Есенин Сергей Собрание сочинений (93)

Мелколесье. Степь и дали.

Свет луны во все концы.

Вот опять вдруг зарыдали

Разливные бубенцы.

Неприглядная дорога,

Да любимая навек,

По которой ездил много

Всякий русский человек.

Эх вы, сани! Что за сани!

Звоны мерзлые осин.

У меня отец - крестьянин,

Ну, а я - крестьянский сын.

Наплевать мне на известность

И на то, что я поэт.

Эту чахленькую местность

Не видал я много лет.

Тот, кто видел хоть однажды

Этот край и эту гладь,

Тот почти березке каждой

Ножку рад поцеловать.

Как же мне не прослезиться,

Если с венкой в стынь и звень

Будет рядом веселиться

Юность русских деревень.

Эх, гармошка, смерть-отрава,

Знать, с того под этот вой

Не одна лихая слава

Пропадала трын-травой.

1925

--------------------------------------------

x x x

Цветы мне говорят - прощай,

Головками склоняясь ниже,

Что я навеки не увижу

Ее лицо и отчий край.

Любимая, ну, что ж! Ну, что ж!

Я видел их и видел землю,

И эту гробовую дрожь

Как ласку новую приемлю.

И потому, что я постиг

Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,

Я говорю на каждый миг,

Что все на свете повторимо.

Не все ль равно - придет другой,

Печаль ушедшего не сгложет,

Оставленной и дорогой

Пришедший лучше песню сложит.

И, песне внемля в тишине,

Любимая с другим любимым,

Быть может, вспомнит обо мне

Как о цветке неповторимом.

Октябрь 1925

x x x

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,

Что стоишь нагнувшись под метелью белой?

Или что увидел? Или что услышал?

Словно за деревню погулять ты вышел.

И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,

Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,

Не дойду до дома с дружеской попойки.

Там вон встретил вербу, там сосну приметил,

Распевал им песни под метель о лете.

Сам себе казался я таким же кленом,

Только не опавшим, а вовсю зеленым.

И, утратив скромность, одуревши в доску,

Как жену чужую, обнимал березку.

28 ноября 1925

--------------------------------------------

x x x

Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность.

Подруга охладевших лет,

Не называй игру любовью,

Пусть лучше этот лунный свет

Ко мне струится к изголовью.

Пусть искаженные черты

Он обрисовывает смело,

Ведь разлюбить не сможешь ты,

Как полюбить ты не сумела.

Любить лишь можно только раз.

Вот оттого ты мне чужая,

Что липы тщетно манят нас,

В сугробы ноги погружая.

Ведь знаю я и знаешь ты,

Что в этот отсвет лунный, синий

На этих липах не цветы

На этих липах снег да иней.

Что отлюбили мы давно,

Ты не меня, а я - другую,

И нам обоим все равно

Играть в любовь недорогую.

Но все ж ласкай и обнимай

В лукавой страсти поцелуя,

Пусть сердцу вечно снится май

И та, что навсегда люблю я.

30 ноября 1925

--------------------------------------------

x x x

Не гляди на меня с упреком,

Я презренья к тебе не таю,

Но люблю я твой свор с поволокой

И лукавую кротость твою.

Да, ты кажешься мне распростертой,

И, пожалуй, увидеть я рад,

Как лиса, притворившись мертвой,

Ловит воронов и воронят.

Ну, и что же, лови, я не струшу.

Только как бы твой пыл не погас?

На мою охладевшую душу

Натыкались такие не раз.

Не тебя я люблю, дорогая,

Ты лишь отзвук, лишь только тень.

Мне в лице твоем снится другая,

У которой глаза - голубень.

Пусть она и не выглядит кроткой

И, пожалуй, на вид холодна,

Но она величавой походкой

Всколыхнула мне душу до дна.

Вот такую едва ль отуманишь,

И не хочешь пойти, да пойдешь,

Ну, а ты даже в сердце не вранишь

Напоенную ласкою ложь.

Но и все же, тебя презирая,

Я смущенно откроюсь навек:

Если б не было ада и рая,

Их бы выдумал сам человек.

1 декабря 1925