Фауст. Гете ( Иоганн Вольфганг Гете ) (51)

 Мефистофель

Что ж, время есть всему: не так давно вы
Еще учились, ныне - вижу сам -
Вы и других учить уже готовы.
Прошло немного месяцев и лет -
И опытом изведали вы свет.

 Бакалавр

Ах, этот опыт! Дым, туман бесплодный;
Его ведь превосходит дух свободный!
Сознайтесь: то, что знали до сих пор,
Не стоило и знать совсем?

 Мефистофель
 (помолчав)

 Пожалуй,
Я сам давно так думаю. Отсталый
Я был глупец и верил в пошлый вздор.

 Бакалавр

Вот этому я рад: в вас ум я замечаю.
Впервые старика неглупого встречаю!

 Мефистофель

Искал я клада не жалея рук,
А вырыл кучу мусора простого.

 Бакалавр

И ваша плешь - сознайтесь, милый друг,-
Ничем не лучше черепа пустого?

 Мефистофель
 (ласково)

Ты, верно, сам, дружок, не сознаёшь,
Как груб ты.

 Бакалавр
 Вежлива у немцев только ложь!

 Мефистофель

 (сидя в кресле на колесиках,
 все время подвигался на авансцену
 и теперь обращается к партеру)

Здесь, наверху, житья нет никакого:
Ни воздуха, ни света не дают.
Авось меж вами я найду приют?

 Бакалавр

Я нахожу весьма претенциозным,
Что люди, пережив известный срок,
Хотят быть чем-то, хоть ничем серьёзным
Уже не могут быть: их век истёк!
Ведь жизнь горит в крови, а в ком кипучей,
Чем в юноше, кровь свежая течёт?
Живая кровь в нём силою могучей
Жизнь новую из жизни создаёт.
Всё движется, всё в деле оживает;
Кто слаб, тот гибнет, сильный - успевает.
Пока полмира покорили мы,
А вы как жили, старые умы?
Вы думали, судили, размышляли,
Да грезили, да планы составляли
И сочинили только планов тьмы.
Да, старость - просто злая лихорадка,
Бессилие, болезненный озноб!
Как человеку стукнет три десятка,
Его клади сейчас хоть прямо в гроб.
Вас убивать бы, как пора приспела!

 Мефистофель

На это чёрт согласен будет смело.

 Бакалавр
Что чёрт? Лишь захочу - и чёрта нет!

 Мефистофель
 (про себя)

Тебе подставит ножку он, мой свет!

 Бакалавр

Да, вот призванье юности святое!
Мир не существовал, пока он мной
Не создан был; я солнце золотое
Призвал восстать из зыби водяной;
С тех пор как я живу, стал месяц ясный
Вокруг земли свершать свой бег прекрасный;
Сиянье дня мой озаряет путь,
Навстречу мне цветёт земная грудь;
На зов мой, с первой ночи мирозданья,
Явились звёзды в блеске их сиянья!
Не я ли уничтожил мысли гнёт,
Сорвал тиски филистерства, свободный,
Я голос духа слушаю природный,
Иду, куда свет внутренний влечёт,
Иду, восторга полный! Предо мною
Свет впереди, мрак - за моей спиною!

 (Уходит.)

 Мефистофель

Иди себе, гордись, оригинал,
И торжествуй в своём восторге шумном!
Что, если бы он истину сознал:
Кто и о чём, нелепом или умном,
Помыслить может, что ни у кого
В мозгу не появлялось до него?
Но это всё нас в ужас не приводит:
Пройдут год, два - изменится оно;
Как ни нелепо наше сусло бродит,
В конце концов является вино.

(К молодым зрителям в партере, которые не аплодируют.)

Вы не хотите мне внимать?
Не стану, дети, спорить с вами:
Чёрт стар, и чтоб его понять,
Должны состариться вы сами.








 Действие третье

МЕСТНОСТЬ ПЕРЕД ДВОРЦОМ
 МЕНЕЛАЯ В СПАРТЕ

Входит Елена в сопровождении хора пленных троянок
 с Панталис, предводительницей хора, во главе.


 Елена

Хвалой одних, хулой других прославлена,
Являюсь я, Елена, прямо с берега,
Где вышли мы на сушу, и теперь ещё
Морской живою зыбью опьянённая,
Которая с равнин далекой Фригии
Несла нас на хребтах высоких, пенистых
В родные наши бухты Эвра силою
И милостью великой Посейдоновой.
А там, внизу, царь Менелай с храбрейшими
Из воинов свое прибытье празднует.
Прими ж меня приветливо, высокий дом!
Воздвиг тебя, на родину вернувшися,
Отец мой Тиндарей у склона славного
Холма Паллады; здесь я детство видела.
Привет вам, двери меднокованные!
Когда-то вы навстречу распахнулися
Гостям - и вот, один из многих выбранный,
В вас Менелай явился женихом моим.
Откройте их! Спешу теперь исполнить я
Приказ царя, как долг велит супружеский.
Одна войду я! Сзади пусть останется
Всё то, что вкруг меня кипело бурею
По воле рока. С той поры как вышла я
Отсель во храм Цитеры, беззаботная,
Чтоб долг священный свой свершить, и схвачена
Была фригийским дерзким похитителем,-
Да с той поры, увы, свершилось многое,
О чём так любят люди все рассказывать
И что услышать тягостно несчастному,
О ком молва, разросшись, стала сказкою.