Ершов Петр Павлович (24)

 50. ЭКСПРОМТ

 Чуждый бального веселья,
 В тишине один с собой,
 Я играю от безделья
 Поэтической игрой.

 Пусть в веселый вихорь танца
 Юность резвая летит
 И под мерный такт каданса
 Ножка легкая кружит.

 Пусть кипучею волною
 В страстной неге дышит грудь
 И роскошной полнотою
 Соблазнит кого-нибудь...

 Огражденный от соблазна
 Ранней опытностью лет,
 Я смотрю, как зритель праздный,
 На волнующий их свет.

 "Веселитесь, - я мечтаю, -
 Дважды юность не цветет...
 Пусть надежда золотая
 Вас цветами уберет!

 Пусть любви очарованье
 Эти розы возрастит
 И житейский мрак страданья
 В жаркий луч позолотит",

 11 октября 1840


 58-60. ОТРЫВКИ

 1

 Один, спокоен, молчалив,
 Лежал я ночью в поле чистом,
 И надо мной шатром тенистым -
 Небес безоблачный разлив.
 Мой дух с какою-то отрадой
 Стремился ввысь, далёко от земли,
 И я дышал надежною прохладой:
 То небо веяло вдали!
 Порою лишь чудесным легким звуком
 Меня на миг на землю привлекал,
 И снова я и взорами, и слухом
 В высоком небе утопал.
 Полночный час, покой, уединенье
 И глубь небес над головой -
 Всё, всё вело воображенье
 На пир фантазии живой.
 Она вкусила нектар рая!
 Она вкусила хлеб небес!
 И сердце жаркое, в восторге утопая,
 Лилось потоком сладких слез!

 2

 Природа скрыта в ризе ночи,
 Творенья в сон погружены,
 Небес недремлющие очи
 Едва мерцают с вышины.
 Везде покой. Чуть ветер веет,
 Отрадной свежестью дыша...
 Одно мое лишь сердце млеет,
 Одна грустит моя душа.
 О чем же грусть? Мечты ль былые
 Волнуют пламенную кровь,
 Или потери роковые,
 Иль безнадежная любовь?
 О нет! Суровой жизни холод
 Давно мечты уж потушил,
 Давно судьбы тяжелый молот
 Мне сталью сердце закалил...

 3
 ПАЛЫ

 Ночь простерта над лугами;
 Серой тенью брезжит лес,
 И задернут облаками
 Бледный свет ночных небес.

 Тройка борзая несется,
 Дремлют возчик и ездок,
 Только звонко раздается
 Оглушительный звонок.

 Мрак полночи, глушь пустыни,
 Заунывный бой звонка,
 Омраченные картины,
 Без рассвета облака, -

 Всё наводит грусть на душу,
 Всё тревожит мой покой
 И холодной думой тушит
 Проблеск мысли огневой.

 Вдруг блеснуло на поляне...
 Что так рано рассвело?
 То не месяц ли в тумане?
 Не горит ли где село?

 Тройка дальше. Свет яснее;
 Брызжут искры здесь и там;
 Круг огня стает полнее
 И скользит по облакам.

 Миг еще - и пламя встало
 Грозно-огненной стеной
 И далёко разметало
 Отсвет зарева живой.

 И на ярком покрывале,
 Будто жители гробов,
 Заходили, задрожали
 Тени черные лесов.

 Дальше! Дальше! Блеск пожара
 Очи слабые слепит;
 Ветер дышит пылом жара,
 Дымом, пламенем клубит.

 Стой, ямщик! Ни шагу дале!
 . . . . . . . . . . . . .
 И тревожно кони встали,
 Роя землю и храпя.

 1840 (?)


 78-85. PARBLEU OU POUR LE BLEU {*}
 {* Черт побери или ради неба (франц., игра слов). - Ред.}

 Уж эти мне друзья, друзья!
 А. П.

 1

 Исполняя обещанье,
 Вашим данное друзьям,
 Посылаю к вам собранье
 Небогатых эпиграмм.
 Может быть, в них мало соли,
 Перцу ж слишком, может быть.
 Предаю на вашу волю -
 И смеяться, и бранить.
 Впрочем, выскажу здесь прямо
 (Не примите лишь за лесть) :
 Вы достойны эпиграммы,
 Отдаю вам эту честь.

 Honni soit qui mal y pense {*}
 (Вместо эпиграфа)
 {* Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает (франц.). - Ред.}
 2

 Гостиных лев, герой приятельских пирушек,
 Наш Дон Жуан девиц всех свел с ума.
 Того и жди начнется кутерьма
 В кисейной области чувствительных пастушек.
 Чему ж завидовать? Безумье не резон,
 И с сотворения кадрили
 Красавицы ему всегда должок платили,
 А только вряд ли выиграл бы он,
 Когда б они немножко не блажили.

 3

 В постройках изощрясь градской архитектуры,
 Наш зодчий захотел девицам строить cour'ы.
 Но верен все-таки остался наш Протей
 Строительной профессии своей:
 Во всех делах его видны - одни фигуры.

 4

 Наш зодчий Дон Жуан превыше всех похвал!
 В любви и в зодчестве он неизменных правил:
 Везде прехитрое начало основал,
 А исполнение благой судьбе оставил.

 5

 Что за диковинка? Наш зодчий, зал герой,
 Летает от одной красавицы к другой.
 Сегодня той кадит, а завтра ту чарует,
 А смотришь, в третий день обеих их надует.
 Ну, словом, нет конца
 Проделкам молодца!
 Чему ж дивиться тут? Ведь он - проектирует!

 6

 Рожденный львом, судьбе наперекор,
 Наш Дон Жуан хотел прослыть и зодчим.
 Но вышло так, что славный он танцор,
 А архитектор - между прочим.

 7

 Салонов лев, львов маленьких протектор,
 Диктатор вечеров, концертов дирижер -
 На всё наш Дон Жуан и ловок, и хитер:
 Ведь экой архитектор!

 8

 Постройки с танцами желая согласить,
 Наш зодчий Дон Жуан весь гений свой натужил
 И, нечего греха таить,
 Разнообразные таланты обнаружил.
 Но тут не разберет и самый Соломон -
 Дурачится ли он или других дурачит:
 Танцуя, cour'ы строит он,
 А от построек долго скачет.

 <1854>


 ЭКСПРОМТ

 "Эвр_и_ка, эвр_и_ка!
 В латыни вся сила!" -
 Vir doctus {*} кричит.
 "Не ври-ка, не ври-ка!" -
 Ум русский педанту
 В ответ говорит.
 {* Ученый муж (лат.). - Ред.}


 КОЛЛЕКТИВНОЕ

 108. ЧЕРЕПОСЛОВ
 Отрывок из водевиля

 Касимов
 (поет)

 Судьба обидела гусара;
 Но вот уж млат над ним висит,
 И, с каждым отзывом удара,
 Талант с небес к нему слетит...
 Мужайся, воин, и терпи!
 Палач, свой первый дар влепи.

 Иванов
 (ударяя молотком по голове Касимова, тотчас же
 примачивает губкою и поет)

 Вот... шишка славы.

 Касимов
 (сморщиваясь, тоже поет)

 Величавый
 Волдырь на маковку взлетел...
 Да! нелегка ты, шишка славы!.,
 Недаром мало славных дел.

 Иванов
 (ударяя вновь и примачивая, поет)

 Сюда вот память надо вбить.

 Касимов
 (передергиваясь)

 Ну, точно... память!.. Нету спора!
 Ее вовек мне не забыть.

 Иванов
 (по-прежнему)

 Музыка здесь!

 Касимов
 (тоже)

 Как бы в два хора
 Я оглушен!.. Я понял, други,
 И фис, и дне, и всякий прах!..
 Ну, право, от подобной фуги
 Век целый прозвенит в ушах.

 Иванов
 (по-прежнему)

 Познаньям место и ученью.

 Касимов
 (съеживаясь, поет сквозь слезы)

 Ой, ой!.. Ученость налегла!..
 Коли судить по оглавленью,
 Она уж больно тяжела.

 Иванов
 (по-прежнему)

 Ума здесь орган, убеждений.

 Касимов
 (всхлипывая)

 У-ух!.. Я убежден насквозь...
 О боже! Столько потрясений
 Сразят хоть бы кого небось!

 Иванов
 (по-прежнему)

 Тут... сила духа.

 Касимов
 (едва усидев)

 Тише, больно!..
 Как сильно захватило дух!..
 Иванов, милый! ну, довольно!
 Ей-ей, не выдержу, мой друг.

 Иванов
 (по-прежнему)

 Чувствительность!

 Касимов

 Туда ж, в подмогу!..
 (Плачет.)
 Страдальцы, понимаю вас!..
 Я тронут так, что ну, ей-богу,
 Расплачусь, как дитя, сейчас.

 Иванов
 (по-прежнему)

 Вот... живопись.

 Касимов

 Э-эк, вскочила!..
 И тень и свет я понял вдруг...
 В глазах как будто зарябило,
 И словно радуги вокруг.

 Иванов
 (по-прежнему)

 А вот... терпенье.

 Касимов

 Опоздало!..
 Ох, рок мне строит всё на смех.
 Терпенье надо бы сначала,
 А не в конец, не позже всех.

 Иванов
 (бьет с особою силою, примачивая)

 Теперь - любовь!

 Касимов
 (вскакивая)

 У-ах!.. умру я!..
 (Падает снова на стул, в изнеможении.)
 От маковки... до самых пят...
 Я - ощущаю... страсть такую,
 Что ночь переживу навряд!

 Иванов
 (вытирает свой молоток и убирает ставчик с тазом
 на прежнее место)

 Довольно с вас.

 Касимов
 (тяжело вздыхая)

 Конец мучений...
 (Постепенно отдыхивается, встает и подходит к рампе,
 ощупывая осторожно свою голову.)
 Что хватишь, то талант в руке...
 Как я умен... я просто гений,
 В каком-то чудном шишаке!
 Теперь я счастлив... Марш к Лизетте!
 Она любить меня должна...
 Лишь укажу на шишки эти,
 И мигом Лиза влюблена.

 1837