Гомер. Илиада (60)

РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \

МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\

ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ

445 Бедная! дум не имела, что Гектор далеко от дома
        Пал под рукой Ахиллеса, смирен светлоокой Афиной.
       Вдруг Андромаха услышала крики и вопли на башне,
       Вздрогнула вся и челнок из руки на помост уронила;
       Встала и к двум говорила прислужницам пышноволосым:
450 "Встаньте, идите за мной; посмотрю я, что совершилось?
       Слышу почтенной свекрови я крик: подымается сердце,
       Бьется, как вырваться хочет; колена мои цепенеют!
        Близкая, верно, беда Дарданида сынам угрожает? ..
        О! удалися от слуха подобная весть! Но от страха
 455 Я трепещу... Не бесстрашного ль Гектора богу подобный
        В поле, отрезав от стен, Ахиллес одинокого гонит?
        Боги! уже не смиряет ли храбрость его роковую,
        Коей он дышит? В толпе никогда не останется Гектор:
        Первый вперед полетит, никому не уступит в геройстве!"
 
460 Так произнесши, из терема бросилась, будто менада,
        С сильно трепещущим сердцем, и обе прислужницы следом;
        Быстро на башню взошла и, сквозь сонм пролетевши народный,
        Стала, со стен оглянулась кругом и его увидала
        Тело, влачимое в прахе: безжалостно бурные кони
 465 Полем его волокли к кораблям быстролетным ахеян.
        Темная ночь Андромахины ясные очи покрыла;
        Навзничь упала она и, казалося, дух испустила.
        Спала с нее и далеко рассыпалась пышная повязь,
        Ленты, прозрачная сеть и прекрасноплетеные тесмы;
 470 Спал и покров, блистательный дар золотой Афродиты,
        Данный в день оный царевне, как Гектор ее меднолатный
        Из дому взял Этиона, отдавши несметное вено.
        Вкруг Андромахи невестки ее и золовки, толпяся,
        Бледную долго держали, казалось, убитую скорбью.
 475 В чувство пришедши она и дыхание в персях собравши,
        Горько навзрыд зарыдала и так среди жен говорила:
       "Гектор, о горе мне, бедной! Мы с одинакою долей
        Оба родилися: ты в Илионе, в Приамовом доме,
        Я, злополучная, в Фивах, при скатах лесистого Плака,
 480 В доме царя Этиона; меня возрастил он от детства,
        Смертный несчастный несчастную. О, для чего я родилась!
        Ты, о супруг мой, в Аидовы домы, в подземные бездны
        Сходишь навек и меня к неутешной тоске покидаешь
        В доме вдовою; а сын, злополучными нами рожденный,
 485 Бедный и сирый младенец! Увы, ни ему ты не будешь
        В жизни отрадою, Гектор,- ты пал! - ни тебе он не будет!
        Ежели он и спасется в погибельной брани ахейской,
        Труд беспрерывный его, бесконечное горе в грядущем
        Ждут беспокровного: чуждый захватит сиротские нивы.
 490 С днем сиротства сирота и товарищей детства теряет;
        Бродит один с головою пониклой, с заплаканным взором.
        В нужде приходит ли он к отцовым друзьям и, просящий,
        То одного, то другого смиренно касается ризы,-
        Сжалясь, иной сиротливому чару едва наклоняет,
 495 Только уста омочает и неба в устах не омочит.
        Чаще ж его от трапезы счастливец семейственный гонит,
        И толкая рукой, и обидной преследуя речью:
        - Прочь ты исчезни! не твой здесь отец пирует с друзьями! -
        Плачущий к матери, к бедной вдовице дитя возвратится,
 500 Астианакс мой, который всегда у отца на коленах
        Мозгом лишь агнцев питался и туком овец среброрунных;
        Если же сон обнимал, утомленного играми детства,
        Сладостно спал он на ложе при лоне кормилицы нежном,
        В мягкой постели своей, удовольствием сердца блистая.
 505 Что же теперь испытает, лишенный родителя, бедный
        Астианакс наш, которого так называют трояне,
        Ибо один защищал ты врата и троянские стены,
        Гектор; а ныне у вражьих судов, далеко от родимых,
        Черви тебя пожирают, раздранного псами, нагого!
 510 Наг ты лежишь! а тебе одеяния сколько в чертогах,
        Риз и прекрасных и тонких, сотканных руками троянок!
        Все их теперь я, несчастная, в огненный пламень повергну!
        Сделал ты их бесполезными, в них и лежать ты не будешь!
        В сонме троян и троянок сожгу их, тебе я во славу!"
 
515 Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки.
 
      Гомер. Илиада. Песнь двадцать третья. Погребение Патрокла. Игры.
 
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

 
 
ПОГРЕБЕНИЕ ПАТРОКЛА. ИГРЫ

 
 
       Так сокрушались трояне по граду. В то время ахейцы,
        К черным своим кораблям возвратяся, на брег Геллеспонта,
        Быстро рассеялись все по широкому ратному стану.
        Но мирмидонцам своим расходиться Пелид не позволил;
 5     Став посредине дружин их воинственных, он говорил им:
       "Быстрые конники, верные други мои, мирмидонцы!
        Мы от ярма отрешать не станем коней звуконогих;
        Мы на конях, в колесницах, приближимся все и оплачем
        Друга Патрокла: почтим подобающей мертвого честью.
 10   Но, когда мы сердца удовольствуем горестным плачем,
        Здесь, отрешивши коней, вечерять неразлучные будем".
 
       Рек - и рыдание начал; и все зарыдали дружины.
        Трижды вкруг тела они долгогривых коней обогнали
        С воплем плачевным: Фетида их чувства на плач возбуждала.
 15   Вкруг орошался песок, орошались слезами доспехи
        Каждого воина; так был оплакиван вождь их могучий.
        Царь Ахиллес между ними рыдание горькое начал,
        Грозные руки на грудь положив бездыханного друга:
        "Радуйся, храбрый Патрокл! и в Аидовом радуйся доме!
20   Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался:
        Гектор сюда привлечен и повергнется псам на терзанье;
        Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать славнейших
        Юных троянских сынов, за смерть твою отомщая! "
 
       Рек,- и на Гектора он недостойное дело замыслил:
 25   Ниц пред Патрокла одром распростер Дарданиона в прахе.
        Тою порой мирмидонцы с рамен светозарные брони
        Сняли; от ярм отрешили гремящих копытами коней
        И, неисчетные, близ корабля Ахиллеса героя
        Сели; а он учреждал им блистательный пир похоронный.
 30   Множество сильных тельцов под ударом железа ревело,
        Вкруг поражаемых; множество коз и агнцев блеющих;
        Множество туком цветущих закланных свиней белоклыких
        Окрест разложено было на ярком огне обжигаться:
        Кровь как из чанов лилася вокруг Менетидова тела.
 35   Но царя Эакида, Пелеева быстрого сына,
        К сыну Атрея царю повели воеводы ахеян,
        С многим трудом убедив, огорченного гневом за друга.
        Сонму пришедшему к сени Атреева мощного сына,
        Царь повелел немедленно вестникам звонкоголосым
 40   Медный треножник поставить к огню, не преклонится ль к просьбе
        Царь Ахиллес, чтоб омыться от бранного праха и крови.
        Он отрекался решительно, клятвою он заклинался:
        "Нет, Зевесом клянусь, божеством высочайшим, сильнейшим!
       Нет, моей головы не коснется сосуд омовений
 45   Прежде, чем друга огню не предам, не насыплю могилы
        И власов не обрежу! Другая подобная горесть
        Сердца уже не пройдет мне, пока средь живых я скитаюсь!
        Но поспешим и приступим немедля к ужасному пиру.
        Ты, владыка мужей, повели, Агамемнон, заутра
 50   Леса к костру навозить и на береге все уготовить,
        Что мертвецу подобает, сходящему в мрачные сени.
        Пусть Менетида скорее священное пламя Гефеста
        Скроет от взоров моих, и воинство к делу приступит".
 
       Так говорил,- и, внимательно слушав, ему покорились.
 55   Скоро под сенью Атридовой вечерю им предложили;
        Все наслаждались, довольствуя сердце обилием равным;
        И, когда питием и пищею глад утолили,
        Все разошлись успокоиться, каждый под сень уклонился.
 
       Только Пелид на брегу неумолкношумящего моря
 60   Тяжко стенящий лежал, окруженный толпой мирмидонян,
        Ниц на поляне, где волны лишь мутные билися в берег.
        Там над Пелидом сон, сердечных тревог укротитель,
        Сладкий разлился: герой истомил благородные члены,
        Гектора быстро гоня пред высокой стеной Илиона.
 65   Там Ахиллесу явилась душа несчастливца Патрокла,
        Призрак, величием с ним и очами прекрасными сходный;
        Та ж и одежда, и голос тот самый, сердцу знакомый.
        Стала душа над главой и такие слова говорила:
        "Спишь, Ахиллес! неужели меня ты забвению предал?
 70   Не был ко мне равнодушен к живому ты, к мертвому ль будешь?
        О! погреби ты меня, да войду я в обитель Аида!
        Души, тени умерших, меня от ворот его гонят
        И к теням приобщиться к себе за реку не пускают;
        Тщетно скитаюся я пред широковоротным Аидом.
 75   Дай мне, печальному, руку: вовеки уже пред живущих
        Я не приду из Аида, тобою огню приобщенный!
        Больше с тобой, как бывало, вдали от друзей мирмидонских
        Сидя, не будем советы советовать: рок ненавистный,
        Мне предназначенный с жизнью, меня поглотил невозвратно.
 80   Рок - и тебе самому, Ахиллес, бессмертным подобный,
        Здесь, под высокой стеною троян благородных, погибнуть!
        Слово еще я реку, завещанью внимай и исполни.
        Кости мои, Ахиллес, да не будут розно с твоими;
        Вместе пусть лягут, как вместе от юности мы возрастали
 85   В ваших чертогах. Младого меня из Опунта Менетий
        В дом ваш привел, по причине печального смертоубийства,
        В день злополучный, когда, маломысленный, я ненарочно
        Амфидамасова сына убил, за лодыги поссорясь.
        В дом свой приняв благосклонно меня, твой отец благородный
 90   Нежно с тобой воспитал и твоим товарищем назвал.
        Пусть же и кости наши гробница одна сокрывает,
        Урна златая, Фетиды матери дар драгоценный! "
 
       Быстро к нему простираясь, воскликнул Пелид благородный:
       "Ты ли, друг мот любезнейший, мертвый меня посещаешь?
 95   Ты ль полагаешь заветы мне крепкие? Я совершу их,
        Радостно все совершу и исполню, как ты завещаешь.
        Но приближься ко мне, хоть на миг обоймемся с любовью
        И взаимно с тобой насладимся рыданием горьким! "
 
       Рек,- и жадные руки любимца обнять распростер он;
 100 Тщетно: душа Менетида, как облако дыма, сквозь землю
        С воем ушла. И вскочил Ахиллес, пораженный виденьем,
        И руками всплеснул, и печальный так говорил он:
        "Боги! так подлинно есть и в Аидовом доме подземном
       Дух человека и образ, но он совершенно бесплотный!
 105 Целую ночь, я видел, душа несчастливца Патрокла
        Все надо мною стояла, стенающий, плачущий призрак;
        Все мне заветы твердила, ему совершенно подобясь! "
 
       Так говорил - и во всех возбудил он желание плакать.
        В плаче нашла их Заря, розоперстая вестница утра,
 110 Около тела печального. Царь Агамемнон с зарею
        Месков яремных и ратников многих к свезению леса
        Выслал из стана ахейского; с ними пошел и почтенный
        Муж Мерион, Девкалида героя служитель разумный.
        Взяв топоры древорубные в руки и верви крутые,
 115 Воины к рощам пускаются; мулы идут перед ними,
        Часто с крутизн на крутизны, то вкось их, то вдоль переходят.
        Е холмам пришедши лесистым обильной потоками Иды,
        Все изощренною медью высоковершинные дубы
        Дружно рубить начинают; кругом они с треском ужасным
 120 Падают; быстро древа, рассекая на бревна, данаи
        К мулам вяжут; и мулы, землю копытами роя,
        Рвутся на поле ровное выйти сквозь частый кустарник.
        Все древосеки несли совокупно тяжелые бревна:
        Так Мерион повелел, Девкалидов служитель разумный;
 125 Кучей сложили на берег, где Ахиллес указал им,
        Где и Патроклу великий курган и себе он назначил.
 
       Страшную леса громаду сложив на брегу Геллеспонта,
        Там аргивяне остались и сели кругом. Ахиллес же
        Дал повеленье своим мирмидонянам бранолюбивым
 130 Медью скорей препоясаться всем и коней в колесницы
        Впрячь; поднялися они и оружием быстро покрылись;
        Все на свои колесницы взошли, и боец и возница;
        Начали шествие, спереди конные, пешие сзади,
        Тучей; друзья посредине несли Менетида Патрокла,
 135 Все посвященными мертвому тело покрыв волосами.
        Голову сзади поддерживал сам Ахиллес благородный,
        Горестный: друга он верного в дом провожал Аидеса.
 
       К месту пришедши, которое сам Ахиллес им назначил,
        Одр опустили и быстро костер наметали из леса.
 140 Думу иную тогда Пелейон быстроногий замыслил:
        Став при костре, у себя он обрезал русые кудри,-
        Волосы, кои Сперхию с младости нежной растил он;
        Очи на темное море возвел и, вздохнувши, воскликнул:
        "Сперхий! напрасно отец мой, моляся тебе, обрекался,
145 Там, когда я возвращуся в любезную землю родную,
        Кудри обрезать мои и тебе принести с гекатомбой
        И тебе ж посвятить пятьдесят овнов плодородных,
        Возле истоков, где роща твоя и алтарь благовонный.
        Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не исполнил.
 150 Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же
        Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу!"
 
       Рек - и, обрезавши волосы, в руки любезному другу
        Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы.
        Плачущих их над Патроклом оставило б, верно, и солнце,
 155 Если бы скоро Пелид не простер к Агамемнону слова:
        "Царь Агамемнон, твоим повеленьям скорей покорятся
       Мужи ахейские: плачем и после насытиться можно.
        Всех отошли от костра и вели, да по стану готовят
        Вечерю; мы ж озаботимся делом, которого больше
 160 Требует мертвый. Ахеян вожди да останутся с нами".
 
       Выслушав речи его, повелитель мужей Агамемнон
        Весь немедля народ отпустил к кораблям мореходным.
        С ними остались одни погребатели: лес наваливши,
        Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный;