Меню
Назад » »

Гомер. Илиада (38)

РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \

МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯЭТИКА \ ЭСТЕТИКАПСИХОЛОГИЯ\

ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ

205 Вечно остануся я и любезной для них, и почтенной".
 
       Ей, улыбаясь пленительно, вновь отвечала Киприда:
       "Мне невозможно, не должно твоих отвергать убеждений:
       Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса".
 
       Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный
210 Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;
        В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья,
       Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных.
        Гере его подала и такие слова говорила:
        "Вот мой пояс узорный, на лоне сокрой его, Гера!
 215 В нем заключается все; и в чертоги Олимпа, надеюсь,
        Ты не придешь, не исполнивши пламенных сердца желаний".
 
      Так изрекла; улыбнулась лилейнораменная Гера,
        И с улыбкой сокрыла блистательный пояс на лоне.
        К сонму богов возвратилася Зевсова дочь Афродита.
 220 Гера же, вдруг устремившись, оставила выси Олимпа,
        Вдруг пролетела Пиерии холмы, Эмафии долы,
        Быстро промчалась по снежным горам фракиян быстроконных,
        Выше утесов паря и стопами земли не касаясь;
        С гордой Афоса вершины сошла на волнистое море;
 225 Там ниспустилася в Лемне, Фоасовом граде священном;
        Там со Сном повстречалася, братом возлюбленным Смерти;
        За руку бога взяла, называла и так говорила:
        "Сон, повелитель всех небожителей, всех земнородных!
       Если когда-либо слово мое исполнял ты охотно,
 230 Ныне исполни еще: благодарность моя беспредельна.
        Сон, усыпи для меня громодержцевы ясные очи,
        В самый тот миг, как на ложе приму я в объятия бога.
        В дар от меня ты получишь трон велелепный, нетленный,
        Златом сияющий: сын мой, художник, Гефест хромоногий,
 235 Сам для тебя сотворит и подножием пышным украсит,
        Нежные ноги тебе на пиршествах сладких покоить".
 
       Гере державной немедля ответствовал Сон усладитель:
        "Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона!
        Каждого я из богов, населяющих небо и землю,
 240 Сном одолею легко: усыплю я и самые волны
        Древней реки Океана, от коего все родилося.
        К Кронову ж сыну, царю, и приближиться я не посмею,
        В сон не склоню громодержца, доколе не сам повелит он.
        Помню, меня он и прежде своей образумил грозою,
 245 В день, как возвышенный духом Геракл, порожденный Зевесом,
        Плыл от брегов Илиона, троянского града рушитель:
        В оный я день обаял Эгиоха всесильного разум,
        Сладко разлившися; ты ж устрояла напасти Гераклу;
        Ты неистовых ветров воздвигнула бурю на море,
 250 Сына его далеко от друзей, далеко от отчизны,
        Бросила к брегу Кооса. Воспрянул Кронид и грозою
        Всех по чертогу рассыпал бессмертных; меня наипаче
        Гневный искал и на гибель с неба забросил бы в море,
        Если бы Ночь не спасла, и бессмертных и смертных царица.
 255 К ней я, спасаясь, прибег. Укротился, как ни был разгневан,
       Зевс молнелюбец: священную Ночь оскорбить он страшился.
       Ты же велишь мне опять посягнуть на опасное дело!"
 
       Вновь говорила ему волоокая Гера богиня:
        "Сон усладитель, почто беспокойные мысли питаешь?
 260 Или ты думаешь, будет троян защищать громовержец
        Так же, как в гневе своем защищал он любезного сына?
        Шествуй; тебе в благодарность юнейшую дам я Хариту;
        Ты обоймешь наконец, назовешь ты своею супругой
        Ту Пазифею, по коей давно все дни воздыхаешь".
 
265 Так изрекла, и ответствовал Сон, восхищенный обетом:
        "Гера, клянись нерушимою клятвою, Стикса водою;
        Руки простри и коснися, одною - земли многодарной,
        Светлого моря - другою, да будут свидетели клятвы
        Все преисподние боги, присущие древнему Крону:
 270 Ими клянися, что мне ты супругой Хариту младую
        Дашь Пазифею, по коей давно я все дни воздыхаю".
 
       Рек,- и ему покорилась лилейнораменная Гера;
        Руки простерши, клялась и, как он повелел, призывала
        Всех богов преисподних, Титанами в мире зовомых.
 275 Ими клялася, и страшную клятву едва совершила,
        Оба взвились и оставили Имбра и Лемна пределы;
        Оба, одетые облаком, быстро по воздуху мчались.
        Скоро увидели Иду, зверей многоводную матерь;
        Около Лекта оставивши понт, божества над землею
 280 Быстро текли, и от стоп их - дубрав потрясались вершины.
        Там разлучилися: Сон, от Кронидовых взоров таяся,
        Сел на огромнейшей ели, какая в то время на Иде,
        Высшая, гордой главою сквозь воздух в эфир уходила;
        Там он сидел, укрываясь под мрачными ветвями ели,
 285 Птице подобяся звонкоголосой, виталице горной,
        В сонме бессмертных слывущей халкидой, у смертных киминдой.
 
       Гера владычица быстро всходила на Гаргар высокий,
        Иды горы на вершину: увидел ее громовержец,
        Только увидел, - и страсть обхватила могучую душу
 290 Тем же огнем, с каким насладился он первой любовью,
        Первым супружеским ложем, от милых родителей тайным.
        Встречу супруге восстал громовержец и быстро воскликнул:
       "Гера супруга! почто же ты шествуешь так от Олимпа?
        Я ни коней при тебе, ни златой колесницы не вижу".
 
295 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
       "Я отхожу, о супруг мой, к пределам земли даровитой,
       Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису.
       Боги питали меня и лелеяли в собственном доме.
        Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить.
 300 Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа
        Долго чуждаются боги: вражда им вселилася в души.
        Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды
        Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге.
        Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа,
 305 Ты на меня, о супруг, не разгневался б, если безмолвно
        В дом отойду Океана, глубокие льющего воды".
 
       Быстро ответствовал ей воздымающий тучи Кронион:
       "Гера супруга, идти к Океану и после ты можешь.
        Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.
 310 Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной,
        В грудь не вливалася мне и душою моей не владела!
        Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой,
        Родшею мне Пирифоя, советами равного богу;
        Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью,
 315 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев;
        Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью,
        Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта;
        Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах,
        Сына родившей героя, великого духом Геракла;
 320 Даже Семелой, родившею радость людей Диониса;
        Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой,
        Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера!
        Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!"
 
       Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера:
 325 "Страшный Кронион! какие ты речи, могучий, вещаешь?
        Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться,
        Здесь, на Идейской вершине, где все открывается взорам?
        Что ж, и случиться то может, если какой из бессмертных
        Нас почивших увидит и всем населяющим небо
 330 Злобный расскажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа,
        Я в олимпийский твой дом возвратиться: позорно мне будет!
        Если желаешь и если твоей душе то приятно,
        Есть у тебя почивальня, которую сын твой любезный
        Создал Гефест, и плотные двери с запором устроил.
 335 В оной почить удалимся, когда ты желаешь покоя".
 
       Гере быстро ответствовал туч воздыматель Кронион:
        "Гера супруга, ни бог, на меня положися, ни смертный
       Нас не увидит: такой над тобою кругом распростру я
        Облак златой; сквозь него не проглянет ни самое солнце,
 340 Коего острое око все проницает и видит".
 
       Рек - и в объятия сильные Зевс заключает супругу.
        Быстро под ними земля возрастила цветущие травы,
        Лотос росистый, шафран и цветы гиацинты густые,
        Гибкие, кои богов от земли высоко подымали.
 345 Там опочили они, и одел почивающих облак
        Пышный, златой, из которого капала светлая влага.
 
       Так беззаботно, любовью и сном побежденный, Кронион
       Спал на вершине Идейской, в объятиях Геры супруги.
       Быстро к судам аргивян победительный Сон обратился,
350 Радости весть возвестить черновласому Энносигею;
        Стал перед ним и воззвал, устремляя крылатые речи:
       "Ревностно, царь Посидаон, теперь поборай за данаев!
       Даруй ты им хоть мгновенную славу, пока почивает
        Зевс громовержец: царя окружил я дремотою сладкой;
 355 Гера склонила его насладиться любовью и ложем".
 
       Рек - и к другим отлетел племенам человеческим славным,
        Боле еще возбудив Посидона к защите ахеян.
        Он пред ряды первоборные вышел вперед, восклицая:
        "Мы ли, ахейцы, опять Приамиду победу уступим?
 360 Мы ли допустим, чтоб взял корабли он и славой покрылся?
        Так похваляется он и грозит, оттого что бездействен
        Близ кораблей остается могучий Пелид прогневленный.
        Но и в Пелиде нам нужды не будет, когда совокупно
        Все устремимся, решася стоять одному за другого!
 365 Други, внимайте, совет предложу я, а вы повинуйтесь:
        Быстро щитами, которые в воинстве лучше и больше,
        Перси оденем, шеломами крепкими чела покроем
        И, медножалые, длинные копья в руках потрясая,
        Храбро пойдем, перед вами я сам; я не мню, чтобы Гектор
 370 Мог против нас устоять, и неистово бурный на битвах!
        Кто меж бойцами могуч, но щитом не великим владеет,
        Слабому пусть передаст он, а сам да идет под великим".
 
       Так он вещал,- и с усердием пламенным все покорились.
        Сами цари, забывая их язвы, строили ратных,
 375 Царь Диомед, Одиссей и державный Атрид Агамемнон;
        Рать обходя, заставляли менять боевые доспехи:
        Крепкие крепкий вздевал, отдавая слабейшие слабым.
        Так ополчившися пышносияющей медью, данаи
        Двинулись; их предводил Посидаон, колеблющий землю,
 380 Меч долголезвенный, страшный неся во всемощной деснице,
        Равный молнии пламенной: с ним невозможно встречаться
        В сече погибельной,- смертного ужасом он поражает.
 
       Рати троянские встречу построил блистательный Гектор.
        В оное время ужаснейший спор ратоборный воздвигли
 385 Бог Посидон черновласый и шлемом сверкающий Гектор,
        Сей илионян любезных, а тот аргивян защищая.
        Море восстало и волны до самых судов и до кущей
        С ревом плескало, а рати сходилися с воплем ужасным.
        Волны морские не столько свирепые воют у брега,
 390 Быстро гонимые с моря дыханием бурным Борея;
        Огнь-истребитель не столько шумит, распыхавшись пожаром,
        Если, по дебри гористой разлившися, лес пожирает;
        Ветер не столько гремит по дубам высоковолосым,
        Если со всею свирепостью воет над ними, бушуя,-
 395 Сколько гремел на побоище голос троян и ахеян,
        Кои с неистовым воплем одни на других устремлялись.
 
       Первый в Аякса копьем шлемоблещущий Гектор ударил,
        В миг, как Аякс на него наступал, и наметил он верно;
        Там, где на персях два перевесных ремня простирались,
 400 Сей от щита, а другой от меча у Аякса героя,
        Там поразил; но ремни защитили. Разгневался Гектор,
        Видя, что быстрая медь бесполезно из рук излетела;
        К сонму друзей отступил Приамид, избегающий смерти.
        Но его отступившего вдруг поразил Теламонид
 405 Камнем, которые кучей, подпоры судов извлеченных,
        Там у бойцов под ногами крутились: такой подхвативши,
        В грудь, чрез поверхность щита, поразил Приамида близ выи,
        Махом пустив, как кубарь, и пронесся он, шумно кружася.
        Словно как дуб под ударом крушительным Зевса Кронида
 410 Падает с корня, из древа разбитого вьется зловонный
        Серный дым; и стоит, как бездушный, паденья свидетель,
        Близкий прохожий: погибелен гром всемогущего Зевса,-
        Так ниспроверглася быстро на прах Приамидова крепость.
        Дрот из руки полетел, на него навалился огромный
 415 Щит и шелом, и взгремела на нем распещренная броня.
        С криком ужасным к нему полетели ахейцы младые,
        Падшего чая увлечь, и из рук на него устремили
        Множество пик; но не мог ни единый владыке народов
        Язвы нанесть, ни ударить; немедля его окружили
 420 Вои храбрейшие: Полидамас и Эней и Агенор,
        Ликии царь Сарпедон, и воинственный Главк непорочный;
        Не было мужа, о нем не радевшего; каждый над падшим
        Выпуклый щит в оборону простер; а друзья, Приамида
        На руки скоро подняв, из борьбы понесли, поспешая
 425 К коням ретивым, которые сзади сраженья и смуты
        С храбрым возницей и с пышной его колесницей стояли.
        Кони ко граду помчали стенящего тяжко героя.
        Но лишь примчались ко броду реки прекрасно текущей,
        Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,
 430 Там с колесницы его положили на землю и свежей
        Влагой лицо оросили. Вздохнул, проглянул он очами
        И, на коленях держащийся, кровью из уст обливался;
        Скоро опять опрокинулся в прах, и опять ему очи
        Мрачная ночь осенила: удар оглушал еще душу.
 
435 Рати ахеян, увидевши Гектора, сшедшего с поля,
        Бросились жарче на гордых троян и возвысились духом.
        Первый от всех аргивян, Оилеев Аякс быстроборный
        Сатния смертно пробил, налетев с изощренною пикой,-
        Сатния, Энопа сына, которого нимфа наяда
 440 Энопу, пастырю стад, родила на брегах Сатниона.
        Сатния славный копейщик Аякс Оилид, налетевши,
        В пах поразил; опрокинулся он, и за труп Энопида
        Трои сыны и ахеяне подняли страшную сечу.
        Полидамас за него, потрясая огромною пикой.
 445 Мстителем вышел и, бросив, попал Профоенора в рамо,
        Ветвь Арейлика,- рамо пронзает могучая пика;
        В прах он падет и рукою хватает кровавую землю.
        Сын Панфоя, свирепо гордящийся, звучно воскликнул:
       "Скажет ли кто и теперь, что у храброго Полидамаса

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar