Эмиль Верхарн (3) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

1117 Просмотров

ГОРОД

Все пути в город ведут... Там Из тумана и дыма, Громоздя над ярусом ярус, Точно со дна сновидений, Город встает. Там Мосты, из стали сплетенные, кинуты Прыжками сквозь воздух. Глыбы камня, пилястры, колонны Возносят лики Горгоны; Предместья дыбятся башнями, Трубы, и вышки, и шпили - В ломаных взлетах над крышами... Это Город-спрут Дыбом взметнулся В глубине равнины над пашнями. Там Красные цветы Вздеты На столбы и высокие мачты, - Светятся даже в полдень, Подобно чудовищным яйцам. Солнца не видно - Света исток затянут Углем и дымом. Там Реки из нефти и олова Бьют о камни и сваи. Резкие свисты проходящих судов От страха воют в тумане; Зеленый сигнал - их взгляд В океан, в пространство. Там На набережных гулко звенят, сталкиваясь, вагоны, Лязгают цепи, краны скрипят, дребезжат фургоны, Тяжко весы роняют темные кубы, Тюки по трапам скользят в огненные подполья, Спины мостов разверзаются посередине, В чаще снастей подымаясь, подобно Виселицам; а медные буквы Вдоль по крышам, карнизам и стенам Стремятся изназвать вселенную. Сверху вертятся колеса, проносятся кебы, Летят поезда, устремляя усилья К станциям, версты и версты Тянущим нити огней золотого фронтона. Рельсы ползут, разветвляясь, под землю, Вдоль по тоннелям, по кратерам, Чтобы вновь появиться и, сталью сверкая, мчаться мимо В облаке пара и дыма. Все пути в город ведут. Это Город-спрут. Улица - петли ее, как узлы, Вкруг монументов захлестнуты - Уходит и снова приходит обходами. Неразрешимые толпы ее, С руками безумными, лихорадочным шагом, С завистью злобной в глазах, Жадно хотят ухватить уходящее время. Ночью, вечером, утром, В шуме, в спорах, в тоске, Наобум кидают они Страстное семя своей работы, Уносимое временем. И в порывистом ветре безумия их Хлопают двери темных и скучных контор, Двери банков и мрачных притонов. На улицах пятна ватного света, Разодранно-красного, точно горящее вретище, Отступают от фонаря к фонарю. Жизнь алкоголем заквашена, Бары разверзают на тротуары Зеркальные скинии, В которых дробятся опьяненье и буйство. Слепая свет продает у стены - По копейке коробку. Голод и блуд обнимаются в дальних углах. И черный порыв ярости плотской Пляшет танец смерти в глухих переулках. Вожделенье растет и растет, Ярость становится бурей, Давят друг друга, не видя, жаждут Упиться золотом, пурпуром, телом. Женщины - бледные идолы - бродят Со знаками пола в своих волосах. Воздух, воспаленный и рыжий, Иногда от солнца отхлынет, день обнажая, - И тогда - это точно великий крик, Кинутый хаосом к свету Площади, рынки, дома и дворцы Ревут, распаляясь, с такою яростью, Что умирающий ищет напрасно минуты молчанья, Которое нужно глазам, чтоб закрыться навеки. Днем он таков. Меж тем, когда вечера Ваяют небесные своды ударами черного молота, Город вечерний вдали царит над равниной, Как образ безмерных ночных упований. Он воззывает желанья, великолепья и чары, Зарево меди кидает до самого неба. Газ мириадный мерцает золотой купиною. Рельсы становятся дерзкой тропою, ведущей К лживому счастью в сопровожденье удачи и силы. Стены его представляются издали крепостью, И всё, что идет от него - и туманы, и дымы, - Светлым призывом доходит к далеким селеньям. Это Город-спрут - Осьминог пламенеющий, Гордый скелет на распутье. И все дороги отсюда Ведут в бесконечность - К Городу. 29 ноября 1916

ЗАВОЕВАНИЕ

Земля дрожит раскатом поездов, Кипят моря под носом пароходов; На запад, на восток, на север и на юг Они бегут, Пронзительны и яростны, Зарю, и ночь, и вечер разрывая Свистками и сигналами. Их дымы стелются клубами средь туманов Безмерных городов; Пустыни, отмели и воды океанов Грохочут гулами осей и ободов; Глухое, жаркое, прерывное дыханье Моторов взмыленных и паровых котлов До самых недр глубинных потрясает Землю. Усилья мускулов и фейерверк ума, Работа рук и взлеты мыслей дерзких Запутались в петлях огромной паутины, Сплетенной огненным стремленьем поездов И кораблей сквозь пенное пространство. Здесь станции из стали и стекла, Там города из пламени и теней, Здесь гавани борьбы и сновидений, Мосты и молы, уголь, дымы, мгла; Там маяки, вертясь над морем бурным, Пронзают ночь, указывая мель; Здесь Гамбург, Киль, Антверпен и Марсель, А там Нью-Йорк с Калькуттой и Мельбурном. О, этих кораблей в путях заросший киль! О, груз плодов и кож, для неизвестных целей Идущий сквозь моря самумов и метелей, Сквозь ярость бурь и раскаленный штиль! Леса, лежащие на дне глубоких трюмов, И недра гор на спинах поездов; И мраморы всех пятен и цветов, Как яды темные, запекшиеся руды, Бочонки и тюки, товаров пестрых груды, И надписи: Кап, Сахалин, Цейлон. А возле них, кипя со всех сторон, Взмывает, и бурлит, и бьется в исступленье Вся ярость золота. .. Палящее виденье! О, золото! кровь беспощадной вседвижущей силы, Дивное, злое, преступное, жуткое золото! Золото тронов и гетто, золото скиний, Золото банков-пещер, подземное золото, Там оно грезит во тьме, прежде чем кинуться Вдоль по водам океанов, изрыскать все земли, Жечь, питать, разорять, возносить и мятежить Сердце толпы - неисчетное, страстное, красное. Некогда золото было богам посвященным Пламенным духом, рождавшим их молнии. Храмы их подымались из праха, нагие и белые, Золото крыш отражало собою их небо. Золото сказкою стало в эпоху русых героев: Зигфрид подходит к нему сквозь морские закаты, Видит во тьме ореолы мерцающей глыбы, Солнцем лежащей на дне зеленого Рейна. Ныне же золото дышит в самом человеке, В цепкой вере его и в жестоком законе, Бродит отсветом бледным в страстях его и безумье, Сердце его разъедает, гноит его душу, Тусклым бельмом застилает божественный взор.. Если же вдруг разражается паника - золото Жжет, пепелит и кровавит, как войны, как мор, Рушит безмерные грезы ударами молота. Всё же Золото раз навсегда в человеке вздыбило Волю - к завоеванью безмерного. О, ослепительный блеск победителя - духа! Нити металла - носители быстрого слова - Сквозь сумасшедшие ветры, сквозь сумасшедшее море Тянут звенящие нервы одного огромного мозга. Всё повинуется некому новому строю. Кузня, в которой чеканят идеи,- Европа. Расы древних культур, - расчлененные силы, Общие судьбы свои вы вяжете вместе с тех пор, Как золото жалит ваш мозг общим желаньем! Гавани, липкие воды от дегтя и вара, Черные склады, кипящие штольни, гудящие домны, Ваша работа вяжет всё уже узлы паутины С тех пор, как золото здесь, на земле, Победило золото неба! Золото жизни, иль золото смерти, - страстное золото Азию тянет петлей, проливается в Африку; Золото - скиптр океанов, бродячее золото, С полюсов белых срывается к рыжим экваторам. Золото блещет в победах, в разгромах мерцает, Золото кружится в звездных орбитах веков, Золото властно ведет в державно намеченных планах Мачты своих кораблей, рельсы своих поездов Вдоль по пустыням земли, вдоль по водам океанов... 30 ноября 1916 Коктебель

ГОРОДА

О, эти города, напитанные ядом гнилого золота! О, каменные вопли, взлеты и жесты дыма, И купола, и башни, и колонны В звенящем воздухе, средь кипени труда... Ты возлюбил ли ужас и тоску их, Странник, Печальный и задумчивый, На огненных вокзалах, что опоясали вселенную? О, вихрь колес сквозь горы и пространство... Набат глухой и тайный, что лихорадил душу твою, Он в городах гудел по вечерам; их пламя, Неисчислимое и красное, твой озаряло лоб, Их черный лай, и мстительные крики, и улюлюканье охоты Были лаем, криком и травлей твоей души; Всё существо твое глубоко искажалось их богохульствами, И воля твоя была добычей их потока: Вы ненавидели друг друга, обожая. О, взлеты их, кощунства, преступленья, Вонзенные, как в спину нож, закону! Сердца колоколов и лоб их колоколен Забыли их жертв число; Чудовищные их нагроможденья заслоняют небо, Ужас века сосредоточен в них; Но их душа таит тот вечный миг, Что в неисчетных днях собою метит время. История была плодотворима Из века в век приливом их идей; Их мозг и кость питались новой кровью, Что в старый мир вливается надеждой И гением. Они калят дерзанья, причащают Пространствам и колдуют горизонты, Их притяжения вникают в дух, как яд; И каждый, вознесенный над другими, - Ученый ли, апостол иль поэт - Несет свой пламенник в пыланье их пожаров. Они в неведомое строят лестницы Для восхожденья дерзостных исканий. Светлыми ногами топчут ложь, что заковала цепью Мир с человеком, человека с богом. Видали ль ночью вы короны их огней И храмы из стекла и золота, откуда Чудовищные взгляды одетых медью стекол Устремлены к созвездьям сивиллинским? В кварталах молчаливых посещали ль Лаборатории, в которых неотступно От вывода до вывода, от связи и до связи Сквозь бесконечности преследует ученый Мельчайший трепет жизни? Тот человек, что судит, мыслит, водит, Ими весит и мерит сам себя. Все тайны, все загадки мира Им служат ставкой уже целый век В борьбе великой с судьбами. О, ярость знания и осторожность схваток! Загадка здесь - ее следят и травят, И настигают, как зверя свирепого, Чтоб уловить мгновение, когда Ее глаза, раскрытые внезапно, разорвут Покровы тьмы и истину откроют. Тогда пусть ветры, волны, и небеса, и звезды, И тяжкие мосты, что давят глыбы устоев каменных, Базальты порта и градские стены Трепещут на четыре стороны пространства, - Они не потрясутся столь полной радостью, Как страстный дух искателя Над новою победой. Нечто в мире внезапно изменилось Этим взрывом света из темноты; И всё равно, прославит иль ославят гений того, Кто выломал враждебные ворота, Что защищали тайну, - Сила его поглощена великой силой городов: Их бытие еще полнее ею. Так те, что мыслят, будущему мира От времени до времени несут ярь мозга своего; А между тем встают еще иные, Те, что горят с толпой и для толпы. Огни болотные и мученики грезы, Они провидят ее идущей по садам мучений И крови - к светлому свершению времен, Когда дух справедливости проникнет человека. Ложь издала законы - тексты черных истин: Их надо грызть всечасно, Ожидая, пока не сломят их тараны мятежа; А если надо кровавых удобрений для светлых всходов, Если нужен великий гнев для полноты любви, Если надо исступленье для сердца рабьего, - То гулы набатов черных взмоют города Рыкающим приливом вкруг новых прав. Там, наверху, в кварталах старых, в тусклых залах, Где светы газа безграничат жесты, А голоса, и кулаки, и крики трибунов светлых Утверждают потребность всех нормальным кругом права; Таблицы, тексты, правила, системы и библии Даются в передержках торжественных речей: Для человека в мире нет господина иного, чем он сам, И в нем самом владычествует - мир; Оратор говорит и сильно, и высоко; слово его сверкает, Косматое и истребительное, как полет кометы, Как знамя безумное, простертое к победе; А если он берет толпу трамплином - Что до того? Он тот, чья воля полна чрез край Вскипающими токами расцветов; Отчаянья, и ярости, и гневы, И грозовое молчание горят в его руках: Как некий тайный властелин, он видит Подземное глухое набуханье внезапных сил. Когда ж в согласии простом и неизбежном сопрягутся Полет искателя с порывами трибуна, То нет у неба такой грозы, Таких громов у власти, у порядка такого произвола, Чтоб раздавить собой победу мировую. 1916

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.