Меню
Назад » »

Г.В.Ф.Гегель ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА (51)

Природе самого сознания принадлежит необходимость различения между тем, что нечто есть для него как знание; и тем, что "устанавливается как обладающее бытием", т.е. "в-себе", которое "называетсяистиной". Естественное сознание есть непосредственное представление сущего-как-объекта. И философия в своем назначении быть подлинной наукой открывает это естественное сознание, в его "естественности" она его признает, но она не может на нем останавливаться в движении к реальному знанию, поэтому она вынуждена обходить его на пути к истинной природе самого сознания. В каждой форме исторически являющегося сознания на его пути к абсолютному "себя" знанию существует различие между естественным и реальным знанием, поскольку для бытия-как-сознания любой преходящий во времени уровень знания, всякий предел или момент такого знания всегда есть само-знание. Это различие существует, но оно не осознается в состоянии естественного сознания, которое подавляется присущим ему способом представления, поскольку оно застревает на абстрактных определениях "знания и истины в том виде, в каком они выступают в сознании". Потому эти определения абстрактны, что в их односторонности упускается из виду полнота природы, которая присуща сознанию. Быть сознанием чего-либо, т.е. просто сознанием, значит иметь нечто в состоянии знаемого. Но знаемое существует в знании и как знание. Знаемое есть то, к чему сознание относится в характерном для него способе знания; оно есть в том, что есть для-сознания и от чего оно в то же время так или иначе отличается. Сознание в своей представляющей способности, т.е. объективации, направлено на нечто реальное, которое есть "в-себе", следовательно, истинно есть. И это познаваемое бытие-в-себе Гегель называет истиной.

"Вещь-в-себе" Канта сохраняет свое присутствие помимо сознания; она сохраняет свою бытийность в том смысле, что она не исчерпывается являемостью трансцендентальному сознанию, несмотря на всю его мощь представления. Феноменология Гегеля гораздо радикальнее феноменологии Канта и всей последующей феноменологии, включая Э.Гуссерля, потому прежде всего, что для Гегеля "бытие-для" (знание) и "бытие-в-себе" (истина) есть просто два определения в смысле детерминации одного и того же сознания, т.е. бытия-как-сознания. Эти две противоположные, казалось бы, детерминации составляют фундаментальность его особенной природы, которая в своей сути дуалистична, можно сказать, двусмысленна, поскольку это различие между знанием и истиной принадлежит самому сознанию. Сознание в себе делает это различие, но коль скоро оно само проводит такое различие, то по "сути дела" это вообще не есть различие, а просто исследование являющегося знания, тем самым своей собственной природы. Оно излагает знание ради его истины, но в деятельности различения знания и истины и в их непрерывно проверяющем согласовании оно движется к постижению того, что реально оно есть само по себе. В этой связи Гегель говорит:

"Если мы исследуем истину знания, то мы, по-видимому, исследуем, что есть оно в себе. Но в этом исследовании оно есть наш предмет; оно есть для нас; и то, что оказалось бы его "в-себе", было бы, таким образом, скорее его бытием для нас" (с. 47).

Знание и истина суть две детерминации сознания, которые сначала представлялись как раздельные, тогда как по сути дела они принадлежат природе самого сознания. И потому это так, что сознание, во-первых, "для себя самого есть понятие себя"; во-вторых, "сознание в себе самом дает свой критерий". Знание и истина, познаваемая в знании, суть необходимые моменты самого сознания. Всюду, где сознание постигает нечто как истинное, оно будет осуществлять эту форму своей истины. Являющееся сознание есть в самом себе то, что должно быть еще проверено, и оно одновременно "в себе самом дает свой критерий" для проверяемости как таковой. Поскольку сознание по своей сущностной природе есть для себя свое собственное понятие, постольку оно в себе самом дает свой собственный критерий.

"Следовательно, в том, что сознание внутри себя признает в качестве в-себе или в качестве истинного, мы получаем критерий, который оно само устанавливает для определения по нему своего знания".

Естественное сознание есть непосредственное представление объекта, непосредственное его знание, причем такое знание оно считает истинным. Но в то же время оно есть знание и своего представления объекта, даже если оно специально не размышляет о своем собственном знании объекта. Сознание объекта и сознание своего знания-о себе принадлежат одному и тому же сознанию.

"Ибо сознание есть, с одной стороны, осознание предмета, а с другой стороны, осознание самого себя: сознание того, что для него есть истинное, и сознание своего знания об этом. Так как оба суть для одного и того же [сознания], то оно само есть их сравнение; для одного и того же [сознания] выясняется, соответствует ли его знание о предмете последнему или не соответствует" (с. 48).

Сознанию присуща динамическая природа, которая заключается в непрерывном сравнении своего знания об объекте со своим знанием самого себя. Еще раз отметим, что такое сравнение есть непрерывный процесс, в котором сознание постоянно испытывает свою природу, постоянно проверяет само себя. Непрерывное сравнение и есть само сознание, которое в опыте являемости своей природы постоянно себя проверяет и испытывает. Если естественное знание есть непосредственное представление объекта, то реальное знание есть сознание предметности как таковой, т.е. сознание бытия всего сущего как объективности. В сравнении естественного и реального знания сознание есть непрерывный процесс само-проверяемости. Все это Гегель разъясняет так:

"Правда, предмет кажется одному и тому же [сознанию] лишь таким, каким оно его знает; кажется, будто оно не может узнать, каков он есть не для одного и того же [сознания], а в себе, и, следовательно, будто оно не может проверить на нем и свое знание. Однако именно в том, что сознание вообще знает о предмете, уже имеется налицо различие, состоящее в том, что для него (ihm) нечто есть в-себе [бытие], а некоторый другой момент есть знание или бытие предмета для (für) сознания. На этом различении, которое налицо, основывается проверка" (с. 48).

Гегель говорит, что "сознание проверяет само себя". И это есть третий принцип сознания, выражающий его действительную природу. Первый принцип гласил: "Но сознание для себя самого есть понятие себя"; второй звучит так: "Сознание в себе самом дает свой критерий". Поскольку сознание есть для себя самого "понятие" себя", то "благодаря этому оно есть выход за пределы ограниченного, и, поскольку это ограничение принадлежит ему, то и за пределы самого себя..." Коль скоро в себе самом сознание "дает свой критерий", то "тем самым исследование будет сравнением сознания с самим собою..." Второй принцип является экспликацией и конкретизацией первого в следующем аспекте: если сознание есть собственное понятие себя, т.е. такое понятие, в котором оно постигает себя в своей подлинной природе или истине, то оно же и обеспечивает себя своим критерием этого процесса самопостижения; потому критерий и то, к чему он оказывается приложимым как мера, оказываются в пределах самого сознания. Сознание есть свое собственное понятие на пути движения к реальному знанию, на пути становления и обретения через являемость своего бытия своей собственной сущности, поскольку понятие осуществляется в сознании, а сознание находит себя в своем понятии. Сознание обеспечивает себя своим критерием, коль скоро истина проистекает от самого сознания, которое движется к своему сущностному явлению как абсолютно достоверному. Сознание само себя проверяет в том, что сравнение продуцируемой им предметности и того или иного предмета означает то, благодаря чему сознание есть как раз то, что оно в действительности есть. В проверяющем сравнении сознание имеет свое непрерывное пребывание. Сознание оказывается проверяющим потому прежде всего, что только в процессе собственного становления в-себе и для-себя оно выясняет, соответствует ли его знание объекту и, с другой стороны, соответствует ли сам объект тому, что сознание знает действительно. Гегель поэтому отмечает:

"Если в этом сравнении одно не соответствует другому, то, по-видимому, сознание должно изменить свое знание, дабы оно согласовалось с предметом; но с изменением знания для него фактически изменяется и сам предмет, так как наличное знание по существу было знанием о предмете; вместе с знанием и предмет становится иным, ибо он по существу принадлежал этому знанию. Тем самым для сознания выясняется, что то, что прежде было дано ему как в-себе [бытие], не есть в себе или что оно было в себе только для него. Так как, следовательно, сознание в отношении своего предмета находит свое знание не соответствующим ему, то не остается неизменным и сам предмет; иначе говоря, изменяется критерий проверки, раз то, для чего он предназначался быть критерием, не выдерживает проверки; и проверка есть проверка не только знания, но и своего критерия" (с. 48).

Сознание существует в проверяющей активности, когда оно вовлекается в процесс становления, открывая для себя реальную истину о всем том, что ранее принимало непосредственно за истинное, т.е. в ходе движения к реальному знанию. Оно своей природой принуждается к тому, чтобы совершенно достоверно знать предмет в его истинной предметности. Сознание входит в свою истину посредством становления потому как раз, что оно никогда не удовлетворяется своей собственной достигнутой природой на пути к абсолютному. Вот почему оно непрерывно существует посредством становления, и в этом становлении происходит проверяющее сравнение, образующее природу уже самого по себе сознания, причем в такой само-проверке сознания изменению подвергаются как его знание, так и его критерий.

"Это диалектическое движение, совершаемое сознанием в самом себе как в отношении своего знания, так и в отношении своего предмета – поскольку для него возникает из этого новый истинный предмет, есть, собственно говоря, то, что называется опытом" (с. 48).

Опыт означает динамическую интеграцию вышеуказанных трех принципов сознания, раскрывающих его собственную и внутренне-диалектическую природу. Сам Гегель не называет эти положения о сознании принципами, но они в своей сути несомненные для Гегеля принципы, поскольку именно они определяют базисную структуру сущностной природы сознания и полноту формообразований сознания в явлениях его подлинной природы. [29] Сознание, будучи тем, что оно есть "понятие себя", обеспечивая себя критерием того, к чему оно постоянно стремится, будучи тем, что оно есть, как являющееся знание, требующее испытания на результативность и действенность, сознание тем самым вынуждено непрерывно проверять себя. В процессе проверяющего сравнения сознание раскрывает реальное измерение своей собственной природы прежде всего в знании и, в конечном счете, только в знании. И это есть диалектическое движение, которое Гегель называет опытом; причем сам опыт имеет смысл только как опыт освобождения от зависимости со стороны объектов, чтобы обрести себя в понятии своей истинной природы. В опыте сознания раскрывается, во-первых, его объективирующая мощь, благодаря которой представляемое сознанием бытие-как-объект познается с надлежащей достоверностью в самом отношении к знанию, каковое есть явление самого сознания; во-вторых, этот опыт означает движение сознания ко все более полному постижению своей истинной природы, т.е. самого себя, и таким образом осуществляется освобождение сознания. Сознание является в мир как деятельность освещения сущего в его истине, как опыт такой своей активности, поэтому опыт есть бытие самого сознания. Опыт есть "диалектическое движение", поскольку только в опыте и только через опыт осуществляется реализация сознанием "понятия себя" в действительности. Но что есть действительность для Гегеля, если она не есть объективируемая сознанием реальность; и что есть реальное знание как не осознание стремления к объективации всего сущего, которое составляет волю и мощь самого сознания в его сущностной природе? Этот риторический вопрос проясняет то обстоятельство, почему для Гегеля опыт сознания имеет внутренний смысл только как процесс движения к самосознанию, как процесс достижения таким сознанием своего самосознания, который он называет диалектическим.

Опыт, как "диалектическое движение, совершаемое сознанием в самом себе как в отношении своего знания, так и в отношении своего предмета", есть непрерывный процесс сравнения сугубо эмпирических и реальных, т.е. онтологических, измерений сознания. И такого рода сравнение есть как бы непрерывный диалог с самим собой, в коем сознание артикулирует свою собственную истину, т.е. истину как "понятие себя", и для себя ее развертывает [30]. В этом первый смысл того, что Гегель называет диалектическим. Суть не в том, что Гегель понимает опыт сознания диалектически; суть в том, что саму диалектику он мыслит как внутреннюю природу опыта сознания. "Структура опыта", по Гегелю, состоит в повороте сознания, опыт тем самым есть диалектическое движение. Гегель, правда, представляет дело так, будто то, что мы понимаем под словом "опыт", есть нечто иное, поскольку

"кажется, что мы испытываем неистинность нашего первого понятия на каком-либо другом предмете (а не так, что меняется сам предмет). Однако это лишь по видимости нечто иное. В действительности философское сознание раскрывает то, что, собственно, и делает испытующее сознание, переходя от одного к другому... оно поворачивает. Гегель утверждает, следовательно, что истинное существо самого опыта заключается в том, что он совершает подобный поворот" [31].

Важно еще раз отметить гегелевское понимание диалектики как "диалога" сознания с самим собой в его опыте проверяющего сравнения своего знания с предметом, который тоже не выдерживает испытания и преобразуется так же, как и знание. Познавая в предмете, чуждом для его "понятия себя" и "своего критерия" предметности, себя самое, сознание в таком непрерывном диалоге совершает поворот; оно непрерывно изменяется в опыте поступательного движения к самому себе через последовательный ряд своих формообразований. Гегелевская диалектика, как диалог сознания с сами собой (М.Хайдеггер) через непрерывно проверяющее сравнение, вбирает в себя смысл диалектики Платона, т.е. dialektikh tecnh, как умения души вести с собой разговор. Но Гегель развивает далее этот первый смысл своего понимания диалектики как опыта сознания в его движении к самосознанию. Диалог пронизывает все многообразие форм развития сознания, поскольку только в диалоге и посредством диалога сознание собирает себя во всей полноте своих форм, тем самым в истине своей собственно-сущностной природы. Опыт сознания есть процесс собирания себя в своей собственной истине, и в этом как раз вся суть, по Гегелю, диалектики феноменологического сознания, его непрерывного диалога между "естественным" и "реальным" знанием. В такого рода непрерывном диалоге сознание претерпевает опыт являемости всех своих формообразований, и через полноту своих формообразований сознание собирает себя в своей окончательной сущности, т.е. в абсолютном знании. Поскольку обретение сознанием своей истинной природы есть диалогический процесс само-собирания и собираемой являемости в опыте, постольку опыт сознания есть "диалектическое движение".

В "феноменологии духа" Гегель развивает более оригинальное и сложное по своей сути понимание диалектики, чем та диалектика, ставшая уже давно нам привычной и даже банальной, которая интерпретируется в терминах тезиса – антитезиса – синтеза, всеобщего – особенного – единичного в терминах отрицания отрицания и т.п. Речь идет о диалектической природе опыта сознания. Феноменологическое сознание являет себя в своей диалектической природе потому, что в своем опыте движения к абсолютному понятию себя, т.е. к полной и окончательной истине себя самого, оно вбирает в себя все исторически развивающиеся формы диалога с самим собой. Речь идет о непрерывном диалоге сознания с самим собой, в котором оно собирает свою истинную природу, освобождая себя тем самым от всякой посторонней зависимости, и такова как раз сложная диалектика опыта сознания. Вовсе не в том суть, – еще раз это отметим, – что Гегель постигает диалектически исторический опыт индивидуального сознания в его последовательных формообразованиях, а в том прежде всего, что саму диалектику он мыслит из такого рода опыта, который заключает в себе стремление полного освобождения сознания, наделенного волей быть абсолютным субъектом всего в мире сущего и происходящего. В конечном счете "суть дела" не просто в сознании, имеющем "понятие себя", "свой критерий" и проверяющем себя, поскольку сознание составляет лишь "ступень рефлексии, или отношения духа, его развития как явления" [32]; суть дела в метафизике практического духа, для которой сознание как ego cogio есть только знание, имеющее смысл обладания "абсолютной достоверностью" бытия мыслящего Я.

"Достоверность относится поэтому к "я" так же, как свобода к воле. Как достоверность составляет природу "я", так свобода составляет природу воли". [33]

И все же самое главное в следующем:

"Дух как воля знает себя как заключающий себя в самом себе и себя из себя наполняющий...; в качестве воли дух вступает в действительность, в качестве знания он находится на почве всеобщности понятия" [34].

Воля первоначально

"свободна только в себе, или по своему понятию. К идее свободы относится, например, то, что воля своим содержанием и целью делает свое же понятие – самое свободу. Когда воля делает это, она становитсяобъективным духом, созидает себе мир своей свободы и своему истинному содержанию дает тем самым самостоятельное наличное бытие" [35].

Таков внутренний замысел "Феноменологии духа" как науки об опыте сознания. Спонтанность, присущая человеческому бытию, трагический опыт его сознания и неукротимая воля, "созидающая мир своей свободы", – это все суть один и тот же процесс достижения абсолютного, поскольку в диалектическом опыте реализации сознания в действительность воля, претендующая всегда быть абсолютной, постоянно соединяется с человеческим стремлением, имеющим прежде всего практическое измерение. Вот почему сознание оказывается деятельностью, конституирующей бытие всего сущего, объективность всего реального. Метафизика практического разума составляет внутреннюю основу не только "Феноменологии духа", но и "Науки логики" как раз потому, что абсолютное, которое имеет смысл освобождающей силы и воли к совершенной свободе, с одной стороны, как бы предшествует человеческому познанию; однако, с другой стороны, оно нуждается в человеке как такой сфере бытия его воли и сознания, в коей и благодаря которой абсолютное себя раскрывает и воплощает. Взятый во всей своей полноте, опыт сознания заранее допускает взаимосвязь человеческого познания и абсолютного, поэтому бессмысленным является допущение, "будто абсолютное находится по одну сторону, а познавание – по другую для себя и отдельно от абсолютного и тем не менее – в качестве чего-то реального" (с. 42). Именно взаимосвязь человеческого познавания и абсолютного приводит к завершению опыта сознания, который результируется достижением абсолютного знания (с. 422-434).

В формирующейся системе абсолютного знания человеческое бытие, как тотальный опыт непрерывно освобождающегося сознания, оказывается стремлением реализации абсолютного духа, имеющего смысл разумной в самой себе воли, и это достигается прежде всего в процессе обретения реального знания. Человеческое бытие тем самым уже не есть просто картезианское ego cogito, которое, будучи постоянно ограничиваемым индивидуальностью и потому неизбежно вовлекаемым в сугубо эмпирическую антропологию, представляет себе все сущее только в качестве объектов, причем существующих якобы независимо, т.е. помимо воли сознания самого человека. Но ведь именно от сознания исходит мощь объективирования всего сущего. И осознание этой мощи составляет опыт сознания, диалектический процесс раскрытия бытия-как-сознания, наделенного стремлением быть абсолютным знанием. Вот почему мир всего сущего оказывается преобразованным в абсолютно достоверное представление, тогда как самосознание – это осознание активности представления, т.е. реальное знание объективирующей деятельности сознания как такового. В активности представления бытия-как-обьекта происходит являемость сознания в его собственном знании.

С одной стороны, опыт в своей внутренней сути есть непрерывный процесс явления сознания в его последовательно восходящих к реальному знанию формообразованиях; с другой – явление сознания в его исторически реализуемых формах как раз и есть тот процесс, в котором осуществляется и раскрывается опыт сознания как Голгофа "абсолютного духа" (с. 434). Философия становится, согласно Гегелю, демонстрацией реального знания, т.е. знания, заключающего в себе свою рефлексию, и в силу этого обстоятельства знание как бы уже само себя знает. Такое знание и есть Наука в гегелевском смысле, а не просто наука в ее классическом варианте, получившая смысл после Ф.Бэкона, Галилея и Декарта, как свободный поиск или свободное исследовательское предприятие. Философия Гегеля оказывается в такой непреодолимой степени пронизанной картезианским принципом несомненного знания, что она уже претендует на то, чтобы быть ничем не обусловленным знанием. Только в такого рода знании философская мысль, в лице Гегеля, соглашается иметь свое пребывание, "быть у себя дома". Сущность философии как науки проистекает уже из абсолютно независимого само-знания действенно познающего субъекта. Философия как "наука об опыте сознания" резюмируется следующим рассуждением:

"Опыт, который сознание совершает относительно себя, по своему понятию может охватить полностью всю систему сознания или все царство истины духа, так что моменты этой истины проявляются в этой специфической определенности не как абстрактные, чистые моменты, а так, как они суть для сознания, или же так, как само сознание выступает в своем соотношении с ними, благодаря чему моменты целого сутьформообразования сознания. Двигаясь к своему истинному существованию, сознание достигнет пункта, когда оно откажется от своей иллюзии, будто оно обременено чем-то чужеродным, которое есть только для него и в качестве некоторого иного, т.е. достигнет пункта, где явление становится равным сущности, и тем самым изображение сознания совпадает именно с этим пунктом – с подлинной наукой о духе; и, наконец, само постигнув эту свою сущность, сознание выразит природу самого абсолютного знания" (с. 50).

"Феноменология духа" есть "наука об опыте сознания"; наука означает демонстрацию такого опыта, в котором бытие-как-сознание становится абсолютным знанием, тогда как феноменология – это путь самой философии как "науки о "являющемся знании" к системе абсолютного знания. Если дух соответствует сознанию, то феноменология раскрывает опыт сознания как являющегося знания. "Логос" бытия-как-сознания опирается на "феноменологию", в которой раскрывается диалектический процесс, образующий историю формообразований человеческого духа. Бытие-как-сознание означает "быть" в форме "знания", в котором активность представления завершается идеей абсолютного самосознания. "Наука логики" в системе абсолютного знания идет не после "науки об опыте сознания" и не перед ней; обе эти науки взаимно предполагают и дополняют друг друга, образуя совместно диалектически завершенную метафизику абсолютного субъекта. Если феноменология раскрывает формообразования бытия-как-сознания, т.е. представляет собой онтологию, то логика раскрывает бытие абсолютного духа, т.е. высшее бытие, и образует тем самым теологию. Таким образом, феноменология и логика суть одна наука, наука реального знания, имеющая онто-тео-логическую структуру. Такова в целом суть науки об опыте сознания абсолютного субъекта и логики его самопредставления.

"Феноменология духа" является очень трудной работой не только для понимания, но даже для простого прочтения потому, прежде всего, что в ней имплицитно присутствует вся история западной метафизики в ее основных преобразованиях. Напомним в заключение лишь некоторые моменты этой истории. В средневековой схоластике термин "субъект" означал то, что противо-поставляется восприятию, тогда как "субъект" имел смысл древнегреческого "гипокейменона", – это есть само по себе пред-лежащее или под-лежащее, о коем что-то определённое может сказываться. После Декарта эти термины в своем значении претерпели радикальное изменение. Субъект оказался мыслящей субстанцией (res cogitans), существующей в-себе и для-себя, т.е. самым реальным образом, тогда как любая вещь в качестве объекта есть лишь протяженная субстанция (res extensa), которая лишена какого-либо внутреннего состояния, скажем, спонтанности, внутреннего стремления и т.п.; и тем самым она подлежит научному познанию, причем в силу того обстоятельства, что она в таком полагании вполне доступна для ясного и отчетливого представления. Картезианская концепция субъекта-как-сознания получает затем дальнейшее развитие согласно таким характеристикам активности сознания, как стремление и восприятие, понимаемое в самом широком смысле (Лейбниц), как активность формообразований субъекта, преобразующего все сущее в объекты познания (И.Кант), как действующая причина, каковой становится абсолютное "я" Фихте, и т.д. В античном космоцентризме, получившем свое классическое выражение в философии Аристотеля, материальная, формальная, действующая и финальная причины призваны были прояснить процессы возникновения, изменения и устойчивого пребывания всего природно сущего. В средневековом геоцентризме все эти принципы приписывались божественному бытию как творцу всего сущего. Формирующийся в эпоху Возрождения антропоцентризм претерпевал разнообразные истолкования в классической новоевропейской философии, которая завершается Гегелем.

Картезианская концепция представляющего субъекта в философии Лейбница распространяется на весь универсум в целом, поскольку каждая монада в его системе полагается как субстанциональная единица, наделенная активностью стремления представлять собой как можно более ясно и отчетливо всю Вселенную в соответствии с присущей ей индивидуальной перспективой. Вся Вселенная в своей сущностной структуре оказывается структурой монадических представлений, согласованных между собой принципом предустановленной гармонии. Этот принцип вполне согласуется с идеей исторического прогресса французских просветителей и с проектами "гармонического общества" французских утопистов.

Трансцендентальный субъект Канта наделяется активной способностью оформлять эмпирический хаос в мир объектов, т.е. в сферу феноменов, доступных научному познанию. Этой оформляющей инстанции Фихте в своем метафизическом принципе абсолютного Я приписал характер действующей причины. Подобные притязания абсолютно-волевого Я пытался обосновать и Шеллинг, провозглашая принцип абсолютной свободы в своей философии тождества. Открытая Кантом "наука об опыте сознания" стала затем основной темой "феноменологии бытия-как-сознания", которую Гегель пояснял так:

"В "Феноменологии духа" я представил сознание в его поступательности между ним и предметом до абсолютного знания. Этот путь проходит через все формы отношения сознания к объекту и имеет своим результатом понятие науки" [36].

Гегелевская феноменология изображает сознание, освобождающее себя от всего внешнего, чувственно-предметного, дабы вступить в сферу "чистых сущностей". И это есть путь волеизъявления "чистого разума", путь его абсолютно свободных полагании и решений, не обремененных чем-то для себя чужеродным. Вот почему свою логику Гегель начинает с того положения, что бытие само по себе есть полная неопределенность, есть ничто, поэтому из него можно творить любое определяемое нечто в перспективе движения к абсолютному знанию как завершающего звена в цепи всех стремлений и формообразований сознания. Субстанция, ставшая субъектом, наделяется характеристиками материальной, формальной, действующей и целевой причины, т.е. характеристиками всех тех начал, которые Аристотель разрабатывал в своем учении о природе. Потом Шопенгауэр выступил с концепцией мира как воли и представления, затем Ницше выдвинул концепцию бытия как воли к власти и могуществу. Впоследствии на учение Ницше, Бергсона и на так называемую философию жизни стали опирать тезис, что объективирование якобы присуще любого рода мышлению. В субьектно-объектном понимании отношения человека ко всему сущему утверждается ориентация на трансцендентальную активность, в коей приходится всегда конструировать "чисто теоретический, исторически недействительный субъект, сознание вообще, научное сознание, гносеологический субъект" [37].

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar