- 985 Просмотров
- Обсудить
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\
820 Нашими будет руками и взят, и во прах ниспровержен!
День недалек, объявляю тебе, как и сам ты, бегущий,
Пламенно станешь молить и Зевеса и всех олимпийских,
Ястребов шибче да будут твои долгогривые кони,
Коих погонишь ты в град, подымая лишь пыль по долине".
825 Он говорил, и незапно над ним заширялася вправе
Птица, орел небопарный; вскричали ахейские рати,
Все ободренные чудом. Но Гектор бесстрашно ответил:
"Праздные звуки, Аякс! велеречишь, огромностью гордый!
Если бы столько же верно я сын громовержца Зевеса
830 Был, бесконечно живущий, от Геры богини рожденный,
Славимый всеми, как славится Феб и Афина Паллада,-
Сколько то верно, что день сей погибель несет аргивянам
Всем совершенно! Погибнешь и ты, коль отважишься ныне
Встретить мой дрот сокрушительный: он у тебя растерзает
835 Нежное тело; и птиц ты пустынных и псов илионских
Туком насытишь своим, пред судами ахейскими павший! "
Так произнес - и пошел он вперед. Устремились трояне
С криком ужасным; крикнули с ними и задние рати;
Крякнули вместе и рати данаев: они не теряли
840 Мужества и нажидали удара героев троянских;
Крик их взаимный дошел до эфира и светов Зевеса.
Гомер. Илиада. Песнь четырнадцтая. Обольщение Зевса.
ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
ОБОЛЬЩЕНИЕ ЗЕВСА
Крик неспокойно услышал и Нестор, под сению пьющий;
Быстро к Асклепия сыну крылатую речь устремил он:
"Что, благородный Махаон, из дел сих нерадостных будет?.
Крик при судах возрастает воинственный юношей наших!
5 Друг, сиди у меня и багряным вином укрепляйся:
Теплую ванну тебе Гекамеда кудрявая в куще
Скоро нагреет и прах кровавый на теле омоет.
Я подымусь лишь на холм и немедленно все распознаю".
Рек - и художно сработанный щит захватил он сыновний,
10 Медью блестящий, который герой Фразимед конеборец
В сени оставил, а сам со щитом подвизался отцовским;
Крепкое взял копие, повершенное острою медью;
Вышел, пред кущею стал, и мгновенно позорное дело
Видит: ахейцы бегут, а бегущих преследуют с тыла
15 Гордые воины Трои; разбита твердыня ахеян!
Словно как море великое зыбью немою чернеет,
Предзнаменуя нашествие быстрое шумного ветра,
Только чернеет, еще ни сюда, ни туда не колышась,
Ветер доколе решительный, посланный Зевсом, не снидет,-
20 Так нерешительно Нестор душой колебался, волнуясь
Думой двоякой: к рядам ли идти аргивян быстроконных
Или к владыке мужей, властелину народов Атриду?
В сих волновавшемусь думах, сдалося полезнее старцу
К сыну Атрея идти. Между тем истребляли друг друга
25 Воины в битве; звучала ужасно вкруг тел их могучих
Медь, под ударом мечей и пик обоюдуконечных.
С Нестором встретились скоро цари, питомцы Зевеса,
Шедшие от кораблей, уязвленные прежде на битве,
Царь Диомед, Одиссей и державный Атрид Агамемнон.
30 Их корабли от равнины, где бились, далеко стояли
Берегом моря седого: они извлекли их на сушу
Первые; стену ж при них совокупно с другими воздвигли.
Берег, как ни был обширен, не мог обоюдувесельных
Всех кораблей их принять; стеснены ополчения были:
35 Лествицей их извлекли на песок и наполнили целый
Берег залива широкого, все между мысов пространство.
Три воеводы, пылая увидеть смятенную битву,
Рядом шли, подпираяся копьями; полно печали
Было их сердце. С ними встретился конник геренский
40 Нестор и более дух поразил у ахейских героев.
Быстро воскликнул ему повелитель мужей Агамемнон:
"Нестор, божественный старец, великая слава данаев!
Что приходил ты сюда, смертоносную битву оставив?
О, трепещу я, да слова не выполнит Гектор ужасный:
45 Некогда он, среди сонма троянского, гордый, грозился
В град от судов возвратиться не прежде, доколе ахейских
Всех кораблей не сожжет и ахеян самих не изгубит.
Так он на сонме грозился,- и все совершается ныне!
Боги! Так все ополчения меднооружных данаев
50 Ненависть в сердце ко мне, как Пелид быстроногий, питают,
Если сражаться они не хотят при кормах корабельных!"
Быстро Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:
"Так, Агамемнон, свершается все! и уже не возмог бы
Сам громовержец того, что свершилось, устроить иначе!
55 Пала твердыня ахеян, которая, мы уповали,
Нам от врагов и судам нерушимой защитою будет.
Но враги при судах беспрестанной, упорною битвой
Вкруг нас теснят, и уже не узнаешь, внимательно смотря,
Где аргивяне теснимые в большем расстройстве мятутся.
60 Всюду смятенье, убийство, и вопль раздается до неба!
Други, помыслим, какое из дел сих последствие будет?
Может быть, разум поможет. Но в битву вступать, воеводы,
Я не советую вам: уязвленным не должно сражаться".
Нестору вновь говорил повелитель мужей Агамемнон:
65 "Нестор, если уж бой при кормах корабельных пылает,
Если не в помощь ни вал нам высокий, ни ров, для которых
Столько трудов мы терпели, которые, мы уповали,
Нам от врагов и судам нерушимой защитою будут:
Нет сомнения, Зевсу всесильному видеть угодно
70 Здесь, от Эллады далеко, ахеян бесславно погибших!
Было то время, как ревностно он защищал и ахеян;
Ныне, я вижу, он Трои сынов, как бессмертных блаженных,
Славой венчает, ахейцам же силы и руки сковал он!
Слушайте ж, други, один мой совет, и его мы исполним:
75 Первые наши суда, находящиесь близко пучины,
Двинем немедля и спустим их все на священное море;
Станем высоко держаться на котвах, пока не наступит
Ночь безлюдная; может быть, в ночь прекратят нападенье
Трои сыны; и тогда мы суда и последние спустим.
80 Нет стыда избегать от беды и под мраками ночи;
Лучше бежа избежать от беды, чем вдаваться в погибель!"
Косо взглянув на него, возгласил Одиссей многоумный:
"Слово какое, властитель, из уст у тебя излетело?
Пагубный! лучше другим бы каким-либо воинством робким
85 Ты предводил, а не нами владел, не мужами, которым
С юности нежной до старости Зевс подвизаться назначил
В бранях жестоких, пока не погибнет с оружием каждый!
Или ты хочешь троянский сей град многолюдный оставить,
Град, вкруг которого столько ужасных мы бед претерпели?
90 Смолкни, чтоб кто-либо здесь не услышал еще из ахеян
Речи, какой никогда и в устах иметь не захочет,
Кто говорить разумеет согласное с разумом здравым,
Кто скиптродержец, кому повинуются столько народов,
Сколько тебе, неисчетных аргивских племен повелитель!
95 Замысел твой отвергаю я вовсе и что ты вещаешь!
Ты предлагаешь теперь, в продолжение боя и смуты,
В море спускать корабли, да желанное сердцу троянам,
В брани и так торжествующим, сбудется все? а над нами
Грозная гибель над всеми обрушится! ибо ахейцы
100 Боя не выдержат, если суда повлекутся на волны:
Вспять озираться начнут и оставят воинскую доблесть,
И твои нас советы погубят, правитель народа!"
Быстро воскликнул тогда повелитель мужей Агамемнон:
"О Лаэртид! поразил ты глубоко упреком жестоким
105 Душу мою; но ахеянам я не даю повелений
Влечь вопреки их желаньям, судов многоместных на волны.
Муж да предстанет и лучший совет моего да предложит;
Юноша он или старец - равно мне приятен он будет".
И меж них взговорил Диомед, воеватель бесстрашный:
110 "Муж сей пред вами! не долго искать его, если угоден
Добрый совет: но меня да не презрит никто, оскорбляясь
Тем, что начну говорить между вами, героями, младший.
Сам справедливо горжусь я отца знаменитого родом,
Кровью Тидея, которого в Фивах сокрыла могила.
115 Три непорочные сына на свет рождены от Порфея;
Жили в Плевроне и в тучной земле, Калидоне гористом,
Агрий и Мелас, а третий из них был Иней конеборец,
Дед мой, Тидеев отец, знаменитейший доблестью всех их.
Там же и он обитал; но родитель мой в Аргос укрылся,
120 Долго скитавшийся: Зевс и бессмертные так восхотели.
Дочерь Адраста избравши супругою, дому владыка,
Благами жизни богатый, довольно имел он обширных
Нив хлебородных, множество разных садов плодоносных,
Множество стад он имел, и ахейских мужей копьеборством
125 Всех превышал; но сие вы, как истину, слышали сами.
Зная ж, цари, что и я не презренного племени отрасль,
Вы не презрите советом, который скажу я свободно:
В битву пойдем, невзирая на раны: зовет неизбежность!
Там мы покажемся ратям; но боя удержимся, ставши
130 Одаль от стрел, чтобы кто-либо раны на рану не принял;
Только других поощрим на сражение: множество ратных,
Слабым сердцам угождая, стоят вдалеке, не сражаясь".
Так говорил,- и, внимательно слушав, цари покорились;
К битве пошли, и предшествовал им Агамемнон державный.
135 Тою порой не вотще соглядал Посидон земледержец:
Он воеводам явился под образом древнего мужа;
Взял за десную царя, устроителя ратей Атрида,
И к нему возгласил, устремляя крылатые речи:
"Царь Агамемнон! теперь Ахиллесово мрачное сердце
140 С радости в персях трепещет, как гибель и бегство данаев
Он созерцает! и нет у него ни малейшего чувства!
Пусть же он так и погибнет, и бог постыдит горделивца!
Ты ж, Агамемнон, не вовсе блаженным богам ненавистен;
Может быть, скоро троянских племен и вожди и владыки
145 Прах по широкому полю подымут; может быть, скоро
Ты их увидишь бегущих от наших судов и от кущей".
Рек он - и с криком ужасным понесся стремительно полем.
Словно как девять иль десять бы тысяч воскликнули разом
Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву,-
150 Гласом из персей таким колебатель земли Посидаон
Грянул меж воинств, и каждому в сердце ахейцу вдохнул он
Бурную силу, без устали вновь воевать и сражаться.
Гера, царица златопрестольная, став на Олимпе,
Взоры свои с высоты устремила и скоро узнала
150 Быстро уже пролегевшего поприще славного боя
Брата и деверя мощного; радость проникла ей душу.
Зевса ж, на высях сидящего Иды, потоками шумной,
Гера узрела, и был ненавистен он сердцу богини.
Начала думы вращать волоокая Зевса супруга,
155 Как обольстить ей божественный разум царя Эгиоха?
Лучшею сердцу богини сия показалася дума:
Зевсу на Иде явиться, убранством себя изукрасив.
Может быть, он возжелает почить и любви насладиться,
Видя прелесть ее, а она и глубокий и сладкий,
160 Может быть, сон пролиет на зеницы его и на разум.
Гера вошла в почивальню, которую сын ей любезный
Создал Гефест. К вереям примыкались в ней плотные двери
Тайным запором, никем от бессмертных еще не отверстым.
В оную Гера вступив, затворила блестящие створы;
165 Там амброзической влагой она до малейшего праха
С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим,
Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний:
Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме -
Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался.
170 Им умастивши прекрасное тело, власы расчесала,
Хитро сплела и сложила, и волны блистательных кудрей,
Пышных, небеснодушистых, с бессмертной главы ниспустила.
Тою душистой оделася ризой, какую Афина,
Ей соткав, изукрасила множеством дивных узоров;
175 Ризу златыми застежками выше грудей застегнула.
Стан опоясала поясом, тьмою бахром окруженным.
В уши - прекрасные серьги с тройными подвесями вдела,
Ярко игравшие: прелесть кругом от богини блистала.
Легким покровом главу осенила державная Гера,
180 Пышным, новым, который, как солнце, сиял белизною.
К светлым ногам привязала красы велелепной плесницы.
Так для очей восхитительным тело, украсив убранством,
Вышла из ложницы Гера и Зевсову дочь Афродиту
Вдаль от бессмертных других отозвала и ей говорила:
185 "Что я скажу, пожелаешь ли, милая дочь, мне исполнить?
Или отвергнешь, Киприда, в душе на меня сокрывая
Гнев, что я за данаев, а ты благосклонна троянам?"
Ей отвечала немедленно Зевсова дочь Афродита:
"Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона!
190 Молви, чего ты желаешь; исполнить сердце велит мне,
Если исполнить могу я и если оно исполнимо".
Ей, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
"Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний,
Коими ты покоряешь сердца и бессмертных и смертных.
195 Я отхожу далеко, к пределам земли многодарной,
Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису,
Кои питали меня и лелеяли в собственном доме,
Юную взявши от Реи, как Зевс беспредельно гремящий
Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря.
200 Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.
Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа
Долго нуждаются боги: вражда им вселилася в души.
Если родителей я примирю моими словами,
Если на одр возведу, чтобы вновь сочетались любовью,
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.