- 938 Просмотров
- Обсудить
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\
65 Не почитали они никого из людей земнородных,
Ни благородных, ни низких, какой бы ни встретился с ними.
Из-за нечестия их и постигла беда. Одиссей же
И возвращенье свое и себя с ним сгубил на чужбине".
Ей Евриклея кормилица так возразила на это:
70 "Что за слова у тебя из ограды зубов излетели!
Муж твой вблизи очага здесь находится, ты же не веришь,
Что он вернулся домой. Как твое недоверчиво сердце!
Ну, тогда я тебе сообщу достовернейший признак, -
Белым клыком кабана ему в ногу рубец нанесенный.
75 Я тот рубец увидала, как мыла его, и хотела
Тотчас тебе сообщить. Но рот он поспешно зажал мне
И не позволил сказать, - осторожен умом и хитер он.
Ну же, иди! Я себя самое прозакладывать рада:
Если тебе солгала, то тягчайшей предай меня смерти!"
80 Так тогда Пенелопа разумная ей отвечала:
"Мамушка милая, как бы хитра ни была ты, но трудно
Замыслы вечных богов разгадать и от них уберечься.
Все же я к сыну готова идти моему, чтоб увидеть
Мертвых мужей женихов, а также того, кто убил их".
85 Так сказавши, из спальни пошла она вниз. Колебалась
Сильно сердцем она, говорить ли ей издали с мужем
Иль, подойдя, его руки и голову взять, целовать их?
Переступив чрез порог из отесанных камней, вступила
В зал Пенелопа и села к огню, напротив супруга,
90 Возле стены. Прислонившись к высокой колонне, сидел он,
Книзу глаза опустив, дожидаясь, услышит ли слово
От благородной супруги, его увидавшей глазами.
И удивленная долго молчала тогда Пенелопа:
То, заглянувши в лицо, его находила похожим,
95 То, из-за грязных лохмотьев, казался он ей незнакомым.
С негодованием к ней Телемах обратился и молвил:
"Мать моя, горе ты мать! До чего ты бесчувственна духом!
Что от отца так далеко ты держишься ? Рядом не сядешь,
Слово не скажешь ему и его ни о чем не расспросишь?
100 Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла б
Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,
Он на двадцатом году наконец воротился б в отчизну!
Сердце суше всегда в груди твоей было, чем камень!"
Так Пенелопа разумная сыну тогда отвечала:
105 "Ошеломило мне дух, дитя мое, то, что случилось.
Я ни вопроса задать не могу, ни хоть словом ответить,
Ни заглянуть ему прямо глазами в лицо. Если вправду
Передо мной Одиссей и домой он вернулся, то сможем
Легче друг друга признать. Нам ведь обоим известны
110 Разные признаки, только для нас с ним лишенные тайны".
Так сказала она. В ответ Одиссей улыбнулся
И Телемаху немедля слова окрыленные молвил:
"Что ж, Телемах, пусть меня твоя мать испытанью подвергнет!
Скоро тогда и получше меня она верно узнает.
115 Из-за того, что я грязен, что рубищем тело одето,
Пренебрегает пришельцем она, говорит, что не тот я.
Мы же обсудим покамест, как дальше с тобой мы поступим.
Если в стране кто-нибудь одного хоть убил человека,
Если заступников после себя тот и мало оставил,
120 Все ж он спасается бегством, покинув родных и отчизну.
Мы же опору страны истребили, знатнейших и лучших
Юношей целой Итаки. Подумай-ка, сын мой, об этом".
Так на это ему Телемах рассудительный молвил:
"Сам на это смотри, отец дорогой! Утверждают
125 Все, что по разуму выше ты прочих людей, что поспорить
В этом с тобою не сможет никто из людей земнородных.
С одушевленьем мы вслед за тобою пойдем, и наверно
Силой не будем мы хуже, насколько ее у нас хватит".
Так отвечая на это, сказал Одиссей многоумныи:
130 "Вот что тебе я скажу - это кажется мне наилучшим.
Прежде всего хорошенько помойтесь, наденьте хитоны,
Также и всем прикажите домашним рабыням одеться.
Пусть тогда песнопевец божественный с звонкой формингой
Всех нас здесь поведет за собой в многорадостной пляске,
135 Так, чтобы всякий, услышав снаружи, подумал о свадьбе,
Будь то идущий дорогой иль кто из живущих в соседстве.
Нужно, чтоб слух об убийстве мужей женихов разошелся
В городе только тогда, когда мы уже скрыться успеем
За город, в сад многодревный к себе. А уж там поразмыслим,
140 Что нам полезного может послать олимпийский владыка".
Так он сказал. И охотно приказу они подчинились.
Прежде всего помылись они и надели хитоны,
Женщины все нарядились. Певец же божественный в руки
Взял формингу свою, и у всех пробудилось желанье
145 Стройных игр хороводных, и плясок, и сладостных песен.
Весь Одиссеев обширный дворец приводил в сотрясенье
Топот ног мужей и жен в одеждах красивых.
Так не один говорил, услышав, что делалось в доме:
"На многосватанной, видно, царице уж женится кто-то!
150 Дерзкая! Дом сберегать обширный законного мужа
Вплоть до его возвращенья терпения ей не хватило!"
Так не один говорил, не зная о том, что случилось.
Великосердного сына Лаэрта меж тем Евринома,
Ключница, вымыла в доме и маслом блестящим натерла.
155 Плечи одела его прекрасным плащом и хитоном.
Голову дева Афина великой красой озарила,
Сделала выше его и полней, с головы же густые
Кудри спустила, цветам гиацинта подобные видом.
Как серебро позолотой блестящею кроет искусный
160 Мастер, который обучен Гефестом и девой Афиной
Всякому роду искусств и прелестные делает вещи,
Так засияли красой голова Одиссея и плечи.
Видом подобный бессмертным богам, из ванны он вышел,
Сел после этого в кресло, которое раньше оставил,
165 Против супруги своей и с такой обратился к ней речью:
"Странная женщина! Боги, живущие в домах Олимпа,
Твердое сердце вложили в тебя среди жен слабосильных!
Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла б
Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,
170 Он наконец на двадцатом году воротился б в отчизну.
Вот что, мать: постели-ка постель мне! Что делать, один я
Лягу. У женщины этой, как видно, железное сердце!"
Так на это ему Пенелопа царица сказала:
"Странный ты! Я ничуть не горжусь, не питаю презренья
175 И не сержусь на тебя. Прекрасно я помню, каким ты
Был, покидая Итаку в судне своем длинновесельном.
Ну хорошо! Постели, Евриклея, ему на кровати,
Только снаружи, не в спальне, которую сам он построил.
Прочную выставь из спальни кровать, а на ней ты настелешь
180 Мягких овчин, одеялом покроешь, положишь подушки".
Так сказала она, подвергая его испытанью.
В гневе к разумной супруге своей Одиссей обратился:
"Речью своею, жена, ты жестоко мне ранила сердце!
Кто же на место другое поставил кровать? Это трудно
185 Было бы сделать и очень искусному. Разве бы только
Бог при желаньи легко перенес ее с места на место!
Но средь живущих людей ни один, даже молодокрепкий,
С места б не сдвинул легко той кровати искусной работы.
Признак особый в ней есть. Не другой кто, я сам ее сделал.
190 Пышно олива росла длиннолистая, очень большая,
В нашей дворовой ограде. Был ствол у нее, как колонна.
Каменной плотной стеной окружив ее, стал возводить я
Спальню, пока не окончил. И крышей покрыл ее сверху.
Крепкие двери навесил, приладивши створки друг к другу.
195 После того я вершину срубил длиннолистой оливы,
Вырубил брус на оставшемся пне, остругал его медью
Точно, вполне хорошо, по шнуру проверяя все время,
Сделал подножье кровати и все буравом пробуравил.
Этим начавши, стал делать кровать я, пока не окончил,
200 Золотом всю, серебром и слоновою костью украсил,
После окрашенный в пурпур ремень натянул на кровати.
Вот тебе признаки этой кровати, жена! Я не знаю,
Все ли она на том месте стоит, иль на место другое,
Срезавши ствол у оливы, ее кто-нибудь переставил".
205 Так он сказал. У нее ослабели колени и сердце, -
Так подробно и точно все признаки ей описал он.
Быстро к нему подошла Пенелопа. Обняв его шею,
Голову стала, рыдая, ему целовать и сказала:
"О, не сердись на меня, Одиссей! Ты во всем и всегда ведь
210 Был разумнее всех. На скорбь осудили нас боги.
Не пожелали они, чтобы мы, оставаясь друг с другом,
Молодость прожили в счастье и вместе достигли порога
Старости. Не негодуй, не сердись на меня, что не сразу
Я приласкалась к тебе, как только тебя увидала.
215 Дух в груди у меня постоянным охвачен был страхом,
Как бы не ввел в заблужденье меня кто-нибудь из пришельцев.
Есть ведь немало людей, подающих дурные советы.
Ведь и рожденная Зевсом Елена аргивская вряд ли б
Соединилась любовью и ложем с чужим человеком,
220 Если бы знала вперед, что отважные дети ахейцев
Снова обратно должны отвезти ее в землю родную.
Сделать позорный поступок ее божество побудило.
Раньше в сердце свое не впускала она ослепленья
Страшного, бывшего также началом и наших несчастий.
225 Точно сейчас и подробно ты признаки мне перечислил
Нашей кровати, которой никто из живущих не видел,
Кроме тебя и меня, да рабыни еще Акториды,
Данной отцом мне в служанки, когда я сюда отправлялась.
Дверь нашей прочно устроенной спальни она охраняла.
230 Как ни бесчувственно сердце мое, но его убедил ты!"
Тут сильней у него появилось желание плакать.
Плакал он, что жена его так хороша и разумна.
Как бывает желанна земля для пловцов, у которых
Сделанный прочно корабль, теснимый волнами и ветром,
235 Вдребезги в море широком разбил Посейдон-земледержец;
Только немногим спастись удалось; через волны седые,
С телом, изъеденным солью морскою, плывут они к суше,
Радостно на берег всходят желанный, избегнув несчастья.
Так же радостно было глядеть Пенелопе на мужа;
240 Белых локтей не снимала она с Одиссеевой шеи,
Так в слезах и застала бы их розоперстая Эос,
Если бы новая мысль не пришла совоокой Афине.
Ночь надолго она у края земли задержала,
А златотронную Эос - в водах Океана, велев ей
245 Не запрягать быстроногих коней молодых в колесницу,
Свет несущих для смертных людей, - Фаэтона и Лампа.
С речью тогда Одиссей многоумный к жене обратился:
"Мы с тобою, жена, не дошли до конца испытаний.
Труд безмерный меня еще впереди ожидает,
250 Очень большой и тяжелый, который я должен исполнить.
Так мне душа предсказала Тиресия, фивского старца,
В день тот, когда я в обитель Аида сошел, чтоб чрез это
Путь к возвращенью найти и товарищам и самому мне.
Ну, а теперь не пора ли в постель нам, жена, чтоб, улегшись,
255 Сладостным сном мы могли насладиться один близ другого".
Так на это ему Пенелопа царица сказала:
"Будет постель для тебя, едва только ты пожелаешь,
Раз уже сделали боги, что ты воротился обратно
В дом прекрасно отстроенный твой и в родимую землю.
260 Если ж сказал ты про подвиг, как бог то вложил тебе в сердце,
Что же, поведай о нем мне: поздней все равно, без сомненья,
Станет известно мне все. Почему не узнать мне теперь же?"
Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:
"Странная женщина! Что ты меня так настойчиво просишь
265 Все говорить? Хорошо, я скажу, ничего не скрывая.
Радости в этом ты мало найдешь. Да и сам я не много
Радуюсь: мне он велел города обходить непрерывно
С крепким веслом на плече и покоя не ведать, покуда
В край не приду я к мужам, которые моря не знают,
270 Пищи своей никогда не солят, никогда не видали
Пурпурнощеких судов, не видали и сделанных прочно
Весел, которые в море судам нашим крыльями служат.
Признак надежный он мне сообщил, и его я не скрою:
Если путник другой, со мной повстречавшийся, скажет,
275 Что на блестящем плече лопату несу я, чтоб веять, -
Тут же в землю воткнуть весло мое мне приказал он,
В жертву принесть колебателю недр, Посейдону-владыке,
Борова, что покрывает свиней, и быка, и барана,
И возвратиться домой, и святые свершить гекатомбы
280 Вечно живущим богам, владеющим небом широким,
Всем по порядку. Тогда не средь волн разъяренного моря
Тихо смерть на меня низойдет. Настигнутый ею,
В старости светлой я мирно умру, окруженный всеобщим
Счастьем народов моих. Все так и свершится, сказал он".
285 Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:
"Если хоть лучшую старость тебе предназначили боги, -
Есть надежда, что беды когда-нибудь нас и оставят".
Так Одиссей с Пенелопой вели меж собой разговоры.
В спальне меж тем Евринома с кормилицей стали при свете
290 Факелов мягкое ложе стелить для обоих супругов.
После того как кровать со стараньем они постелили,
Спать старуха обратно отправилась в дом, Евринома ж,
Бывшая горничной в спальне, к постели совсем уж готовой,
Факел имея в руках, повела Одиссея с женою.
295 В спальню обоих приведши, обратно ушла Евринома.
С радостью место их старой кровати они увидали.
Тут Телемах и коровий пастух с свинопасом от пляски
Ноги свои удержали, потом удержали и женщин,
Сами же спать улеглись в тенистом обеденном зале.
300 Оба супруга, когда насладились желанной любовью,
Стали после того наслаждаться беседой взаимной.
Мужу она рассказала, как выстрадать много пришлось ей,
Глядя в доме своем на толпу женихов обнаглевших,
Столько во имя ее коров и овец забивавших,
305 Выпивших столько вина, запасенного дома в сосудах.
После того Одиссей рассказал, как он много печалей
Людям доставил, как много трудов и тяжелых страданий
Вытерпел сам. С наслажденьем внимала она, и не раньше
Сон на веки ей пал, чем все до конца рассказал он.
310 Начал с того, как сперва он ограбил киконов, как после
В край обильный и тучный мужей лотофагов приехал,
Что с ними сделал циклоп, как ему отомстил он за гибель
Мощных товарищей, пожранных им безо всякой пощады,
Как он к Эолу явился и тот его принял радушно,
315 Как отослал, как судьба не дала им домой воротиться,
Как налетевшая буря внезапно его подхватила
И через рыбное море помчала, стенавшего тяжко;
Также, как в город потом Телепил он попал к лестригонам,
И корабли погубившим и спутников пышнопоножных
320 Всех. Лишь один Одиссей убежал на судне чернобоком.
И про Цирцею, про козни и хитрость ее рассказал он,
Также, как он добрался до затхлого царства Аида,
Чтоб прорицанье души Тиресия старца услышать,
На корабле многовеслом как спутников всех увидал он,
325 Также и мать, что его родила и вскормила ребенком;
Как он пенье услышал сирен, сладкозвучно поющих,
Как он к Планктам-утесам приплыл и к ужасной Харибде,
Также и к Сцилле, которой счастливо никто не избегнет;
Как его спутники дерзко забили коров Гелиоса,
330 Как их корабль быстроходный разбил своей молнией серной
Зевс высокогремящий и спутники в море погибли
Все без изъятья, а сам он погибели черной избегнул;
Как он к нимфе Калипсо на остров Огигию прибыл,
Как держала она Одиссея, чтоб был ей супругом,
335 В гроте глубоком своем, кормила его, обещалась
Сделать бессмертным его и бесстаростным в вечные веки;
К этому сердца, однако, в груди у него не склонила;
Как, перенесши немало трудов, к феакам он прибыл;
Почесть они оказали ему, как бессмертному богу,
340 И в корабле отослали обратно в родную Итаку,
Меди и золота дав ему вволю, а также одежды.
Это он рассказал под конец уж, когда был охвачен
Сном, расслабляющим члены и прочь уносящим заботы.
Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине:
345 После того как, по мненью ее, Одиссей многоумный
Ложем супруги своей и сладостным сном насладился,
Утренней тотчас велела Афина Заре златотронной
Выйти из вод Океана, чтоб свет принесла она людям.
С мягкой постели вскочил Одиссей и промолвил супруге:
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.