разделе Полученной добычи. Это слово Солдаты хорошо уразумели, И вот мой Дон-Жуан помчался снова Туда, где пушки яростно гремели. Не все ль равно, добыча иль почет, - Всегда героев выгода влечет.

    104

Вот - суть побед и суть людских сердец (По крайней мере девяти десятых). Что думал бог - разумный их творец, - Не нам судить, и мы не виноваты. Но возвращаюсь к теме наконец. Итак, в редуте, пламенем объятом, Держался старый хан, неукротим, И сыновья держались вместе с ним.

    105

Пять сыновей (заслуга полигамии, Отчизне поставляющей солдат Десятками!) - такими сыновьями я Гордиться вместе с ханом был бы рад. Невольно вспоминаю о Приаме я! Не верил старый хан, что город взят; Седой, отважный, верный, стойкий воин, Он, право, уваженья был достоин.

    106

Никто к нему приблизиться не мог, Но смерть героя трогает героя: Он полу зверь, но он же полубог; Преобладает все-таки второе. Увидя, что противник изнемог, Враги его жалели: ведь порою Дикарь способен к жалости - весной И дуб шумит приветливо листвой.

    107

На предложенья сдаться старый хан Косил сплеча с отвагой непреклонной Вокруг себя десятки христиан, Как шведский Карл, в Бендерах окруженный, Не слыша пуль, не замечая ран. Но русские в борьбе ожесточенной В конце концов разгорячились так, Что в них источник жалости иссяк.

    108

Хотя Жуан и Джонсон применили Все лучшие "восточные сравненья, Когда его изысканно просили Не доводить солдат до исступленья, - На них бросался он в слепом бессилье, Как богословы в буре словопренья На скептиков, и, тратя праздный пыл, Своих друзей, как дети нянек, бил!
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar