Глава 2
Взаимоотношения людей
как коллективных субъектов
жизнедеятельности

 

Основой конкретной социальной структуры становится пересекающаяся категоризация «Вы», в которой снимаются взаимно уничтожающие или изолирующие тенденции строгой дихотомии. В противном случае остается непонятным, как наше общество сохраняется при таких антагонистических, сильно поляризованных межгрупповых отношениях, которые показали многие эксперименты, в том числе и результаты проведенного нами опроса.

Клод Леви-Строс нашел тому подтверждение в жизни реальных туземных племен. «Все это подсказывает, что Komogwa, Dzonokwa и люди образуют систему. Каждый термин здесь определяется обладанием двух типов богатств и нехваткой третьего. Komogwa имеет медные изделия и рыб, но у него нет продуктов леса. У Dzonokwa они есть, а также медь, но Dzonokwa  лишена рыб, которых ей приходится красть у людей. Наконец, у людей есть рыба и продукты леса, но, но пока они не получат меди от Komogwа или от Dzonokwa, у них ее нет» [133, с. 68]. Такая материальная дифференциация подкрепляет категоризацию племен. Их самобытность держится только на устойчивом различии. Это смысл существования племени, и оно не будет сохранять эти различия. Оно будет дозировать их в процессе обмена. Если другое племя будет стремиться их присвоить, то оно этим нарушит равновесие системы. Но эффективное взаимодействие предполагает и наличие объединяющих племена сходств.

Теперь становится возможным для социальной системы не только разрешать или запрещать обмен между группами, но и задавать то измерение, по которому обмен должен проходить. Категоризация группы как «мы» свидетельствует о том, что общение с ней принципиально возможно, а категоризация групп, как, например, «студентов» и «преподавателей», указывает на конкретную цель обмена.

Тенденция к снижению поляризации за счет пересекающейся категоризации подтверждена экспериментом, который провели Дуаз, Дешамс и Мейер со швейцарскими лингвистическими группами: германской, французской и итальянской. Когда две швейцарские группы противопоставлялись нешвейцарской, различие между ними становилось значительно менее важно, чем при отсутствии иностранной группы. Авторы делают вывод о том, что группы, принадлежащие двум различным национальным категориям, воспринимают большие различия между собой, чем группы одной национальной категории [377].

Подобные результаты мы обнаружили при исследовании межнациональных отношений в городской среде [245, 247]. Мы пытались оценить степень неприятия различных малочисленных национальных групп в зависимости от глубины межличностных связей испытуемых с представителями национальностей меньшинств: 1) коллег по работе, 2) соседей, 3) друзей, 4) родственников. Степень неприятия национальных меньшинств постепенно снижалась, и это снижение при наличии родственников достигало 1,5–2 раз.

Мы предполагаем, что категоризация по своей сути должна быть направлена на достижение двух основных целей: 1) сохранение группы как элемента системы и 2) обеспечение оптимального функционирования группы, направленного на развитие социальной системы. Эти основные задачи выполняет категоризация в биологических системах [161].

Очевидно, что дихотомическая категоризация, построенная по принципу «или/или», предназначена для сохранения социальной группы. Для нее не важны различия других. Для нее важно, что они сами — другие и что необходимо сохранять определенную дистанцию, соответствующую степени угрозы, исходящей от них. Внимание поэтому в основном сосредоточено на сходстве других друг с другом и одновременно как можно большем отличии своей группы от других. Как отмечают Хогг и Тернер, поляризация не требует отчетливой внешней группы [395].

Как только группы категоризуются на более высоком уровне объемлющего их «Мы», возникает пересеченная категоризация, связанная с их оптимальным функционированием в границах системы и являющаяся, в свою очередь, необходимым условием развития последней. И между группами возникает определенный обмен социально-психологическими отношениями. Внутрикатегорийное подобие, согласно выводам Дуаза, Дешамса и Мейера, основанным на результатах ряда экспериментов с фотографиями, становится важнее межкатегорийных различий [367, 347].

Была подмечена некоторая особенность результатов, которая говорит о том, что эффект пересеченной категоризации ограничивается только характеристиками, обусловленными экспериментальной ситуации [367]. Эта особенность косвенно подтверждает то, что пересеченная категоризация, построенная по принципу «и/или», связана с функциональными потребностями системы, т.е. со спецификой группы, и способствует актуализации того направления, по которому необходим межгрупповой обмен в соответствии с ситуацией и тенденциями развития системы.

В небольшом эмпирическом исследовании мы попробовали выделить представления о «Мы» и «Они» и попросили 50 человек с высшим гуманитарным образованием как людей с достаточно высоким уровнем культуры социального общения сделать три письменных портрета: «Я — это...», «Мы — это...» и «Они — это...»

В результате получилось описание полярных общностей. В образе «Мы» встречается около 20% характеристик из портрета «Я» и практически не встречаются характеристики из портрета «Они». В категории «Мы» наиболее часто упоминаются родственники, друзья, коллеги, люди, принадлежащие к той же национальности и обладающие положительными социальными качествами: добрые, умные, веселые, мечтательные, порядочные, трудолюбивые. «Они» редко идентифицируются по профессиональным признакам и имеют другие или совершенно противоположные характеристики по сравнению с «Мы»: глупые, злые, унылые, животные, мужчины (в портретах, выполненных женщинами, и наоборот), африканцы, американцы, алкоголики и т.д.

Необходимо подчеркнуть, что в портретах «Мы» и «Они» проявляется не свойство ингруппового фаворитизма, на счет которого обычно относят такое различие в восприятии общностей, а поляризация, подразумевающая дихотомическое различение общностей.

Мы постарались выделить самые распространенные дихотомии, по которым совокупность индивидов воспринимается как две различные социальные группы. Для этого 50 испытуемым было предъявлено схематическое изображение круглого стола и 8 кружков, обозначающих индивидов, равномерно распределенных вокруг стола. Испытуемым предлагалось дополнить символом или словом те признаки, которые, по мнению испытуемого, дали бы однозначно понять, что перед нами представлены 2 группы людей. Результаты приведены на рисунке 16.



Рис. 16. Признаки, превращающие восприятие простой совокупности индивидов в восприятие их как людей, принадлежащих к некоторой социальной группе



В результате мы получили рейтинг внешних (зрительно воспринимаемых) признаков, которые позволяют легко категоризовать совокупность индивидов в социальные группы. Конечно, данных исследований недостаточно, чтобы делать какие-либо окончательные выводы, но можно выдвинуть вполне обоснованную, на наш взгляд, гипотезу: наиболее устойчивыми для нашей культуры дихотомическими категориями являются: территория (групповое пространство) — физический уровень организации группы; пол, раса — биологический уровень организации группы; национальность — социально биологический уровень организации группы. Это те признаки, до которых социальная система автоматически упрощает поведение групп в ситуации острого межгруппового конфликта и преодолеть которые наиболее сложно.

Обобщая вышесказанное, можно утверждать что, категоризация детерминирована новыми формами взаимодействия групп в социальной системе. Она, с одной стороны, включает индивидов в социальную структуру общества, его общекультурный контекст, а с другой, упорядочивает индивидов таким способом, который приобретает личный смысл для тех индивидов, которые производят категоризацию. Последнее превращает ее в самокатегоризацию.

Благодаря этому процессу вводятся необходимые ограничения в обмен социально-психологическими отношениями и указываются те направления, по которым такой обмен должен развиваться. В результате из множества внутренне независимых индивидов формируются групповые субъекты активности как элементы определенных социальных систем.

Развитие социальной системы требует преодоления простой дихотомии и обращения к пересекающемуся принципу категоризации социальных групп.



Свойства процесса категоризации



На основании ряда исследований можно выделить некоторые свойства категоризации, которые полезно учитывать в прикладных аспектах формирования отношений между коллективными субъектами.

1. Розбарт и Джон получили сильную корреляцию между количеством примеров, которые необходимы для того, чтобы в сознании индивидов сформировалась или ликвидировалась определенная категория группы, и значимостью этой категории. Причем для формирования негативной категории требуется гораздо меньше примеров, чем для ее устранения. «Положительные черты трудно получить, но легко потерять» [456, с. 83].

Эти же авторы справедливо выделяют проблему уровней категоризации и предлагают выделять вертикальную и горизонтальную организацию системы категорий. Вертикальные уровни связаны с включением более частных категорий в более общие: европеец, россиянин, москвич. Горизонтальные — отражают качественную природу категории: сосед, инженер, семьянин, радикал. Авторы подчеркивают, что увеличение уровней категоризации повышает объем специфической информации, необходимой для взаимодействия с субъектом.

Причем индивидуализация информации «освобождает объект от атрибутов категории более высокого уровня» [456].

Для понимания и организации межличностного взаимодействия это действительно очень полезные замечания. Но следует учесть, что в случае снижения уровня категоризации происходит переход к взаимодействию иных социальных групп и прямого влияния на взаимодействие первоначально взятых социальных групп не будет, а косвенное влияние может оказать вторичный, непредсказуемый эффект.

Учитывая то, что категоризация, в первую очередь, задается потребностями социальной системы и лишь в случае предъявления системой улавливается отдельными индивидами и группами, более корректно соотнести вертикальную и горизонтальную категоризации с иерархической упорядоченностью организации взаимодействия элементов системы и способами организации этого взаимодействия. Тогда вертикальная система категорий обоснована стремлением социальной группы и личности к приобретению максимального контроля над окружением, а горизонтальная — со специализацией их активности.

2. Категоризация представляет собой итог сравнения в определенной ситуации и поэтому зависит от характеристик ситуации. Категоризация должна соответствовать ситуации [489]. Так, индивиды, взаимодействовавшие с азиатами, характеризовали их как более крикливых и импульсивных, чем в формальной обстановке после взаимодействия. Героизм и трусость преобладают в военное время и отсутствуют во время дружеского завтрака [456]. В ситуации производства вперед выходят профессиональные черты [255]. «Вероятность того, что новый эпизод будет ассоциирован с любой данной категорией, является функцией пригодности (пригнанности) категории и эпизода» [332].

Тернер вводит понятие «доступности» категории, т.е. внутренней готовности субъекта к восприятию данной, конкретной категории.

«Относительная доступность отражает прошлый опыт и настоящие ожидания человека, а также его мотивы, ценности, цели и потребности» [496, с. 6].

Аллен делает вывод о том, что вероятность категоризации агрегата индивидов в группу повышается благодаря некоторым типам намеков, которые подчиняются гештальтпринципам, так же как и физические стимулы [324]. Основой для такого вывода послужило положение Кэмпбелла о том, что все группы имеют границы, которые отделяют членов от нечленов, и эти границы создаются в процессе когнитивной организации воспринимающей личности. Такими намеками, по мнению Аллена, служат близость, подобие, общая судьба. Некоторые намеки проявлялись и в приведенном эксперименте с обозначением людей вокруг круглого стола. Специальное кросс-культурное исследование характеристик эффективных категоризационных намеков будет иметь достаточно важное практическое значение.

3. Подобие элементов социальной системы друг другу привлекает наибольшее внимание психологов как фактор, влияющий на процесс категоризации групп. Это один из наиболее сильных намеков, заставляющих переходить личность от восприятия совокупности к восприятию группы.

Сходство аттитюдов групп повышает их кооперативность (Рабби, Хайген, 1974 — лабораторные эксперименты).

Повышение культурного сходства и географического подобия усиливает атракцию групп (Митчел, 1956 — исследование племен Северной Родезии; ЛеВайн и Кэмпбелл, 1972 — исследование племен в Кении).

При высокой согласованности аттитюдов внутри группы повышается дискриминация против подобной внешней группы (Аллен и Уайлдер, 1975 — лабораторные эксперименты).

Дискриминация повышается при увеличении сходства эстетических взглядов групп (Тернер, Браун и Тэджфел, 1979 — лабораторные исследования в конкурентных условиях).

У разностатусных групп эффект привлечения/подобия различен. Низкостатусная группа легче признает подобие и проявляет тенденцию привлечения. Высокостатусная группа отрицает подобие и увеличивает межгрупповую дистанцию (Вольф, 1959 — исследование двух Нигерийских групп с разным экономическим статусом).

При нестабильности статусного равновесия схожие группы обнаруживают большее предубеждение друг против друга, чем несхожие. В группе, где статус не затрагивается, все происходит наоборот (Маменкли, Шрейбер, 1981 — лабораторные эксперименты).

Оценка группы и сила привлечения к ней относительно независимы (Брюер и Кэмпбелл, 1976 — исследование этнических групп Восточной Африки).

Руперт Браун, сделав анализ приведенных выше экспериментов, приходит к выводу, что в них не отделялись характеристики групповых статусов от характеристик аттитюдов групп. В своем эксперименте он разводит эти два фактора и получает результат, подтверждающий решающую роль в привлечении групп друг к другу степени подобия их аттитюдов. Обнаружилась также прямая связь между ростом подобия и усилением привлечения групп друг к другу в неконкурентных условиях и обратная — в условиях конкуренции [352].

За пять лет до этого Мэрилин Брюер пришла к аналогичному выводу о том, что «...присутствие явной конкуренции может служить повышению отчетливости различий между группой членства и внешней группой, при условии, что в ином случае дифференциация будет неопределенной» [344, с. 314].

Эти выводы хорошо ложатся в русло той концепции, на которую опираются наши рассуждения. Так как понятие аттитюдов в западной психологии близко, если не полностью совпадает, с понятием социально-психологических отношений, то вполне очевидно, что они являются главным фактором привлечения групп друг к другу, т.е. фактором, непосредственно определяющим взаимоотношения групп. Все остальные признаки служат лишь второстепенной основой для категоризации и актуальны при отсутствии информации об истинном характере социально-психологических отношений.