В череду наших дней
Иногда ударяли молнии.
В разрывах мелькало
То, что должно свершиться,
Мы прикасались к тому,
Что рвалось к нам из будущего,
Наша походка
Становилась чуточку тверже,
И немного отодвигалось место,
Где предстоит нам упасть.
Жаль, что редко случались молнии.
По себе ли я плачу
Или по людям?
Слезы лью над своими слезами
Или над общим горем?
Впрочем, разве я плачу?
Кричу.
Вы меня скоро сцапаете, богини мои,
Заграбастаете меня.
Вы меня заполучите полностью -
С душой, с потрохами.
Так что вовсе и ни к чему эта ваша нелепая спешка,
Жадное нетерпение,
Буйство.
Вы ведь видите - я к вам иду,
Хоть, признаться, порою и мешкаю
На обрывистых склонах.
Кто же из вас так обозлен на меня?
И к кому я сейчас обращаюсь?
Не знаю.
Впрочем, если быть до конца откровенным,
Я знаю, конечно, знаю:
Я обращаюсь к ходу вещей,
К обстоятельствам, к вероятности -
Ни к кому.
Нечто неясное
Шагает рядом с тобой,
Сопровождает тебя повсюду.
Оно - или это он? - всегда по ту сторону
Чего-то прозрачного.
Всегда с тобой неразлучно.
Он глядит на тебя неотступно,
Будто глядеть на тебя -
Для него наслажденье и долг.
Он живет для того, чтобы мог ты идти вперед.
Он как зов,
Он снимает усталость.
Без него
Ты споткнешься.
Ты давно бы упал на дороге,
Когда бы грядущее
Не держало тебя на прицеле.
...Что тем временем делало время?
Прислушивалось сначала.
Потом ему, видимо,
Надоела моя персона,
И стало оно искать,
Чем бы еще заняться.
Поскребло на стене пейзаж,
Заглянуло на кухне в кастрюлю,
Пошепталось о чем-то со мхом
На черепицах крыши
И всю ночь до утра
Пряталось среди дождевых капель.
Утром, когда взошло солнце,
Время не угомонилось.
Это, наверно, оно
В безоблачном небе смеялось.
И уж конечно, это оно
Посвистывало в лесной чаще.
У ворот деревенской фермы
Я иногда останавливаюсь,
Как перед входом в собор,
Захваченный мощью двора,
Его торжественной щедростью,
Его завершенностью.
А снаружи солнечный день
Атакует его
Рассыпанным строем,
Накатывается волной,
Хочет смять, хочет смыть,
Но, смирясь, преклоняет колени,
И тогда огромное небо
Над кровлями риг и амбаров
Становится витражом, пронизанным дрожью.
Дороги идут через поле,
Дороги идут через лес,
Иная, шальная, забирается в чащу
И там пропадает -
Как человек, который внезапно
Зачем-то срывается с места
И уходит туда,
Где никому Он не нужен.
Только туда, где была пустота,
Пропитанная ожиданьем,
Где кто-то был одинок,
Изнывая
В ожидании и в пустоте,
Где стыло нагое пространство,
Продутое бессмысленным ветром,
Прилетевшим из пустоты,
Только туда, где кто-то
Рвался за пределы мирка,
Наполненного ожиданьем,
И пустотой, и бессмысленным ветром,
Только туда, где кто-то нашел
Силу, которая в силах
Стать отрицанием ветра,-
Только туда другие придут,
Чтобы изгнать пустоту.
Неведомый свет струился в ночи.
А впрочем, ночь ли тогда была?
Может быть, днем это было, и свет
Был просто сиянием дня.
Или пришел этот странный свет
Из дальних стран,
От чужих небес.
А может, его излучал человек,
И тем человеком был я.
Я перегнулся через борт лодки
И зачерпнул озерной воды.
Потом посмотрел на свои ладони
Не было в них тебя.
Выходит, я зря старался -
Не было в них тебя.
Я прислушался -
То была птица,
И птица пела.
Я прислушался -
Разумеется, птица пела,
Пела, что я иду.
Думаю, птица заранее знала,
Что я здесь пройду.
Об этом заранее знали деревья,
Знали поля,
Дороги и небо.
Я чувствовал, что я тоже
Частица деревьев, полей, неба,
Частица доверия, которым все они дышат
В эти погожие дни.
А птоца - она мое эхо,
Мой двойник
Или просто - я.
Частица меня, над которой я больше не властен
И которая растворяется в деревьях, в полях, в небе.
Мне бы так говорить научиться,
Чтобы вы меня слышали,
Но не знали,
Что говорю с вами именно я.
Чтобы даже не знали,
Что вообще с вами кто-то беседует.
Говорить научиться,
Как камни.
Когда ты пишешь стихи,
Ты находишься
В центре пространства,
И поэтому стихотворение
Тоже выстраивается вокруг центра.
Стихотворение
Требует центра,
И поэтому писать его нужно
В центре пространства.
Твой долг сделать так,
Чтобы два эти центра - стиха и пространства
Совпали.
1973
Трепет,
Которым в стихах
Пронизаны слова и пробелы,
Трепет, которым пронизано все,
Что стихи дают нам увидеть
И о чем позволяют нам догадаться,
Трепет, которым пронизано даже пространство,
Открываемое стихами,-
Он вызывается,
Может быть, тем,
Что два центра гонятся друг за другом,
Слиться мечтают -
Боятся
Слияния.
1973
Как относиться к словам?
Да так же, наверно,
Как к деревьям и травам,
К домам и дорогам - ко всему, что равнина
Раскинула перед твоими глазами,
Чем она манит тебя.
Пусть живут
Своей собственной жизнью,
Не надо их ни к чему принуждать,
Лучше их приручать потихоньку
И самому приручаться,
Дать им выговориться, но при этом -
Легко, без нажима, не вызывая у них подозрения,
Заставить их высказать больше.
Чем они сами хотят,
Больше, чем знают,-
Пробудить в них
Древние соки,
Оживить то густое и терпкое,
Что вложило в них время.
1973
В ту пору не вереск
Тебя занимал,
Когда ты на пустошь
Глядел,
А нижняя кромка неба,
Где сливается небо с землею,
Легкая дрожь занимала,
Колебавшая эту кромку,-
Хотелось в том месте
Подпрыгнуть легонько -
И небо само бы тебя подхватило
И вдаль унесло.
1987
Ты всегда удивлялся
Отлетам ворон -
В какой крестовый поход
Они отправлялись?
А когда они возвращались обратно,
Тебя подмывало их пересчитать,
Узнать, велики ли потери,
Дознаться, неужто они улетают,
Чтобы в жертву
Своих сестер принести
В заранее выбранном месте.
1987
Он любил
Погрузиться лицом
В бузину,
Прижаться щекою
К прохладе листвы,
Проникнуть
В какой-то более плотный,
Более подлинный мир
И отыскать переход
В потайное, заветное место,
Где - он знал - его ждут.
1987
Сегодня
У меня хорошо на душе,
Потому что я в мыслях
Поднимаюсь вверх по ручью,
Которого я
Уже полвека
Не видел.
Будто сейчас
Все начнется сначала.
1987
Мы еще жили тогда
При свече,
При керосиновой лампе.
И вечерами
В углах,
Как в лесу,
Шевелились тени.
1987
Если бы тишина
Утратила свои деревенские корни,
Если бы о лесах
Никто даже слыхом не слыхивал,
Разве что археологи,
Если бы ветер, что свищет на улицах,
Ничего бы не знал
Ни о вспаханном поле,
Ни о дальнем зове кукушки, -
Как бы тогда
Обнимались влюбленные
В сыром полумраке домов?
1987
Все эти вздрагиванья и толчки,
Которые ты ощущаешь
В самом себе и вокруг, -
Ты должен их подхватить,
И воедино собрать,
Пока они не исчезли,
И изваять из них что-то вроде скульптуры,
Что смогла бы противиться
Натиску времени.
1989
x x x
Не выжидай слишком долго.
Если ты не поймаешь строку,
Как только она к тебе явится,
Быть может, уже никогда
Она к тебе не вернется,
Быть может,
Она растворится в тумане
Или украдкой скользнет
В мир других измерений.
1990