Гомер. Илиада (42)

РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \

МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\

ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ

700  Каждый, напротив, троянин, исполненный бодрости, чаял:
         Ныне сожжем корабли и побьем героев ахейских.
        Духом таким наполняясь, одни на других напирали.
 
        Гектор могучей рукой за корму корабля ухватился;
         Легкий, прекрасный корабль сей отважного Протесилая
705  В Трою принес, но в отечество вновь не повез ратоводца:
         Окрест сего корабля и ахейцы смесясь и трояне,
         В свалке ужасной сражалися врукопашь; боле не ждали
         Издали стрел поражающих, или метательных копий:
        Друг против друга стоящие, равным горящие духом,
 710  Бились секирами тяжкими, взад и вперед с лезвиями,
        Бились мечами и копьями, острыми сверху и снизу.
        Множество пышных ножей, с рукоятками черными, наземь
        Падало окрест, летя то из рук, то рамен ратоборцев,
        Яростно бившихся; черною кровью земля залилася.
 715  Гектор, корабль захватив, пред кормою стоял неотступен;
         Хвост кормовой он руками держал и кричал к ополченьям:
         "Светочей, светочей дайте! и с криком сомкнувшися гряньте!
        День, награждающий всo, даровал нам Зевес! присудил нам
        Взять корабли, что, под Трою приплыв против воли бессмертных.
 720  Столько нам бед сотворили по робости старцев советных;
         Старцы, когда я хотел воевать корабли сопостатов,
        В граде держали меня и троянский народ отвлекали.
        Но если в оные дни омрачал громовержец Кронион
        Наш рассудок, то ныне он сам и зовет и ведет нас!"
 
725  Рек, - и они на данаев ударили с большим свирепством.
        Сын Теламонов не выстоял: стрелы его засыпали;
         Тихо герой отступал, устрашась неизбежной тут смерти;
         Вспять до скамьи семистопной сошел с кормового помоста.
        Там он стоял, озираясь, и длинным копьем беспрерывно
 730  Всех опрокидывал, кто наносил пожирающий пламень,
        И беспрерывно ужасно кричал, убеждая данаев!
        "Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!
        Будьте мужами, о други, вспомните бранную доблесть!
        Может быть, мыслите вы, что поборники есть позади нам?
 735  Или стена боевая, которая нас оборонит?
         Нет никакого вблизи укрепленного башнями града,
        Где защитились бы мы, замененные свежею силой.
        Мы на троянских полях, перед войском троян твердобронных,
        К морю прибиты стоим, далеко от отчизны любезной!
 740  Наше спасение в наших руках, а не в слабости духа!"
 
        Рек - и свирепый кругом нападал с длиннотенною пикой.
        Каждого, кто из троян к корабельным кормам ни бросался
        С пламенем бурным в руках, возбуждаемый Гектора криком,
        Каждого он прободал, принимая огромною пикой:
 745  Так их двенадцать из собственных рук заколол пред судами.
 
                Гомер. Илиада. Песнь шестнадцтая. Патроклия.
 
ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ.

 
 
ПАТРОКЛИЯ

 
 
       Так непреклонно они за корабль крепкоснастный сражались.
        Тою порою Патрокл предстал Ахиллесу герою,
        Слезы горячие льющий, как горный поток черноводный
        Мрачные воды свои проливает с утеса крутого.
 5     Смотря на друга, исполнился жалости пастырь народа
       И к нему возгласил, устремляя крылатые речи:
        "Что ты расплакался, друг Менетид? как дева-младенец,
       Если, за матерью бегая, на руки просится с плачем,
       Ловит одежду ее, уходящую за полу держит,
 10   Плачет и в очи глядит, чтобы на руки подняла матерь,-
        Ты, как она, Менетид, проливаешь обильные слезы.
        Может быть, что мирмидонцам иль мне объявить ты имеешь?
        Может быть, весть о домашних из Фтии один ты прослышал?
        Здравствует, сказуют, Акторов сын, отец твой Менетий;
 15   Здравствует также и мой, Пелей Эакид в мирмидонах.
       О, плачевна была б нам того иль другого кончина! -
        Может быть, ты об ахеянах тужишь, что так злополучно
        Подле своих кораблей за неправду свою погибают?
        Молви, в душе не скрывай ничего, чтобы оба мы знали".
 
20   Тяжко вздохнувши, ответствовал ты, Менетид конеборец:
        "О Пелейон, браноносец храбрейший ахейский, прости мне
        Слезы мои! Величайшее горе постигло ахеян!
        Все между ими, которые в рати храбрейшими слыли,
        В стане лежат, иль в стрельбе, или в битве пронзенные медью.
 25   Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель могучий;
        Врукопашь ранен копьем герой Одиссей, Агамемнон,
        Ранен пернатой в бедро и блистательный сын Эвемонов.
        Наши врачи, богатейшие злаками, вкруг их трудятся,
        Раны врачуя. Но ты, Ахиллес, один непреклонен!
 30   О, да не знаю я гнева такого, как ты сохраняешь,
        Храбрый на бедствие! Кто же в тебе обретет заступленье,
        Если не хочешь ахеян спасти от напасти позорной?
        Немилосердый! Родитель твой был не Пелей благодушный,
        Мать не Фетида; но синее море, угрюмые скалы
 35   Миру тебя породили, сурового сердцем, как сами!
        Если тебя устрашает какой-либо грозный оракул,
        Если тебе от Кронида поведала что-либо матерь,
        В бой отпусти ты меня и вверь мне своих мирмидонян:
        Может быть, с помощью их для данаев светом я буду.
 40   Дай рамена облачить мне твоим оружием славным:
        Может быть, в брани меня за тебя принимая, трояне
        Бой прекратят; а данайские воины в поле отдохнут,
        Боем уже изнуренные; отдых в сражениях краток.
        Мы, ополчение свежее, рать, истомленную боем,
 45   К граду легко отразим от судов и от сеней ахейских".
 
       Так он просил, неразумный! Увы, не предвидел, что будет
        Сам для себя он выпрашивать страшную смерть и погибель!
       Мрачно вздохнув, провещает к нему Ахиллес быстроногий:
       "Сын благородный Менетия, что мне, Патрокл, говоришь ты?
 50   Мало меня беспокоит оракул, который я слышал;
        Мне ничего не внушала почтенная матерь от Зевса.
        Но жестокий мне гнев наполняет и сердце и душу,
        Если я вижу, что равного равный хочет ограбить,
        Хочет награды лишить, потому лишь, что властью он выше!
 55   Гнев мой жесток: после бедствий, какие в боях претерпел я,
        Деву, которую мне в награжденье избрали ахейцы,
        Ту, что копьем приобрел я, разрушивши град крепкостенный,
        Деву ту снова из рук у меня самовластно исторгнул
        Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец бесчестный!
 60   Но, что случилось, оставим! И было бы мне неприлично
        Гнев бесконечный в сердце питать; но давно объявил я:
        Гнев мой не прежде смягчу, как уже перед собственным станом,
        Здесь, пред судами моими раздастся тревога и битва.
        Ты, соглашаюсь, моим облекися оружием славным,
 65   Будь воеводой моих мирмидонян, пылающих боем:
        Вижу, кругом уже черная туча троян обложила
        Стан корабельный, ужасная; вижу, прибитые к морю
        Держатся только на бреге, на узком, последнем пространстве
        Рати ахеян; на них же обрушилась целая Троя,
 70   Дерзкая: в поле не видят чела Ахиллесова шлема,
        В очи светящего! Скоро б они полевые овраги
        В бегстве наполнили трупами, если б ко мне Агамемнон
        Был справедлив; но теперь, дерзновенные, стан осаждают!
        Ибо уже не свирепствует в мощной руке Диомеда
 75   Бурная пика его, чтобы смерть отражать от данаев;
        Боле не слышится голос из уст ненавистных Атрида
        В ратях данайских; но голос лишь Гектора людоубийцы
        Звучный гремит между воинств троянских, и криком трояне
        Всю наполняют долину, в бою побеждая данаев!
 80   Так да не будет, Патрокл! Отрази от судов истребленье;
        Храбро ударь, да огнем не сожгут у нас сопостаты
        Наших судов и желанного нас не лишат возвращенья.
        Но повинуйся, тебе я завет полагаю на сердце,
        Чтобы меня ты и славой, и честью великой возвысил
 85   В сонме данаев. И так, чтоб данаи прекрасную деву
        Отдали сами и множество пышных даров предложили,
        Брань от судов отрази и назад, Менетид, возвратися!
        Даже когда бы и славы добыть даровал громовержец,
        Ты без меня, Менетид, не дерзай поражать совершенно
 90   Храбрых троян, да и более чести моей не унизишь.
        Радуясь мужеством духа и славой победного боя,
        Трои сынов истребляй, но полков не веди к Илиону,
        Чтоб от Олимпа противу тебя кто-нибудь из бессмертных
        В брань за троян не предстал; Аполлон беспредельно их любит.
 95   Вспять возвратися ко мне, кораблям даровавши спасенье;
        Рати ж ахеян оставь на полях боевых истребляться.
        Если б, о вечный Зевес, Аполлон и Афина Паллада,
        Если б и Трои сыны и ахеяне, сколько ни есть их,
        Все истребили друг друга, а мы лишь, избывшие смерти,
 100 Мы бы одни разметали троянские гордые башни! "
 
       Так меж собой говорили они. Между тем нападенья
        Боле Аякс не выдержал: стрелы его удручали.
        Зевсова мощь побеждала героя и храбрость дарданцев,
        Быстро разивших; ужасный, кругом головы его светлый
 105 Шлем, поражаемый, звон издавал; поражали всечасно
        В шлемные выпуки медные; шуйца Аякса замлела,
        Крепко дотоле державшая щит переметный; но с места
        Мощного сбить не могли, принуждавшие тучею копий.
        Часто и сильно дышал Теламонион; пот беспрерывный
 110 Лился ручьями по всем его членам; не мог ни на миг он
        Вольно вздохнуть: отовсюду беда за бедой восставала.
        Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа,
        Как на суда аргивян упал истребительный пламень.
        Гектор, нагрянувши, изблизи ясенный дрот у Аякса
 115 Тяжким ударил мечом, и у медяной трубки копейной
        Ратовье махом рассек; бесполезно Аякс Теламонид
        Взнес, потрясая, обрубленный дрот: далеко от Аякса
        Острая медь отлетела и о землю звукнула, павши.
        Сын Теламонов познал по невольному трепету сердца
 120 Дело богов, и, познав, что его все замыслы в брани
        Зевс громоносный ничтожит, даруя троянам победу,
        Он отступил; и троянцы немедленно бросили шумный
        Огнь на корабль: с быстротой разлилося свирепое пламя.
        Так запылала корма корабля. Ахиллес то увидел,
 125 В гневе по бедрам ударил себя и вскричал к Менетиду:
        "О, поспеши, Патрокл, поспеши, конеборец мой храбрый!
       Зрю я, уже на судах истребительный пламень бушует!
        Если возьмут корабли, не останется нам и ухода.
        Друг, воружайся быстрее, а я соберу ополченья! "
 130 Так произнес,- и Патрокл воружался блистающей медью.
        И сперва положил он на быстрые ноги поножи
        Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;
        После поспешно броню надевал на широкие перси,
        Звездчатый, вкруг испещренный доспех Эакида героя;
 135 Сверху набросил на рамо ремень и меч среброгвоздный,
        С медяным клинком; и щит перекинул огромный и крепкий;
        Шлем на главу удалую сияющий пышно надвинул,
        С конскою гривою; гребень ужасный над ним развевался.
        Взял два крепкие дрота, какие споручнее были.
 140 Не взял копья одного Ахиллеса героя; тяжел был
        Крепкий, огромный сей ясень; его никто из ахеян
        Двигать не мог, и один Ахиллес легко потрясал им,
        Ясенем сим пелионским, который отцу его Хирон
        Ссек с высоты Пелиона, на гибель враждебным героям.
 145 Коней же быстро впрягать Автомедону дал повеленье,
        Чтимому им наиболее после Пелида героя,
        Верному более всех, чтоб выдерживать бранные грозы.
        Сей Автомедон подвел под ярмо Ахиллесовых коней,
        Ксанфа и Балия, быстрых, летающих с ветрами вместе.
 150 Гарпия оных Подарга родила от Зефира ветра,
        Им посещенная в пастве, при бурных струях Океана.
        В припряжь завел он коня, знаменитого бегом Педаса,
        Коего добыл Пелид, разгромивши град Этиона:
        Смертный, с конями бессмертными он быстротою равнялся.
 
155 Тою порой Ахиллес, обходя мирмидонов по кущам,
        Всех воружал их оружием к бою. Подобно как волки,
        Хищные звери, у коих в сердцах беспредельная дерзость,
        Кои еленя рогатого, в дебри нагорной повергнув,
        Зверски терзают; у всех обагровлены кровию пасти;
 160 После, стаею целой, к источнику черному рыщут;
        Там языками их гибкими мутную воду потока
        Лочут, рыгая кровь поглощенную; в персях их бьется
        Неукротимое сердце, у всех их раздуты утробы,-
        В брань таковы мирмидонян вожди и строители ратей
 165 Реяли окрест Патрокла, слуги Эакида героя,
        Боем пылая; в среде их стоял Ахиллес бранолюбец,
        Криком кругом возбуждая коней и мужей щитоносцев.
 
       В брань пятьдесят кораблей Эакид Ахиллес быстроногий,
        Зевсов любимец, привел к Илиону; на каждом из оных
 170 Ратных мужей пятьдесят человек при уключинах было.
        Пять воевод он над ними поставил, которым и вверил
        В войсках начальство, но сам он господствовал с властью державной
        Первым строем начальствовал пестродоспешный Менесфий,
        Сперхия сын, реки пресловутой, от Зевса ниспадшей:
 175 Тайно его Полидора, прекрасная дочерь Пелея,
        С Сперхием бурным родила, жена, сочетавшаясь с богом;
        Но, по молве, с Периеридом Бором, который и браком
        С нею сопрягся торжественно, выдав несметное вено.
        Строй второй предводил ратоводец воинственный Эвдор,
 180 Девой рожденный; его Полимела, прелестная в плясках
        Филаса дочь, родила: пленился веселою девой
        Гермес бессмертный, увидевший в хоре ее сладкогласном
        Пляшущей в праздник Фебеи, богини ловитв златострелой;
        В терем с нею взошел и таинственно с девой сопрягся